Глава 16 Фестиваль мёда

В итоге нам опять пришлось ждать новое такси, Обероша не позаботился заранее, об этом, и сам тужил. Простояв под жаркими лучами солнца, примерно минут тридцать, а по ощущениям весь час, во двор заехала потрёпанная «лада». Меня пробрало на смех.

— Чего ты ржёшь? — не врубился Ефим, и поглядывал на меня как на человека, про которого обычно говорят: «смех без причины, признак дурачины».

— Смотри Оберон, видишь ту красотку, — пальцем я показала ему на приближающееся к нам разбитое такси.

— И что?

— За нами едет. А кряхтит как. — Откровенно издевалась я, видя как лицо парня вытягивается. Кажется, мировая знаменитость давно не каталась на подобном транспорте советских времён. — Жду не дождусь твоей реакции, когда ты сядешь в машину.
 
— Это не наша машина, — стал отнекиваться он, — я заказывал «комфорт» а это что? Что?

— Это «люкс», — покачивая ногой, сидя на лавочке я ликовала. День удался, моё настроение поднималось с каждым нервным подёргиванием глаз у Ефима.
 
— Ты устроила? — посчитал он меня виноватой, — решила меня с ума свести мелкая?

— Надо мне, держи карман шире, павлин разукрашенный. Я слишком ленива, чтобы строить против тебя козни, — поднялась я и помахала водителю, который явно заплутал.

Тот кажется, оживился, поняв, куда точно ему следует подъехать, и устремился к нам. Я выразительно приподняла брови. Так и хотелось ему сказать «видишь, тебе конец мальчик». Когда «лада» притормозила рядом с нами, из окна выглянул мужчина средних лет, и окинул нашу парочку задумчивым взглядом.

— Вызывали? — басисто поинтересовался он.

— Нет.

— Да. — Одновременно выдали мы, понятно кто что ответил.

Я согласилась с предположением водителя только из вредности.

— Так нет или да?

Из салона несло дымом, и кое-чем ещё неприятным, я было хотела всё-таки изменить своё решение, как Ефим меня опередил.

— Вызывали, — посматривая на меня с ехидством, согласился парень, и отрыл передо мной дверь.

Мне пришлось сесть в прокуренную и грязную машину, а рядом со мной плюхнулся и Ефим. Ему, казалось бы, стало всё равно, он выглядел даже весёлым. Всю дорогу таксист не умолкал, а Ефим ему поддакивал, одна я в итоге страдала. Хотела открыть окно, чтобы хотя бы немного почувствовать приятный запах улиц, но водитель заявил, что ему продует спину, и пришлось его закрыть. Пока мы ехали до центрального парка, мои фруктовые духи скончались, не в силах и дальше соседствовать с запахом дыма и чем-то ещё мерзким, что я до последнего не смогла разобрать.

Когда мы наконец-то покинули обитель «угарного газа», я смогла вздохнуть полной грудью, благодаря вселенную, что позволила мне выжить. Ефим по-братски попрощался с водителем, и когда тот уехал, посмотрел на меня с долей иронии.

— Думала, я откажусь от поездки в обычном старом авто, из-за своей новой жизни? Ну как? Съела? Не отказался.

— Гордись собой, — не могла я надышаться.

В этот момент на телефон Ефима пришло сообщение. Прочитав его, парень истерично зашёлся смехом.

— Сука, — не мог остановиться он, будто смешинка в рот попала.

— Ты чего? Доктора позвать?

— Мне таксист написал. Спрашивает: как долго ему ещё нас ждать. Тот самый, который и должен был отвезти.

— Серьёзно? — не поверила я, и рефлекторно вырвала смартфон из его рук. В сообщении из приложения действительно значилось то, что Ефим мне и зачитал. — Упс! Теперь ты меня прибьёшь да?

— Сложный вопрос, — отобрал он телефон, и убрал в задний карман джинс. — Пока можешь жить, но только потому, что я хочу повеселиться.

— Какой щедрый, спасибо за данное мне время, постараюсь воспользоваться им по достоинству, — наигранно поблагодарила я.

— Из-за твоей оплошности мелкая, ты будешь ходить у меня по струнке. На сегодня я твой босс. Не спеши радоваться, я делаю это из личных нужд, — будто не видел он ничего странного в происходящем.

Со стороны входа в парк слышалась музыка, а так же женский вокал, видимо фестиваль шёл полным ходом. Ефим подал мне руку и приглашающе посмотрел на вход.

— Не вопрос, я заплачу, благо деньги у меня имеются, — без проблем согласилась я.

— Ты дурная Саш? Руку мне дай, а то потеряешься, и украдут такую красоту, — припомнил он слова моего папы.

Господи, и откуда мне знать, что он просит взять его за руку? Обычно с протянутой рукой милостыни просят, вот я и отреагировала по привычке.

За руку мне его брать не хотелось, мало ли что учудит моё безумное сердечко. Ему не к чему испытывать столько мощные перепады, иначе я не выдержу, и вся тщательно выстроенная мною стена рухнет. Я в последний раз бросила взгляд на раскрытую и привлекательную (к слову музыкальную) ладонь, и пройдя мимо него, направилась к кассе, чтобы купить два билетика на фестиваль.

— Я не понял, — раздалось недовольное у меня за спиной, — Саш, когда я стал невидимкой?

— Минуту назад, — ответила ему, и вежливо спросила у кассира сколько будут, стоит билеты.
 
Как я и рассчитывала они оказались не слишком дорогими, поэтому я без всякой задней мысли, достала кошелёк и стала отсчитывать купюры.
 
— Вы платите? — спросила меня кассир.

Я опешила. А что, есть, кому ещё заплатить? Что за странная леди?

— Я.

— Извините, я подумала, ваш молодой человек заплатит.

— Нет, он мне не молодой человек, мы просто… — Я запнулась. А кто мы друг другу?

— Муж и жена, — влез Ефим, отталкивая меня от кассы, — у нас общий бюджет. И кстати миссис, а какое вам дело кто бабло в кассу несёт?

— Ефим отойди, — попыталась я поступить с ним, так же как и он со мной, но в отличие от меня, тот стоял неподвижно, словно прирос к асфальту.

— Никакого, — растерялась несчастная женщина. Похоже, она успела пожалеть о сказанном, парень, так настойчиво вопрошавший у неё, пугал.

— Отлично, — обрадовался непонятно чему артист, — давайте ваши билетики… Спасибо миссис, а это вам.

Я выглянула через плечо, и увидела, что наш прынц отсыпал нехилую сумму в виде долларов.

— Молодой человек, мы принимаем только рублями, — снова потерялась она. Бедняжка, мне хочется ей посочувствовать. Тяжело, наверное, обслуживать такого идиота как Ефим.

— Что за фигня? Я забыл обменять, — стал раздумывать парень как выйти из сложившейся ситуации.

Я нашла выход вместо него, и просто положила перед кассиром нужную сумму, которую наскребла. Специально отсчитывала рубль к рублю, чтобы закончить всю эту ерунду, и поскорее попасть на праздник.

— Спасибо, — возликовала женщина, и готова была молиться на меня, — хорошего отдыха молодые люди.
 
— Не справедливо, — ворчал Ефим, когда мы, наконец, оказались на территории парка.

На его нытьё я никак не отреагировала. Пока мы шли по выложенной плитке, я рассматривала украшения фестиваля. По пути нам встречались киоски с мёдом, с самыми разнообразными вкусами. Я собиралась прикупить кое-что для себя, может в подарок Егору, хотя он вряд ли оценит. Сладкое парень не любит. Однажды мама на этот счёт заявила: «спроси лучше у него, что он любит, думаю, не составит труда ответить. Я тебе отвечу: себя». Я старалась пропускать подобные заявления мимо ушей.

Как ни странно местное убранство, завлекло мою ручную звезду, он рассматривал каждое украшение, каждый шарик и фонарик словно видел впервые, и боялся, что больше не сможет насладиться видом. Мне оставалось только радоваться тишине и умиляться с его восторженных глаз. Я совсем забыла их цвет, на сцене он часто надевал линзы, а сейчас выглядел так невинно со своими шоколадными радужками. Мне повезло, что Ефим был полностью поглощён атмосферой происходящего, в противном случае, он не преминул бы меня подколоть.

Мы направлялись к сцене, где скопилось больше всего народа. Все неотрывно наблюдали за высокой в модном красном платье певицей, которая исполняла популярную народную песню. Голос у женщины мне понравился, слегка хрипловат, но всё равно звучащий уверенно и громко. Мне вдруг захотелось ей подпеть, но из-за присутствия Ефима я не стала. Других же людей не волновало чужое мнение, и они смело пели в такт музыке и артистке.

Пока я наслаждалась приятной мелодией и голосом вокалистки, Ефим медленно натянул на нос солнцезащитные очки. Вначале я не придала значения, надел и надел, может ему солнце в глаза светит, однако то, что парень стоял как статуя, не шевелясь, меня напрягло.

— Ефим? — потрепала я его за руку, — всё нормально?

— Вполне.

— Тебе не нравится? Можем уйти, — предложила я, и почувствовала приятный аромат чего-то сладкого. Я обернулась и увидела, что поблизости делают сладкую вату, и дети как им и полагается, окружили парня, который по очереди их обслуживал, делая из сахара произведения искусства.
 
— Мне кажется, меня узнали, — шепнул Ефим.

Я отвлеклась на вату, поэтому не сразу его расслышала.

— Говорю, те девушки странно посматривают в нашу с тобой сторону, — взволнованно произнёс Ефим, так и не сдвинувшись с места.

— Допустим, — согласилась я, хотя ничего странно не обнаружила когда посмотрела в сторону тех самых девушек подростков, — а ты чего застыл?
 
— Не хочу привлекать внимания, поэтому веду себя естественно, — было мне важным ответом.

Я хихикнула. Ага, естественно, я бы сказала сверхъестественно.

— Ты меня прости Ефим, но я сейчас разрушу твои надежды. Твоё поведение, кажется всем ещё более подозрительным, когда ты так вот стоишь и не двигаешься. Если бы я видела тебя со стороны, подумала, чокнутый, и похож на Оберона. А потом гнала бы, пока ты не свалился от усталости…

— Какой ужас, что за чудовищные мысли мелкая?

— Связала бы тебя и затащила в ближайший подвал, держала бы там, и делала все, что только приходит на ум свихнувшейся фанатке, — хищно продолжала я.
На мой дикий рассказ, Ефим соизволили повернуться.

— Ты меня не пугай, не надо, — снял он очки, и нацепил теперь на голову, которую венчала чёрная кепка. — Убедила.

— Наконец-то перестал дурью маяться, пошли сладкую вату лучше купим, — вмиг я изменилась в лице, и с улыбкой потащила музыканта к месту, где её собственно и делали.

Музыка сменилась, выступающий на сцене поменялся, а мы стояли в очереди за ватой. Ефим иногда загонялся по поводу окружающих его школьников, но я как могла, убеждала его что никому его высочество не сдалось, а если и сдалось будем уповать на психическое расстройство потенциальных преследователей.

Сегодня за все прелести жизни платила я, а Ефим ходил и скрипел зубами, мол, и как это так он опростоволосился? Забыл обменять доллары на рубли.

— Как ты тогда за такси заплатил? — спросила я, когда мы ели сидя на лавочке два огромных «цветка» сделанных из сладких ваты.

— По карте.

— А сюда чего её не взял?

Ефим невинно пожал плечами.

— Ты меня закружила, — нашёл он виноватую.

— Ну, естественно.

— Тебе нравится? — невпопад спросил музыкант.

О чём это он? О сладкой вате? Об этом я и спросила, но ответ меня поразил.

— Нет, наша прогулка.

Я задумалась. Нравится или не нравится, да какая, в сущности, разница? Мы просто составляем друг другу компанию, здесь ничего странного нет. Я частенько встречаюсь с подругами, и мы вот так же гуляем, что его так могло впечатлить? Неужели, мальчика так увлекли наши покатушки на такси? Или пение местных артистов театра?

— Обычная, — не знала я как лучше ответить. Ответила честно.

— Саш, я задам тебе вопрос?

— Задавай, — разрешила я, и чего это с ним? Так посерьёзнел. Его поведение стало меня настораживать.

— Я, правда, поменялся?

— В смысле?

Идиотский вопрос. Все мы со временем меняемся — это нормально.  Может у него комплекс какой? Хотя вряд ли, раньше я подобного за ним не замечала.

— Леди Ди сказала мне, что я зажрался, зазвездился, — быстро поправился он. — Мы немного пообщались, что мне скажешь ты.

Его это так волнует? И почему я считала, что Ефиму всё равно на то что о нём говорят?

— Ты говорила мне никого не слушать, я так и поступал, и не без твоей помощи смог достичь чего-то большего, чем вообще возможно в моём случае. — Отрывая по кусочку от сладкой ваты, и кладя в рот, излагал парень. — Какая может быть гарантия, что человек решивший стать артистом, получит славу и любовь как я? Не подумай, я не веду себя как типичный самовлюблённый музыкант, просто до сих пор не верю в свои силы.

И что на это ответить. Он поставил меня в тупик. Из-за его сложносочинённых предложений (я не виню Ефима, он долго прожил в Америке, и наверняка забыл, как на родине принято излагать мысли) я мало что смогла разобрать. Одно уяснила точно, он всё ещё считается с чужим мнением, и боится подвести своих фанатов.

— Ефим, — улыбнулась я, обсуждать его жизнь и славу я совершенно не желала, поэтому переключилась на другую тему, благо мне помогли ведущие фестиваля.
 
— Дорогие гости, — провозгласил в микрофон, поставленный мужской голос, мы рефлекторно обернулись, — приглашаю вас принять участие в конкурсе. Занявшие первые три места получат щедрую награду. Итак, вы готовы слушать?

Народ крикнул: да.

— Мы будем выбирать вам песни, а вы обязаны их исполнить. Оценивать ваши вокальные данные будут лучшие музыканты нашего города и области.

Поприветствуем… — ведущий стал оглашать членов жюри, которых мало кто знал, но в узких кругах, они считались гениями своей профессии.

Ефим, закинув ногу на ногу, внимательно слушал, и продолжал доедать свою вату, пока в моей голове созрела гениальная идея. Я же не побывала на концерте Оберона, и ни разу не слышала, как он исполняет в живую, вот он мой шанс. Пока ведущие и его помощница диктовали условия и правила, я шепнула Ефиму на ухо, приблизившись слишком близко, и сама потом пожалела.

— Давай поучаствуем?

Ефим покосился на меня как на идиотку, и не стал отвечать.

Думает, я так запросто от него отстану? Не дождётся. Хочу послушать Оберона, послушаю.

— Итак, дорогие гости, есть желающие, побороться за целую банку вкуснейшего и свежего мёда? — спросил ведущий с запалом, будто бы ничего в мире больше не важно.

— Ефим, — толкнула я его в бок, — спой им, выиграй банку с мёдом.

Музыкант усмехнулся, и недовольный повернулся ко мне.

— Смерти моей хочешь?

— Хочу мёд. Смерть твоя не принесёт мне радости, а сладкое напротив, — вошла я в кураж. Так круто обладать личной мировой звездой. Но больше всего меня радовал тот факт, что Ефим, кажется, меня слушается. Приятно чувствовать, что не безразлична ему. Однако сердце своё я держала в узде, нельзя потакать своим желаниям, они могут уничтожить меня.

— Саш меня могут узнать, давай не будем рисковать? — попытался он воззвать к моему благоразумию. Повезло что я дурочка.

— Да кто тебя узнает? Кому ты… — хотела сказать «нужен», но вовремя одёрнула себя. Не надо заставлять его страдать, он хоть и обидел меня в своё время, но я не такая, я не стану давить на слабое место. — Ефим это же так здорово, попытать удачу. Тебя тут никто не знает, как я и говорила никому и в голову не придёт, что Оберон реально из нашего города. Ты профессиональный артист мировой эстрады, так ради эксперимента давай послушаем, как о тебе отзовутся ноунеймы. А? Давай, — стала, как ребёнок трясти его за руку, и случайно переплела наши пальцы. Он опустил глаза и засмотрелся на руки. — Соверши безумный поступок ради меня, и тогда я обещаю, прощу тебе всё.

Насчёт последнего я соврала. Его предательство со мной до конца дней. Я сказала это только ради забавы, хотела, чтобы он согласился. Отчего-то понимала, что Ефим не устоит.

— Простишь что? — не понял парень.

— Твою дурацкую записку и всё остальное, ты и сам знаешь, — мимолётно напомнила я. Вот дожил, настолько обо мне не думал, что забыл о своём поступке.
 
— Не знаю, — прищурился Ефим, — хорошо, — стал задумчивым он, — я выйду на сцену и исполню им песню. Мне не нужно твоё прощение Саш, пообещай, что покажешь мне «мою», — подчеркнул музыкант, — записку.

— Окей, проще простого, — я не стала спорить.

Всё это я устроила не ради банки мёда. Её я и купить могу. Как только Оберон попросил внести его имя в список, я подкралась к сцене и попросила организаторов для него особенную песню. Вернее её минус. Одну из популярных песен Оберона.

— Но девушка, она же на английском, — посетовала организатор.

Я поспешила её успокоить.

— Не волнуйтесь, мой друг ас в английском. Поверьте, вы не пожалеете.

— Что же поверю вам, — согласилась она, и направилась к своим работникам.

Вернувшись к Ефиму, на вопрос: где я пропадала, ответила: ходила в уборную.

Праздник только начинается. Посмотрим, как наш Оберон выкрутится из ситуации, когда поклонники обступят его со всех сторон. Считай это моя маленькая месть.

Людей желавших получить заветный приз, или просто от души повеселиться, дурачась на сцене, оказалось не мало. Я в предвкушении ждала очереди моей супер звезды. Думала, он станет волноваться, но взглянув на парня, поняла, что я слишком преувеличила. Ефим выглядел совершенно спокойно и даже в какой-то мере отчуждённо. Наверное, у него было столько концертов на огромную аудиторию, что городской праздник кажется детский утренником в саду. Но это он ещё не догадывается, что я приготовила для него. Надеюсь хоть что-нибудь забавное из придуманного мною получится.

Выходившие на сцену дети, подростки, молодые и пожилые люди старались изо всех сил показать как «круто» у них, получается, исполнять русские народные (иногда это были песни популярных современных соотечественников), и доказать, что именно они имеют право на приз. Я не слишком обременённая талантом и тонким музыкальным вкусом, слушала их, и чаще всего кривилась. Музыка меня редко вдохновляла, особенно то что было популярно среде молодёжи. Мне было куда интереснее наблюдать за реакцией профессионала стоявшего рядом. Как Ефим будет реагировать на голоса, попадания в тональности и прочее другое. В основном он задумчиво смотрел перед собой. Не на людей на сцене, а куда-то сквозь них. И о чём только думает? Может ему хочется придушить очередную бабку исполнявшую «калинку-малинку»? Пела та ужасно, не нужно особого ума, чтобы понять это.

— Не нравится? — постаралась я заговорить. Уже три песни подряд молчим, меня угнетает такая обстановка.

— Почему же? — не смотря на меня, спросил он. Я видела, как его лицо принимает недовольные черты. Глаз хоть и не видела, но ореол вокруг молодого артиста словно потемнел.

— Она старается, но выходит отвратительно, — выдала я своё мнение по поводу выступающей.

— Ты судья?

Я опешила. Что за вопрос?

— Нет.

— Может ты преподаватель?

С ума сошёл?

— Нет.

— Тогда у меня остаётся последнее предположение. Ты музыкант? — На этом вопросе Ефим всё же одарил меня своим вниманием, повернувшись.

— Ты же знаешь, что нет.

— Тогда почему ты её судишь? — на лице парня откуда-то возникли глубокие скулы, он словно повзрослел на глазах.

— Не знаю. Мне показалось, она не умеет петь. Я бы на её месте постеснялась выходить на сцену перед всем городом, — постаралась оправдаться перед музыкантом я. Почему-то его слова задевали.

— Во-первых, Саш, ты не на её месте. Во-вторых, стеснение это лишь маленький рычажок в голове, и однажды тебе придётся его переломить. Если до конца жизни продолжать испытывать это чувство, ты никогда не станешь той, которой видишь себя в своих мечтах. И, наконец, в-третьих, женщина счастлива, исполняя самую обычную песню. Ей не нужна поддержка и одобрение людей, она знает, что рада своему выходу на сцену, и этого вполне достаточно. Во всём происходящем неважно твоё наслаждение её пением, важно то, как она наслаждается собой, — поведали мне как необразованной и глупой дурочке.

Ефим говорил жёстко, хлестал меня словами как крапивой по лицу, и не испытывал неудобства. Ему было важно донести свою мысль, и мысль верную. Он заворожил меня и моё внимание парой фактов, и уже было сложно с ним спорить.

Слыша его серьёзный тон, мне стало стыдно за то, что я натворила. Я подставила Ефима. Сейчас его вызовут, и парню придется, исполнить свою песню на английском, и люди, может не все, но молодёжь точно поймёт кто перед ними. Вначале они удивятся, станут отрицать, но в итоге артиста слопают с потрохами.

Когда прозвучало имя Ефима из списка участников, он улыбнулся мне и направился к сцене. Я сломя голову бросилась за ним. Но, к сожалению, потеряла из вида, народу было достаточно много, и когда я прибежала к двери, ведущей за сцену, меня никто впускать, естественно не стал.
Ощущая себя последней идиоткой на Земле, я встала в первых рядах, кое-как протиснувшись вперёд, и ждала Ефима. После того что может сейчас случится он возненавидит меня. И я себя тоже.

Когда он появился на сцене без кепки и солнечных очков, сердце мою упало в пятки. Что творит?

— Всем доброго дня народ, — прокричал Ефим в микрофон, как делал это на своих концертах.

Люди с недоверием взирали на артиста, но рядом со мной стали шептаться.

— Это что Оберон?

— Вряд ли.

— Точно он, смотри.

— Что Оберон забыл на обычном празднике?

— Может это сюрприз от организаторов?

Ага, от них. От меня лично вам сюрприз девочки.

— Как ваше настроение? — выкрикнул он.

Подростки быстро прочухали что к чему и завопили артисту в знак приветствия.

— Я не планировал того что сейчас произойдёт, но вы же узнали меня? — на сцене был не Ефим, перед людьми выступал Оберон.

— ДА! — прокричали ему в ответ фанаты.

Более пожилые и люди среднего возраста мало что понимали в происходящем, но кажется, постепенно догадывались. Одна я стояла как столб и смотрела на Оберона, ожидая, когда он одарит меня своим убийственным взглядом. Но музыкант каждый раз как я пыталась поймать его глазами, игнорировал. Меня для него будто и не существовало вовсе.

— Оберон, — крикнула визгливая девушка откуда-то сзади.

— Мы тебя любим!

— Спой нам!

На каждый выкрик я реагировала как запуганная лань. Что происходит? Что Ефим задумал? Зачем ему так поставляться самому? Выйди он на сцену в своей кепке, может, его и не узнали бы.

— Узнали, я вижу. Ничего от вас не скрыть, так назовите моё имя, пусть оно станет для вас ничуть не хуже чем мёд на этом фестивале, — прошёлся он вдоль сцены и вытянул руку с микрофоном, чтобы его фанаты сделали то, о чём артист их попросил.

— Оберон, — стали как оголтелые кричать фанаты, среди которых были не только девушки и девочки, но и парни.

— А теперь тише, успокойтесь и послушаете, — завораживающим голосом попросил их Оберон, и поклонники к моему удивлению стали притихать. — Ещё тише, — приложил он указательный палец к своим губам, и звуки смолкли вовсе. Даже люди не увлекающиеся творчеством Оберона прониклись и послушно замолкли. — Благодарю. Теперь, пожалуй, выскажусь о случившейся ситуации. Я здесь в гостях. Это не мой родной город, но стоило мне узнать о вашем празднике, я решил подарить вам одну из моих песен. К сожалению, она не переведена на русский язык, и я смогу исполнить её только на английском. Уж простите. Как я и говорил: всё произошедшее не планировалось. Заранее прошу прощения тех, кто обо мне не знает. Они и не обязаны, но вам придётся потерпеть меня. Всего три с половиной минуты.

И народ снова взорвался аплодисментами и выкриками о вселенской любви.

— Для тех, кто не знает меня, я артист прославившейся в мире парочкой своих занудных песен. Не будьте ко мне строги, я влез сюда не по своей воле, меня попросила моя подруга. Хотела подарить своему городу Оберона, но не учла, что город её об этом не просил, — глаза Ефима прострелили меня насквозь несколькими хмурыми нотками. Сердце отдало болью, но я постаралась дышать ровно.

Не выдаст же он меня им? Эти ребята и разорвать могут. Смотрят на своего любимчика как на идола, и готовы подчиняться беспрекословно. Думаю, отдай Оберон им любой приказ, они незамедлительно побегут его исполнять.

— Вы снимаете меня ребята? В скором времени видео попадут в сеть. I apologize in advance to my manager!  — Внезапно перешёл он на английский, — lets goo.

Ефим кивнул людям за сценой и те включили минус его песни.

— Ready ? — снова выкрикнул музыкант.

— ДА! — раздалось ему в ответ.

Он мог бы командовать и армией. Не зря в названиях его песен он не просто был Обероном а «General Oberon».

— Поехали, — сказал он обыденным голосом, и стал исполнять.

На твоей щеке моя рука,
Я кричу «привет», а ты «пока»!
Солнышко, я скоро разозлюсь,
Мне поверь, тебя я не боюсь.

У нас с тобой разные цели,
Я веду, ты здесь на прицеле.
Ты выстрелишь мне в сердце как всегда,
Я кричу «привет», а ты «пока»!

Разрушатся с тобою наши облака,
Разрыдаешься, прильнёшь ко мне ты навсегда.
Будешь умолять, как обычно в себя влюблять,
Настанет время мстить, тебя убить.

Я прощу, я всегда прощал,
Ночь спутал с днём, я обещал.
В глазах твоих провалы, вижу тьму,
Она моя, она только моя,
Я защищу тебя, я вырву Сатану.

Я слушала и не слышала. Кулаки мои нервно сжимались, я готова была разрыдаться и убежать. Останавливало меня только одно, что будет делать Ефим, когда не обнаружит меня. Сейчас среди всех этих людей, пусть и поклонявшихся ему, он казался особенно не  защищённым. Здесь нет его охраны, нет тех, кто подстрахует. Есть одна я.

— Спасибо, — выкрикнул артист, закончив петь, что привело меня в чувства. — Одну минутку ребята, — попросил парень, и к нему на сцену вышла одна из организаторов. Он что-то шепнул ей, и та кивком дала понять музыканту, что выполнит неведомую мне просьбу, и удалилась.

Вот Сашенька ты и услышала его живое выступление. Почти побывала на концерте. Вот же я дура. Конченная при всём. Оберон выступил совершенно бесплатно, уверена дома, он стрясёт с меня кругленькую сумму. И почему я не подумала о последствиях. Дала насладиться сотни людей бесплатным выступлением мировой звезды.  Помнится, Аделина упоминала о самом дешёвом билете на концерт в Москве, и сумма я скажу, там была приличная.

— Благодарю вас за уделённое мне время, — стал он говорить поставленным голосом, — естественно моя песня вне конкуренции. Я спел для вас. Спел для себя. Спел для души. Пусть чудесную награду получит тот, кто её заслуживает.

— Господин Оберон, — появился из неоткуда ведущий, — возможно, ваши фанаты, присутствующие на празднике мёда не откажутся, от вашего членства в совете жури. Для нас это бы стало честью.

Музыкант смерил ведущего недобрым взглядом, но ответил довольно радушно:

— Увы. Я спешу.

— Что же, жители и гости нашего любимого города весьма благодарны вам, аплодисменты, — попросил ведущий людей, внимающих каждому слову Оберона.

Просить аплодисменты было не обязательно, поклонники,  а так же люди, впервые услышавшие сегодня имя именитого артиста и песню поддержали его. Я собиралась тоже похлопать в ладоши, как вдруг кто-то проворный стал утаскивать меня ближе к сцене, а вернее за неё. Уже возле входа за кулисы, я узнала того кто «похитил» меня. Передо мной стояла та самая женщина организатор, с которой мельком переговорил Ефим. Твою мать! Я подставила его, а он меня ещё и вытаскивает отсюда. Естественно я понимаю зачем, чтобы уйти тихо и мирно вместе, но как же противно мне от самой себя. Ефим мог со спокойной душой бросить меня одну, и скрыться. Честно я бы приняла его решение, но он же у нас рыцарь в серебряных доспехах, ему обязательно надо опустить меня ещё ниже, чем я оказалась.

Я не видела, но слышала, как Ефим попрощался с фанатами и жителями города, и под бурные овации и мольбы остаться, вернулся в небольшую гримёрную (если её так можно назвать) за сценой. Я сидела на стуле, а рядом со мной как конвой стояла организатор. Ефим снова нацепил кепку, и немного напряжённо стал оглядываться. Всё-таки он волновался, но на сцене держался уверенно и ни разу не показал, что что-то не так.

— Привели? Спасибо миссис Королёва, — улыбнулся он организатору.

— Никаких проблем господин Оберон, — вернула ему улыбку женщина средних лет с красивой фамилией Королёва. — Но боюсь, вы не сможете спокойно покинуть пределы парка.

— Плохо, — констатировал музыкант, — что делать? У вас есть предложения?

Я сидела на стуле как первоклассница перед злой учительницей и только успевала переводить глаза с артиста на организатора. Они общались как два самодостаточных взрослых человека, а я будто шмакодявка нашкодившая.

— Есть, но мне кажется, оно придётся вам не по душе, — вела себя профессионально организатор Королёва, не обращая внимания на тот факт, что Оберон мировая звезда. Другая на её месте стала бы просить автограф, и неважно была бы она его фанаткой или нет.
 
— Сейчас мне всё «по душе», — окинул он меня презрительным взглядом, — главное выбраться отсюда.

— Что ж тогда могу принести костюмы, которые предназначались для фестиваля. Вы наверняка видели двух очаровательных пчёлок гуляющих всюду, и предлагающих сфотографироваться?

Верно, я видела таких, они казались довольно навязчивыми, и хотелось послать этих двоих. В подобных костюмах вряд ли кто распознает мировую… Спот, что? Она серьёзно? Оберон никогда не согласиться на подобное унижение. Я не соглашусь, хотя кто спрашивать-то будет? После моей выходки с моим мнением явно повременят считаться.

— Видел, — кивнул Ефим устало, — выбора у нас я так понимаю, нет?

— Простите.

— Тогда…

— Е… Оберон, — поправилась я, парень успел пронзить меня несколько раз своими карими недовольными глазами мечущими молнии. — Ты что реально собрался согласиться?

Он развёл руки.

— Есть предложение получше? Я весь во внимании!

Противный.

— А может, вы отвлечёте людей, а мы быстренько ускользнём? — я сама понимала, настолько бредово звучит идея. И мои отрицательные мысли по поводу такого метода, Королёва решила транслировать для всех.

— Всех всё равно не отвлечь, кто-нибудь обязательно вас заметит. А вариант с переодеванием сработает.

— Несите, — принял решение за нас двоих Ефим, и организатор покинула гримёрную, для выполнения своего же предложения.

Настала гнетущая тишина. Ефим прислонился к стене спиной, и прикрыл глаза. Я продолжала сидеть и изредка поглядывала на парня.

— Если я попрошу прощения, ты простишь? — кое-как выдавила из себя я.

— Это было глупо.

— Согласна, — кивнул я.

— Опрометчиво. Подло. И интересно.

Последнее сказанное им меня впечатлило. На лице Ефима играла мечтательная улыбка.

— Давно я не выступал перед публикой, которая меня не знает. То есть, не все знают.

— Ты на меня злишься?

— Не злюсь. Ты на себя злись, ты ведь сорвала нашу прогулку, — всё-таки посмотрел он на меня более мягко. — Мне было приятно испытать такие эмоции. Саш…

— А?

— Ты видела, как они улыбались мне? Слышала, как выкрикивали моё имя? — Злость и негодование слетели с его лица как маска, и Ефим стал прежним, можно даже было увидеть в нём того самого дурашливого подростка.

— Да. Было потрясающе. Ты великолепен. Отличный артист, — не стала я лукавить. Чего уж там. Он и без меня это знает, как и половина мира.

— Жаль, — склонил голову парень, — ты должна была быть рядом со мной, когда я впервые почувствовал себя звездой. Не нужно было оставлять подарок и записку, мне нужно было позвонить и объясниться по-человечески.

— Не важно, прошлое прошло. Забудем?

— Трудно будет. Я постараюсь, — протянул он мне руку, и я пожала её, — если нам не суждено быть вместе, то давай станем друзьями?

От его слов в горле у меня пересохло, и появился откуда-то взявшийся ком. Я поднялась со своего насиженного стула, и не умея скрывать эмоции продолжала держать его руку в своей и видимо как-то не так посмотрела.

— Только не плачь, я не умею утешать, — припомнил парень наше недалёкое прошлое.

— Я помню. Тогда слёзы катились сами. Прости. Сегодня я не позволю им пролиться, и не поставлю тебя в неудобное положение.

— Неудобное?

— Да, ты ведь знаменитость. Вдруг кто увидит, как рядом с тобой хнычет девушка, подумают ещё что-нибудь не то. Иногда от скуки я просматривала твои социальные сети, и видела, как Оберон дорожит репутацией, — вспомнились мне мои недавние поползновения.

— Какая ты внимательная.

— С Егором по-другому нельзя, — вырвалось у меня, и я, наконец, опомнившись, одёрнула руку.
 
Чёрт, совсем забылась.

— Ты не внимаешь моим советам, — говорил он смотря на меня исподлобья, — но я правда не хочу чтобы мой брат тебе навредил. Со стороны кажется словно я пытаюсь… Как это по-русски? Сорняк… Что-то такое связанное с сорняком.

Я стала смеяться. Что за чудо? Он так мило не может вспомнить русское слово.

— Посеять между вами… сорняк? Ссору? Да пофиг короче. В общем, — собрался парень, — не собираюсь я вас стравливать. Ты любишь Егора, он, надеюсь, любит тебя, значит, тебе ничего не грозит. Вы хорошо смотритесь… Good girl and bad boy — так это кажется, называется.
 
— Можно было и по-русски, не сложные ведь слова, — решила подколоть его.

— Ага, но ты не понимаешь специфику. Чем слова проще, тем быстрее они забываются. Будучи, живя в России и изучая английский, я уже путался в языках.
 
— Ты называл меня «маленькая девочка», значит слово «девочка» ты знал, — припомнила я последнюю нашу ночь.

— Маленькая моя.

Сердце вздрогнуло.

 — Что?

— Я называл тебя — «маленькая моя».

— Точно, — сглотнула я и отвернулась от него. За что всё это? Так было весело, а я всё испортила своей детской местью.

— Господин Оберон, ваши вещи, — шла организатор вместе с ещё двумя ребятами которые тащили на себе костюмы гигантских пчёл.
 
— Славно, — потёр ладошки Ефим, и радостный, будто никакого разговора между нами не случилось, пошёл к организатору и её помощникам. — Добрый день, — поздоровался парень с людьми, которых ещё не встречал.

Сама вежливость — пронеслось у меня.

— Д-добрый, — заикаясь, передавал ему одни из костюмов невысокий парень с рыжими волосами, — а вы реально Оберон?

— Реально ли? Реально, — усмехнулся музыкант, принимая предложенный ему костюм, — я Оберон.

— А можно вам руку пожать?

Ефим огляделся. Организатор легонько постучала себе по лбу, показывая своему работнику, что он идиот. Мне же в то время передавал другой парень второй костюм пчелы. И что за цирк?

— Руку?

— Н-ну д-да.

— Конечно, — протянул он первый с улыбкой на лице, — могу обнять, если потребуется?

— С-спасибо, — схватился он за ладонь артиста как за спасительную соломинку, и стал трясти так, что у Ефима наверняка закружилась голова от подобных перегрузов. — Я в-ваш ф-фанат. С-спасибо з-за т-творчество. Я х-хочу с-стать м-музыкантом к-как и в-вы.

— Значит станешь. — Подбодрил парня Оберон, — пока мы живём реально всё. У тебя есть практика? То есть, ты исполняешь? Может, умеешь играть на инструментах?

— Да, — взял себя в руки паренёк, и перестал запинаться так часто как прежде. — Я играю на барабанах. Учусь вокалу. Иногда выступаю в клубах со своими друзьями.

— Барабанах, значит, — стал задумчивым Ефим, — а можешь мне сыграть?

— С-сейчас? — снова разволновался рыжий мальчишка.

— Нет, сейчас я ухожу. Давай в среду? Ты свободен?

Я слушала, пока напяливала этот неуклюжий костюм и не понимала, чего добивается Ефим.

— Свободен. А зачем вы хотите меня послушать?

Спасибо мальчик я тоже хочу узнать.

— Как тебя зовут?

— Юра.

— Юрий, отлично. Послушай Юрий, — приобнял он парня за плечи и отвёл чуть в сторону, но я всё равно навострила ушки. — У меня есть гитарист, бас-гитарист и клавишник. Осталось найти барабанщика. Если мне понравится твоё исполнение, хочу так же услышать и вокал, тогда я могу пригласить тебя в группу, которую продюсирую. 

— В Америку?

Пока парнишка находился в шоке и глаза его становились всё шире по мере поступления новой информации, я поражалась масштабам возможностей Оберона. Ему что стало скучно быть артистом, и он решил перейти на другой уровень?

— Пока что только в России. У меня есть группа, но им позарез нужен отличный барабанщик, understand?

— Андестенд, — на русский манер ответил ему Юрий. — Так вы не только певец, но и продюсер?

— О группе «Dark Forest» слышал?

— Да, крутые парни.

— Я играю в этой группе, sometimes, sorry, иногда. Они мои хорошие друзья, и попросили меня помочь им, когда их продюсер ушёл. Я помог, им понравилось, поэтому я решил, что одной группы мне теперь мало. Хочу создать что-то стоящее на родине. — Разложил всё по полочкам Оберон.

О группе «Дарк Форест» знала и я. Мне их творчество всегда казалось странным. Отталкивающим. Но, не смотря на мои вкусы, остальному люду эти парни были по душе. Они так же как Оберон имели странные клички, и никто не знал их настоящих имён, зато остальная информация о парнях была в открытом доступе. Я не смотрела их концерты и клипы, и сам Оберон никогда не оповещал своих фанатов о том, что будет выступать в «Дарк Форест», поэтому понятия не имела обо всём сказанном. Наверное, только самые преданные фанаты, следящие за ним двадцать четыре на семь, знали сей факт.

— Прикольно, вы, правда, думаете, что у меня получится? — как наивный котёнок смотрел на музыканта Юрий, и ждал положительного ответа.

— Не проверим, не узнаем, — логически рассудил парень, — что ж, мне пора уходить, запиши мне свой номер, я позвоню в среду, и мы договоримся, где встретиться.

— Мы с пацанами зависаем в нашем гараже, если вам будет удобно, можно и там, — предложил скромник барабанщик.

— Хорошо, номер оставь, я перезвоню, — видимо Ефиму надоела болтовня, и он перешёл к делу, то бишь переодеванию.

— Наговорился? — запарилась я стоять и ждать его в костюме пчелы.

Выглядела я наверняка эффектно, особенно моё большое жёлтое пузико и полоски на спине. Но что больше всего меня убивало, так это противный хвост, называющийся у настоящих пчёл жалом. Он вертелся туда-сюда, стоило сделать шаг, чем раздражал.

Ефим окинул меня заинтересованным взглядом.

— Тебе идёт, — совершенно серьёзно заявили мне, — ладно, поделимся впечатлениями потом, сейчас и мне пора нарядиться.

Заняло у него это не больше трёх минут, и перед нами уже стоял не Оберон, а Шершуля. Неплохо, ему бы подошёл такой псевдоним. Пусть не круто, зато патриотично.

— Ну что готова баба Капа? — будто прочитал мои мысли Оберон. Я прям как открытая книга, ей богу. Все всегда знают, что у меня на уме.
 
— Готова, — пробубнила я, недовольно.

— Ребята, — обратился он напоследок к Юрию и организатору, третий парнишка ушёл, ему вся эта возня показалась скукой. — Если кто узнает о том, что Оберон наряжался в шмеля, я вас засужу. Не в обиду.

— Ну что вы господин Оберон, какие обиды? — пропела Королёва.

— Я буду молчать, — пообещал Юрий.

— Костюмы верну позже с водителем, — нацепил он на голову смешную маску, и словно из подвала продолжил вещать, — спасибо за оказанную помощь. Мы отчаливаем. Bye!

Я в последний раз вдохнула свежий воздух (и как докатилась до такого?) надела на себя маску, и мы как два шара вышли из гримёрки. Пока топали по аллее, нас никто ни в чём не заподозрил. Я стала волноваться, вызвал ли умник такси, но как оказалось он намного практичнее меня, и давно всё спланировал.

На выходе из центрального парка меня окатило волной беспокойства, так как я поняла, что Оберона дожидаются сумасшедшие фанатки. Они собрались небольшим отрядом в девять человек и «патрулировали» выход. Мне подумалось, что и другие выходы оккупированные подобными дурочками. Неужто думают, что их кумир такой болван, чтобы идти здесь? Хотя, он болван, и я вместе с ним, мы же прёмся мимо гиен вместе. Проходя мимо, Ефим никак не отреагировал на разговоры девушек подростков, зато я не упустила возможность «полакомиться» сплетнями.

— Лесь, Оберон не тупой, он через центральный вход точно не пойдёт, — говорила одна из них. Видела я девчонок с трудом, нужно было поворачиваться всем телом, чтобы разглядеть, а у меня таких привилегий не было.

Ещё как тупой, но одновременно и умный. Противоречия на каждом шагу.

— Молчи и наблюдай.

— Как думаешь, я ему понравлюсь?

— Вот бы стать его девушкой.

— Наслушалась? — шикнул мне Ефим, и схватив за руку потащил к чёрному дорогому автомобилю, как потом выяснилось принадлежавшему его отцу Олегу Денисовичу.

Открыл мне дверь, усадил меня на заднее сиденье как куклу, и швырнул не только мою маску, но и свою, как-то довольно быстро выпрыгнув из своего костюма пчелы, который так же полетел мне в лицо. Девочки оживились, увидев парня, но он методично захлопнул дверь, где сидела я, и сам уселся на переднее сиденье.

— Трогай брат, — отдал он приказ водителю, — go!

Не успели девушки добежать до нас, как нашей машины и след простыл.

Лес полон зверей, коварных идей,
Наступая идут чрез ухабы.
Воинственный вой, кровавых потерь,
Пленяет получше забавы.

Хищник идёт в нападение,
Как только почувствует кровь.
Его не пугают, не бури, не грозы,
Не вой таинственной розы.

Принюхавшись, он узнает тебя,
Ту с чьей душой развлекался.
Вмиг станет совестно хищнику,
Отступить назад, желая тебе показать,
Но на деле желая тебя разорвать.

Надолго запомнит он кровавую бойню,
Сама вселенная за тебя отомстит.
Хищник будет долго страдать,
Когда напорется глазами о шипы розы.