Глава пятьдесят шестая

ФЕВРАЛЯ, 18-ГО ДНЯ 1917 ГОДА

ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:

«18-го февраля. Суббота
Солнечный и морозный день. В 9 час. поехали с Татьяной и Анастасией к обедне и причастились св. тайн. Затем о. Ал.[ександр] Васильев приехал к нам и приобщил Ольгу, Марию и Алексея. В 12 час. принял Беляева. Погулял один. В 4 ч. у меня был Рейн. Ездили ко всенощной. Обедал Свечин (деж.)».

О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ 18-ГО ФЕВРАЛЯ 1917 ГОДА.

«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК»:

«ВОЙНА.

ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО.

З а п а д  н ы й  ф р о н т.
Севернее оз. Нарочь нами была произведена газовая атака, произведшая тревогу в окопах противника.
Немцы, силою около батальона, после часовой артиллерийской подготовки, атаковали наши окопы в районе Славентин (в 15 верстах к юго-западу от Бржезаны), при чем им было удалось ворваться в наши передовые окопы, но контратакой резервов они были выбиты.

Д е й с т в и я  л е т ч и к о в.
Наш аппарат, после воздушного боя с неприятельским аэропланом, в районе Двинска, упал объятый пламенем восточнее д. Роговнишки. Летчик, поручик Галкин, и наблюдатель, штабс-капитан барон Драхенфельс, погибли. Наш летчик, старший унтер-офицер Вишиневский, вел бой с двумя германскими самолетами, с одним в районе Сморгони, с другим в районе Боруны (юго-западнее Сморгони). В обоих случаях немецкие летчики были прогнаны вглубь своего расположения. Южнее м. Ляховичи (юго-восточнее м. Барановичи) наш аппарат, после боя с немецким самолетом, принужден был спуститься, при чем наблюдатель, подпоручик французской службы Борнэ, был убит, а летчик, подпрапорщик Гречкин, контужен в голову.

Р у м ы н с к и й  ф р о н т.
Перестрелка.

К а в к а з с к и й  ф р о н т.
Турки силой свыше роты, атаковали с трех сторон наш опорный пункт северо-западнее Калкита, но были отброшены обратно в свои окопы».
 
ТЕЛЕГРАММЫ:

«Ф р а н ц у з с к и й  ф р о н т.
ГАВР, 16-го февраля (1-го) марта. Бельгийское официальное сообщение:
«Сегодня на бельгийском фронте, в районе Рамскапелле, Диксмюда и Стеенстрате-Гетзаса происходила оживленная артиллерийская перестрелка». (ПТА).
ПАРИЖ, 15-го (28-го) февраля. Официальное сообщение от 15-го февраля, 12 час. дня:   
«В течение ночи развивалась довольно оживленная деятельность патрулей в различных пунктах фронта перед Бовренем, в лесу Авокур и в Шпиценберге, к северо-востоку от Сен-Дье.
В районе Ларгицена мы обстреляли и рессеяли огнем неприятельские разведочные отряды.
В районе Одрешь, между Уазой и Эном, мы произвели внезапное нападение на неприятельские окопы.
На остальном протяжения фронта ночь прошла спокойно». (ПТА).
ПАРИЖ, 16-го февраля (1-го марта). Официальное сообщение, от 16-го февраля, 11 часов вечера:
«Внезапное нападение, произведенное нами в Шампани на германские траншеи в районе Тагюра, дало нам возможность захватить пленных.
Довольно ожесточенная артиллерийская перестрелка происходила на фронте Шамбрет-Безонво.
На остальном фронте день прошел сравнительно спокойно». (ПТА).

И т а л ь я н с к и й  ф р о н т.
РИМ, 17-го февраля (2-го марта). Официальное сообщение итальянской главной квартиры от 16-го февраля:
«Сообщается о значительной деятельности артиллерии, проходившей вчера по всему фронту. Артиллерийская перестрелка отличалась особенным напряжением в долинах Ледро и Лагарина, в долине верхнего Авизио и вдоль фронта Юлийских Альп.
На склонах Монте-Москиаго (плоскогорье Азиаго) после ожесточенной артиллерийской бомбардировки несколько неприятельских отрядов пытались атаковать одну из наших траншей. Они были отбиты с тяжелыми потерями.
Подобного же рода операции, предпринятые неприятелем против наших позиций к северу от Собера (Горица), привели к тем же результатам. Мы захватили несколько пленных.
Неприятельские аэропланы сбросили бомбы на Горицу, при чем было ранено 4 человека. Ряд других налетов, которые неприятель пытался произвести на нашу территорию, был отражен нашими сторожевыми аэропланами. 2 неприятельских аппарата были объяты пламенем, вследствие обстрела наших зенитных батарей: один из них упал поблизости от Боскомало, другой к северу от Думно». (ПТА).

Р у м ы н с к и й  ф р он т.
КИШИНЕВ, 16-го февраля. По сообщению из румынских авторитетных источников, русские войска выбили в долине Сланца неприятеля из прекрасно укрепленной им позиции и захватили оружие и пленных; все атаки неприятеля отбиты. (ПТА).
          
Б а л к а н с к и й  ф р о н т.
СОЛУНЬ, 15-го (28-го) февраля. Сегодня на некоторых частях фронта выпал снег. Ничего выдающегося не произошло. Вчера завязалась ожесточенная борьба на участке итальянского фронта, продолжающаяся до сих пор, судя по последним сведениям, итальянскими войсками захвачено в плен 69 германцев. (ПТА).

Т у р е ц к и й  ф р о н т.
ЛОНДОН, 16-го февраля (1-го марта). Официально сообщается:
«Командующий британскими войсками в Месопотамии доносит, что в течение всего дня 14-го февраля английская кавалерия и канонерки продолжали преследование разбитого неприятеля.
Взято большое число пленных, а также захвачено, по меньшей мере, 6 орудий, 3 гаубицы, 8 минометов, 30 понтонов, а также материал для сооружения мостов, большой речной пароход и некоторое количество военного снаряжения, оружия и боевых припасов». (ПТА)».

«НОВОЕ ВРЕМЯ»:

«С о б ы т и я  д н я.

В Г. Думе принят запрос об аресте рабочих военно-промышленного комитета. Продолжались прения по продовольственному вопросу, выступал А. А. Риттих.
Германцы на румынском фронте вынудили румынские части оставить высоту, занятую ими накануне у д. Рекосы.
Севернее р. Рымника наши разведчики уничтожили две заставы противника.
На македонском фронте итальянские войска контр-атакой овладели позициями, накануне занятыми германскими войсками, и отбросили неприятеля, пытавшегося вновь вернуть эти позиции.
Неприятельский аэроплан сбросил несколько бомб на Бродстерс, на восточном побережье Англии.
Англичане продолжают преследование турецких войск в Месопотамии. Захвачено много орудий и всего с начала операции с 31 января 5.000 пленных.
Испанские суда снабжаются радио-телеграфными станциями и спасательными моторными шлюпками.
В руках правительства С.-А. С. Штатов находится инструкция Циммермана германскому консулу в Мексике, с указанием предложить ген. Карранце союз Мексики с Германией против С.-А. Штатов.
Японское посольство в Вашингтоне заявит, что Япония не приняла бы к рассмотрению предложения Германии при посредстве Мексики о союзе с нею против С.-А. С. Штатов.
В Солунь прибыло 259 солдат 50 добровольцев и 60 офицеров и унтер-офицеров для участия в национальной армии.
В Лозанне скончался 87 лет известный скульптор Пармен Забелло».

ИЗ ДНЕВНИКА ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ ОЛЬГИ:

«После 11 мы 3 у Алексея в спальне. Пили чай с Папой и Мамой. В 2 был Поляков. Алексей лежал внизу. Температура 36,5 – 36,8 – 36,7. Мама сидела до завтрака и днем. Аня тоже».

ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА:

«18 февраля
Сегодня мне рассказывала графиня Р-й, что ей говорил один из офицеров Собственного Его Величества полка, который присутствовал на похоронах Гр. Распутина, что первоначально думали его похоронить в Феодоровском соборе и офицеры решили в этом случае ночью тело убрать вон. Потом было решено похоронить его на участке земли, принадлежащем Ане Вырубовой».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ФРЕЙЛИНЫ ИМПЕРАТОРСКОГО ДВОРА Е.А. НАРЫШКИНОЙ - КУРАКИНОЙ:

«Очень счастлива, причастившись Св. Тайн. Причащались вместе государь, императрица и две великие княжны; остальные еще не совсем поправились. Наследнику лучше, но он еще не выходит».

ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:

«Суббота, 3 [18 февраля] марта 1917 года
Мне только что передали длинный разговор, который вела недавно императрица с вятским епископом, преосвященным Феофаном. Этот духовный сановник — креатура Распутина, но язык, которым он говорил с императрицей, свидетельствует о его свободном и серьезном уме.
Царица сначала расспрашивала его об отношении его паствы к войне. Преосвященный Феофан ответил, что в его епархии, простирающейся на восток от Урала, патриотизм не очень пострадал: конечно, страдали от столь долгого испытания, вздыхали, критиковали, однако готовы были вынести еще много похорон, много лишений, чтобы добиться победы. В этом отношении епископ мог успокоить императрицу... Но у него были с других точек зрения важные причины для печали и тревоги: он каждый день констатировал ужасающие успехи деморализации народа. Солдаты, прибывающие из армии, больные, раненые, отпускные, проповедуют гнусные идеи; они прикидываются неверующими атеистами; они доходят до богохульства и святотатства; видно сейчас, что они знались с интеллигентами и евреями... Кинематографы, которые теперь можно видеть в любом местечке, тоже являются причиной нравственного разложения. Эти мелодраматические приключения, сцены похищения, воровства, убийства слишком опьяняют простые души мужиков; их воображение воспламеняется; они теряют рассудок.
Епископ этим объяснял небывалое число сенсационных преступлений, зарегистрированных за последние несколько месяцев не только в Вятской епархии, но и в соседних епархиях: в Екатеринбурге, Тобольске, Перми и Самаре. В подтверждение своих слов он показал императрице фотографии разгромленных магазинов, разграбленных домов, трупов, изувеченных с явно ненормальной дерзостью и преступностью...
Он, наконец, указал на совсем недавно появившийся порок, о котором русские массы не имели даже никакого представления до последнего времени и который представляет для них гнусную привлекательность: морфий. Зло вышло из всех этих военных госпиталей, покрывающих страну. Многие врачи и аптекари приобрели привычку впрыскивать себе морфий; через них употребление этого лекарства распространилось среди офицеров, чиновников, инженеров, студентов. Вскоре и больничные служители последовали этому примеру. Это было гораздо опаснее, потому что они начали морфий продавать; все знали в Вятке кабаки, в которых производилась торговля морфием. У полиции были основательные причины для того, чтобы закрывать на это глаза...
Преосвященный Феофан заключил так:
— Средства от подобного зла надо, казалось бы, искать в энергичном влиянии духовенства. Но я, к прискорбию, должен признаться вашему величеству, что всеобщая деморализация не пощадила наших священников, в особенности сельских. Среди них есть настоящие святые, но большинство опустилось и испортилось. Они не имеют никакого влияния на своих прихожан. Все религиозное воспитание народа надо начать сначала. А для этого надо прежде всего вернуть духовенству его нравственный авторитет. Первое условие — упразднить торговлю таинствами. Священник должен получать от государства жалованье, которого ему хватало бы на жизнь. Тогда можно было бы запретить ему брать какие бы то ни было деньги, кроме данных добровольно на церковь или на бедных. Нужда, до которой доведен в настоящее время священник, принуждает его на позорное торгашество, которое лишает его всякого престижа, всякого достоинства. Я предвижу великие несчастья для нашей святой церкви, если ее верховный покровитель, наш обожаемый благочестивый государь, скоро не реформирует ее...
В устах епископа-распутинца такая речь является знаменательным предсказанием.
Я знаю, с другой стороны, что два духовных сановника, никогда не соглашавшихся мириться с Распутиным, из числа наиболее уважаемых представителей русского епископата: преосвященный Владимир, архиепископ Пензенский, и преосвященный Андрей, епископ Уфимский, высказываются в таких же выражениях, как и преосвященный Феофан».

ИЗ МЕМУАРОВ ПОСЛА ВЕЛИКОБРИТАНИИ  В РОССИИ ДЖ. БЬЮКЕНЕНА:

«Я получил распоряжение представить доклад о перспективах дальнейшего продолжения войны Россией; поэтому телеграфировал министерству иностранных дел 18 февраля следующее:
«Антибританская кампания умерла, и англо-русские отношения никогда не были лучше, чем в настоящее время. Как император, так и большинство его министров и большая часть народа твердо поддерживают англо-русский союз. Можно наверняка сказать, что масса народа вполне оценивает огромные услуги, которые оказала Великобритания своим флотом, армией и казной, и именно от нее они ожидают осуществления своих надежд на окончательную победу.
Труднее высказаться с точностью по вопросу о продолжении войны Россией. Большинство народа, включая правительство и армию, единодушны в решимости вести борьбу до победного конца, но на этом национальное единство кончается. Наивысший фактор — император — плачевно слаб; но единственный пункт, в котором мы можем рассчитывать на его твердость, — это война, и это тем в большей степени, что сама императрица, которая в действительности правит Россией, держится здравых взглядов на этот вопрос. Она не является, как это часто утверждают, немкой, работающей в интересах Германии, но она — реакционерка, желающая сохранить самодержавие в неприкосновенности для своего сына; именно поэтому она побуждает императора избирать себе в министры людей, на которых она может положиться в том отношении, что они будут проводить твердую политику, причем их способности совершенно не принимаются во внимание; но в этом она действует как бессознательное орудие других, которые действительно являются германскими агентами.
Я мог бы резюмировать положение следующим образом. Хотя император и большинство его подданных желают продолжения войны до конца, однако Россия, по моему мнению, не будет в состоянии встретить четвертую зимнюю кампанию, если настоящее положение будет продолжаться без конца; с другой стороны, Россия настолько богата естественными ресурсами, что не было бы никаких оснований для беспокойства, если бы император вверил ведение войны действительно способным министрам. При настоящем же положении будущее представляется книгой за семью печатями. Политическое и экономическое положение может нам сулить неприятные сюрпризы, тогда как финансовое положение может быть испорчено повторными выпусками бумажных денег. Однако Россия есть страна, обладающая счастливой способностью к опьянению, и моя единственная надежда состоит в том, что она окажется в состоянии выдержать до конца, если мы будет продолжать давать ей необходимую помощь».


ИЗ ДНЕВНИКА МОСКОВСКОГО ИСТОРИКА МИХАИЛА БОГОСЛОВСКОГО:

«18 февраля. Суббота. Едва добрался на трамвае до Университета на лекцию. Пришлось долго его ждать. Вагон битком набитый, толкотня и брань пассажиров между собой и с кондукторшей. Но труднее всего было вылезти из вагона около Университета: он был, что называется, битком набит. Едва протискался и поплатился пуговицей от пальто; хорошо, что осталось цело пальто, нередко теперь рвут одежду. На лекцию значительно опоздал. У булочных длиннейшие хвосты в ожидании хлеба, которого раздают очень понемногу. Эти толпы, стоящие в хвостах, настроены все же благодушно; все время слышен оживленный говор. И только когда, за распродажею хлеба, булочную закрывают, видишь некоторых, расходящихся со вздохами и в большом унынии. Теперь, как я понимаю, вопрос о победе заключается в том, кто кого перенадоедает: союзники немцев или немцы союзников. Терпение! После лекции пристал ко мне в большой профессорской проф. К. А. Андреев, истомивший меня двухчасовым расплывчатым спором о политическом положении. Неловко было спор оборвать и уйти, но время досадно потерянное. Послал телеграмму Сытину по поводу его завтрашнего юбилея. Дома никого не нашел из своих. Л[иза] и М[иня] уехали к Карповичам. Читал думские речи в большой тишине и опять очень удовлетворен второй речью Риттиха, вдребезги разбившего и посрамившего Милюкова. Вечер провел у М. К. Любавского в обществе петроградских гостей: С. Ф. Платонова и Васенко, которые приехали на завтрашний диспут Яковлева. Были также наши: А. Н. Филиппов, Готье, Савин, Егоров и Веселовский. Разговоры о недостатке хлеба, о петроградских происшествиях, а затем совещались о подготовительных мерах к будущему съезду русских историков».