Хроники Крылатого Маркграфа. Подельники

25 сентября 1941 года

Киев, оккупированная вермахтом территория Украины

Генеральский обед оказался отменным – Курт Эберхард явно знал толк в обильной и вкусной еде, да и повара реквизировал первоклассного, на всю катушку использовав возможности своей неограниченной власти в Киеве.

Салат из свежайших овощей с нежнейшей сметаной, настоящий – и вкуснейший – украинский борщ; котлета по-киевски (кто бы сомневался, хотя, вопреки заблуждению, в украинской столице это блюдо было не особо популярно)… а на десерт традиционные сырники с великолепным домашним вареньем из вишни.

Запивать основное блюдо предлагалось на удивление вкусным местным пивом – явно сваренным на спецпивоварне для партийного и советского руководства города (повар был явно реквизирован из закрытого ресторана для той же компании), а десерт – настоящим кофе, скорее всего, импортированным через соседнюю Польшу (Колокольцев подозревал, что не без участия его ЕМК Гмбх).

К кофе прилагались стандартный местный сахар (который Колокольцев никогда не употреблял) и отменные деревенские сливки (а вот это уже было совсем другое дело). Коньяк тоже (строго говоря, отличное армянское бренди из запасов то ли горкома партии, то ли горисполкома, то ли горпищеторга), однако Колокольцев вежливо отказался, сославшись на то, что на задании не употребляет.

Когда они насытились, Колокольцев немедленно приступил к практической реализации своих фактически диктаторских полномочий, предоставленных ему лично фюрером Великогерманского рейха. Отдав фактически боевой приказ высшему офицеру вермахта, который был выше его по званию аж на две ступени.

«Мне нужен Ваш адъютант…»

«Майор Густав Киммих» - закончил за него Эберхард. И тут же подобострастно добавил: «Да, конечно – я его уже предупредил…»

Колокольцев кивнул и продолжил: «Я прекрасно понимаю, что у вас тут до сих пор творится кромешный Ад – спасибо НКВД и РККА – и что Вы просто завалены работой по восстановлению города. Но приказ фюрера есть приказ фюрера – и потому имеет безусловный приоритет. Просто по имперскому закону, которому мы все обязаны подчиняться…»

Генерал кивнул: «Разумеется. Майор Киммих уже знает, что Ваши распоряжения для него имеют безусловный приоритет. И должны выполняться вне всякой очереди…»

«И не только мои» - бесстрастно добавил Колокольцев. «Но и моих ближайших помощников…»

Эберхард грустно вздохнул – ибо понял, что попал капитально – и кивнул. Колокольцев бесстрастно перечислил: «Мой первый зам Герхард Штокингер; специалист по логистике СС-Хельферин Ванда Бергманн; офицер разведки Готтфрид Леманн и военврач Мартин Беккер – они должны получать всё, что попросят. Сразу.»

«Получат» - по-военному чётко и уверенно ответил Эберхард. Колокольцев удовлетворённо кивнул – и продолжил:

«Я понимаю, что у вас сейчас полный дурдом…»

Генерал Эберхард был, конечно, той ещё тыловой крысой – но крысой весьма неглупой и дело своё знающей, поэтому ещё до своего официального вступления в должность военного коменданта Киева подготовил – на случай форс-мажора – резервное здание комендатуры.

В которое и перебрался со всем своим аппаратом после того, как основное здание на Крещатике взлетело на воздух по радиокоманде минёров РККА. После чего довольно неплохо восстановил работу комендатуры… насколько это было вообще возможно в данной ситуации.

«… но мне необходим отдельный кабинет – прямо сейчас. Причём с прямой телефонной связью с Берлином»

«Это как раз не проблема» - спокойно ответил генерал. И протянул ему ключ. «Мой зам инженер-полковник Франц Зоммер практически всё время в городе – руководит спасательными работами. Его кабинет – это соседняя дверь налево – в Вашем полном распоряжении…»

Колокольцев кивнул – и продолжил: «Автомашина круглосуточно – кюбельваген какой-нибудь… лишь бы уверенно себя чувствовал в этом ужасе. Разумеется, с номерами комендатуры… которые должны быть во всех белых списках. У меня нет времени объясняться с патрулями…»

Эберхард пожал плечами: «Берите мой Horch 901 Typ 40 Cabriolet…»

Колокольцев оценил широкий жест генерала (который явно хотел понравиться – очень понравиться – личному помощнику – рейхсфюрера СС). Ибо этот элитный пятиместный полноприводный штабной автомобиль был изготовлен в количестве всего пятидесяти экземпляров…

«… и моего водителя лейтенанта Бруно Хубера. Он кого угодно в момент на место поставит. А я пока… обойдусь как-нибудь…»

«Спасибо, генерал» - улыбнулся Колокольцев. И продолжил: «Мне нужен… что-то вроде гида, ибо в Киеве я не был ни разу…»

Что, как ни странно, было чистой правдой… почти. На самом деле, Колокольцев в Киеве однажды побывал – и провёл в городе пять дней… однако было это ещё в последнее мирное лето перед Первой великой войной – в августе 1913 года. Тогда ему было всего восемь лет… да и вообще с тех пор утекло столько воды, что вполне можно было сказать, что в городе он действительно никогда не был.

«… кто знает город как свои пять пальцев. Фольксдойче, разумеется, и, очень желательно женского пола – мне с женщинами как-то легче работается…»

Генерал улыбнулся: «Это я уже понял…»

От внимания прожжённого военного чиновника не ускользнуло, что в команде Колокольцева ключевую должность – специалиста по логистике – занимает женщина.

И уверенно ответил: «Есть такая – думаю, Вам подойдёт просто идеально. Марина Кох, дочь бывшего заместителя главного архитектора Киева Ойгена… в смысле, Евгения Коха. Двадцать семь лет, выросла в Киеве - хотя родилась в немецкой колонии в Крыму - закончила киевский архитектурный институт, стажировалась в Берлине, Киев ещё с детства облазила вдоль и поперёк…»

Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Не замужем, детей нет, со мной почти с самого начала войны – сбежала от НКВД, когда они начали хватать всех лиц немецкой национальности. Прибилась к моей 195-й полевой комендатуре, в качестве Wehrmachthelferin занималась вопросами ремонта и эксплуатации зданий. Только что я её повысил в звании до Унтерфюрерин…»

Что-то вроде старшего сержанта или даже старшины в женских вспомогательных подразделениях вермахта.

«Отлично» - улыбнулся Колокольцев. «Пришлите мне её в мой временный кабинет через четверть часа…»

Поднялся, кивнул генералу (никакого Хайль Гитлер!, боже упаси), покинул комендантский кабинет и быстрым шагом прошёл в свой временный (очень временный) командный пункт.

Закрыл и запер изнутри дверь – мало ли что – затем уселся в кресло хозяина кабинета (удобное), и снял телефонную трубку аппарата, больше напоминавшего железобетонный дот. Когда телефонистка ответила, он спокойно произнёс:

«Говорит Роланд фон Таубе. Соедините меня с Берлином. Номер…»

Он назвал номер штаб-квартиры ЕМК Гмбх на Александер-плац. Поскольку его компания выполняла важнейшее задание по обеспечению немецкой военно-промышленной машины стратегическими материалами, она была подключена к системе связи вермахта… впрочем, и СС тоже. Вообще ко всем системам связи в Третьем рейхе – и партийной, и государственной тоже.

Генеральный директор компании Марек Гринберг (он же Маркус Бергер) ответил ровно через три минуты:

«Приветствую… и соболезную. Я слышал, у вас там самый настоящий Ад творится…»

Эту фразу он произнёс на просто идеальном иврите, которым они оба владели с детства. Марек потому, что сын раввина, а Колокольцев потому, что ученик последнего – Шломо Бен-Баруха (он же Соломон Гринберг).

По телефону они всегда разговаривали на иврите, которым и среди евреев владели очень немногие – а за пределами еврейского сообщества вообще практически никто.

Ибо исповедовали весьма здравый принцип «бережёного Бог бережёт» («лучше перебдеть, чем недобдеть»), хотя вероятность прослушки кем-бы то ни было телефонного разговора личного помощника рейхсфюрера СС была практически равной нулю.

«Всё намного хуже, чем ты думаешь» - мрачно констатировал Колокольцев. И ещё более мрачно продолжил: «Поэтому извини, но я вынужден включить режим начальника…»

Согласно учредительным документам ЕМК Гмбх, Колокольцев был председателем Совета Директоров компании. Что – согласно Уставу – делало его непосредственным начальником Марека Гринберга.

«Я тебя внимательно слушаю» - спокойно ответил его друг детства. Колокольцев продолжил: «В первых числах октября в гетто, которого нет и никогда не будет ни в каких документах, хотя оно будет находится всего в полусотне километров от Киева, будут находиться четыре… скорее всего, даже четыре с половиной тысячи киевских евреев…»

«Финансирование?» - абсолютно спокойным и деловым тоном осведомился Марек Гринберг.

«По стандартной схеме» - ответил Колокольцев. «Валленберги дают кредит, потом Химик оплачивает… только получатель на этот раз не мы, а ведомство нашего доброго друга Ханса Остера…»

«Они же будут контролировать гетто?» - не столько спросил, сколько констатировал Марек.

«Именно так» - подтвердил Колокольцев. И продолжил: «Они же организуют транспортировку евреев по железной дороге до черноморского порта, который контролирует вермахт. Твоя задача зафрахтовать судно под турецким флагом и доставить евреев из этого порта в Палестину…»

«С Черчиллем кто договариваться будет?» - всё столь же бесстрастно спросил Марек. «Четыре с половиной тысячи евреев – это серьёзное количество. Может существенно изменить баланс сил в Палестине… и даже привести к эксцессам…»

«Эймон де Валера» - спокойно ответил Колокольцев. «Он мне стольким обязан…»

В августе 1940 года через свои каналы – как ни странно, в первую очередь ирландскую мафию – Колокольцев передал премьер-министру Ирландии Эймону де Валера подробнейший (и настоящий) план государственного переворота в Ирландии, который должны были осуществить весьма могущественные прогерманские силы. С последующей высадкой вермахта на территории острова.

После этого де Валера во время благодарственной аудиенции торжественно пообещал Колокольцеву любую помощь в любых его проектах. Пришло время взыскать часть долга…

«Я понял» - усмехнулся Марек. «Представляю себе заголовок в Irish Times: Уинстон Черчилль отказался принять в Палестине четыре тысячи евреев - и они были зверски убиты… нет, лучше закопаны живьём в братской могиле в Киеве… Через 24 часа в Британии будет уже другой премьер… и правительство уже другой ориентации…»

«Гораздо быстрее» - поправил его Колокольцев.

«Хорошо» - спокойно и на удивление уверенно ответил Марек. И тут же предсказуемо спросил: «Правильно ли я понимаю, что абвер финансирует и контролирует операцию до погрузки евреев на корабль? А после снятия с якоря и то и другое уже наше дело?»

«Абсолютно верно» - подтвердил Колокольцев. А Марек предсказуемо спросил: «Ты не будешь против, если я из Турции кое-что в трюмах в Палестину доставлю. Грех упустить такую шикарную возможность хорошо подзаработать… ибо всё равно остановку придётся делать…»

«Двумя руками за» - ответил его босс. «Тем более, что рейхсфюрера надо будет порадовать…»

Совладельцами ЕМК Гмбх – причём в равных долях – были Михаил Колокольцев и Генрих Гиммлер. Последний был не только не против торговли евреями оптом и в розницу, но и всемерно содействовал этому – разумеется, тайно, чтобы не засветиться перед Борманом и прочими своими недоброжелателями из ближнего круга фюрера.

Поговаривали, что, когда Гиммлер упал в обморок во время расстрела евреев в Минске 15 августа 1941 года, это произошло вовсе не потому, что его ужаснуло массовое убийство ста человек (к подобному экстриму он относился спокойно).

А потому, что его ужаснуло совсем другое – на его глазах в землю были безвозвратно закопаны деньги. Возможно, весьма неплохие деньги, на которые в нейтральных странах (да и не только в нейтральных) можно было приобрести стратегическое сырье, жизненно необходимое воюющей стране.

Марек удовлетворённо вздохнул: «Отлично. Тогда я жду отмашки – и начинаю договариваться с османами – ну и с Бен-Гурионом тоже. Кто-то же должен принять, разместить... и так далее. Де Валера, я так понимаю, ты сам позвонишь?»

«Тут звонком не отделаешься» - усмехнулся Колокольцев. «Как вернусь в Берлин – придётся самому лететь в Справедливый город…»

Одно из прозвищ Дублина, в чём-то вполне соответствовавшее действительности.

Колокольцев тепло попрощался с другом, повесил трубку и посмотрел на часы. До явления Марины Кох оставалось ровно семь минут и тридцать секунд.