Авокадо

Людмила с юности была главной заводилой. Яркой, веселой, громкой. И старостой группы ее назначили, и кружками руководила, и на подработки бегать успевала.
А вот с семьей как-то не сложилось. Поклонники появлялись с завидной регулярностью. Но после конфетно-букетного внезапно испарялись. И каждый раз по одному сценарию.
То ли не приспособлена была бойкая, шустрая Люда к семейной жизни, то ли поклонников выбирала таких, - кто ж теперь разберет. Факт в том, что к сорока с небольшим оказалась она в гордом одиночестве.
Нет, были, конечно, подруги. И коллеги томно и загадочно улыбались ей во время перекура. Но у подруг были семьи и заботы,  а женатые коллеги вряд ли планировали создавать с Людмилой новую ячейку общества.
Не сказать, чтоб саму Люду данная ситуация тяготила, но порой так хотелось ей тоскливым осенним вечером поговорить с кем-то по душам, пожаловаться, день прошедший обсудить.
Беда нагрянула, откуда не ждали. Однажды любимые людочкины джинсы наотрез отказались сходиться на талии. Людмила кинулась к шкафу, выудила брюки. Но и те предательски жали интимные места. В ужасе Люда кинулась к весам. Так и есть! Потолстела!
Пришлось Людмиле доставать безразмерную юбку и растянутый свитер.
Весь рабочий день ее не покидала мысль, что теперь она старая, толстая и страшная. Пересмотрены были кучи сайтов с полезными рецептами, выслушаны сотни советов от 50-летних «девочек»-коллег. И к концу смены Людмила твердо решила перейти на мегавкусные, хрустящие овощи, которые должны были наполнить ее бодростью и силой, а складкам на боках не оставить ни малейшего шанса!
Смущал только один факт: непременно нужен был авокадо! Не избалованная изысками Людмила сей фрукт в пищу не употребляла, с какой стороны к нему подходить не знала, но разве ж это препятствие для такой продвинутой дамы, как она.
Вечером авокадо был куплен и водружён на кухонный стол.
Вооружившись хрестоматийными знаниями по чистке авокадо, почерпнутыми с просторов интернета, Людмила приступила к чистке. В животе предательски урчало, душа и желудок требовали наваристых щей, котлетку и сдобную булочку. Но мозг и виноватые джинсы стойко держали оборону.
В разделке, собственно, сложностей-то никаких не было. Людмила ловко отскребла сливочную мякоть от шкурки, соорудила нехитрый салатик и, щедро закусывая пшеничным хлебушком, смела махом всю тарелку.
«Вкусно», - подумала Людмила.
«Вкусно, но мало», - предательски шепнул желудок.
«К такому салатику просится хороший кусок мяса! С сочной жилкой жира, румяной корочкой, крупинками крупной соли. Разрезаешь его, а оттуда смотрит на тебя нежная розовая мякоть, сочится на тарелку прозрачный, как слеза, сок. А еще неплохо к такому добротному куску бокальчик винца красного. Не пьянства ради, здоровья для. Чтоб во рту все это гастрономическое безумство сливалось в хоровод и взрывалось маленькими фейерверками наслаждения на языке.»
Людмила поняла, что готова проиграть битву с собственным желудком и решила себя срочно чем- то занять.
На столе, поблескивая отполированными боками, лежала косточка.
«А не вырастить ли мне авокадо?» - подумала Людмила
«А не вырастить, - отозвался желудок. - Давай лучше пельмешек сварим.»
Людмила взялась за дело с удвоенным рвением.
Пересмотрела в сети пару сотен роликов по взращиванию диковинного растения в домашних условиях, прочитала несколько статеек покороче и приступила к высадке. Срезала у косточки верхушку и жопку, воткнула подпорки из зубочисток и водрузила конструкцию  на стакан.
Теперь Людмила после работы неслась домой окрыленная: а вдруг там уже росточек проклюнулся.
- Ох, Людмила! Неужели жениха нашла? Кто это тебя ждет дома, что так торопишься, - спрашивала то одна, то другая «девочка»
Но прошло уже больше недели, а авокадо признаков жизни не подавал.
- Вот и ты меня кинул, - грустно вздохнула Людмила,поливая диетическую овсянку щедрой порцией варенья.
Решила: «Вечером выброшу», - и переставила стакан с косточкой на подоконник.
Но вечером приехала Ленка Грищенко жаловаться на своего непутевого мужа, потом навалились отчеты, и Люда до дома добиралась к ночи, даже не ужинала. Вспомнила про авокадо только к выходным, когда затеяла уборку. Выудила косточку и вдруг обнаружила, что снизу проклюнулся корешок. Радости ее предела не было, словно самый желанный подарок в Новый год получила.
Так и стали жить вдвоем. Корешок вытянулся в белую аскариду, покрылся отростками, а сверху проклюнулся крошечный росточек. Потом развернулись тонкие бледные листики, росточек пополз вверх.
Когда корешок зазмеился лохматой метелкой, а листиков на тонком прутике было уже 4 или 6, Людмила купила пузатый горшок, землю, пересадила растение, и авокадо из временного приживалы перешел в статус домашнего питомца. Наконец-то можно было с кем-то поговорить, даже поплакаться, когда уж совсем  тоскливо.
Но не будешь же обращаться к питомцу Авокадо. Или Эйты.
Над именем Людмила думала долго. Во-первых, это не геранька какая-нибудь там, как у соседей на подоконнике, а растение весьма экзотическое. Во-вторых, авокадо — это что-то из  адвокато, а адвокаты в заграничных фильмах имена носят сплошь пафосные. Решено было назвать его Лоренцо! Как героя одного из любовных романов с полки скудной людочкиной библиотеки.
- Нет, ты представляешь! Римма Карловна сегодня в полупрозрачной блузке пришла! С ее-то 56 размером! Ужас! Ужас! Да на нее ж все мужики в отделе оборачивались! А Григорий Палыч из соседнего отдела мне комплимент сделал. Вы, говорит, Людмила Сергеевна, сегодня особенно обворожительны! Вам бы в кино сниматься. А кондукторша в автобусе  опять нахамила, курва старая. Ой, Лоренчик, я же тебя не поливала давно. А еще дождь сегодня был. А я ж без зонта. Так меня Ванечка из третьего кабинета до остановки проводил. Ах, Лоренчик, какие глаза у него, - мечтательно закатывала глаза Людмила. - А жена у него — дура! Только и пилит, и пилит. Я бы с такого мужика пылинки сдувала, не то что пилила…
Лоренчик мерно кивал листьями в такт сквозняку и не мешал потоку людочкиных измышлений.
Однажды Люда вернулась домой не одна. Хмурый, потертый мужичок с недельной щетиной тоскливо восседал на табурете, пока та порхала по маленькой кухоньке и без конца щебетала про блузку Анны Витольдовны, которая ей совершенно не к лицу, и про погоду, которая все хуже и хуже, про цены, которые все растут и растут.
Лоренчик молча стоял на подоконнике, грустно помахивал большими бархатными листьями. Полить его в тот вечер забыли. И на следующий день, и через неделю. А потом Людмила укатила в отпуск.
Из поездки она вернулась грустная, заплаканная, не раздеваясь бросилась на диван да так и проплакала весь вечер. Ночью она поняла, что слезы — слезами, но кушать хочется.
Поставив чайник и нарезая бутерброды, она по привычке принялась жаловаться:
- Ты представляешь, Лоренчик, эта скотина мне заявляет, Людмила! Ты меня подавляешь! Подавляешь! Представляешь! Я для него все: и путевку купила, и носки стирала, а он — ПОДАВЛЯЕШЬ! Ну и пусть катиться к своей курице облезлой! Нет, ты представ..
Людмила подняла глаза на авокадо. Пышная зеленая листва высохла и лежала в горшке грустной горкой. Длинный ствол тоже сморщился и усох. Авокадо умер в одиночестве.
Люда всплеснула руками
- Ну что ж за день-то такой! И этот бросил.
И вытряхнула горшок в мусорное ведро.
За окном стрекотали сверчки. Дворовый кот, свернувшись, дремал на скамейке в свете фонаря. «А не завести ли мне кота?» - подумала Людмила.