Глава 12. За столом с семьёй

Как и обещал, вечером мы с Аделиной поехали в гости домой к Диане Вадимовне. В этой семье она генерал, царица и богиня, все прислуживают ей, и бояться рядом, чихнуть, постоянно в напряжении и ожидании хаоса. За пять лет я успел забыть об обширном словарном запасе этой великолепной женщины, и пошёл не подготовившись. Самоуверенность губит, за неё всегда приходится платить своим душевным спокойствием.

Моей целью было встретиться с мамой и Сашей. Вторая мне была особенно интересна, как отреагирует на внезапное возращение, как посмотрит, что будет чувствовать. Может Сашенька так расчувствуется что расплачется? Было бы неплохо, на такое я бы взглянул не без заинтересованности. Наверное, я немного суров к ней, но по-другому пока не могу воспринимать эту девушку. Она задевала меня своим равнодушием, и своим притяжением. Сколько бы лет не миновало, я продолжаю зависить от неё. Чёрт, сам себе противен.

Приехав на такси к дому семьи Могилевских, я остановился напротив него и стал рассматривать. Особо никакой разницы я не заметил, но всё равно читались незримые изменения. Цветы в клумбах растут уже не те, что раньше, в окнах виднеются новые шторы, а беседка, в которой мы с Сашей ближе познакомились, выглядела иначе. Прежнюю снесли, и поставили на её месте совершенно новую, окрашенную в другие цвета. Почему-то сей факт задел меня, но я постарался выглядеть равнодушным. Впрочем, за последние два года я поднаторел в актёрском мастерстве. Алия в те немногочисленные дни, когда мы пересекались, обучила меня сокрытием эмоций, и порой техника помогала. По её словам: надо всего лишь сконцентрироваться на чём-то ином. Когда мои эмоции начинали прорываться, я начинал сочинять стихи, и мне помогало. Люди иногда недоумевали, почему на моем лице не читалось ничего, и спрашивали, что со мной не так, я отвечал: всё в порядке, мне просто скучно. Хотя в большинстве случаев так оно и было. Считай и не врал.

 — Фим ты как? — расплатившись с водителем, подошла ко мне сестра. Я собирался сделать это сам, но она запретила мне, заявив, что ей некуда девать деньги. Чудная девчонка ей богу.

— Осматриваюсь, а что?

— Выглядишь странно, будто призрака увидел, — и сама окинула взглядом усадьбу, — хотя, наверное, так оно и есть.

— Не говори глупостей сестрёнка, я просто сравниваю это место с тем, что видел пять лет назад.

— Ну и что?

— Многое поменялось, словно прошло все двадцать пять лет, — почему-то показалось мне.

— Ты сам говорил: всё должно преобразовываться. От людей до простых вещей. Если не будут происходить изменения, то мы зря живём, — припомнила Аделина мои давнишние слова. Ляпнул их, когда мне было тринадцать, а она помнит, ещё и меня ими попрекает.

— Адель я много чего говорю, — съязвил я, понимая что верно говорил, и пошёл к дому первый.

Мама накрывала стол в той само новой беседке, а помогал ей отец Саши. Мужик, в общем-то, интересный и забавный, но из-за тирании своей жены не всегда умеющий отстоять мнение.

— Сынок, — обрадовалась нашему визиту она, и снова заключила меня в свои объятия.

— Здравствуй Ефим, рад, что ты вернулся, — пожал мне руку дядя Костя, когда мама отцепилась.

— И я рад. Как поживаете? — спросил я его, когда они с мамой усадили нас с Аделиной за стол.

— Потихоньку полегоньку всё налаживается. Слышал, ты большой звездой стал, — усмехнулся дядя.

— Мой братик крутой, — положила мне на плечо голову сестра.

— Вам виднее, — отрешённо ответил я. Ненавижу хвастаться. Если меня не узнавали пусть то знаменитости коллеги или простой народ, я не выделывался.

Обо мне не обязаны знать все. Но есть у меня парочка знакомых друзей рэперов, которые возмущаются при одном намёке на то, что их треки может кто-то критиковать или их имена не слышали. Из-за такого «неуважения» они могли порой устраивать нехилые драки, благодаря которым потом их рожи узнавали почти все, ведь они сверкали самыми яркими фиолетовыми фонарями.

— Скромничаешь парень? — с прищуром посмотрел на меня он.

— Костя, ну что ты пристал к моему мальчику? Ефим у меня воспитан как положено, поэтому хвастаться не привык, — снова прилепилась ко мне мама.

— Ладно вам, хватит обсуждать меня, давайте я помогу с чем-нибудь? — попытался я уйти от темы моей звёздности. Не желаю думать об этом хотя бы у себя на родине. Раньше мне казалось быть мировой звездой круто, но теперь познав все прелести популярности, я стал думать иначе. Это сложно, сначала стоит выпустить хит, хлынет первая волна фанатов, и чувства начинают путаться. Кажется, что мир покорён и ты на вершине, потом появляются первые ненавистники, а следом и новая волна ещё мощнее предыдущей, и тогда накрывает «звёздная болезнь». У некоторых она остаётся на всегда, от неё тяжело избавиться, но как мне показалось я со своей справился.

— А давай Ефим, помоги мне развести огонь, Диана решила, что нам стоит пожарить шашлык, — поведал дядя Костя, — идём дружок, а твоя сестра пусть поможет Наде.

Так и разошлись. Мама и Аделина ушли в дом, а мы с дядей остались на улице в саду. Огонь развести оказалось делом пяти минут, со всеми современными приспособлениями труда особого прилагать, смысла нет. Дядя отошёл за водой, а я присел на корточки рядом с мангалом и стал всматриваться в огонь. Точно такой же, как и на другом континенте. Совершенно идентичен, но такие разные взгляды на жизнь у двух стран, в которых я жил и продолжаю жить. Пока мысли уносили меня в политические темы, телефон в кармане джинсовых бриджей завибрировал. На экране отсветился номер менеджера. Я не преминул ответить. Морган начинал психовать, стоило мне проигнорировать хоть один вызов.

— Весь во внимании, — сказал ему по-английски.

— Не паясничай господин Оберон, я звоню по работе, — собственно я угадал, он нервничал.

— А я подумал, решил справиться о моём здоровье. А мог бы, и поинтересоваться, как я добрался, — изобразил обиженный голос я.

— Хорошо. Как ты добрался? — закипал менеджер.

— Отлично бро, а ты? Ты уже в Нью-Йорке?

— Да, недавно приземлился, денёк был ужасным, у меня всё болит. И какого чёрта ты купил билеты эконом-класса? Это что месть Оберон?

— Рич, я перепутал, и вообще покупка билетов это твоя работа, ну или твоих шестёрок. Я никогда раньше этим не занимался, вот и перепутал, — откровенно издевался над другом я.

— Не потешайся надо мной парень, себе-то ты не перепутал до родного города билеты нормальные купить, — срывался голос Ричарда.

Так уж вышло, что у Моргана были дела в Москве, по переписке он подцепил какую-то девчонку, и ему срочно потребовалось оставить меня одного. Я и обиделся. Решил отплатить Ричу и специально купил билеты в эконом-класс. Я прекрасно понимал, что он полностью доверяет мне, и точно не полезет проверять билеты до посадки на рейс, и вот оно как вышло.

— Доверяй, но проверяй, — вспомнилась мне русская пословица.

— У вас в России все поговорками общаются?

— Да, а ещё мы на работу на медведях ездим, ты пока в Москве тусил видел? — усмехнулся я.

Приколы про медведей и водку меня порядком достали. Все друзья американцы, будто из пещер только вчера вылезли, и с самого начала моей карьеры доставали меня. Со временем я привык и стал поддерживать их выдумки, подкрепляя своими собственными, отчего они приходили в лютый восторг.

— Не видел. Ты меня обманул, — приободрившись, сказал менеджер, — а то я из-за них боялся ехать в Россию. Спасибо господи, что у тебя ужасное чувство юмора.

— Что такое «чувство юмора»? Кстати, я был серьёзен, потому как Москва столица, и понятное дело там ты не встретишь косолапого. А вот у меня в городе ни одной машины, даже таксисты довозят на медвежатах. Я сегодня как раз на одном приехал в гости к маме и её сестре, — стал я опять гнать пургу. Всё равно Рич поверит, пусть своим дружкам расскажет, вот они попадают.

— Ой, ну всё хватит мне зубы заговаривать друг, я звоню, между прочим, по важному вопросу.

— Что там опять? — мне показалось, он начнёт ныть о записи на студии. Там вечные проблемы с микрофонами. Ну, или Рич станет подгонять меня, чтобы я как можно скорее закончил с написанием музыки и текста.

— Надеюсь, ты не забыл об интервью?

Твою мать.

— Не забыл, но возвращаться в Москву не стану. У меня слишком короткий отпуск.

— Я договорился. В пятницу они приедут к тебе домой, — заявил мне Рич.

— Нет, — от негодования, я поднялся на ноги, — нет Морган, у меня нет дома в России.

— Домой к твоей матери разве нельзя?

— Нельзя! Я не люблю беспокоить её по пустякам.

— И что тогда делать? — растерялся он.

Идея пришла мне как раз вовремя. И в то же самое время вернулся дядя Костя с бутылкой воды в одной руке, и моей старой гитарой в другой.

— Пусть снимут студию, не знаю, реши вопрос. Я что ли свой менеджер Рич?

— Ладно-ладно, не ори на меня, придумаю что-нибудь, — стал покладистее он.

— Всё, я занят, не звони мне больше, — и я скинул. Достал. Морган меня и в гробу в покое не оставит.

— Решал важные звездные вопросы? — присел в беседку дядя Костя. — На, — протянул он мне гитару.

Я взял её в руки и стал разглядывать. Столько лет, а она как новенькая. Моя первая гитара. Первые песни были придуманы с ней. Приятно, что дядя сохранил её в прежнем виде.

— Ничего себе, вы как спасли её? Леди Ди наверняка ни разу не пересекалась с ней? — показывал я на гитару. — Иначе первым делом выбросила бы. Кстати о ней, где моя ненаглядная тётушка? Нахожусь у вас дома уже как минут пятнадцать, а всё живой.

Дядя по-доброму рассмеялся.

— Диана, между прочим, тоже ждала тебя Ефим, — поразил он меня в самое сердце, — она скучала. Говорила: с Емелей было куда веселее, чем с бездарем.
 
Я ухмыльнулся.

— А кто удостоился клички: бездарь?

— Твоя вторая половинка.

Моё сердце почему-то ёкнуло, а дыхание стало тяжелее. Я подумал, дядя говорит о Саше. Чёрт!

— Егор, — прервал все мои тяжбы дядя Костя.

Половинка. Ну, естественно, брат близнец. Моя худшая сторона.

— А ну да, есть такой, — поставил я гитару рядом а сам уселся напротив дяди, — а как… Как Саша поживает?

Дядя загадочно улыбнулся, но я постарался отогнать все самые дурацкие мысли от себя, и стал более явно скрывать эмоции.

Ответить он мне не успел, из дома вышли мама, сестра и прости господи Диана Вадимовна. В роли рабов тащащих еду оказались мои родственницы, зато сама леди Ди выглядела под стать принцессе, вернее её злобной мачехи.

— Емеля вернулся, — проворковала женщина, вцепившись в меня мёртвой хваткой. — Какие люди в Голливуде. Как наша мировая звезда поживает? Зажраться успел? Вижу по глазам, успел. Могу похвалить тебя, я послушала целых тридцать секунд твоей самой популярной попсы, и мне даже понравилось, правда, на оставшихся двух с половиной минуты меня стошнило.

Меня пробрало на нервный смешок. Моя дорогая тётушка, всё такая же очаровательная ведьма.

— Вы не представляете как мне приятно, — сделал вид, что сейчас расплачусь, — сама леди Ди оценила мои старания. Но поверьте, я не заслуживаю.

— Началось, смотри Надь, твой отпрыск нарывается на комплимент, — укоризненно покачала головой Диана Вадимовна.

— Не слушай её Ефим, — попросила меня мама, — Аделина, Костя помогите мне поставить мясо на огонь.

Все выглядело так необычно. Странно, но в этот вечер я чувствовал себя дома. Будто все близкие родственники собрались вечерком на шашлыки и мило вели беседы под тихую музыку из колонок автомобиля.

Усевшись за стол, меня стали обслуживать мама и сестра, хоть я и пытался отбиться от их заботы. Ей богу, я что маленький? И от тётки Дианы не укрылось, что мне не особо приятно. От неё вообще мало что могло укрыться.

— Любой мужик был бы доволен, когда ему подкладывают еду, а ты чего нос воротишь, а? — ехидно усмехнулась женщина.

Вот же сука. Засмеёт ведь. Плевать.

— У меня особая диета, мне нельзя жрать много жира, понимаете? А-то, — и я, поднявшись, оголил живот, показывая кубики пресса, — заплывут.

— Нихрена себе, — раскрыла рот леди Ди, — Костик ты только посмотри, вот это… интересно.

— Подкаченный юноша, что такого? — не понял её муж.

— Да так, — облизнулась на меня Диана Вадимовна. Спаси меня вселенная. Только бабок бальзаковского возраста мне в фанатках не хватало.

Прикрывшись, я уселся обратно. Больше по поводу еды тётка меня не доставала. Видимо вид пресса её полностью удовлетворил. Получается, не зря я три раза в неделю хожу в фитнес зал, хоть кто-то заценил. Полезная вещь.

За поздним ужином мама рассказывала, как проходит их жизнь без меня, хотя тётя постоянно её подкалывала, и намекала мне, чтобы я умаслил ей существование. Я старался делать вид, что не понимаю намёков. И вроде всё шло прекрасно, я бы даже сказал мирно и по-семейному, до тех пор, пока разговор не дошёл до Саши.

— Слышал ловелас, моя девочка замуж выходит за твоего двойника? — снова активизировалась злая сторона тётки.

— Диана не называй так моего сына, прошу, — вмешалась мама. Она терпеть не могла, когда её детей принижали.

— А что я разве не права? Емеля хочешь, скажу тебе кое-что по секрету? — сделала она вид, словно мы здесь одни и нас никто не услышит.

— Давайте послушаем, — по-барски разрешил я.

— Бездарь твоя неудавшаяся копия, — подмигнула мне леди Ди.

Я удивился, но благодарить за сомнительный комплимент не торопился. Не поверю, чтобы тётка так запросто нахваливала меня.

— Чем вам неугоден Егорушка?

— Ефим, — шикнула на меня мать. Она знала о наших распрях, но предпочитала закрывать глаза. Не самый лучший выход из положения.

— Мам дай послушать, я тебя не перебивал, пока ты рассказывала о свадьбе, теперь хочу услышать мнение будущей тёщи моего брата, — подпёр я подбородок рукой и стал ждать, когда тётка созреет.

Этим вечером мы немного выпили, поэтому я вёл себя немного агрессивно, но не настолько, чтобы бросаться на людей понятное дело. На такое у меня нет сил, я всё ещё «варёный» после перелёта, да и следить мне надо за своими действиями. Не хочу завтра оказаться на первой полосе какой-нибудь желтушной газетёнки.

— Фи, Емеля не называй меня его тёщей. — Ощетинилась леди Ди, словно я оскорбил её самым страшным словом во вселенной.

— А как мне тогда вас называть?

— Леди Ди!

— Это понятно, я же не stupid, sorry за мой english, когда я выпью путаю языки, — не сдержавшись, я засмеялся.

— Емеля рехнулся, — поставила мне диагноз мамочка Сашеньки, — ну, да и чёрт с ним. В общем, о чём это я? Я против свадьбы с бездарем.

— Не начинай дорогая, — попытался успокоить подвыпившую жену дядя.

— Они сейчас подерутся, — шепнула мне сестра.

— Эй ты, соплячка говори так громко, чтобы я слышала тебя, — перешла на фальцет тётя, — нечего шушукаться со своим звёздным братом Емелей. К слову, Емель, а ты что за псевдоним-то такой взял? Буржуйский. Я тебе вон, какой подогнала классный, а ты на какого-то Обрыгана поменял.

Аделина не удержавшись, прыснула, собственно как и я. А вот маме и дяде не очень понравилось, как леди исковеркала мой псевдоним.

— Диана ты ведёшь себя неприлично, — сделала ей замечание мама, но тёте было плевать, её понесло окончательно.

— Так в честь чего тебя обозвали-то Обрыганом? — словно не слыша просьбы сестры, она продолжила общаться со мной.

Клянусь, эта женщина неровно ко мне дышит. Я всегда был ей интересен больше остальных.

— Я не сам выбирал себе ник, мне дали несколько на выбор, и Оберон было самым приятным, — честно ответил я, но моя честность была слита в унитаз.

— В музыке есть обертона, я слыхала об этом, а об обрыганах нет. Ты меня разводишь сопляк, — не поверила мне женщина.

— Леди Ди, поверьте с вами я самый искренний и честный. Не одна девушка, как и женщина не удостоилась от меня настолько большого уважения как вы, — соврал и ни капли не покраснел.

— Плут, — погрозила она мне пальцем, — мне нравится. Ты песню написал?

— Какую? — спросила со мной одновременно и мама.

— Мозгами пошевели Емеля, мать твою за ногу. Помнишь наш спор? Я старая, и то помню, а ты башка твоя дырявая, ничего кроме воды удержать в себе не можешь, — стала нести полную околесицу она, видно алкоголь делает тётю общительней, чем обычно.

— А. Вы про спор. Нет, ничего не написал. Не было времени.

— Садись сегодня ночью, и пиши. Я свою красавицу замуж за твоего бездаря отдавать не намерена. Этот, — кивнула она на меня пренебрежительно, — хоть славу сыскал. А Егор выше гор, нихрена! И не надо мне говорить: он бизнесмен, бла-бла-бла! Все бизнесмены дебилы помешанные на бабках.

— Артисты тоже не славятся верностью, — не стал я нахваливать себя.

— Помалкивай. — Было приказано мне. — Надюш ты не обижайся, но твой второй щенок явно с двойным дном. Я чую в нём опасность.

— Мне надоело слушать твой бред Диана, угомонись, — стукнула по столу мать, — не нравится мой Егор, так и не тебе с ним жить. Саша от него без ума, этим всё сказано.

Я откинулся на спинку лавочки. Выпить бы ещё пару стаканчиков, и тогда я смог бы объяснить матери, что при мне лучше не хвалить союз этих двух людей. Отстойно признаваться, но единственная кто на моей стороне противная тётя Диана.

— Ты права, жить не мне. Зато высушивать нытьё дочери, о том какой он ублюдок, придётся именно мне! — психанула леди.

Я зачем-то похлопал ей.

— Ты чего? — разозлилась мать.

— Она права, — принял и я сторону тёти, — я бы и сам не был бы рад. Признайся Егор замкнутый и грубый. Саша ведь ещё не сталкивалась?..

— Замочки Ефим! — заткнула мне рот мама.

— С чем? — заинтересовалась тётя.

— Да так, — мы встретились глазами с родительницей, и я понял, чтобы не нарушить наше общение, мне стоит не раскрывать рот.

Так и замялась довольно важная тема, из-за которой в своё время я предупреждал Сашу не водиться с братом. Но об этом позже.

— Фим это что гитара? — заметила с краю от беседки музыкальный инструмент сестра, — а сыграй что-нибудь. Я никогда не слышала твоё пение в живую.

— А надо было на концерт в Москву приехать, услышала бы, — припомнил я ей свою обиду. Аделина сначала обещала приехать, потом передумала, меня задело её непостоянство. Терпеть такое не могу. Уважаю людей, которые изначально знают, чего хотят.

— Ой, ладно тебе Емеля, на обиженных воду возят, — «предала» наше короткое союзничество леди Ди, — давай расчехляй свою балалайку и повой нам на луну. Произведи на меня впечатление Ален Делон.

— Оберон, — поправил её я, — до Ален Делона мне как вам до приятного общения.

— Вот сучонок, — усмехнулась она, впрочем, беззлобно.

Я наигранно поклонился.

— Артист мать вашу, — покачала она головой.

— А мне приходилось слышать чудесное пение Ефима, — припомнил дядя наше давнишнее общение в гараже. Было круто. Было кому открыться, и я благодарен этому человеку, если бы не он, смог бы я стать артистом? Сомневаюсь.

— Спой сынок, — потеплел тон мамы в отношении ко мне.

— Только давай без своей попсы сценической, — попросила язвительно тётка.
 
— Откуда вам знать, что я исполню не одну из своих песен, если вы послушали лишь первые тридцать секунд «сломленных»?

— От верблюда, меньше слов, больше действий, — огрызнулась женщина. Кажется, я поймал её на лжи. Уверен, тётка обожает, мои композиции и врёт всем, что Емеля ей не к душе.

— Что же, приступим, — взял я гитару и провёл пальцами по струнам. Звук всё такой же чистый, как и пять лет назад.

— Только на русском балаболь, я не понимаю вашего забугорного, — предупредила заранее мама Саши.

— Посмотрим, что смогу подобрать, — припомнил я одну из песен, написанных после отъезда в штаты. Тогда я был немного потерян, и зол. — Только потом не жалуйтесь, что много жестокости в словах.

— Ты сначала спой, а там поглядим.

Касания пальцами струн, и гитара стала издавать мелодичные звуки. Сначала они успокаивали, но по мере резких прикосновений стали тревожными. Я заметил как внимательно люди собравшиеся, чтобы отметить моё возвращение, наблюдали за моим лицом и пальцами. Аделина посматривала с волнением, она словно чувствовала, что переживаю я, пока наигрываю мелодию. Мама особо сильно не прониклась, но упорно делала вид, что понимает происходящее в моей душе. Дядя прикрыл глаза и покачивался в такт. Леди Ди же пристально не сводила голубых глазищ, словно пыталась уличить меня в наигранности и лжи.

Может частично она и была права.
Муки совести изувечили душу,
Раскрой шире глаза, смотри и слушай!
Ты пожалеешь о том, что натворила,
Порвала меня в клочья, сломала, убила.
Закрыла глаза, открой их немедленно,
Пока прошу, жизнь в руках я ношу.

Провалившись в ноты, звуки и текст, я совсем позабыл о своих зрителях. Так случалось постоянно. Именно поэтому я почти никогда не волновался перед выходом на сцену, знал, что случится, и смысла напрягаться лишний раз не видел.

От влечения, теряю рассудок,
Разные люди, тени... Ублюдок!
Слушать меня, ты не хочешь, я понял.
Как обычно в моей голове,
Возникает твой жалкий поганый портрет.
Сломай ещё раз меня и пусть наступит твой happy end!

Перед глазами застыла картинка прошлого. И пока я пел, отдавая всего себя, мне хотелось прогнать её, заставить оставить меня. Немного сфальшивил, но моя маленькая аудитория не заметила ошибки, даже придирчивая тётка смотрела на гитару как на фокусника, за которым хочется наблюдать и разгадать секрет. Но пока она видимо не догоняла.

Муки совести рвут на части,
Но ты предала меня, я не причастен.
Я выбрал твоё наказание,
Оно ждало тебя как призвание.
Я оторву твои крылья, как ты сломала их мне,
Я сожгу их в жарком адском огне.

В своём любимом отрывке я включил всю свою харизму как делал это на сцене ради фанатов. Строки лились потоком как бурная река, как огромный водопад, сносящий ветки и камни на пути.

Вцепившись в горло руками,
Я разорвал его как оригами.
Мучатся, смысл потерян,
Ты мертва, а я жив, теперь сам растерян.
Сижу рядом с тобой, просил ведь слушать,
Глупая, глупая туша.

Последний аккорд. Пока все заворожённо наблюдали за мной, я поднял глаза раньше положенного. Пока текст лился из моих уст, во двор дома Могилевских вошли двое. Ради них последние четыре строчки, я исполнил жестче, чем положено.

— Ёшки-матрёшки, а я думала ты только сопли всякие поёшь, — зааплодировала мне тётя, и я, как и на сцене поднялся с места и поклонился.

— Благодарю, ваше мнение действительно важно для меня. Спасибо леди Ди, позволите отблагодарить вас? — протянув ей свою ладонь, я не ожидал, что она даст мне свою в ответ, однако тётя удивила меня своей внезапной покорностью. Я улыбнулся ей и поцеловал руку, как будто мы оказались в средних веках.

— Галантно, однако.

— Егор, — приободрилась мать, прервав мой триумф.

Мама как оголтелая поспешила к пришедшей парочке, а тётя лишь бросив на будущего зятя кривой взгляд, изобразила рвотный рефлекс.

— Припёрся, всю малину испортил, как обычно гадёныш, — фыркнула как кошка женщина, — смотри на него Оберон и не стань таким же.

Вау, спасибо брат, что ты хуже меня, благодаря твоему характеру, я в глазах этой ведьмы кажусь ангелом.

— Приму к сведению, — снова очаровательно улыбнулся я ей, и наткнулся на пронзительный взгляд разноцветных глаз Саши. Она замерла как статуя и смотрела на меня как на видение. Я не стал отводить глаза, пусть посмотрит на меня и вспомнит, что совершила грандиозную ошибку в своей жизни.
«Привет, малышка» — говорило моё без эмоциональное лицо.

Малышка ты снова рядом,
Пронзаешь как шпилями взглядом.
Оставляя меня, уходишь в закат,
Получится ли сделать откат?

У нас с тобой трудное положение,
Другой сделал тебе предложение.
Подойти к вам, забрать тебя силой,
Я остановлюсь, ты же меня попросила.

Усложняем мы жизни друг друга,
Иначе, не выйдет никак.
Ты же с юности моя подруга,
К сожалению, вышло вот так.