Глава 10. Мужчины и женщины

18+. В главе присутствуют нецензурные выражения


Система Глизе-433, планета 771/56, ВПО «Заря-21». 21 октября 2341 г.


В то время как чрезвычайная комиссия КГБ, возглавляемая Стеллой Жю Сет, раскрывала заговоры и выявляла мятежников, под куполом советского военно-производственного объединения текла прежняя размеренная жизнь по распорядку.

В 2341 года «Заря-21» и федеральная база «YelloFort» больше не были единственными маяками цивилизации в этом суровом мире. В восточном полушарии Болхиа уже работало с десяток НИБов из разных федеральных суперсоюзов. Были здесь и африканцы и китайцы, и южноамериканцы, и Федерация Южного Креста, и индийцы, и антаркты… Как это часто и бывает, те силы, которые голосовали против спецоперации на Болхиа в тридцать девятом году, сейчас бежали впереди паровоза и пытались застолбить разные, как им казалось, выгодные для освоения участки планеты. Однако североамериканцы и русские были здесь коронованными старожилами и поглядывали на вновь прибывших доброхотов свысока. А представители новых объектов, тяжело вздохнув, шли к «старикам» на поклон, за помощью и консультацией. Для них североамериканцы и русские были образцом профессионализма, организованности и порядка, сумевшими не только уцепиться за этот мир, но и совершить здесь невозможное, - повлиять на судьбу целого мира в положительном смысле, спасти от гибели целую цивилизацию. Понятно, что к ним часто обращались за советом, - как правильно организовать службу, как построить базу на бесплодных землях, как строить отношения с местным жителям. Новичкам невдомек было, что и русские, и американцы, правившие федеральной базой, сами про свою службу говорили, как о хорошо организованном бардаке в условиях постоянного дефицита всего и вся. А уж о бушевавших иной раз страстях под куполами «старожилов» (из-за чего, бывало, оказывалась под угрозой работа целой базы), предпочитали лишний раз умалчивать.

Интересно было и то, как на Болхиа появилась советская база в стародавние, незапамятные времена. Это произошло примерно через три месяца после разоблачения махинаций Герберта Вырока и его бегства с планеты. Оставить без контроля месторождение J-101 и все производственное хозяйство Федерация не могла, поэтому была вынуждена создать на Болхиа как минимум, один форпост, которым и стала «Желтая Крепость». Финансировалась она, в основном СШСА и СШЮА*, поэтому там и заправляли жители Западного полушария. Однако, на заседании очередной Генеральной Ассамблеи ООН группа шибко умных умных людей заявила, что неплохо было бы создать еще один военно-промышленный комплекс для непосредственной добычи минерала и контроля за ним. А то ведь нелегальных желающих дотянуть свои ручонки, клешни и щупальца до сверхактивного элемента пруд пруди!

Ни одному земному суперсоюзу такое счастье оказалось ни к уму, ни к сердцу, -содержание базы оказывалось убыточным при самых оптимистических расчетах. Добровольно ни одна страна, ни одно объединение не горело желанием содержать базу на краю света. В том числе и Советский Союз.

Видя такое торжество энтузиазма, на заседании очередной Генеральной Ассамблеи было решено разыграть это право и вручить (всучить его) в добровольно-принудительном порядке какой-нибудь стране, чтобы потом возложить на нее ответственность и строго с нее спрашивать всем мировым сообществом. Чтобы пенять можно было только на себя, определить счастливую страну-обладателя должна была жеребьевка.

Жеребьевка состояла из двух этапов. Сначала среди избранных делегатов-представителей разных наций Федерации разыгрывался порядок участия в основной жеребьевке. Соответственно, чем раньше тянешь жребий, тем больше шансов проскочить мимо «подарка», так как шаров в лототроне еще много. Количество шаров, разумеется, совпадало с числом стран-участниц. Последний «соискатель» обречен вытянуть роковой шар. Если, конечно, его кто-то не вытянет раньше.
Первая жеребьевка обернулась для представителя СССР удачей, - он вытянул первый номер. То есть, к основной жеребьевке Советский Союз будет допущен первым, когда в лототроне будет более полутора десятка шаров.

На следующий день состоялась очередная жеребьевка. Всем было интересно, какой же нации выпадет такая удача. Процедура жеребьевки транслировалась из Босваша на всю Федерацию. На советскую делегацию другие кандидаты смотрели с нескрываемой завистью.

Что же, от судьбы, как говорится, не уйти. Когда Генеральный Секретарь ООН объявил старт, первым к лототрону подошел советский представитель. Он сунул руку в аппарат, где крутились шары. Проиграть было проще простого, пусть в этой процедуре победит кто-нибудь другой! Но счастливая рука Москвы вытащила наугад, не глядя, один из шаров, раскрыла его, и…

С первой же попытки делегат СССР вытащил «крест». Вся жеребьевка продлилась три минуты семь секунд.

Делегации других стран, кого миновала чаша сия, с воодушевлением аплодировали ошеломленному любимчику Фортуны, которому прямо здесь потребовалась медицинская помощь. Советскую делегацию поздравляли, хлопали по плечу и советовали с таким редким везением участвовать во всех международных лотереях.
«Тут не система виновата, а судьба!» Так Советский Союз и обзавелся базой на краю обитаемой части Вселенной. А Кремле, состроив траурные лица, начали, разводя руками, составлять планы и подсчитывать бюджетные средства, которых теперь недополучит народное хозяйство.

Тогда же началась кампания по привлечению советских (и не только) специалистов на вновь созданный под контролем Министерства Обороны СССР, хоть мытьем, хоть катаньем. Но в дальнейшем КибСГУиК* сделала вывод, что роль НИБа, получившей гордое имя-индекс «Заря-21» может существенно возрасти. Так оно и вышло…
Теперь на Болхиа стремятся многие… Теперь здесь работает почти десять тысяч человек, - воинов, производственников, научных работников. И среди них и ТЕ, первые, кто работал на омытой кровью планете уже много лет. Кто навсегда запечатлел в своем сердце кровавые красно-бурые болхианские закаты и руины цивилизации с непогребенными костями людей, с жуткими апокалиптическими пейзажами. Кто, отринув и прокляв прошлую, часто беспутную жизнь свою, с пламенным сердцем, с матом и молитвой плавил тюремные решетки, разрывал на атомы нацистов-людоедов и срывал с петель стальные затворы в болхианских лагерях смерти, выводя несчастных, еле живых узников, к свету и спасению. Кто не спал ночами с потерянными, изуродованными, замкнувшимися в себе детьми, шаг за шагом выводя их из шокового состояния, обучая их заново умываться, есть, говорить... Эти первые постепенно стали героями для других колонистов. А под эгидой Международного общества участников боевых действий возникло объединение ветеранов Болхиа. Их уже так и называли на Земле, - «болхианцы».

И даже нынешней руководитель «Зари-21», генерал Благой, относился к старожилам-болхианцам с некоторым благоговением, и даже немного завидовал им, Спасителям Болхианской цивилизации. А тем временем старожилы-герои продолжали жить своей обычной человеческой жизнью, - летали на задания, исследовали пустоши, звонили домой, мирились, ссорились, влюблялись, расставались, летали в топуска и осмысливали пережитое. И, находясь дома, на Земле или других планетах, многим из них снились пыльные холмы проклятой планеты, руины городов, кровавые закаты и голоса боевых друзей и подруг. Местные «старики» уже фактически породнились друг с другом, став одной большой семьей, где все друг о друге знали, и все радости-горести были общими.


…Сегодняшнее утро не сулило Эдуарда Петровича Благого ничего дурного. Поучаствовав в международном селекторном совещании руководителей НИБов на правах председателя, отчехвостив для порядка командиров нескольких рот, бригадный генерал, улучив свободную минутку, решил, по совету Вершинина, все же заглянуть в новый центр психологической помощи, который разместился рядом с медицинским блоком. Все так же здесь радовали глаз земные цветы и золотели георгины, - наследие Иванниковой. Сейчас клумбы в порядке поддерживала Шинджу.

Цель у Благого была самая благая – лично познакомиться с новым специалистом. У него, после рассказа Вершинина, зародились некоторые подозрения относительно личности новичка, но сам Благой считал это мнительностью, полагая, что то, чего он опасался, вряд ли возможно. А базой отдела кадров генерал собирался воспользоваться позднее.

Однако, войдя в кабинет к специалисту, Благой убедился, - возможно… Еще как возможно, черт побери!

- Доброе утро, товарищ генерал! У вас какие-то проблемы появились? Признаться, ждала вас раньше!

Благой вздрогнул и перекрестился, услышав до боли знакомый нежный голос.

- Вашу ж Машу! – прокряхтел военачальник, глядя в лучистые карие глаза специалиста. – Да лучше бы меня на Крампус отправили бы! Лучше целое подразделение хвиллов, чем один этот человек!

- Что, хвиллы вам симпатичнее меня? - съязвила молодая женщина, от которой Благой и сбежал, по сути, на Болхиа. – Думали скрыться от меня? А я долго думала, - лететь ли за вами на край мира, или все же позволить вам удрать?! Но, увы, отпустить вас отсюда, из сердца, я была не в состоянии. А кто такая Маша?!

Разумеется, худшие опасения Благого подтвердились на все сто. Перед ним в кресле сидела очаровательная темноволосая молодая женщина с кареглазым бронебойным взглядом дежурной ведьмы. Белый халат облегал ее ладную, почти девичью фигурку, одетую в летний голубой прогулочный костюмчик с белым воротничком и широким бежевым ремешком на поясе, с крупными золотистыми кольцами-сережками в ушах. Женщина смотрела на клиента исподлобья, с задором и бесовщинкой, как на пойманную в капкан добычу. Она чуть накренилась вперед, вцепившись руками в подлокотники, будто хотела вскочить из кресла и броситься на генерала.

Ее завораживающий взгляд, казалось, сам по себе обладал способностью околдовывать мужчин. Очаровательница обладала смуглым миловидным личиком античной богини с чуть заостренным носиком, тонкими губками и темными, пышными волосами, спадающими чуть ниже плеч. Пропорции ее сексуальной фигуры с пышной, высокой грудью, девичьей талией и соблазнительными бедрами привели бы в восторг любого древнегреческого скульптора. А жители какого-нибудь греческого полиса, окажись они здесь, приняли бы женщину за живое воплощение Артемиды, древнегреческой богини охоты, непокорной, яростной в гневе и непоседливой в быту.
Тропическую красавицу звали Ларисой. Лариса Мораитис, двадцатишестилетняя гречанка, бывшая возлюбленная и несостоявшаяся супруга Благого.

Она была моложе Эдуарда Петровича на двадцать лет. Лариса и Эдуард Петрович познакомились пять лет назад на Энцеладе, одном из спутников Юпитера. Молодая, пылкая, страстная, горячая, как огонь психотехник, уроженка Греческой ССР без памяти влюбилась в сурового, молчаливого, могучего русского офицера, тогда еще полковника.

Их роман длился почти три года и был чистой воды мезальянсом. Молодая девушка обладала неусидчивым характером и абсолютно необузданным характером, а возрастной Эдуард Благой любил тишину и покой. Он на своем опыте понял, почему влюбленные должны состоять в одной возрастной категории, - как минимум, чтобы не сгубить друг друга к такой-то древнегреческой бабушке. Благой понял, что переоценил свою удаль и стойкость. Жизнь с молоденькой кипящей женщиной-ртутью, с ее непрекращающимися вспышками гнева, сценами любви и ревности чуть не отправила могучего сорокавосьмилетнего генерала в отставку по состоянию здоровья. Причем, досталось и психическому здоровью, и физическому, так как в порыве ревности молодая пассия со злости огрела его сковородкой по голове, хорошо, что не нагретой. Пострадал же бедный бригадный генерал почти невинно. Почти…

- Зачем ты прилетела, Лариса? – сделал строгое лицо суровый генерал-бородач, – Мы с тобой, по-моему, все решили?!

- Потому что соскучилась по тебе! – прожурчала в ответ девушка-ртуть. – Не мы решили, а за нас обоих все решил. Сбежал от меня, как настоящий мужчина!

- Я бы назвал это стратегическим отступлением или выравниванием фронта, - ответил Благой. – Знаешь, что-то еще пожить охота! Ну уж по крайней мере не от сковородки, дитя мое!

- Не называй меня так! – вспыхнула Лариса. – Я знаю, я виновата перед тобой… Я тогда очень перенервничала… Но я не виновата! Ты сам вывел меня!

- Я и не сомневаюсь! – Благой сделал жест, очень похожий на исторический жест Понтия Пилата, когда от демонстративно умывал руки. – Для того, чтобы вывести тебя, достаточно просто дышать!

- Я честно признаюсь, сначала возненавидела тебя, потом пыталась презирать тебя, наговорила и написала про тебя всяких гадостей, но после того, как ты отличился на маневрах при Проксиме Центавра, о тебе говорили все СМИ, и я подумала, - ну, не может такой отважный человек быть заурядным трусом! Значит, злые языки, что-то напели про меня тебе… Хотя, мог бы спросить, конечно… - Речь Мораитис напоминала очередь из минигана, - вставить в нее хоть слово возражения было очень трудно.

- Что?! – возмутился Благой. – Лара, ты ничего не путаешь?! Тебе напомнить про истинную причину? Хрен с ней со сковородкой! Тебе напомнить про два дня непрерывных истерик и сцен ревности? Тебе, в конце концов, напомнить, как ты изодрала мой галстук, потому что мне нужно было, якобы, к любовнице, а у меня было обыкновенное совещание! Ну и последний инцидент, конечно… После этого я и принял решение, – ну его на… Нафиг!

- А что я могу поделать, если моя интуиция подсказывала мне, что ты завел бабу на стороне?! – вскинула руки Лариса, как Дездемона, которую сейчас будут душить. - Значит, это ты создал такое впечатления, что я подумала, что у тебя есть баба на стороне! Нормальных мужчин девушки в изменах не подозревают!

- Прекрасно! – воскликнул рассерженный Благой. – Вот и найди себе настоящего мужчину, и оставь меня в покое! Ни один мужчина не выдержит с тобой ни одного дня!

- А ночи, дорогой, ты выдерживал со мной отлично? – спросила Лариса лукавым голосом гиены-обольстительницы. – Или тоже не справлялся?! Ты был еще тем урчащим львенком!

- А вот на этот вопрос я отвечать в принципе отказываюсь! – Благой гордо сложил руки на груди. – Ты же прекрасно понимаешь, что у нас не совпадают психологические модели! Уж ты-то психотехник, сама это должна прекрасно понимать! Мы с тобой слишком разные и в принципе не должны были сходиться! Да, я более взрослый человек и беру эту вину на себя, но… и ты не ребенок и должна понимать!

- А как мне быть, если этот слишком разный человек снится мне во снах? Если я полюбила этого человека?! Ты улетел, а у меня на сердце зияющая рана! Как мне, своим дипломом ее прикрыть?!

- Значит, надо было себя вести по-человечески! – рявкнул с досады Благой. – Нет, к прошлому возврата быть не может!

Эдуард Петрович очень нервничал, потому что несмотря на разочарование, на рухнувшие отношения, он все еще любил эту взбалмошную электрическую очаровательницу. Она по-прежнему пленяла его разум, его мысли, владела его воспоминаниями… Благой со стыдом поймал себя на мысли, что хочет вернуться к Мораитис, что он скучает по ней… Что ему и Стелла Жю Сет-то понравилась именно своей ПОХОЖЕСТЬЮ на Ларису. Жю Сет – это как будто повзрослевшая версия Ларисы, уже остепенившаяся, успокоившаяся, сохранившая и преумножившая свою природную южную красоту. А Лариса – как молодая Жю Сет. Интересно, графиня в молодости была такой же егозой-бунтаркой? Вершинин говорил, что в старые времена Жю Сет была еще тот порох! Южные женщины, они все такие…

У Благого было немало подруг и любовниц в жизни, и почти все они происходили из средиземноморских стран. Греция, Болгария, Италия… Нравились генералу южные, темпераментные женщины… И все-таки страсть-страстью, но нужно помнить и об осторожности. Вторую стыковку головного отсека с летящей сковородкой можно ведь и не пережить…

- Это ты за нас двоих решил, да?! – сверкнула глазами разгневанная Лариса. – Ты всегда пытался за всех решать, товарищ генерал! Такой большой, важный, опытный… Я не твоя подчиненная!

- Ты хочешь остаться здесь, так что ты моя подчиненная, - не меняясь в лице, заявил Благой. – Или я договорюсь по поводу обратного места на Землю. В конце концов, я не утверждаю вашу кандидатуру! О чем немедленно скажу Полосухиной!

- Не имеете права, товарищ генерал! – вспыхнула красавица-гречанка. – Это будет чистой воды самоуправство и самодурство! Я полностью подхожу на кандидатуру, все мои документы и сертификаты в порядке!

- А специфика службы такая, товарищ Мораитис! – едко сказал Благой. – Это вам не цветочки выращивать! Тут у закаленных старых вояк «крыша» едет!

- Надеюсь, у вас еще не поехала, мой царь и бог, мой зануда и нытик?! – улыбнулась своей очаровательной улыбочкой Лариса.

- Лара, зачем ты прилетела сюда? – спросил Благой, набрав воздуха в грудь и досчитав до двадцати. – Скажи честно!

- Ну, неужели непонятно?! – обиженно ответила Лариса. – Потому что ты, несмотря на то, что ты, конечно, скотина редкая, - все равно мой герой и любимый мужчина! И я по-прежнему люблю тебя! И я…понимаю, что я перед тобой виновата, и что я часто поступаю, как дура, но… Я же не могу без тебя, а ты – без меня. Зачем это отрицать?

- Я без тебя могу! – резко ответил Благой, понимая все же, что лгать – это грех… - Снова будут твои бесконечные нападки и придирки, снова ты будешь будоражить мне нервы… Я опять буду сердиться. И чем опять все закончится?

- Я изменюсь! Клянусь! – Девушка с готовностью сложила руки перед грудью, словно перед молитвой.

- Да у меня уже сейчас голова болит от тебя! – с досадой ответил Благой. – Какое чудесное, забытое чувство!

- Это потому что вы не посещаете курсы релаксации, товарищ генерал! – улыбнулась Лариса той самой очаровательной улыбкой, которая сводила с ума отважного полководца. – Расслабьтесь для начала… Снимите ваш головной убор….

Она щелкнула пальцами, и в помещении заиграла мелодичная греческая композиция. Лариса обожала народную греческую и турецкую музыку. И умела неплохо танцевать восточные танцы… Что она время от времени и демонстрировала Эдуарду Петровичу, танцуя перед ним и по ходу танца непроизвольно избавляясь от верхней одежды, чтобы перейти к главному...

С потолка опустились два излучателя, которые обвили коротко стриженную голову старого воина через лоб, виски и затылок и включили режим релаксации. Чрезвычайно приятные вибрации уничтожили головную боль, Благой даже проурчал что-то неразборчивое, прикрыв глаза, как старый кот, которого чешет за ушками молодая хозяйка.

- Довольны ли вы, мой господин? – лукаво промурлыкала молодая хозяйка, поднимая в стороны руки, обвитые кольцами и браслетами, танцуя перед генералом, как наложница перед султаном.

Ее очаровательная фигурка двигалась в ритм музыки, бедра и круглые налитые грудки покачивались туда-сюда, что вызвало живой интерес сурового бородача. Пока суть да дело, коварная обольстительница расстегивала пуговички на одежде, чтобы продемонстрировать пленнику свое новое кружевное белье. Благой даже взревновал ее, - только ли ему она тут танцует?!

Лариса-обольстительница, не сводя огромных карих глаз с бывшего возлюбленного, все приближалась к нему мелкими шажками в такт музыке. И вдруг, одним прыжком она оказалась верхом на кресле, где сидел Благой. Женщина заключила его в объятия, приближая свою прелестную молодую грудь поближе к лицу плененного генерала:

- Лариса! Мы на службе! Отставить! – прохрипел Благой, чувствуя приближающийся жар двух упругих полушарий.

- Раньше тебя это не заботило! – прошептала Лариса, почти коснувшись его губ. – Я хочу ребенка от тебя!

Зря она это сказала… Редкий мужчина во всех мирах относится к такому желанию женщины с должным энтузиазмом. А для Благого это заявление и вовсе прозвучало, как трубный глас ангелов, зовущих на Страшный Суд. У него уже были двое почти взрослых сыновей от разных отношений, а вот молоденькая Мораитис пока не испытала радость материнства. А Благой не хотел бы хоронить остатки своей психики, став почти в пятьдесят молодым папашей еще раз.

Слава Богу, в этот момент раздался сигнал вызова в комлинке. На связи был спаситель-Вершинин.

- Пусти, зам звонит! – Генерал силой ссадил с себя молодую соблазнительницу, которая тут же нахмурилась, отошла к столу, одеваясь и с раздражением сказала, выключив музыку:

- Для тебя всегда твоя служба была важнее моей любви!

- Слушаю, Денис Михайлович! – Благой, понятное дело, не включал видеорежим, используя средство связи, как старинный беспроводной телефон. – Я понял тебя, выдвигайтесь! Берешь под свой контроль лично! Добро! Слушай, Денис Михалыч, там еще Стелла не вернулась? Нет? Ладно, я понял…

- Стелла?! – Лариса тут же встрепенулась, как голодная волчица, услышавшая заячий писк в чаще. – Какая еще Стелла?

- Наша сотрудница, Стелла, - деловито объяснил Благой, не без удовольствия наблюдая, как закипает его бывшая возлюбленная. – А что такого?

- А почему тебя интересует какая-то Стелла? Это одна из твоих бывших шлюх?! Это та итальянка из Палермо?! Ты себе здесь кого завел?!

- Кого надо, того и завел, - чинно заявил Благой, направляясь к выходу от греха подальше, - Спасибо, товарищ Моаритис, за сеанс. Действительно полегчало…

Возмущенная Лариса молча наблюдала за тем, как довольный генерал, бурча под нос какую-то песенку, поднял якоря и ушел по своим делам. Первые секунды бедная женщина даже не знала, что думать, что предпринять… Похоже, что у нее здесь имеется соперница, которая, видно, давно окучивает ее возлюбленного.

Лариса всхлипнула и закрыла ладошками личико. Вытирая слезки, она тут же крикнула двери, метая воображаемые камни в обидчика:

- Да и катись ты к своей испанке! Я тут для него наизнанку выворачиваюсь, а он ходит гусем перед чужими бабами! Ефрейтор ты, а не генерал! Бесчувственный, тупой таежный медведь!

Мораитис тяжело задышала, потрогала свой лоб, замахала ладонями, как веером. Ей стало очень жарко, так часто бывало, когда она нервничала. Хныкая, она набрала номер земного абонента и дождалась, пока на голо-экране не появилось изображение:

- Мама! – захныкала она… - Мама, я ненавижу этого негодяя. И у него, похоже, другая баба! Люблю этого мерзавца еще сильнее, чтоб он провалился! Конечно, ты всегда права, хоть бы раз выслушала и утешила, будто я тебе не дочь!..


Пока Благой спасался от любвеобильной, темпераментной гречанки, буквально за стенкой в медицинском отделении трудолюбивая и бесстрастная пчелка Шинджу-451009 наводила порядок, расставляя по местам пробирки и мензурки.

Прошло два года, как японская девушка-киборг появилась на «Заре-21». Совсем юная, только с завода, разумная машина узнала здесь, какова бывает человеческая дружба, любовь. И какова бывает человеческая жестокость.

И вот времена сменились… Улетела, покинула базу ее «мама», Ирина Иванникова. Справедливости ради, нужно сказать, что Иванникова не отказывалась от своих родительских обязательств и звала Шинджу с собой, но 451009 оказалась верна своему долгу и осталась на базе, перейдя уже в подчинение Миниховой. Кончились объятия, ласка и подпитка биоэнергией «ма-мы Ирины», кончился чай с яблочным вареньем…. А Минихова, хоть и нахвалиться не могла на вечную труженицу (это вообще редкость, что кем-то Астра Махдиевна была довольна), но отношения с ней оставались формальными, рабочими. По хорошему счету, у Миниховой здесь была только одна подруга, - гуриассийка Моане.

Конечно, Шинджу созванивалась со своей «мамочкой» Иванниковой почти каждую неделю, и та звала ее к себе на Абилон, но кибернетической девушке не хватало того человеческого общения, которое она получала раньше. Она почти не покидала медблока, потому что ей по сути некуда и не к кому было идти. Была еще Стелла Жю Сет, но после ухода Иванниковой она в медчасть практически не заходила.

И вот с утра, когда Шинджу совершала привычный суточный цикл работы, в дверях вдруг возник необычный посетитель.

- Здравствуйте, товарищи медики! Разрешите?

Это был старшина роты транспортников Юрий Стеценко, временно заменявшим в подразделении свою начальницу Жю Сет. Молодой двадцатидвухлетний киевлянин-весельчак заглянул в помещение, и очень обрадовался, застав там Шинджу и не застав Миниховой.

- Здравствуйте, товарищ старшина! – нежным голоском поприветствовала его Шинджу, откладывая в сторону мензурки. – Какие у вас проблемы со здоровьем? Проходите, садитесь…

- Спасибо! – улыбнулся Стеценко. – Да нет, я прямо на секундочку… Я к вам, товарищ Шинджу…

- Слушаю вас? – посмотрела на человека девушка-киборг светящимися голубыми датчиками, таящимися под искусственной сетчаткой глаза. – Изложите суть своего визита.

- Шинджу… Я в общем это… Ну… - замялся, застеснялся Стеценко, краснея. – Это вам!

Он протянул ей необычайно красивую веточку - каменный цветок из уральских самоцветов, и самодельную открытку.

- Спасибо, - Шинджу, внимательно изучив цветок и хотела, было, открыть необычное послание, но Стеценко вдруг удержал ее:

- Шинджу, не открывайте пока! Подождите, пока я уйду, ладно? А то я …это.. стесняюсь, ей-богу!

- У вас учащено сердцебиение и пульс...Повышено давление… Вы испытываете стресс, - сказала Шинджу, перегнувшись через стол и положив руку на лоб молодого красавца, глупо улыбающегося сейчас. – У вас какие-то личные проблемы? Я рекомендую вам немедленно посетить нашего штатного психолога. Сейчас я приму первичные меры, по ликвидации вашего стресса. Это вопрос первоочередной важности. Вопрос второй, - а за что вы подарили мне эту открытку с общепринятым на Земле романтическим символом?

- Да, так просто… - вновь замялся, как барышня, Стеценко. – Шинджу, я …это… хочу сказать вам, что вы очень красивая девушка…. И вы… Короче, вы мне очень нравитесь! Я хотел пригласить вас на свидание!

- Я не поняла… Повторите пожалуйста? – Шинджу посмотрела на него, как на ненормального.

- Приходите сегодня после работы…к памятнику... Ну, если захотите, конечно… Я буду ждать…

- Вы… приглашаете меня на свидание, как человеческую девушку? Но это невозможно! Такая функция не прописана в моей программе! – По лицу кибернетической девушки было видно, что она испытывает не то смущение, не то недоумение. Мимика у 400-х моделей высших машин была похожа на человеческую.

- То есть вы отказываете? – спросил Стеценко с видом щенка, которого гонят из дома на мороз. – Вы поймите меня правильно, я два месяца ходил вокруг да около вашего медблока! Ребята говорят, что я свихнулся! А я все понимаю, да ничего с собой поделать не могу!

- Просто… Это не укладывается в мою программу, - ответила девушка-машина. Ей казалось страшно нелогичным все происходящее. –А, может, вы меня разыгрываете или проиграли пари своим товарищам?!

- Да как вы могли такое подумать?! – возмутился Стеценко. – Шо я, совсем скотина какая-то?! Да шоб я сдох! Правду говорю, ей-богу!

- Это не укладывается в мою программу, - повторила Шинджу, глядя прямо перед собой.

- Та и пес с ней, с программой! – воскликнул Стеценко, смягчая «г» и «Ч» на украинский манер. – В программу-то все не уложишь, жизнь, - штука непредсказуемая. Как перед Вселенским Разумом говорю вам, - дюже вы мне нравитесь, Шинджу!

- Но я не человек! – Шинджу так и застыла, с недоумением глядя на странного человека. – Я машина! Это просто нелогично!

- Та и шо?! Што, машина не человек, она нравиться не может? В общем, я…это… Шинджу…ждать буду… У памятника… Да вы меня не бойтесь, я человек серьезный… Я, если что, и с серьезными намерениями могу… Не понравится, - так уйдете себе… Но шанс-то хоть дайте!

Стеценко решил ковать железо, пока горячо. Воспользовавшись тем, что девушка-киборг немного «подзависла», перерабатывая свалившуюся на нее информацию, он вскочил на ноги, перегнулся через стол и чмокнул замершую 451009 в губки.

Шинджу вздрогнула от нежданного «нападения». Она была ошеломлена и, ничего не понимая, не представляя, как реагировать на такое воздействие, со страхом и удивлением посмотрела на Стеценко. А Юрий, понимая, что пора драпать, пока электроразрядом в душу не угостили, поспешно ретировался к выходу.

- До встречи, Шинджу! Очень буду ждать! Ну, влюбился я в вас, как пацан! Спасибо, что выслушали!

Хлопнула дверь. Шинджу осталась одна, ощущая на губах стремительно исчезающее человеческое тепло. Она взяла открытку, развернула ее. Там было написано по-русски: «Самой красивой девушке во Вселенной! Человек+Машина=Любовь»

Это окончательно добило бедную кибердевушку. Она на целую минуту выпала из реальности, перезагружаясь… Но и после перезагрузки ее мозг-компьютер просто отказывался принимать эту информацию, выдавая ошибку. Тогда Шинджу решила воспользоваться помощью Всемирной Сети:

«Устанавливаю связь с Мировой Кибернетической Системой, с Внутренним Ядром… Нужна срочная консультация и новый алгоритм действий… Мне признался в любви человеческий мужчина… Моя программа по умолчанию исключает этот вариант развития событий и считает его сбоем. Что делать в таком случае? Загружаю видеозапись инциндента…»

Внутреннее ядро Мировой Кибернетической Системы ответило: «Ждите… Идет детальный анализ данных…»


…А пока у медпункта старшина Стеценко приглашал на свидание медицинского киборга-биоандроида, капитан разведчиков, он же «Сильвер», он же Эрвин Макджадд, был полон решимости донести до самого сердца начальника тыловиков понимание, что не дело затягивать поставки необходимого оборудования для его роты. Макджадд принадлежал к тому типу людей, для которых начальствующих авторитетов не существовало, и, чем выше по служебной лестнице находился начальник, тем больше в его бунтарской душе горело желание этого начальника вернуть на грешную землю. Остудить пыл аризонского анархиста могло только стихийное бедствие или личное уважение к данному человеку.

- Вот, представьте себе, что вы стоите на полянке, а вокруг вас – сто королей! – учил Макджадд своих советских ребят-разведчиков. – Натуральные такие короли, жирные, в шелках, или что они там раньше носили… В короне, с наглыми, отожранными мордами… Казалось бы, где короли, а где ты, простой чувак с рабочего городка? Но ты помнишь три правила. Первое, - что ты хороший механик. Ну или в чем там у тебя талант… Врач, психотехник, учитель, пилот, другой хрен с горы… Если ты хороший спец в своем деле, то ты тоже король. Так что двигай их нахрен в сторону, пусть дают дорогу… «Хеллоу, сэры, я тоже король, хоть и маленький, и вам без меня пиндец!» Второе правило, -если кто-то из этих королей попробует вякнуть на тебя, что ты не из такого теста, то ты говоришь – клал я на ваше тесто, у всех жбаны одинаковые, и вышли все из одних ворот! И если будете наезжать, ваш жбан я на прочность проверю! Они тебе, - ах, как нехорошо, это дикость, варварство, и прочую лобуду… Тогда в действие вступает третье правило, и называется оно, - «я не играю по вашим правилам!» Можно сформулировать короче – «а похуй»! Это по-русски: «PO-HUY». Многие проблемы решает!

Вообще, у Макджадда была какая-то иррациональная, особая любовь к таким сказочным персонажам, как короли, которых он никогда в глаза не видел. Откуда взяться-то королям в 24 веке на Земле, за исключением японского императора, – последнего монарха Федерации? И, несмотря на то, что японский монарх имел двадцать две трудовые компетенции, говорил на двенадцати языках и работал в одной из японских мегакорпораций главным инженером, бедовый американец был уверен, что все короли, - это паразиты и обиратели простого трудящегося. И одной из любимой присказок Макджадда была: «Клал я на королей!» У него имелась и шикарная, красочная татуировочка под рубахой: подгулявший скелет с кружкой пива в руке пинком выкидывает ошеломленного тучного мужичка в короне с высокого кресла. Надпись на североамериканском в районе пивного животика мотивировала: «Оказывай королям почет».

Так что ранним утром 21 октября Макджадд держал путь в штаб, чтобы дать решительный бой зажравшимся бюрократам.

Ситуация осложнялась тем, что он не знал, как выглядит тот самый начальник тылового обеспечения, точнее, та самая... Он и не смотрел на сайте, как она выглядит, потому что спешил. Ничего, язык до Киева доведет! Или куда он обычно доводит у русских? Знал, что это подполковник – женщина, знал, что ее фамилия, - Полосухина, а имя – Эльвира. Эль-вира, имя-то какое выпендрежное! Наверное, какая-нибудь фифа высокомерная! И фамилия не хуже – PO-LO-SU-KHI-NA. Наверное, тоже какая-нибудь дворянка или княгиня, возомнившая себя пупом мира! Макджадд слышал, что здесь, на «Заре-21» обитает настоящая графиня с Гуриасса, перед которой все мужики на задних лапках ходят! Ну, ничего, до графини потом доберемся, а пока этой стервой займемся! Американец был уверен, что обладательница такой длинной фамилии, - высокомерная стерва, которая сюда прилетела не работать, а хвостом крутить! А он и его парни лазают по пустыням на старых «Горностаях» с раздолбанными к херам гирокомпасами!

- Наверное, такая же тварь, как и моя бывшая! – ругался про себя Макджадд. – Ничего, сейчас мы этой стерве под хвост присунем!

Проходя мимо стоянки, Эрвин решил быстренько добежать до своего «GM»*, забрать инструмент и зарядник из багажника. Он уже дошел до своего космобиля, как вдруг услышал звуки удара о металл и женские страдальческие возгласы:

- Ну, заводись уже! Господи, ну за что мне все это? Ну, заведись, я тебя прошу, ну маленькая моя!

Эрвин с интересом увидел, как буквально через ряд от него миловидная женщина лет сорока с длинными огненно-красными волосами пытается реанимировать свою машину, - «Сапфир» индийского производства. Одета женщина была в модное красное платье в белую полоску и легкое пальтишко. Эрвин понимающе усмехнулся и поспешил на выручку. Совесть механика не позволила ему бросить женщину на произвол судьбы:

- Доброе утро, мэм! Извините, что лезу не в свое дело, но мне показалось, что у вас проблемы?

- Еще какие! – согласилась женщина, в глазах которой запечатлелась вся многовековая боль русского народа. – Представляете, не заводится! С утра мне номера выкидывает, как до работы-то добралась, сама не понимаю! И ведь новая машина, всего полгода!

- А почему такой выбор, мэм? – спросил Макджадд. – Почему именно «Сапфир»?

- Ох, я в этом ничего не понимаю! – сплеснула руками женщина. – Подружка посоветовала, у нее такой же уже год! Вот и ее и послушала!

- Прошу прощения, мэм, - улыбнулся Макджадд. – Я не знаю вашей подружки, но в машинах она разбирается так себе! «Сапфир» - это унылая корзина болтов, которая ломается чаще, чем летает! У нас в свое время в Штатах было поветрие, все брали эти индостанские машины, которые собирают криворукие дефективные роботы в Гуджарате и Карачи. А индусы, не будь дураками, пиарят свои поделки по всей Федерации со своими слонами и танцами!

- А я думала, это очень надежная машина, – Рыжая дама посмотрела на американца глазами обиженной девочки.

- Если работать стойкой в баре, - да! Я работал аэромехаником, мэм! Я десятки этих корыт разобрал и собрал! Вы извините, но взять «Сапфир» может только…
- Только такая конченая дура, как я! – выпалила в отчаянии аэрострадалица.

- Нет, мэм, я хотел сказать, что только человек неопытный, - сдал назад Макджадд. – А что с ней? Если хотите, я могу глянуть… Случайно не это, - силовой контур сначала включается, а потом тут же гаснет? «Ошибка 363», нет?!

- Точно так! – удивилась женщина. – Посмотрите, если вы мастер к тому же… Если вам не трудно!

Макджадд пожал плечами, достал из своего рюкзака набор инструментов, подключился к ремонтному сайту, который позволял использовать все тестовое виртуальное оборудование. Макджад сначала залез в кабину, внимательно изучил скорбные показатели на дисплее, потом вздохнул, разложил прямо на земле свои инструмент, подключил извлеченный из кармана тестер к «виртуалке»… С видом индийского гуру, познавшего смысл жизни, он не спеша снял свой капитанский китель с многочисленными наградными планками и открыл люк двигательного отсека:

- Я, похоже, знаю, в чем дело… У вас эта колымага на гарантии еще?

- Ну, зачем вы так? – нахмурилась женщина, инстинктивно поглаживая свою любимицу. – Просто сломалась …второй раз…

- То есть, вы уже имели с этим дело? – спросил Макджадд. – И как решилось дело в первый раз?

- А никак! – захлопала очаровательными серыми глазами женщина. – Она через час вдруг сама исправилась и заработала! А система самодиагностики не выдала никакого повреждения.

- Тогда точно знаю… - пробурчал Макджад, оглядываясь, куда бы ему пристроить свой китель. – Простите, мэм, вы не против, если я его пока на внешний обтекатель повешу? Или отнесу в мою «тачку»…

- Давайте, я подержу! – с готовностью вызвалась женщина. – Только выручите меня!

- Сейчас, мэм… Спасибо! – подмигнул ей Макджадд. – Потом отошлите эту «прелесть» на завод по гарантии, мой вам совет! Но я бы на вашем месте вернул бы ее насовсем и затребовал бы назад свои деньги!

Краем глаза Эрвин заметил, что взволнованная женщина аккуратно сложила его китель, потом увидела какое-то пятнышко на рукаве и попыталась его оттереть, глядя то на спасителя, то на рукав его одежды. Это аризонскому ковбою понравилось:

«Добрая леди! И хозяйственная… Вот только тачки выбирать не умеет! И, похоже, без мужика… Ладно, вперед разведка!» - подумал Макджадд и нырнул черед ремонтный люк в недра машины.

- Ну что? Что там? – Хозяйка «Сапфира», обняв китель помощника, взволнованно переминалась с ноги на ногу. Ее пугали стукающие звуки, треск, англоязычная матершина и болтающиеся туда-сюда ноги Макджадда, оставшиеся на свободе.

- Чтоб…меня…черти взяли! – раздалось из глубин «Сапфира». – Ненавижу индостанский космопром! – Fuck!

- Что?! Что, так все плохо?! – От волнения женщина прикрыла глаза ладонью, но тут из люка вылетела какая-то деталь, судя по внешнему виду пережившая пытку высокими температурами.

- Да хрен доберешься до этого fuckingионного распределителя! – Из люка показалась ухватистая лапища ладонью вверх. – Мэм, вас не затруднит найти у меня в рюкзаке такой же?

- Ой! – испугалась женщина. – А что это? А как это называется?!

- Ионный распределитель, мэм! Тот, что я выкинул, сделали из смеси цинка и верблюжьего навоза!

Макджадд яростно задвигал ногами, будто бы хотел забуриться еще ближе. Со стороны выглядело, будто хищный индостанский космобиль пожирал живого человека.
Дама попыталась помочь бородатому рыцарю, которого, судя по отборной англосаксонской лексике, машина не только проглотила, но уже и начала потихоньку переваривать. Наконец, бедная женщина откопала в одном из пеналов магический артефакт, сделанный из титана, и вручила его своему защитнику, благословляя на подвиг.

Через двадцать минут стонов, проклятий и почти старческого кряхтения, сопровождаемых электрическим треском и постукиванием о какие-то детали, машина неожиданно мигнула огнями и вздрогнула. Наконец, Макджадд, проявив чудеса изворотливости, использовал метод бешеного рака и выполз на свет божий задницей вперед, с раздражением захлопывая крышку люка. Он весь был в масле, а руки были темнее самой темной болхианской ночи.

- Теперь попробуйте запустить, мэм.

К великой радости хозяйки космобиль тут же завелся, загудел своими причиндалами и чуть приподнялся, повиснув на АГ-подушке.

- Браво! – закричала восторженная дама. – Вы меня просто спасли! Как вас зовут, о, благородный рыцарь?! А то мы с вами и не познакомились даже! Вы североамериканец?!

- Капитан Макджадд, мэм! – представился бравый офицер. – Можно просто Эрвин. Я простой работяга из Аризоны, так что можно без чинов…

- Очень приятно! Подполковник Полосухина! – приветливо улыбнулась спасенная дама. – Можно просто Эльвира!

- Вот это сюрприз! – удивился Макджадд. – Да, не так я вас представлял! Должен признаться, мэм, я направлялся к вам! Извините, мэм, направлялся ругаться!

- А почему ругаться?! Я человек абсолютно неконфликтный… Неужели, я вас чем-то обидела?

- Не меня, мэм! – отчеканил капитан разведроты. – Разрешите обратиться, мэм, по служебному вопросу? Ничего, я субординацию знаю… Капитан Макджадд, мэм, командир разведроты… Дело в том, что еще третьего октября мой заместитель подал заявку на восемь гирокомпасов для боевых машин класса «Горностай». Однако до сих пор, мэм, не слуху, ни духу! Таким образом, мои парни вынуждены работать в пустошах на неисправных машинах, а это, согласитесь, непорядок!

- Что за гирокомпасы такие, я в первый раз слышу… - покраснела Эльвира. – Это нужно разбираться в отделе материального обеспечения.

- Со всем моим уважением, мэм, но данный груз относится к предметам первой необходимости, - изображая строгость, сказал Макджадд. – Ну, конечно, кроме медикаментов и продуктов питания…

- Так! Давайте прямо сейчас посмотрим! – Полосухина с готовностью включила свою гала-панель и прямо здесь, на парковке, активировала базу организации госзакупок. – Номер заявки не помните? Я, простите, не из тех, кто баклуши бьет, пока мальчишки жизнью рискуют!

- Сейчас будет, мэм! Сейчас, запрошу у моих ребят... Бобби, быстро мне номер наших заявок, я у начальника тыла! Я вас и не обвиняю, - Макджадд тоже основательно смутился, увидев перед собой не стерву, а симпатичную, доброжелательную даму, которой элегантное платье шло куда лучше казенного мундира. – Может, сбой какой-то или еще какая-то беда…

- Так, вот они! – воскликнула Полосухина, указывая на мерцающий гала-экран. – Нашла по номеру заявки! И что здесь за проблема? Понятно! Неверно составлена, не по той форме. Введена новая форма для заявок, а заявки, составленные по старой форме, система просто отправляет в «корзину». Я, кстати, форму выкладывала в общий чат еще двадцатого сентября!

- Только из-за формы заявки, мэм? – изумился американец. – А я думал, что только у нас в Пентагоне торжество бюрократов?!

- Никак нет, капитан! – В голосе Полосухиной прозвенели нотки раздражения. – На Преображенской площади* тоже хватает! Это же мы здесь ерундой занимаемся, а они там работают! Вот, была одна форма заявки, теперь другая! Это куда важнее и значимее, чем вы со своими походами в пустыню, верно?

- Так точно, мэм! – улыбнулся Макджадд, чувствуя в симпатичном подполковнике с красными волосами и длинными ресницами родственную душу. – Ваши бы слова, да богу в уши!

- Из меня военачальник-то, честно вам скажу, неважный! – махнула рукой Полосухина. – Я ведь всю жизнь в снабжении проработала, в МинТорге… Вот что, товарищ Макджадд… Вы мне помогли, и я вам помогу прямо сейчас. Идем со мной, я вам сейчас помогу заявку правильно составить, и мы тут же, при вас отправим! И еще чаем вас напою, в благодарность за спасение! Послушайте, вы, сразу видно, мужчина рукастый… Простите за наглость, вы кондиционер у меня не посмотрите в кабинете? А я вашу заявку лично отправлю, и с меня еще вкуснейшее домашнее печенье! Согласны?!

- Какой разговор, мэм?! Считайте, что дело в шляпе…



База национального гуэннохоррского полка «Черное знамя».



…Только ближе к вечеру Адобо Громар нашел время явиться на прием в медсанчасть, где работала та самая «Юли» - выпускница тверского медико-технического училища, семнадцатилетняя Юлия Макухина.

Юля была одной из тех молодых энтузиастов, одержимых идеалами торжества коммунизма, свободы и равенства, товарищества и братства разумных цивилизаций Вселенной, которым нужно помогать, если они попали в беду. Такие юноши и девушки с горячими сердцами и мечтами о распространении принципов человеческого гуманизма и братства по всей Галактике, были наивны и нравственно чисты, будучи готовыми даже принести себя в жертву ради своих идеалов.

После событий тридцать девятого года, также, как и многие ее сверстники, как Таня Синицына, Юлия просто грезила Болхиа. Именно здесь она мечтала работать, применить свои знания на практике, - там, где это необходимо в первую очередь. Но к этому моменту все официальные вакансии были уже заняты. Кроме одной…
Громар со снисходительной улыбкой наблюдал за действиями щупленькой, низкорослой, курносенькой девочки с прядками светлых волос, выбивавшихся из-под форменной шапочки. Юлия, или как ее называли болхиа, - «Юли» - по внешнему виду мало отличалась от местных жительниц. И красавицей здесь не считалась, - худая, угловатая, с почти мальчишеской фигурой… Здесь своих таких же хватает! Однако, одна деталь все же отличала ее от местных жительниц - необыкновенно живые, веселые, лучистые глаза, которые будто впитывали свет дневных ламп с потолка, накапливали его. Похоже, эта наивная девочка еще верила в добро и справедливость.

Старый Громар знал выражение глаз своих соплеменников, - либо водянистые, потухшие, либо застывшие, непроницаемые, будто металл, либо цепкие хищные, как автоматические прицелы глаза, выискивающие жертву. Глаза Юли были другими, - живыми, солнечными, «неболхианскими». В них было то, чего днем с огнем не сыскать на Болхиа – радость, оптимизм и жизненная сила.

Вот она сосредоточенно смотрит на монитор, где мелькают какие-то картинки... Вот сосредоточенно, сжав губки и сдвинув бровки, она плавными движениями, как ювелир, направляет излучатель, зависший над старой раной Громара. Ее серые зрачки сужаются, концентрируются, замирают, как у снайпера перед выстрелом… Вот она следит за ходом работы прибора... Излучатель испускает неяркое свечение и слабые, едва покалывающие лучики, которые стерилизуют, разрушают засохшую, зарубцевавшуюся поверхность и очищают ее от застывшего гноя и прозрачных выделений. А сама рана тем временем потихоньку уменьшается в размерах... И глаза юного врача на секунду вспыхивают двумя искорками-звездочками от радости. А вот она снова серьезная, деловая, с курносым носиком и чуть припухлыми щеками, как у младенца, насосавшегося материнского молока.

- У вас так много шрамов и ран, - говорит ванарская девочка-врач. – Вы вообще к врачам обращались? Просто чудо, что вы не получили инфекционное заражение в таких-то условиях!

- Я участвовал во всех войнах, ситти доктор, за последние сорок лет, - с гордостью старого вояки ответил бородатый полковник. – У нас медицина была простая! Не помер, значит, крепче стал! Меня даже радиация не брала!

- Это правда, у вас очень хорошая генетика, - согласилось нежное, сказочное создание из другого мира. – Но вообще вам нужно пройти полный курс лечения, в том числе генетической корректировки, потому что преимущества вашей ДНК подпортила лучевая болезнь.

Она вернулась к управлению излучателем. А Громар сидел и любовался этой хрупкой фигуркой, которая будто сошла с почерневших страниц старых, не догоревших в кострах, детских книжек про сказочных принцесс. Вон, на щеке у нее детский, сказочный узор, напоминающий полоску радуги.

Вот она немного резко надавила на рычажок манипулятора. И Громар поморщился, - кольнуло чуть сильнее.

- Вам больно, да?! – вскочила испуганная Юлия с виноватыми глазами. – Это я… Простите пожалуйста, все из-за моей неаккуратности…

- Ничего, ситти, - удивился такой реакции Громар. – Подумаешь, будто насекомое куснуло разок. Я мужчина, ситти, меня сколько раз наживую штопали! И ничего…Мужчина должен уметь терпеть боль.

- Нас учили, что в медицине нет места боли…Все, не отвлекайте меня! - нахмурила лобик «Юли».

- Есть не отвлекать! – улыбнулся старый вояка.

Серьезная, суровая госпожа доктор, которой еще в куклы играть надо, завершила процедуру, выключила излучатель, потом деловито сделала две инъекции (Громар даже не почувствовал),а потом нежными, как лепестки цветков, пальцами нанесла какой-то целебный крем на края раны. Сама эта мазь приятно покалывала холодком, и Громар чувствовал, как его кожа будто оживает, молодеет, становится более упругой и прочной, и как бы сама поглощает, затягивает ранение.

- Еще два сеанса, и забудете, где у вас рана была! – сказала Юлия. – Это у вас от наших? Ранение от плазменного луча…

- Так есть, ситти! – скривился Громар. – Одна из ваших прелестных дам изволила оставить напоминание о себе!

- Это плохо… Война, - это всегда плохо, - сурово сказала Юлия, надув пухленькие губки.

«Ишь ты, умная какая! Я родился во время войны, вырос в боевом полку, и жил на войне! И ничего не умею делать, кроме как воевать!» - подумал суровый бородач. Но мыслей своих не выдал, а спросил другое:

- У вас все в порядке, ситти? С нашими соплеменниками, с бойцами, с пациентами? Никто из наших не обижает? Провокационных вопросов не задают?! Если что, вы говорите незамедлительно! В миг к порядку приведем!

- Спасибо, товарищ Громар! – улыбнулась девушка. – Нет, пока ведут себя прилично! Даже иногда подарки дарят! Вот… Я их на подоконник выставляю!
Полковник увидел на подоконнике, рядом с живым зеленым растением в горшочке множество старых игрушек, медальончиков, даже одна сережка лежала в виде грозди оранжевых плодов. В современном мире Болхиа эти металлические кусочки мусора – сокровище!

- Скажите, ситти доктор, а как вас родители отпустили сюда? – спросил старый боец и по совместительству глава новой, тайно образованной партии. – Я понимаю, что вы обладаете средствами почти мгновенно перелетающими между звездами, и для вас это, возможно, просто загородная командировка, но все же… В наш мир, где до сих пор идут сражения, в мир, переживший атомную войну?

- Я уже самостоятельная, взрослая девушка, и все решения принимаю сама! – с горячностью ответила Юлия. – У нас всегда с родителями были вполне доверительные, либеральные отношения, я стала заботиться о себе сама почти с восьми лет. Когда я хочу куда-то направиться, я просто сообщаю об этом родителям, и они мне доверяют.
- Странно… - пробурчал Громар. – Если бы речь шла о парне, молодом воине, это было бы легко объяснимо. Мужчина всегда покидает родительское гнездо первым… Но вот так отпускать девочку, от которой зависит продолжение рода…

- У нас полное равноправие! – заявила Юли. – И девушка ничуть не слабее и не глупее мужчины!

- Извините, ситти, я не верю в идею равенства мужчин и женщин, - пробурчал болхианец. – Мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина. Они под разные задачи создавались природой. Если женщина наравне с мужчиной будет искать приключений на поле боя, кто же детей рожать будет? У нас и так каждая вторая женщина бесплодна или не может родить по возрасту или здоровью… Так еще и здоровыми женщинами раскидываться?!

- Это устаревшая шовинистическая идеология! - сказала Юлия – Любой человек, женщина или мужчина, это, прежде всего, свободная личность, а не инструмент! Да и потом…я же третий ребенок в семье.

- А что, в вашем мире нельзя быть третьим ребенком?

- Понимаете, в чем дело… - ответила Юлия со смущением. – Когда население Земли достигло двадцати миллиардов человек, через век после Терранской битвы…, правительство ввело ограничение на рождаемость в некоторых регионах. Так, например, для Центрального района РСФСР ограничение – не более одного ребенка на человека. Соответственно, семья из двух человек – не более двух детей. Нет, можно переселиться в слабо заселенные районы СССР или на другую планету, и тогда рожай сколько хочешь, но моя мама палеоботаник, и ее работа связана с Европейской частью страны... Поэтому семье назначили дополнительный налог, а потом, если у вас детей сверх квоты, жилищные условия тоже не улучшают. А когда мне было семь лет, папа и мама родили еще и братика… У меня два младших брата. Ну, вы понимаете, что в доме творилось… Шум, гам, тарарам… Я старалась поменьше находится дома, участвовала во всех программах, во всех федеральных школьных и молодежных движениях, чтобы заслужить себе хороший рейтинг… И вот, когда мне исполнилось семнадцать, я стала взрослой, я улетела, чтобы не мешать родителям…

- Налог за третьего ребенка… - Ошеломленный Громар только головой покачал. – Вот уж проблема! У нас на всей планете пара десятков миллионов калек наберется, а вам, ванарцам, людей девать некуда! Да, в словах Лана есть доля истины… И что же, ситти, вы из-за своего статуса были изгоем?

- Нет, что вы?! Наоборот… У меня, наверное, самая лучшая семья, самые лучшие родители! У нас всегда было полное взаимопонимание. Что бы я не решила, за что бы я не взялась, - мои мама и папа всегда были рядом, поддерживали меня, доверяли мне… Говорили, что я – самая умная и взрослая, что у меня все получится, что они верят в меня… Знаете, как это приятно слышать?! Крылья за спиной режутся! Когда я закончила училище, я захотела отправиться сюда, на Болхиа… Я думала, что меня не отпустят, но мои мама и папа и здесь проявили понимание, переживали только… «Мы верим, что у тебя все получится!» - говорили они. – «Ты уже взрослая, пора тебе самой искать свою дорогу. А мы всегда будем рядом!» Я очень люблю и маму, и папу… и бабушку… Вот только дедушку жаль… Он умер три года назад… Я его тоже очень любила… ОН меня научил рыбачить, и рассказывал мне про звезды, на которых он был… Я, наверное, по нему больше всех скучаю…

- Вы имеете возможность связи с родителями? – поинтересовался Громар.

- Да, только мы редко созваниваемся сейчас, - махнула рукой Юли. – У папы всегда запарки в его институте, мама вечно в командировках по всей Европе и на Луне, братья в школе, в секциях… А у бабушки новая любовь, представляете? У нее роман с одним инструктором-дайвером из Пуэрто-Рико, на двадцать три лет моложе ее! Она у меня еще красавица, молодым фору даст! Да и ей всего-то шестьдесят три года!

Для шестидесятипятилетнего Адобо Громара, старого полковника Имперской Армии, который помнил еще старого Гамзадаро-отца молодым, рассказ Юли показался сплошной фантасмогорией. Шестидесятитрехлетняя старуха, крутящая шашни с молодым парнем, - за такое в старые времена в сумасшедшие дома отправляли! Тоска Юли по родному дому была легко объяснима, а теплота, с которой юная врач отзывалась об умершем дедушке, вызывала у Громара уважение. Трепетное отношение к предкам, к старому ветерану, - это главная добродетель. Названия странных профессий и чужих топонимов пролетели мимо ушей старого вояки... А вот по поводу любви родителей Юли к своей дочери Громар имел свое особое мнение. И не сказать, чтобы уж очень лицеприятное по отношению к родителям Юли.

- Скажите, ситти, а почему все-таки к нам? Мы же враги вам? Вы, надо признать, работаете, на совесть, - погладил бороду Громар. – Ни одного погибшего, тут надо отдать вам должное…

- Замолчите! – вдруг возмутилась Юли. – Замолчите пожалуйста, а то сглазите! ПОКА ни одного погибшего, и пусть так будет дальше!

- Понял-понял! – закивал Громар, примирительно поднимая ладони вверх, - Все врачи всех миров суеверны. Так есть! А все-таки, почему? Вам хорошо платят за это?

- Вы знаете, когда о вас только стало известно, о вашей планете, обо всей вашей войне, я искренне вас ненавидела, как и многие жители нашего мира! – честно призналась Юли. – Но потом я задумалась о бедах, постигших вашу цивилизацию, об истории развития, о войнах на вашей планете. Как будто бы во Вторую Мировую в 20 веке победили нацисты… Я читала протоколы допросов ваших людей, и я выявила, что все вы – чудовищно несчастны из-за господствовавшей в обществе тирании и природной катастрофы. А если показать вам другую жизнь? Другую ментальность, и не бойца с оружием в руках, а представителя мирной профессии? Платят-то мне, конечно, неплохо, и очки в соцрейтинг идут, но… Понимаете, если где-то нужна помощь врача, если где-то люди нуждаются в помощи, я просто не имею права не поехать туда… И мне не важно, кто эти люди по расе, цвету кожи, политическим взглядам… Это мой долг носителя разума перед другими носителями разума.

«Чудовищно наивная девочка начиталась детских книжек!» -подумал Громар, с симпатией глядя на доктора. – «Говорит как хорошо вышколенный выпускник Императорской военно-врачебной академии, но с сильным уклоном влево… Влияние dlobek, ничего не поделаешь! А если Лан прав, и все это просто легенда? Вдруг это хорошо подготовленный агент, приставленный сюда, чтобы следить за нами?»

- Скажите, ситти доктор, а ваши власти… - вкрадчиво начал старый имперский полковник, тщательно подбирая слова, - Ваши власти не отдавали вам приказа…, прошу понять меня правильно,…сообщать, если вы услышите что-то… вредное для ваших властей? Ответьте честно!

- Отвечаю честно, - Юли пожала плечами. - Конечно, мне говорили об этом. Прямого приказа не было, но инструкцию я подписывала. Сообщать, если я стану свидетелем противоправных действий, планирования враждебных действий против Федерации, если мне будут поступать угрозы, или в случае крайней опасности. У меня есть защитное поле и телепорт, и даже оружие… Вон, в ящике стола лежит.

- То есть… Вы этого даже не скрываете? – Громар был ошеломлен такой откровенностью и наивностью собеседницы.

- А чего скрывать-то? Я сюда лечить прилетела, а не шпионить за вами! А потом у меня все ваши только и разговаривают о противоправных действиях и свержении власти! – усмехнулась Юлия. – Если ваши даже что-то и задумают такое, я не думаю, что они пойдут рассказывать об этом мне!

- А если вы вдруг станете свидетелем такого? Вы сообщите своим властям?

- Да, сообщу, - честно сказала Юлия. – Но вообще я врач, а не доносчик. А уж разговоры, кто лучше: «dlobek» или Гамзадаро, я слышала много раз… Я, разумеется, за первых. Я сама коммунистка, поэтому я против национализма, как такового. С одним вашим лейтенантом, с таким большим пятном на щеке, мы аж полчаса спорили о политике! Давно уже, правда, месяц назад…

- То есть, вы за «левых»?! – хитро прищурился Громар. – А вот я «правый».

- А это, товарищ полковник мне без разницы! – заявила Юлия. – Я врач, существо бесполое и аполитичное.

- Аполитичны вы, или нет, ситти, это не имеет значения, - сказал полковник. – Политикой так или иначе занимаются все и каждый. А если вам кажется, что вы ей не занимаетесь, то она займется вами, даже не беспокойтесь! Я в свое время тоже считал, что я вне политики, что я просто солдат нации, служу родине, а под каким флагом, это без разницы. Но выяснилось, что политика так или иначе окружала меня со всех сторон. Политика шла за мной, за нашими первыми эшелонами в виде политкомиссаров, которые насаждали свою веру там, куда ступал наш солдатский сапог. А потом комиссары сказали точно и весьма откровенно: «Где стоит наш солдат, там развевается наш флаг, а где наш флаг, там наш закон!» Вот так и вы, ситти, возможно сами того не осознавая, являетесь проводником политики своего государства.

- Наверное, вы правы, - согласилась Юлия, вздохнув совсем не по-юношески. – Но если даже так, я пришла в ваш мир со скальпелем, а не с плазматом.

- Потому что до вас с плазматом сюда пришли другие! – хмуро ответил Громар.

Юли умолкла, отвернулась, лицо ее потемнело. Старый имперский вояка тут же отругал себя всеми мыслимыми ругательствами. Нашел до кого докопаться, до ребенка! Позор!

Нужно сказать, что Адобо Громара не нужно было долго уговаривать посещать медицинский центр. И коллеги по службе шутили, что «железный Громар» заразился ванарской болезнью.

Полковник действительно испытывал к семнадцатилетней ванарке необычайно теплые чувства. Разумеется, это были не любовное и уж, упаси, Боги, не сексуальное влечение, - какая уж романтика на седьмом десятке, тем более, с ребенком, который позавчера еще в игрушки игрался?

Юли была поразительно похожа на его маленькую внучку, Изу, которая родилась у сына Громара. Громару казалось, что, если бы Иза выросла, она бы выглядела точно, как Юли… Такие же пухлые щечки, серые живые глазенки, светлые волосы, профиль лица… У маленькой Изы первые волосики тоже были светлыми, мягкими, как пух…
Сын Громара выбрал путь морского офицера и с семьей виделся нечасто. Внучку Адобо видел последний раз, когда ей исполнилось четыре месяца… Или пять… Потом он и сам уехал в полк, оставив невестку и внучку на попечение прислуги и намереваясь заехать через неделю, пока сын ушел в поход на своей подлодке.

А через три дня после этого тревожные сирены отыграли реквием по человечеству, а огненные смерчи разметали города… Громар надеялся, что они погибли сразу, без мучений. Тогда практически все его товарищи стали одинокими осиротевшими вдовцами в один миг.

- Извините, ситти, я не должен был высказывать претензии к вам, - виноватым тоном сказал Громар. – В конце концов, к врачу какие претензии могут быть? Это у меня уже старческий маразм стучится в черепную коробку! Ребята вас уважают, это точно… Все только и вспоминают тот случай, когда вы вытащили пятерых «тяжелых» парней… Хотя, признаюсь честно, от вас не ожидали ни одного. Ребята, да и я в том числе, уже готовились поднять бучу, что нам подсунули ребенка вместо толкового медика. А вы… Надо признаться, утерли нос всем!

- Это даже не я вытащила, а техника, - грустным голосом сказала Юлия. – Я только следовала указаниям виртуального инструктора и боялась, что что-то сделаю не так… Я жутко тогда перепугалась… И даже хотела бросить все и улететь…

- Парни тогда прониклись уважением к вам, это факт, - задумчиво сказал Громар.

- Жаль, но сейчас я узнала, что вы меня считаете врагом… - Казалось, Юлия сейчас расплачется.

- Враг, ситти, понятие растяжимое, - торжественно и немного грозно сказал Громар. – В нашем мире быть врагом, - это не так еще плохо. Куда хуже, - прослыть предателем, дезертиром или трусом. А когда тебя боятся, как врага, но уважают, как профессионала, - это даже неплохо. Теперь слушайте мою команду! Оружие всегда носите с собой, в установленном порядке, равно как и специальные средства! Не дело, когда оружие валяется без присмотра!

- Но я не хочу ходить к вам с оружием, как враг! – чуть не заплакала Юлия. – Я не хочу быть вашим врагом!

- Отставить! – громыхнул старый полковник, да так, что земная девушка вздрогнула. – За утрату оружия – самое тяжкое наказание в полку! Вот подумайте сами! Проникнет в ваше отделение какой-нибудь диверсант или просто псих, возьмет ваше оружие и перестреляет раненых, а то и вас вместе с ними! Или кого-нибудь из раненых демоны посетят, и все! Отставить возражения! У нас в третьем полку, в тридцать пятом году Старой Эры одного черта наследства лишил папаша, так он выкрал пулемет, ворвался в казарму и устроил фарш! Я не поручусь за каждого, ситти! Приказ ясен?

- Да, конечно, - грустно вздохнула Юлия. – Товарищ Громар, можно вопрос? А кто такие ридданцы – спросила Юлия. – У бойцов это самое худшее ругательство.

- Ридданцы?! – По лицу Громара пробежала нервная судорога. – Самые гнусные мрази и нелюди во Вселенной! Я надеюсь, наши ракетчики вдарили по ним от всей души, и из них никто не выжил!

- А почему вы их так ненавидите?

- Потому что это он начали войну! Это они первыми запустили ракеты! Они сожгли наших жен, детей, внуков... Более того, если бы нам в руки бы сейчас попался бы живо ридданец, я бы запретил вам оказывать ему помощь, если угодно, под стразом смерти! Отставить возражения! Вы еще слишком молоды и наивны, и не знаете, что такое ненависть к смертельному врагу! Добро – оно не для всех!

- Но чем они так страшны? – поразилась Юлия жестокости врага.

- Нет хуже, мерзее и гаже врагов, чем ридданцы! – Громар опустился на кушетку и жестом пригласил сесть рядом Юлию. – Вот послушайте меня… Как-то в молодости, когда еще о войне и разговоров не было, я, тогда еще унтер-офицер, служил на востоке. Мы патрулировали побережье, в помощь береговой охране... И вот что произошло…


ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

СШЮА – Соединенные Штаты Южной Америки.

КИбСГУиК – Кибернетическая система государственного управления и контроля

«…кипящая ртуть…» - Температура кипения ртути составляет чуть более 356,73 градусов по Цельсию.

GM – GeneralMotors

«На Преображенской площади тоже хватает…» - Министерство Обороны СССР располагается в Москве, на Преображенской площади.