Римские каникулы Глава 2

 Анюту в Римовку на каникулы привёз Николай, задержаться в деревне надолго он не мог, и потому общение с родителями ограничилось вечерними посиделками на летней кухне. Вопросов к сыну у Полины Серафимовны и Михаила Тимофеевича накопилось великое множество. И, учитывая краткость их встречи, они старались задавать самые важные. А выяснив, что в воспитании их внучки активное участие принимает Мария Тимофеевна, несколько удивились этому и, зная её характер, усомнились в правильности решения доверить ребёнка этой высокомерной особе, сторонящейся родственников и мнящей о себе невесть что.
– Ну, придумали! Ведь Маруська задолбит девчонку, уморит её своими правилами, вздохнуть не даст спокойно! Я-то её знаю! Как фельдфебель на плацу, знай себе командовать!
– Мать, ты уж слишком! Конечно, Мария не ангел, но, может, к старости она помягчала, может, изменилась! Зое с Николаем виднее!
– А ты помолчи, дед! Защищаешь сестрицу свою!
– Полина! Ведь Маруся столько лет в школе проработала. Учителка всё;таки!
 Между собой в разговоре Николай и родители так и не пришли к общему мнению и оставили этот вопрос открытым. А у ребят в это время велись совершенно другие разговоры. Они соскучились друг по другу и наперебой спешили поведать о новостях и интересных случаях, происшедших в их жизни за этот год. Девчонки тараторили без умолку. А Юра, на правах старшего, только иногда вставлял слова в этот речевой поток, дожидаясь, когда сёстры выдохнутся и наступит его время рассказать всё обстоятельно, находясь в центре внимания у притихших и благодарных слушателей. И вообще, Юра считал себя главным в этом небольшом внучатом коллективе. Он перешёл в пятый класс, страшно гордился этим, и все уже знали, что его учёба через два года, в седьмом классе, будет проходить в математической школе, о которой он мечтает и усердно готовится к этому событию, решая задачи по усложнённой программе.
 Юра привозил с собой в деревню много интересных вещей: фотоаппарат, подзорную трубу, бинокль, компас, блокноты, в которых он записывал свои наблюдения за погодой, природой, животными. Но был ещё блокнот в зелёной обложке, сюда шли записи о событиях, связанных с людьми, дедушкой и бабушкой, с сёстрами и братом, с друзьями, с которыми подружился в летние каникулы. По возвращении домой он читал эти маленькие рассказы своим родителям, и получался своеобразный творческий отчёт о времени, проведённом летом в деревне. Иногда он позволял себе прочитать свои за-писи деду Мишане и бабе Поле, те сразу реагировали, не скупясь на похвалу.
– Юронька, внучок! Да тебе не математиком нужно становиться, а писателем! Вон как складно у тебя получается!
На что Юра, улыбаясь, отвечал, что одно другому не мешает и что математика тоже очень интересная наука. Своими наблюдениями, исследованиями и записями Юра любил заниматься, когда никого не было рядом, и только в редких случаях приглашал свою шумную компанию посмотреть в подзорную трубу на звёзды, понаблюдать в бинокль за чем;нибудь происходящим вдалеке.
 Девчонки его считали задавакой-всезнайкой и потому не очень;то огорчались, когда он уединялся или уходил к своему другу, москвичу Димке Афанасьеву, также приехавшему на летние каникулы к дедушке и бабушке, живущим на этой же улице через несколько дворов. У Димки была примерно та же история, он приехал сюда с младшими братом и сестрой и поэтому отдавал предпочтение общению с ровесником, умным и интересным собеседником Юркой Вересовым.
Сын Павла, Саша, приходил в гости часто, и если такое случалось, то оставался здесь надолго. Он именно приходил, преодолевая путь в несколько километров от посёлка железнодорожников до самой реки, а потом переплывал реку, в одной руке держа над собой одежду. Но бывало и по-другому, перед тем, как пуститься вплавь, Саша садился на берегу и ждал, что кто;нибудь появится на другой стороне реки. Он громким свистом привлекал к себе внимание и просил сходить к его родным, сказать, чтобы они перевезли его на лодке. Вересовы жили не-далеко от реки, через два дома, и поэтому просьба передавалась быстро. Перевозчики находились ещё быстрее, можно сказать, мгновенно. Это дело с радостью брали в свои руки сёстры Любашка и Анюта, схватив весло и ключи, мчались к реке, открывали замок на цепи, которой к иве была привязана лодка-плоскодонка. По старшинству и по росту с веслом лихо управлялась Любашка, подгребая им то с одной, то с другой стороны лодки. Анютка сидела тихохонько, боязливо держась за низкие борта лёгкого судёнышка. Она только прошлым летом научилась плавать, и то произошло всё это неожиданно и не так, как она хотела бы.
 В один из выходных дней к ним в гости пришли дядя Паша и его сын Сашка. Они решили порыбачить, приготовили снасти, прикормку для рыбы, накопали червей и пригласили желающих разделить с ними удовольствие от этого мероприятия. Как назло, все были заняты своими делами: дедушки не было дома, бабушка и Анютина мама Зоя, она на тот момент находилась в Римовке, боролись с сорняками, пропалывая огород. Юра занимался какими;то исследованиями, а непоседа Любашка убежала на реку с местными девчонками. Осталась одна Анюта, которая никогда не была на рыбалке и решила это испытать на себе. Сначала ей было любопытно, потом скучно, и она стала канючить, отвлекая рыбаков от их серьёзного дела. Дядя Паша предложил ей вплавь отправиться на берег домой и не мешать им рыбачить. Эту просьбу Анюта выполнить не могла, потому как плавать ещё не умела. Павел весело рассмеялся и сказал, что знает способ быстро научить племянницу плавать, только она сама должна на это согласиться. И Анюта согласилась, не ведая, на что подписывается.
 Дядя взял племянницу под мышки и, не задумываясь о последствиях, бросил за борт. Девочка, не сразу сообразив, что произошло, стала глубоко погружаться в воду, перед её глазами проплыли, покачиваясь, длинные стебли кувшинок, уходящие своими корнями в илистое дно реки, в ушах появился гул. Она, широко открыв рот, пыталась сделать вдох, глотая мутную, тяжёлую воду. Инстинкт самосохранения сработал не сразу, только когда руки и ноги самопроизвольно стали двигаться, как у человека, взбирающегося по стволу высокого дерева. Судорожно отталкиваясь от воды, Анюта попыталась выбраться на поверхность. Отяжелевшее тело двигалось медленно, как во сне, ей хотелось кричать и плакать, но вода не позволяла ей этого сделать. Наконец, когда её голова оказалась над поверхностью воды, Анюта, кашляя и захлёбываясь, стала издавать хриплые, булькающие звуки. Дядя схватил племянницу за волосы и вместе с сыном попытался втащить её в лодку.
 Когда это удалось сделать, он дрожащим голосом, уже не таким уверенным, как прежде, повторял: «Ну чего ты, Анюта! Всё уже хорошо! Ты просто испугалась, а я ведь всё контролировал! Не реви, ничего страшного не случилось, а то напугаешь маму с бабушкой!»
Только лодка коснулась берега, Анюта как ошпаренная бросилась домой, по дороге плача и громко причитая. Услышав тревожные звуки, к ней навстречу выбежали мать и бабушка. В этот день Павлу досталось по полной программе. От Зои, после того как она услышала рассказ дочери, он многое узнал о себе. В возбуждённом состоянии Зоя позволила себе нелестно высказаться по поводу его умственных способностей. Павел же отговаривался, как мог, и утверждал, что так дядья, выбросив племянника за борт, научили плавать Сергея Есенина. Об этом способе он прочитал в книге, где описывалось детство поэта.
– Вот своего сына и учи плавать таким способом, а моего ребёнка не смей! А то я за себя не ручаюсь!
Испуганная Полина Серафимовна тоже не осталась в стороне от обсуждения случившегося.
– Это чего ж ты удумал, ирод окаянный! Не живётся тебе спокойно! Ты мог утопить девчонку! С детства у тебя шило в одном месте! Оно там и осталось! Павлушка, ты ведь сам уже папаша! Пора головой думать, а у тебя всё хаханьки!
В этот момент, глядя на Зою и крайне взволнованную мать, Павел понял, что ему не стоит им перечить и пропагандировать есенинский способ обучения плаванию.
 После этого случая Анюта некоторое время боялась подходить к реке, но однажды, осмелев, поплыла, сначала робко, а потом с каждым днём всё уверенней. Но об этом тренеру-экспериментатору дяде Паше решили пока не сообщать.
Несмотря на то, что в обучении плаванию, хотя и косвенно, принимал участие Саша, отношения с ним у Анютки не испортились. Она, как и сестра Любашка, всегда была рада его приходу. Доброжелательный голубоглазый Саша с шевелюрой пшеничного цвета, которая до белизны выгорала под летним солнцем, был спокойным и уравновешенным малым, хорошо ладил с сёстрами, любил участвовать в их играх и всевозможных затеях. А вот ровесника Юру сторонился, особенно когда тот специально старался показать своё превосходство. Бойкая Любашка сразу ставила Юрку на место, приводила примеры его промахов, а такие, конеч-но, были, ведь старший брат не был идеальным. После восстановления мира игра продолжалась, и уже никто не хотел вспоминать про нелепые Юркины попытки.