Вик Тор Сборник рассказов

 Признание в любви! (Эволюция).
Филипп Чижевский... Первый раз я услышал ансамбль Ф. Чижевского в декабре 2019 года. Этот год у нас в стране был объявлен годом культуры Великобритании —  организовывались выставки английских художников, в концертных залах звучала британская музыка. Я только что закончил работу над одной из главных своих книг «Новый Органон – 2», в которой подробно излагались мысли английского философа Ф. Бэкона, и мы готовились к ее презентации в книжном магазине «Библио-Глобус». Нам с другом удалось глубже постичь дух эпохи времен Бэкона и Шекспира, побывав на музыкальном фестивале «Декабрьские вечера - «Прогулки с Томасом Гейнсборо». (Музей Пушкина на Волхонке). Сразу поразила красота маэстро и необычность проявлений его мастерства. В Белом зале музея в окружении прекрасных картин знаменитого живописца на концерте барочного ансамбля под управлением Филиппа Чижевского мы слушали духовную английскую музыку, гимны и марши, песни и сочинения Генри Пёрселла и Бенджамина Бриттена под аккомпанемент  старинных инструментов и хора мальчиков. Помню, что нас удивило тогда: это своеобразная, экстравагантная одежда Ф. Ч., стук барабанов, звуки  труб и рожков.  Прощаясь со зрителями, музыканты духовых инструментов торжественно прошли через весь зал в проходе между креслами  под дирижирование жезлом Ф. Чижевского. Я вскочил с места и хлопал и кричал «браво», когда Филипп проходил мимо. В  2023  году мы вместе побывали на трех концертах ансамбля Questa Musica под его управлением: 21 февраля в Концертном зале им. Чайковского - И. С. Бах «Месса cи минор для солистов, хора и оркестра». Впечатления вновь замечательные.13 мая там же - «Весь Стравинский» («Звездоликий», «Две песни на слова Верлена для баритона и малого оркестра»; 2 произведения Модеста Мусоргского в реконструкции И. Стравинского (ария Шакловитого и заключительный хор из оперы «Хованщина», - мировая премьера); «Петрушка». И опять радость. Все это время росла моя увлеченность творчеством Филиппа Чижевского.
И вот 24 мая мы с другом побывали на концерте в галерее «Ника». Выступал Филипп Чижевский со своими учениками. После концерта, покидая галерею, я написал в книге отзывов: «Галерея «Ника» и Филипп Чижевский (с его ребятами) - это восхитительно и грандиозно». В самой галерее (мы туда попали впервые) обстановка была приятной и необычно демократичной. В перерыве между отделениями концерта, осматривая ее достопримечательности, мы шли вдоль левой стены и, незаметно для себя оказались за кулисами, где я неожиданно увидел самого артиста, отдыхающего в окружении учеников. Не удержались, каюсь, и подошли к нему выразить благодарность за доставляемое удовольствие. Он скромно поблагодарил в ответ. Во втором отделении мы получили истинное наслаждение от выступления уже всего коллектива (в первом отделении солировали скрипка и фортепиано). Самому же дирижёру мне уже хотелось не просто сказать слова благодарности, а более того, на нахлынувших эмоциях, - «я люблю Вас Филипп Чижевский». Не сказал тогда, - говорю сейчас. Уже дома, несколько поостыв, стал анализировать, что же произошло со мной и... почему, - что меня так впечатляет? Вспомнил классика (Ф. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки или эллинство и пессимизм»). Автор (перевод Г.А. Рачинского) живописует, в частности, шествие сатиров, сопровождающих бога Диониса, как «первообраз высших и сильнейших побуждений человека, приведенного в восторг близостью бога... Охваченная такими чувствами, ликует, пляшет и носится толпа служителей Диониса». Похоже, так бушует и толпа зрителей после концерта... «Дионисический грек ищет истины и природы в проявлении ее высшей мощи, - он чувствует себя словно заколдованным в сатире... Очарованность есть предпосылка всякого драматического искусства. Охваченный этими чарами, дионистический мечтатель видит себя сатиром и затем, как сатир, видит бога... Таким образом, возникает эта фантастическая фигура мудрого и вдохновенного сатира, который есть в то же время, в противоположность богу, и Простец, - отображение природы в ее сильнейших порывах: музыкант, поэт, плясун и духовидец в одном лице». Это и есть, на мой взгляд, Филипп Чижевский - дирижер, когда он исполняет свою вакхическую пляску на концерте. («Дионисическое подполье мира музыки»). При этом и выбираемая им для исполнения музыка, «как могучий солнечный бег»: от Баха к Моцарту, от Моцарта к Стравинскому и т.д. А еще нельзя не видеть руки артиста, - его ладони взмывают вверх, как птицы (чайки), в атмосфере концертного зала.
В заключение повторю: я люблю Вас - Филипп Чижевский.
**
Уильям Шекспир
Love is a spirit - «Любовь это дух»

Выслушай мои слова, я буду стараться околдовать твой слух,
Подобно сказочной фее, возлежащей на траве,
Или подобно нимфе с длинными распущенными волосами,
Танцующей на песке и не имеющей видимой опоры под ногами:
Любовь это дух, как некий сгусток огня,
Не такой грозный, чтобы погубить,
Но свет, который будет всегда струиться.

Venus and Adonis
Венера и Адонис
(пер. Дружинина В.Ф. )

 «Сон в сумрачную декабрьскую ночь» - 2018 декабрь
(к собственному юбилею – по мотивам романа Франсуазы Саган «Немного солнца в холодной воде»)
/о посещении Крокус- сити- холла и авторского вечера известного сатирика/
Еду в метро по длинной – длинной ветке. Народу много. Сажусь на освободившееся место. Рядом – дородный мужчина начинает общение. Бормочет - «сядем рядком, да поговорим ладком». Задает много вопросов довольно бесцеремонно. Я отвечаю по-хитрому, т.е. не отвечая, задаю такие же встречные вопросы, – «как зовут», «откуда родом», «сколько лет».  Постепенно диалог налаживается: он сибиряк, мой одногодок, журналист.  Приятно пообщались. Он выходит, а я еду дальше. Среди холодно-безразличной толпы на душе как-то потеплело.
Вот и мне пора выйти. Станция незнакомая, людей не видно, указателей-надписей не разгляжу.  Стекло, бетон. Захожу куда-то не туда.  Появляется дежурная, показывает, куда надо идти. Длиннющие коридоры, повороты, лифты. Стекло, бетон. Людей не видно. (Впечатление, как в бункере Гитлера перед капитуляцией, - все красиво и мертво). Лишь иногда скользят мимо служащие в желтых – красных куртках. Подсказывают, куда идти далее. И вот, наконец, похоже, вход, ведущий к концертному залу.  Уже появились и живые люди: много охраны, продавцов (покупателей не видно). Огромные пока пустые гардеробные помещения со множеством скромных молодых девушек, - обслуга. (Видимо, я слишком рано приехал). Раздеваюсь, поднимаюсь ко входу в зал. На сходе с лифта встречает десяток фоторепортеров. Я им не интересен. Кого-то ждут. Гуляю по просторному холлу, осматриваюсь. На втором этаже нахожу небольшой музей  М. Магомаева – его костюмы, награды, титулы, картины (пел несравненно лучше, чем рисовал).  Спускаюсь в холл, который уже заполняется. Звучит звонок. Открыты двери в зал. Прохожу, сажусь. Партер, прекрасные места, удобная мебель. Еще теплее. Жду партнера по мероприятию, мне еще незнакомого (сын помог).
И вот приходит Она. Как вспышка животворящего света. Здороваемся. Мои первые слова - «какая вы красивая». Отвечает: «Спасибо, большое спасибо». Начинается непринужденная беседа. У меня - «фонтан красноречия». Она слушает, - слушает, похоже, с удовольствием. Реагирует с пониманием. К моему сожалению, начинается концерт. На сцене – пожилой человек читает по бумажке. Видимо, что-то смешное. Зал смеется, мой партнер – тоже. Мне что-то не очень смешно. Юмор, по большей части, «ниже пояса». С трудом дождался антракта. Так хотелось продолжить разговор. Вышли в холл, постояли, - опять душевно говорили. Раздается звонок ко второму акту. Я сообщаю ей внезапно, что поеду домой. (Времени много, ехать долго). Она остается (она на машине и живет недалеко). Но ее настроение резко меняется, - быстро прощается и уходит в толпу, растворяется в зале.  Одеваюсь, иду к метро, опять стекло, бетон, безлюдье.  Сажусь в поезд. Долго еду. Иду к дому. Ночь. Сумрачная декабрьская ночь….
 «Это был только сон, а проснувшись,
Приподнявшись больной головой,
Я увидел его,.. Одиночество,
Пробудившимся вместе со мной».
/Одиночество в толпе и на безлюдье. Тоска по красоте и душевному общению/.

Вик Тор «Цветник» (семейный портрет в интерьере)
Я – в цветнике … или в розарии. Розы красные, розы белые, увядшие и увядающие. Лепестки роз на черной влажной земле. Аромат чуть слышный - сладостно терпкий.
Радость общения и грусть расставания. И вера в новую встречу, - как та юная поросль розовых бутонов на зелено-коричневых когтистых ветвях.
Ларисе, Галине, Вере. Санаторий «Озеро Белое»
- холодный июль 2019.

пандемия... 2020 октябрь
Палата № 36 (в двух заездах)
Парафраз А. П. Чехову (его «Палате №6»)
Тюремная психушка... Да! Только время иное и страна уже другая. Люди другие. Хотя ... Люди-то те же - русские, т.е. люди, проживающие, от рождения, на русской равнине, длящейся далеко на восток, через уральские горы. Сибирь, Сахалин, Камчатка, Чукотка, Владивосток («Владик», как его любовно называют местные). А там уж и Америка рядом. Вот мы какие...
Заезд первый. Итак , ситуация: Москва, пандемия, Ковид 19. Сеченовская больница на базе университета им. Сеченова... И я, занесенный туда по воле случая и усилиями своих родных  и близких... Проводил до этого презентацию моей новой книги «Реинкарнация» в Центральном Доме Литераторов (ЦДЛ) . Дата, 2 октября 2020 намечена и согласована давно. И хоть чувствовал я себя в этот день неважно, но исполнил свой долг, - приехал туда, где меня уже ждали приглашенные поклонники, вечером. Оттуда - на такси домой... Из дома - на платной «скорой» - в больницу. Уже и ночь настала. Медосмотр на входе, томография, подтверждение ковида. Палата №612, - одна комната на пятерых мужиков разного возраста, воспитания, образования. Пятый - это я, - философствующий писатель, 81 год.
И начались мои мучения - физические и моральные. Ковид, осложненный сильнейшей диареей, начавшейся еще ранее. Товарищи по несчастью: койка слева от меня - белорус литовско-российского происхождения Артур Иванис. Могучего телосложения, - лет 40. Справа - узбек-мусульманин, - в прошлом морской спецназ, - 85 лет, а выглядит крепыш на 60. Напротив - еще две койки. На одной - научный сотрудник - 91 год - еще работает, - подружились. Еще один - бывший военный - тихий, приятный, - имел радиоприемник и регулярно сообщал мне спортивные новости... И вот 12 дней вынужденного тесного общения. 36 квадратов комнаты, из которой выходить запрещено. Еду регулярно привозили - кушали там же, - кормили хорошо, - 4 раза в день, - готовили вкусно. Там же - у всех лечебные процедуры - осмотры, уколы, капельницы, прием лекарств... Медсотрудники - в спецкостюмах, в масках, чистота в комнате поддерживалась идеальная. Но я с моей диареей вносил определенный диссонсанс в наши отношения, Бывали и ссоры на этой почве, - иной раз - жестокие... Как я хотел домой!.. И вот однажды муки мои закончились: выписали в удовлетворительном состоянии, - подъехали сын с  внучкой и отвезли меня домой. По дороге купили лекарства от диареи, которая продолжалась, еду для меня, - я автоматически попадал в режим самоизоляции, - должен был соблюдать двухнедельный карантин... Это была моя первая ходка в больницу по поводу ковида. Впечатление было на грани шока. Но не за горами  была и вторая ходка...
Заезд второй. Опять возникли проблемы со здоровьем. Теперь, похоже, с психикой. Было ли это связано с ковидом? Не знаю. Одно очевидно, - в эту пору я испытал невиданный творческий, эмоциональный и интеллектуальный, подъем. В кратчайший срок мною была создана книга, подводившая некий итог всей моей жизни и творчества. «Мелодии Жизни на струнах Судьбы» - так ее я назвал, - заковыристо, но, как мне кажется, оригинально. Звучит основная тема «Жизнь и Судьба», но в музыкальной интерпретации, - фантазии автора, его мысли и страсти на тему «Автобиография». Исповедальный симфо-джаз. И в этой исповедальной неистовости я сам впервые, пожалуй, осознал, куда меня привело (завело)  мое творчество. Эта книга завершила серию моих публикаций появлением «нового героя», - новый литературный герой, проживающий собственную жизнь в микрокосме (единичность жизни человека во множественности форм и явлений природы и общества) и через йогу Патанджали обретающий существование в макрокосме с осмыслением бытийной сущности человека в целостной картине мира. У него появляется осознание возможности одновременного пребывания в различных измерениях субстанции, - как некий синтез микро и макрокосмов. Появляется (рождается) философское осмысление этого существования в единстве жанров: философские диалоги, футурология, философская футурология. Но, видимо, за все надо платить и я заплатил, похоже, своим психическим здоровьем. Вновь  «скорая помощь» (на этот раз бесплатная) и опять я оказался в больнице, причем в той же самой «сеченовской» и, к моему удивлению, в той же 612 - й палате. Вновь на входе медосмотр, томография, - в диагнозе «ковид», хотя из явных признаков только небольшая температура. Но и ее врачи уже научились быстро «сбивать», - дальнейшие мои наблюдения это подтвердили. Любая температура у каждого пациента уже через  сутки становилась 36 с небольшим плюсом. Вот откуда это название рассказа - «Палата №36». В  первом заезде я был просто шокирован обстановкой, в которую попал, - теперь во мне проснулся ученый. Я стал внимательно наблюдать и фиксировать факты: больница, похоже, была своего рода своеобразным обменным пунктом, - людей туда привозили, их приводили в более-менее удовлетворительное состояние и после этого выписывали. (Так, видимо, было и со мной в первом заезде).
Итак 612 -я. Из пяти коек на этот раз две были еще свободны. Я занял удобное место у окна с широким подоконником. Рядом койка была еще свободна. Я был очень рад, но все изменилось ближайшей ночью. Привезли человека с высокой температурой и положительной реакцией на ковид, - положили рядом со мной. Я был вновь шокирован и возмущен до крайности, - где понятие «красная зона», где утверждаемая СМИ невозможность смешения «чистой» и «грязной» зоны? Ответ санитарки был один: пандемия набирает обороты, мест не хватает. Я в страхе затих. Ждал утра, дежурного врача. Но и у того ответ был тот же. Правда, моему соседу уже на следующий день «сбили» температуру с 39 до 36. И человек оказался приятный - Владимир, столяр-краснодеревщик с чрезвычайно интересной биографией, подробности которой он нам наутро и поведал. По роду своей деятельности он занимался обустройством и реставрацией павильонов ВДНХ, - в частном порядке, как большой мастер своего дела, подрабатывал у важных чиновников, известных артистов, политиков. Все мы с удовольствием его слушали. Но вот с другой стороны от него лежал человек просто ужасный. Юрий - подполковник запаса правоохранительных органов, - стиль поведения волевой, командный, - своего рода «унтер Пришибеев» с громовыми раскатами голоса. Сам из Воронежа, но бывал здесь, похоже, часто. Его знали все и он знал всех. Проблемы со здоровьем у него были, но к пандемии отношения вроде не имели. Матерщинник знатный. Постоянно рассказывал одни и те же истории своей убогой жизни, часто звонил по мобильнику различным знакомым, рассказывая одну и ту же историю, как он сюда попал... Напротив нас на одной из коек лежал молодой симпатичный паренек из стройбата, Андрей, - вежливый, услужливый, - у него тоже были интересные истории, - мы с ним как-то разговорились. Я ему рассказывал о себе, он внимательно  слушал. Беседа наша была, правда, грубо прервана Юрием. С этим я пререкаться не хотел...
Рядом с Андреем тихо лежал еще один человек, - на вид физически чрезвычайно изможденный. И вот с ним как раз и были связаны наши ночные проблемы, кошмары и приключения. Виктор Прокофьевич. 93 года. По одной из его версий  - профессор училища им. Гнесиных. (Я называл его «маэстро»). В первую же ночь меня разбудил (как и всех других) его истошный крик «писать хочу», «какать хочу». Юра ему внятно попытался объяснить «ты в памперсе, - ссы в памперс, сри в памперс». Вопли не прекращались. Юра грозно повысил голос, перемежая площадным матом свои увещевания и приказы. Не помогло. Вызвали дежурную медсестру. Продолжились уговоры. «Его нельзя пускать в туалет одного», объясняла она неизвестно кому, - «ходит плохо, может упасть, встать сам не сможет, а если сядет на толчок, то может провалиться, а выбраться оттуда уже не сможет. Чтобы достать его оттуда, нужно звать вторую медсестру  или медбрата». Все это понимали - похожие прецеденты уже были. И все 10 ночей моего пребывания в 612-й напоминали африканские джунгли - вопли, стоны, мат-перемат, свет то включают, то выключают. Вспомнил я и «Маугли» Р. Киплинга и «Один день из жизни...» А. И. Солженицына. При свете луны и фонарей за окном я пытался записать эти перлы. Но сохранить мне их и повторить подвиг А. И. С. не удалось, - клочок бумаги, на котором были эти записи, нацарапанные в темноте, был потерян в ходе спешной долгожданной эвакуации из больницы с помощью родных и близких после выписки с отрицательным тестом на ковид . Остались только воспоминания, отраженные в этом рассказе... 
Вечерний мой отъезд на машине сына сопровождался проливным дождем с иссиня- черного неба. Но неожиданно в небе появилась необычайно яркая и красивая радуга. Мне показалось, что такой прекрасной радуги я никогда в своей жизни не видел. «Это добрый знак» подумал я и сказал сыну. Тот промолчал... Но просуществовала радуга недолго, - как появилась внезапно, так и исчезла.
(рассказ представлен на конкурс МГО СПР)

 «Не только собаки...» - 2021 январь
(памяти кота по имени...)
Существует немало примеров любви животного к человеку. Вчера мне рассказали еще одну такую историю... Я знал этого кота. По имени Лорд. Мы изредка встречались, когда я приходил с визитом в эту семью. В целом отношения у нас сложились прохладные. Он узнавал меня, подходил поздороваться, - я мог слегка коснуться его головы. Никаких ужимок и прыжков, никакого повизгивания - все солидно. Со своей стороны, я также не мог бы сказать, что он особо мне нравится. Огромный, жирный, на вид неповоротливый, лохматый. Настоящий английский лорд, - нечто среднее между Уинстоном Черчиллем и БОрисом Джонсоном.
В семье его очень любили. Хозяин, бывший дипломатический работник, учил его хорошим манерам, добавляя их к его природной грации. Хозяйка выражала свою любовь в большой степени по-женски, - кормила регулярно и хорошо, обильно. А поесть он любил. Так они и жили - в основном втроем. Лишь изредка забегали сын, внучки, - иной раз и я захаживал. Но однажды хозяин умер и хозяйка осталась с котом вдвоем. Общие переживания их еще более сблизили, - они без слов понимали друг друга и стремились, каждый  по-своему, поддержать один другого. За девять месяцев после ухода хозяина они по-настоящему стали друзьями. Когда она уходила из дома по своим делам, он всегда ждал ее у дверей. Стремясь скорей почувствовать ее возвращение, слушал и слышал ее шаги еще издали и как только открывалась дверь, он уже терся о ее ноги.
Но вот однажды она вернулась домой и он не встретил ее как обычно веселым топотом и повизгиванием. Она удивилась и вдруг увидела, что он без сил лежит на полу, лишь вытянувшись по направлению к двери. Верный друг - рядом с дверью - ожидая, как всегда, свою любовь и госпожу. Она подбежала, позвала, потрогала - он не отвечал. Был еще теплый, но не реагировал. И буквально на ее глазах он стал неживым, - через некоторое время стал уже совсем холодным. Умер как будто во сне, мечтая о встрече. Пришлось звонить в соответствующую сервис-службу. Приехали, забрали, увезли как обычно...
(навеяно рассказом Ларисы)