Самолет

Самолет тяжело гудел, временами надрывно, словно боролся со стихией. Я пытался задремать, но этот фонящий звук двигателей мешал мне отключиться. Почему-то вспомнил детство: голодное, босоногое и очень далекое. То село, в котором я родился, осталось в далеком прошлом. Отец работал на центральной усадьбе механизатором в Ащебутаке. На выходные, если так можно назвать, приезжал в родное село, с его слов, на волах, либо, когда позволяла погода – то пешком. А это без малого 30 - 35 км. Мать, учительница младших классов, работы там   не нашла. Возникла необходимость переехать в город
. Я не буду описывать как это они сделали, но поверьте -  это было не просто, отсутствие паспортов лишало возможность уехать из села, да и я был маленький. Материнской груди я видел не часто и вскоре молоко совсем пропало. Питание у взрослых было не ахти, а уж про детей говорить нечего. Со слов моей бабушки, меня кормили так называемой ;тюрей;. Если кто не знает, так это хлеб, размоченный в воде с толикой сахара. Но это было не часто, в основном давали хлеб, завернутый в кусочек марли, как это называется, я к сожалению, не помню. Ну и естественно слезы и голодный плач были неотъемлемой частью моей жизни в селе.
Шел 1955 год. Война, вроде, закончилась давно. Прошло 8 лет, а в воспоминаниях былых сражений, да и просто слово "война" были на устах  бывших солдат, а ныне простых жителей небольшого поселка в городе. Где печи топились гудроном, от того они были в страшных, черных и жирных подтеках.  Дым из печной трубы тоже был такого- же цвета. Дым с сажей ровно стелились на грязный снег и каждый новый слой белого снега пытался скрыть это безобразие, но город брал свое. И снег опять был серого цвета
. Послевоенный город жил своей жизнью; он тяжело дышал, работал круглыми сутками, старался выбраться из ямы, в которую загнала проклятая война. Вокруг, как грибы, строились заводы, небольшие предприятия. Неотъемлемой чертой развивающегося города были  бараки. Они строились вокруг заводов, чтобы легко и быстро можно было добраться до работы. Город усиленно строился, облагораживался, да и люди, как тот город, тоже восстанавливались. Покупали необходимую мебель, которую изготавливали пленные немцы и мадьяры, обзаводились скотиной, сажали огород. И самое главное рожали много детей. Их было очень много, они были предоставлены сами себе, родителям некогда было заниматься воспитанием подрастающим поколением. И только изредка, в выходной, брали свои чадо за руки и шли в парк. Родители шли в буфет за пивом с вяленой рыбкой, а детям доставались, так называемые, "петушки", леденцы на палочке и неизменно газированную воду, изредка мороженное за 13 копеек. Вкус этих сладостей преследует меня всю жизнь. Мне иногда кажется, что вкусней той воды на натуральном сиропе, я никогда не пил и не ел такого мороженого.
Население было разношерстное, тут и рабочие и крестьяне, бывшие кулаки и передовики производства, бывшие бандеровцы с предателями Родины и бывшие солдаты прошедшей войны, уголовники и простые жители. Также много было интернированных немцев с Поволжья.
Наступило лето. На улицах начали рыть траншеи. Прошел слух, что будут проводить водопровод, по меркам того времени это было верхом цивилизации.  По улицам вырыли глубокие траншеи, но как всегда трубы долго не клали, или их еще не было, или просто руки не доходили. Это были наши катакомбы, все игры так или иначе были связаны с траншеями. Мне иногда казалось, что они буду вечно, но все хорошее и плохое, когда-нибудь заканчивается. Так, и в этом случае, в траншею упал соседский маленький мальчик и умер. Все! Игры кончились! Родители наложили табу на наши игры, тут же нашлись трубы и траншеи в срочном порядке засыпали. Но ведь в детской голове зрели другие планы и игры, и взрослым не обязательно было знать какие это планы, с нашей точкой зрения. Как это не кажется странным, но мне всегда хотелось есть, и, хотя дома всегда был хлеб, детский организм просил чего-то сытного. И мы нашли как выбраться из этой беды. Не поверите, но это суслики. Их было неимоверное количество, они были везде, в поле за домом и на стихийных лужайках. Мы выливали их водой, хватали за "шкирку", извините за подробности, били камнем по носу и затем освежевали их. Костер уже был готов, и мы как заправские кулинары жарили дичь. Вкус специфический, но съедобный, а если к этому блюду еще пару зеленых помидор... Много, много лет спустя мы ради интереса решили зажарить суслика на природе и съесть, но у нас ничего не получилось, то ли  суслики не те, то ли мы не такие стали. Сейчас конечно меня не заставишь это съесть, а тогда это было лакомство… Ну и конечно летом было развлечение-местный пруд: лужа. Это конечно отдельная тема, купаться мы то любили, но нам не разрешали и из-за качества воды и, да и просто потому что «Нельзя».  И все- таки нам иногда удавалось поплескаться в этом пруду, правда и попадало от родителей на "орехи". В конце концов нашим самостоятельным походам в пруд был положен запрет и купаться мы ходили только со взрослыми. Любимым развлечением было также обследование сарая и чулана, порывался исследовать чердак, но был жестко наказан отцом. Про чердак я забыл, и долго не вспоминал. Мать работала учительницей младших классов в школах, и меня часто брала с собой на уроки. На уроках мне было не интересно, зато на переменах немного отходил от нудного сидения за партой. Дорога в школу проходила через рощу, бывшего парка отдыха нефтеперерабатывающего завода. Тропинка петляла меж деревьев, через маленький ручей и, представляла собой местами черноземные проплешины, путешествия, по которым, доставляли немало хлопот из-за жирной грязи, после которой обувь была похожа на черные култышки. И прежде чем зайти домой родители счищали эту грязь, всякий раз удивляясь, что какая она липкая и жирная. И  конечно, одним из развлечением было кино в клубе. Как правило меня конечно одного не пускали, на помощь приходили соседские взрослые девчонки. Они брали меня за ручку и мы шли в кино, но больше всех был рад и горд конечно я. Через много- много лет я встретился с одной из них.  Мы с удовольствием вспоминали эти походы, но больше вспоминала она. Не удивительно, ведь она была гораздо старше, и от этих походов у меня остались самые теплые воспоминания. Потому-что самое ценное - это человеческие отношения, как в маленьком возрасте, так и во взрослой жизни. Отец после работы и в выходные шел на стройку дома. И когда он брал меня с собой, конечно я был этому рад.  Вы только представьте себе пилорама, бетономешалка, машины и т.д и т.п .  И все это работает, вращается и громко жужжит. Мне было интересно было везде, но не всегда меня допускали близко к агрегатам.  В новом доме пахло свежевыструганным деревом, опилками,
штукатуркой. И от этих запахов у меня кружилась голова…
Самолет стал снижаться, бортпроводники прошлись по проходу,
проверяя ремни безопасности. Лайнер коснулся полосы, неуклюже подпрыгнул и весело пробежался по полосе, выруливая к терминалу. Пассажиры все как один захлопали в ладоши, словно благодарили экипаж за удачный полет и посадку. Я тоже мысленно поблагодарил экипаж и вышел из самолета. Впереди был другой город и другая жизнь.