Старшина второй статьи и Мать Героиня

 
Недавно наш постоянный автор Александр Павлович Нарожных из Гривенской позвонил и сообщил, что узнал — в станице живет женщина, которой уже 99 лет: «Приезжайте, уверен, Вам будет интересно с ней познакомиться, да и читателям «Калининца» тоже!». Безусловно, такое сообщение не могло не заинтересовать и через несколько дней я уже была в этой отдаленной от районного центра станице. Договорились, что Александр Павлович встретит нас в центре  Гривенской и покажет дорогу на одну их окраинных улиц. Так и сделали. Наш активист ехал впереди на современном (я такой видела впервые) трехколесном электрическом велосипеде. Купил его недавно, хотя и довольно дороговато, но очень доволен приобретением, ведь неугомонный пенсионер часто бывает в соседних хуторах, в окрестностях Гривенской, снимает пейзажи и земляков, конечно. Без транспорта  ему никак не обойтись, а новый его трехколесный конь оказался удобнее и экономичнее, чем старенький автомобиль.

Добротный дом на улице Солонцы
Свернув от центральной улицы, мы миновали двухэтажный кирпичный дом, поворот к участковой больнице, обогнули два-три «блюдца» почти высохших плавней. Ехали по грунтовке не спеша, часто поворачивая то вправо, то влево. Я подумала, что сами мы в этих многочисленных закоулках непременно заблудились бы. И вот наш проводник остановился у крепкого, добротного дома, стоявшего в тени деревьев на небольшой возвышенности, в самом начале плавней. На табличке читаю: «улица Солонцы, д. 5». Александр Павлович рассказал, что в прошлый раз, когда приезжал сюда, удивился: водоем практически высох, а среди не густых зарослей камыша  гуляют цапли. И ведь не ссорятся с домашними курами, утками, гусями.
Нас приветливо встретила дочь долгожительницы, оказавшаяся моей теской. Нина Васильевна провела  меня через аккуратный, со множеством цветов, двор в дом. В светлой просторной комнате на диване сидела аккуратная седая женщина в ситцевом платочке и халате довольно яркой расцветки. Она обернулась на голос и улыбнулась краешками губ. Ни с первого взгляда, ни потом, сколько не присматривалась,   не могла заметить явных признаков ее слепоты. Трудно понять,  видит или нет  она меня. Наверное это потому, что разговор наш протекал очень оживленно, без каких-либо заминок. Физический изъян, появившийся года два-три назад, компенсировали женщине ясность памяти, умение последовательно и образно формулировать четкие ответы на мои многочисленные вопросы и приятный голос. Разговаривали долго, ведь начала я с самых истоков: предков Анны Тимофеевны Гниды (в девичестве Рудик). Дочь моей собеседницы несколько раз спрашивала маму, не устала ли? Но получала неизменно отрицательный ответ.
Дочка пояснила, что с ней мама живет последние 19  лет, после того, как сгорел ее дом на Пионерской улице.
 Бабушка водила в церковь
Когда я стала расспрашивать Анну Тимофеевну о ее предках, она пояснила, что родного своего отца не знала.  Мать ее, Пелагея Яковлевна (1900 года рождения, в девичестве Рудь) была в большой, довольно богатой семье единственной дочерью. Несколько братьев трудились в поле и домашнем хозяйстве. Пелагея, как подросла, стала главной помощницей    постоянно болеющей матери. Видная дивчина полюбила привлекательного парня. Но ее суровый отец отказал сватам бедного жениха. Как поняла Аня, главным образом из-за того, что в доме не хотели потерять бесплатную кухарку.  Поплакала девица, погоревала, а потом обнаружила, что на сносях.  Выдали спешно ее (не стала уточнять: до рождения младенца или после) за справного хозяина  Тимофея Ивановича Рудика. Он падчерицу не обижал, родной дочке, что на 11 лет младше, предпочтения не делал.   А родилась Анна Тимофеевна в большой Православный праздник Покрова Пресвятой Богородицы (14 октября 1920 года).    Жила семья индивидуальным хозяйством, выращивала кур, овец, гусей, лошадей, коров. В колхоз вступать Тимофей  отказался, чтобы избежать репрессий, поехал в Краснодар.  Стал наемным работником – строил школы, больницы. Жену и дочерей не забывал, но в 1933 году умер. Пришлось девочке идти работать в колхоз, помогать овдовевшей матери.
Окончила Аня всего два класса начальной школы и в большой теплотой вспоминает свою первую учительницу  Феодосию Васильевну Горбачеву.  А больше всего запало девочке на всю жизнь в душу то, как   бабушка водила ее в большие праздники на всенощную службу в храм на Зарубовке: «Была церковь эта большая и очень красивая! А колокола как звонили — сердце так и ёкало! Говорят этот колокольный звон было слышно даже у самого моря! И как храм этот ломали помню. Я уже замуж вышла. В 1937 году, в 17 лет получила паспорт и вышла замуж».   
Баржа «Тройка»,   катер «Полтавец»
Муж  Анны, Василий Яковлевич Гнида, был рыбаком из Ачуева. Туда и перебрались молодые после женитьбы. Там и первенец, Ванечка, в 1939 году родился. В июне 1941 года Анна поехала с сыночком к своей матери погостить в Гривенскую.  Вскоре узнала, что началась война. Поспешила возвратиться, а сыночка оставила у матери. 
Рыбаков, в том числе и ее мужа, призвали в армию. Одну группу отправили на катере в Керчь. Город тот уже фрицы сильно бомбили. Попала одна бомба и в катер с ачуевцами. В одночасье все и погибли. «Среди них был и отец директора Гривенского осетрового завода Виктора Ивановича Полякова», - уточнила моя собеседница.
А мужа ее отправили на три месяца для обучения в специальный лагерь в Славянской. Там их было два. Один возле железной дороги, а другой в центре станицы.
В Ачуво, между тем, начальство призвало женщин заменить ушедших на военную службу мужчин в рыбном хозяйстве и на судах речного флота. Анна попала на флот, присвоили ей звание старшина второй статьи: «Нюрка Коротчиха и я матросили на барже «Тройка», а тянул ее катер «Полтавец».
Год, пока   фронт совсем не приблизился  к Азовскому морю, служили женщины на речном флоте. Из Ачуево в Славянские холодильники возили рыбу, а назад — соль. Иногда перевозили кирпичи, песок и гравий. Несколько раз удалось повидаться Анне с мужем, пока он проходил военную подготовку до отправки на фронт. «Кстати, свидания эти не прошли бесследно, второй сыночек у нас приключился»,-   вспомнила женщина. Потом   с гордостью добавила, что когда после вторых родов ее выписывали из родильного дома, то на некоторое время прикрепили к ней в помощницы женщину. Проведывать приходили в родильный дом   капитан флота с женой и отрез на пеленки подарили. В честь этого капитана и назвала сына Владимиром. 
Между тем, рейсы  в Славянскую и обратно становились все опаснее. Частенько появлялись вражеские самолеты. Морячки как заслышат доносящийся издалека их рев, так и направляют баржу под прибрежные ивы, склоняющиеся над водой Протоки.    По бортам плавсредства делали маскировку: ветки деревьев устанавливали. А уж как фронт совсем близко подступил, сильно стали враги бомбить поселок. Тогда на обычной байде перевезли они с напарницей  директора Ачуевского рыбного предприятия с семьей и своих деток в Гривенскую, там и остались пережить лихое время.

Рыбу менять — в Новониколаевскую
В небольшую их хатку немцы и румыны побрезговали пойти на постой. Так это и к лучшему! Спокойнее! Но все равно было очень страшно и голодно. Бояться приходилось не только оккупантов: немцев и румын, но и их местных  приспешников, продажных, завистливых, злобных полицаев. Они не гнушались ничем, могли побить, снасильничать, взять себе, что приглянулось.  И насмехались очень ядовито, больно! Как-то они с подругой грызли семечки, что неплохо притупляли чувство голода. Проходившие мимо полицаи рассмеялись: «Что сталинский шоколад грызете?».
Чтобы прокормить семью, женщинам приходилось далеко ходить менять рыбу на кукурузу, кабак, муку. Ходили женщины не только в Новониколаевскую, но и на хутора Рясной, Пригибский, Красный конь.  Аннушка приберегла на черный день  несколько стаканов соли и надеялась выменять на нее немало продуктов, ведь соль тогда очень ценили. Только до слез ее обидел, фактически ограбил один из полицаев — отобрал драгоценный продукт и возвратилась женщина домой с пустыми руками. Для нее это была настоящая трагедия!

 Наши солдаты оказались находчивыми
Всякому  вражьему нашествию приходит конец. Так было и в 1943 году. Начались поблизости бои. Женщины с детьми прятались, кто, где мог. Она с мальчиками, как только заслышит рев фашистских самолетов, бежала в выкопанный на скорую руку   окопчик. Как-то в стриху крыши их дома попал осколок бомбы: «Я подумала с начала, что это птичка бьется, а потом вижу, что крыша начала  дымиться. А в нашем доме установили охрану из  румын (с пулеметом). Уж больно были они наглые! Сидели мы с Зойкой Бережной, рассуждали о том скоро ли придут наши,  тут входят два румына и начали к нам приставать. Отбивались мы, как могли, а тут как ухнет, ухнет! Эти приставалы выбежали во двор, вскочили на коней и ускакали, все добро свое побросали».
Легли  женщины и дети спать. Не спится, бой идет. Вдруг стук в дверь — неужели румыны возвратились? Прислушались: кричат: «Наши мы! Наши! Откройте!». Оказалось это советская разведка. Мокрые, с них прямо ручьями вода течет. А в хате прохладно, топить нечем. Солдаты оказались находчивыми, нашли что-то нарубили, в печи огонь развели. Видно было, что продрогли, ведь были в ботиночках и обмотках. Сварила Анна суп из кукурузной крупы, покормила освободителей. Как немного обсохли, они пошли дальше фрицев бить.
«На противоположной стороне улицы немцы установили в доме пушку. Громыхала она, аж земля тряслась!  А наши подкрались  по плавне, через ерик Паровой на досках переплыли и разгромили этих немецких пушкарей, вот и были все мокрые солдатики. А уж как  отогнали фрицев и румын, не забыли наши спасители про нас. Принесли всего: сахара, крупы, муки. Но долго еще бои шли. Дольше всего у хутора Синельники, там почитай целый год бойня была!», - пояснила Анна Тимофеевна.
Ждала солдатских треугольничков
До Великой Победы еще было далеко. Как и другие станичницы, ждала Анна солдатских треугольничков от мужа. Он воевал в кавалерии. Ждала, но так и не дождалась весточки.  Не знала, что ее супруга контузили и отправили в госпиталь. Счастье пришло в 1945 году — вернулся ее Василий! А до этого с зимы 1943 года гривенские женщины и подростки начали восстанавливать колхоз. 
Как и по всей Кубани, им приходилось все делать вручную, используя в качестве тягловой силы коров. С раннего утра и до позднего вечера в поле, на току, там куда пошлют, трудилась и Аннушка. Хорошо, что открыли колхозный детский сад. Анна Тимофеевна вздохнула: «Чуть свет встану, смелю кукурузу на ручной мельничке, напечу лепешки сыночкам в садик дам, там кормили, но не очень хорошо. Оставлю себе парочку, а когда придем в детсад, и свои лепешки им отдаю — понимаю, растут ведь пацаны! А в колхозе нам галушки на обед варили с устюгами». Я удивилась : «Как это?». «Да, так: муки-то настоящей не было, только плохо очищенная, - пояснила моя собеседница, -  Мы и этому были рады. Я еще умудрялась две галушки завернуть в тряпочку и унести домой — сыночкам на ужин».
- Я в 49-м родилась, - не выдержала дочка Анны Тимофеевны,- и то помню, что досыта редко ели. Подросла, пошлют за хлебом, а я и не замечу, как по дороге половину булки съем!

Когда за плечами почти  в 100 лет
- Как вернулся муж, - продолжила труженица тыла, - так и пошли у нас детки один за одним, почти каждый год! Семеро мы вырастили.
Дом супруги построили на Зарубовке, недалеко от камышитового завода. Как и все  тогда, строили всем миром: родственники, соседи помогали. Дочка уточнила, что она уже большая была, лет 12 и все помнит. Как после работы во дворе устраивали застолье. Была у гривенцев такая традиция, по первой мазке на стены, на свежую глину лепили живые цветы — к счастью. А в святой угол крестик вставляли.  Как знать, цветы и крестик помогли или что-то иное, только счастье в их доме прописалось на многие  годы. Подрастали дети, радовали родителей своими успехами, потом пошли свадьбы и внуки, правнуки. Внуков у Анны Тимофеевны 19, а правнуков аж 35! Праправнуков пока трое. Большая часть рода живет в Гривенской, Полтавской. Одна внучка — на Дальнем Востоке. Правнучка — в Германии, каждый год приезжает проведать родных.  Все хорошо, только вот уже 30 лет, как женщина овдовела.  Некоторое время жила с  сыном Владимиром.  Где-то год   жила одна, пока не приключилась беда: пожар.
Дочь Нина вспоминает:
- Как-то в 2000 году, в воскресенье сварила я уху и отнесла маме. Побыла у нее не долго, поговорили. Пришла домой, сидим с соседкой на улице, видим дым, в плавнях камыш загорелся. Бежит мужик, кричит: «Что сидите, там дом горит!». Мы тоже побежали. Оказалось, что горит мамин дом. Соседи ведрами из ерика воду лили, потом пожарники приехали, но спасти дом не удалось. Шкаф, сервант, барахло кое-какое успели вынести. Сидит мамочка моя на улице и плачет. Я тут же забрала ее к себе, дом-то у нас большой, сами видите, а дети разъехались, мы с мужем одни были. С мамой лучше, она такая говорунья, все что-нибудь вспоминает и так складно рассказывает. Внукам моим маленьким сказки рассказывала, стихи читала, да и сейчас иногда читает на память. Рукодельница была знатная, шила, вышивала пока три года назад не стала плохо видеть. И песни  очень любит петь!
В подтверждение  слов дочери мать не громко завела: «Кипучая, могучая, никем непобедимая!». Оборвав любимую песню своей молодости, Анна Тимофеевна заметила:
- Какая сейчас жизнь славная! Все, чего твоей душеньке угодно, можно купить. Дочка вот приносит из магазина такие вкусности, коих я отродясь не едала! Вот, как ноги меня перестали слушаться, врач домой  приходит. Как было мне 95 лет, поздравляли все, слова хорошие говорили — приятно! Но главное — нет войны! Чтоб ее   никогда и не было! Мы намаялись, наробылысь, наголодались — пусть никто такого больше не знает!
На этой патриотической ноте мы и завершили разговор. Попрощались тепло. А светлая, трогательная, какая-то извиняющаяся улыбка долгожительницы осталась в памяти, как неугасимая свеча доброты душевной.
Дружит с отрядом «Дружба»
У бывшей флотской старшины  не могло не быть правительственных наград за доблестный труд в войну и как многодетной матери.   Дочь и зять подтвердили, что были орден «Мать-героиня», медалей немало. Только куда-то запропастились, внуки брали, какие-то в школе работы писали, теперь трудно и разобраться, что у кого. О наградах Анна Тимофеевна не жалеет, считает, что главная ее награда — дети, внуки, правнуки. Все они выросли работящими и нашли свое место в жизни, создали семьи. Краснеть за них не приходится. Есть в роду гривенской долгожительницы сварщики, водители, электросварщики, медицинские сестры, авиа-механик, переводчица, рыбаки, фармацевт, предприниматель. Когда приезжают в станицу, первым делом спешат проведать бабушку. И для каждого у нее найдется мудрое, доброе слово и сердечное тепло.
Внучка Светлана (по мужу Завада) работает в Гривенском ДДТ. У бабушки бывает чаще тех, кто уехал с малой родины:
- Бабушка Анна у нас просто уникальный человек! Почти сто лет ей, а все помнит, рассказывать может часами, только слушай и на ус мотай! У нас в ДДТ есть волонтерский отряд «Дружба».  Так вот подростки очень любят ходить в гости к моей бабушке, слушают ее, как завороженные.
 «Что же тут удивительного?», - подумалось мне. Наверное Анна Тимофеевна обладает уникальным даром притягивать к себе внимание окружающих. Пусть же не пропадает этот бесценный дар! Пусть радует родных и близких  еще немало лет своим присутствием на этом свете женщина удивительной судьбы и неиссякаемого добродушия!