Шпаргалка-Доктор Живаго

С трудом осилила книгу, так тяжело написано, читать просто пытка. Слова вязкие, как трясина. Пастернак гений, кто бы сомневался, особенно в поэзии, но вот проза удушает быстро. Неудивительно, что он писал его 10 лет (1945-1955). А ведь Пастернаку за этот роман была присуждена Нобелевская премия, от которой автор отказался. Это присуждения было трагедией в жизни писателя, после которого он уже не оправился. Лишь 9 декабря 1989 года Нобелевский диплом и медаль были вручены в Стокгольме его сыну Евгению Пастернаку.

"Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске
Что случится на моем веку".

А кино мне нравится и старая экранизация с Омаром Шарифом (5 премий Оскар), и новая с Кирой Найтли. Российскую экранизацию, многосерийный сериал не осилила, вроде и режиссер заслуженный и актеры звёздные, а не пошло, заумно всё очень. В этом смысле заграничное прочтение нашей классики мне нравится больше, они не впадают в болото безысходности и сентиментальности, освещая ярко основную фабулу и обрамляя всё поэтичной красотой.

Слушайте юные отроки и запоминайте, если в учебе приходится, то всё не зря. Дело было так:

Один очень красивый и талантливый мальчик (Юрий Живаго) остается сиротой.

Ему повезло с дядей (Веденяпин Николай Николаевич), который взял его в свою интеллигентную и сердечную семью и детство стало осмысленным и радостным.

Его божий дар заключался в способности стихосложения и впоследствии в искусстве врачевания.

И всё бы ничего, если бы не революция. Судьба миллионов людей начала перемалываться в этой беспощадной мясорубке, обнажая людские души в условиях крайней безысходности.

Только чудо могло спасти от бессмысленности происходящего и жестокой реальности-это была Любовь.

Юрий влюбился в Лару Антипову (Гишар), которую видит случайно у постели её больной матери, к которой они пришли по вызову. Лариса была профурсеткой и подросшей Лолитой. За ней, не без успеха ухаживал человек, который был давно уже на стороне Зла (Виктор Комаровский). Со своей говорящей фамилией он "кровососил" везде, где только можно, не брезгуя любыми власти держащими. Делец и приспособленец, одержимый Ларой, как последним пристанищем чего-то чистого и светлого, возвышающего его темную натуру.

Юрий успешно учился на врача, писал стихи и дружил с Михаилом Гордоном (студентом филологом) и Антониной Громеко (студенткой юридического факультета).

Юрий женится на Антонине, умирающая мама Тони настояла на смертном одре на их браке. Она была ему ровней, хорошим человеком и впоследствии заботливой матерью их детям (сыну Саши и дочери Маши).

Лара без любви, преследуемая Комаровским, ограниченная обстоятельствами несовместимыми с нормальной жизнью выходит замуж за "реалиста" и революционера Павла Антипова. Они уезжают в Юрятино, рождается дочь Катя. Идёт второй год войны, Лариса начинает преподавать в гимназии. Павел, понимая что Лара его не любит начинает тяготиться семейной жизнью и уезжает на фронт. Лара тоже заканчивает курсы сестер милосердия, отвозит дочку в Москву к знакомой и начинает работать в военном госпитале. Там же оказывается и раненный Юрий Живаго.

Его друг Миша Гордон выпускает книгу Юрия Живаго, которой "прочат большую литературную будущность".

"Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья".
Выздоровев он возвращается домой, где уже "нависало неотвратимое", начались уличные беспорядки, революция.

Следующей весной, с семьей он уезжает в бывшее имение Варыкино, на далекий Урал. В поезде Юрий встречает комиссара, которого в народе прозвали "Расстрельниковым" и узнает в нем Павла Антипова.

"Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по-старому,
Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная как знаменье,
К себе приковывает взоры".

В Юрятино Юрий сталкивается с Ларой, разыскивает её адрес и начинает гостить у неё. Однажды на дороге его останавливают троё вооруженных и мобилизовывают. Доктора на войне нужны в первую очередь, все попытки Юрия сбежать проваливаются. Он видя всю эту братскую войну приходит к неутешительному выводу "изуверства белых и красных соперничали в жестокости". Наступила зима и снег, в лагере наступила цинга, Юрию удается уйти.

У Лары он находит записку для него, что она перебралась в Варыкино, а Тоня родив дочку уехала в Москву. Юрий находит Тонино письмо где она сообщает об эмиграции и что знает о его связи с Ларисой. Обещает воспитывать детей в почтении к отцу.

Наш герой устраивается работать в больницу и находит тихое семейное счастья с Ларой, которая носит под сердцем их дитя.

В Варыкино приезжает Комаровский, который сообщает, что из-за Павла Антипова их могут арестовать и предлагает уехать с ним на Дальний Восток.

Живаго отпускает ради спасения любимую Лару с Комаровским, сказав, что он отправится за ними следом. А сам начинает тихо сходить с ума. В Варыкино приезжает Стрельников, они вспоминают Ларису, а на утро Павел стреляется.

Живаго идет в Москву пешком. Его бывший дворник выделяет ему комнату в доме, он сходится с его дочерью, которая рожает ему двоих детей. Юрий много пишет и в 40 лет умирает по дороге на работу.

"И когда разгорелась война, её реальные ужасы, реальная опасность и угроза реальной смерти были благом по сравнению с бесчеловечным владычеством выдумки, и несли облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой буквы".
Брат Юрия Живаго Евграф находит Ларису и привозит её, чтобы проститься с Юрием:

"Ее мысли рассеялись. Она подумала: «Как жаль все-таки, что его не отпевают по-церковному! Погребальный обряд так величав и торжественен! Большинство покойников недостойны его. А Юрочка такой благодарный повод! Он так всего этого стоил, так бы это „надгробное рыдание творящие песнь аллилуйя“ оправдал и окупил!»

И она ощутила волну гордости и облегчения, как всегда с ней бывало при мысли о Юрии и в недолгие промежутки жизни вблизи его. Веяние свободы и беззаботности, всегда исходившее от него, и сейчас охватило ее. Она нетерпеливо встала с табурета, на котором сидела. Нечто не совсем понятное творилось с ней.

Ей хотелось хоть ненадолго с его помощью вырваться на волю, на свежий воздух из пучины опутывавших её страданий, испытать, как бывало, счастье освобождения. Таким счастьем мечталось, мерещилось ей счастье прощания с ним, случай и право одной вволю и беспрепятственно поплакать над ним. И с поспешностью страсти она обвела толпу взглядом, надломленным болью, невидящим и полным слез..."

"Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изображают. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья. Их любовь нравилась окружающим еще, может быть, больше, чем им самим. Незнакомым на улице, выстраивающимся на прогулке далям, комнатам, в которых они селились и встречались.

Ах вот это, это вот ведь, и было главным, что их роднило и объединяло! Никогда, никогда, даже в минуты самого дарственного, беспамятного счастья не покидало их самое высокое и захватывающее: наслаждение общей лепкою мира, чувство отнесенности их самих ко всей картине, ощущение принадлежности к красоте всего зрелища, ко всей вселенной.

Они дышали только этой совместностью. И потому превознесение человека над остальной природой, модное нянчение с ним и человеко поклонство их не привлекали. Начала ложной общественности, превращенной в политику, казались им жалкой домодельщиной и оставались непонятны."

"Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана.
Столетья поплывут из темноты".

На удивление этот сложный роман оказался живуч и востребован потомками в виде многократной экранизации, "Доктор Живаго" носит название гранд-кафе и вдохновляет дизайнеров на многочисленные модные коллекции. Лара перевоплотилась в Крофт и спасает мир от Зла. Травля Пастернака обессмертилась саркастическим лозунгом «Не читал, но осуждаю!» Да и я стала Ларой Кроткой не просто так, а от тоски по простой земной любви и свободе.

Эта книга не идеальна, она как человеческая сложная натура, переливается множеством оттенков от полной нелепости, глупости, жестокости, незаслуженности страданий, феномене любви до убеждения в бестелесности духа.

И конечно самое печальное, что 10 декабря 1955 года Пастернак написал В. Т. Шаламову: «…я окончил роман, исполнил долг, завещанный от бога, но кругом ничего не изменилось».