Бунт в Массене

Рун Капп отпустил стражу, запер двери, на которых в свете свечей мелькнуло магическое слово, оберегающее комнату. Теперь ростовщик города Массен чувствовал себя в безопасности. Он открыл ящик стола и достал несколько расписок, дабы переместить их в замаскированный сейф. Эти бумаги подтверждали, что владения горожан, их дома, переходят в собственность самого Руна. Это было самое дорогое, что есть в комнате, даже жизнь ростовщика не была столь ценна.
Год назад на Массен обрушился страшный мор, порожденный дэуришианским богом Мильскром, а точнее его жрецами, что хотели очистить Массен от некой людской скверны, как гной очищает раны. Это страшное событие вынудило горожан спасаться бегством, спешно продавая свои дома и прочее имущество, о должной цене никто и спорить не смел, соглашаясь на любое предложение. А хитрому Руну это лишь и на руку, только подпись на пергамент ставь, да серебро бери. Несчастные жители Массена даже радовались и переживали за Руна. Он ведь, как казалось, помогал людям, и денег всем предложил, и сам в городе остался с  семьёй, не бежал от смерти.
– Наши дома стережёт, – восторженно шептались беженцы в пути на север, – вернемся, так выкупим, добрый Рун всё сохранит, наш человек.
Вот мор ушел, собрав для Мильскра урожай людских душ, а люди стали понемногу возвращаться. Тут для многих стали удивительны изменения, произошедшие в добром Руне. На каждый полученный от Руна серебряный грошель приходиться четыре грошеля долга. Теперь вся община находилась в долговом рабстве, теперь он сам владел Массеном.
Никто не избежал хитрости Руна Каппа, и окружные крестьяне теперь несли ему долю урожая, кто мог отдавал последнее имущество, и даже владелец мануфактуры старик Гротт потерял своё детище, теперь вся прибыль от ткацкого дела шла одному Руну. Хитрый, но неумелый, мироед  и не умел руководить таким производством, лишь сидел на деньгах, полученных от продажи сукна, что он не сам делал и не сам продавал.
И ведь народ Массена, а точнее ткачи мануфактуры, не хотел мириться с аппетитами жиреющего ростовщика. Сам обездоленный Гротт собрал мужиков, и под покровом ночи, попытались ворваться в новопостроенный особняк семьи Каппов. Но то был уж шаг отчаяния несчастных должников.
Рун первым же делом обеспокоился об охране. Помимо наемников, что наполнили Масссен, из города Мониган прибыли колдуны коллегии Нельрат, мастера магических слов. Неорганизованных мужиков моментально скрутили, и расправа была показательна и жестока.
Герцог Де’Лисан, владелец самих земель, был недоволен подобным управством со стороны какого то ростовщика, ведь палачами должен распоряжаться барон, но ничего кроме мутных встреч не было. Видимо Капп поделился и с ним поделился своим добром и с бароном, с деньгами подобные переговоры обычно идут быстро и легко, даже не обращая внимания ни на жестокость исполняющих, ни на мольбы страдающих.  Такой порядок и был установлен в Массене на следующие годы.

***

На Массен опускались сумерки, работники мануфактуры с поникнутыми головами устало возвращались домой. По грязным улочкам ходили патрули стражи барона, но настоящего хозяина все знали. Однако фонари стражей не могли осветить все темные уголки, и в тенях мелькали людские силуэты. Все эти ночные фигуры направлялись по направлению к хижине у озера Лаошу. К рыбакам и краболовам стража не совалась, там народу было немного.
В хижине собралось около сорока человек, все молчали и переглядывались. Последним в хижину вошел высокий худощавый человек с потемневшим от солнца лицом.
– Все здесь, Танкед, – прошептал ему один из присутстовавших.
Тот кивнул и вышел в центр хижины.
– Собраты мои, – начал Танкед, – я нашел того, кто нам поможет, я смог найти колдуна, теперь не только мироед может давить колдовским словом.
И кто же он?!
Танкед указал на фигуру, стоящую в тени входа. Незнакомец вышел на свет и открыл лицо. Это был невысокий златокожий эльф, одетый очень скромно, единственным его богатством был кинжал, прикрепленный к поясу.
 – Да он ж как барон! Герцогов лазутчик! – начали роптать в хижине.
 Но незнакомец смело выступил вперед в центр.
– Люди Массена! – обратился он, – не стоит вам меня судить. Я хоть и колдун, но мои знания потребуются лишь для передачи вашего послания и не более.
Мужики притихли.
– Именно, этот эльф, Ливуол, тот самый видимый! – объявил Танкед, – он может сотворить Аой-А-Насора, и Железные маски придут нам на помощь! Они убьют семейство Каппов.
Среди толпы прошел шепоток.
– Не вы ли того и хотели?! – вскричал Танкед, – вы сами того желали! Упырь и кровосос не оставил нам выбора! Сколько вы ему платите? Всю жизнь и не расплатитесь. Вы родились уже должниками, а на ваших отцов он, мироед, ответил кровавой бойней! А барон? А герцог? Мы доверили свои жизни в руки аристократии за верную им службу, но они предали нас, не защитили от Каппа! И сейчас мы должны взяться за себя сами! И или мы расправимся руками Железных масок с семейством Каппов, или же продолжим прозябать в долгах и нищете.
Яростная речь Танкеда явно хорошо подействовала на присутствующих, надо людям почаще напоминать о их возможностях.
 – А так, Танкед, – обратился один из рыбаков, – а если вместо Каппа новый придет? Родственничек какой. Он ж может оказаться ещё более лютый!
– Всей семье Каппа - смерть! Всем аристократам, да мироедам, до которых руки дотянуться – смерть! Маски нам помогут, им не привыкать окунать руки в кровь, а мы займем его особняк, отнимем дома, они вновь будут нашими, и мануфактура будет нашей. Сами начнем рулить делами, возить сукно в город. Зачем нам Капп? И без него справимся.
Мужики переглянулись, почесывая бороды.
– Так как, готовы рискнуть? – обратился снова Танкед, – что вам терять, что нам терять? Дома не ваши, мануфактура и сукно не ваше, а раз сам Капп и его колдуны могут вас убить – то и жизнь уже не ваша. Мы должны рискнуть!
– Должны!
– Рискнем!
Танкед отступил назад, предоставив трибуну эльфу Ливуолу.
–Добрые люди, – начал он, – ничего не бывает просто так, чтобы всё состоялось нужно провести обряд Аой-А-Насор, и мне потребуется кое-что. Первое и важнейшее – кровь. Дэуришианский князь Вольроф любит кровь. Человеческая жертва привлечет его слуг, Железных масок, и тем самым подтвердит ваши намерения. А сами маски любят серебро. За высокие лица берут они немало и сильно злятся, если их пытаются обмануть.
– И тем плати! И убийцы будут нас доить! – раздался вскрик в толпе.
– Молчи уж, им разок заплатили и гуляй, а Каппу плати всю жизнь! – осадили крикуна.
– Так сколько берут? – продолжались выкрики, – а крабом возьмут? А сукном?
– Маскам нельзя иметь имущество, – продолжил Ливуол, – всё их добро - их оружие, данное Вольрофом. Они берут только золотые или серебрянные грошели. О плате они скажут лишь при встрече, но надо привлечь, дать сигнал. Жертва, друзья!
С этими словами, Ливуол запахнулся в плащ, вышел из хижины и растворился в тенях. В центр снова вышел Танкед.
– Гером, Аквил, – обратился он к своим приближенным, – мы приведем жертву.
– И кто же?
– Дьяк Силам, писарь и счетовод Каппа.

***

Танкед, Гером и Аквил окольными путями вернулись в своё логово. Представляло оно из себя заброшенное подземелье, некогда служившее хранилищем продовольствия, но теперь было почти затоплено, в такое место стража лишний раз не сунется.
– Ну, Танкед, ты добился своего, – объявил Аквил, – но что же потом, друг? Твоя печаль за отца будет утолена, а кто будет заведовать мануфактурой? За неё ж герцог будет бороться.
– Отец мой важен лишь для меня, – ответил Танкед, – но не для остальных. Друзья, мы взяли ответственность не за себя, за нами весь Массен. Маски нам помогут, порежут Каппа и его наследников, а дальше мы сами, мы возьмем Мануфактуру, а значит и сам Массен, здесь же, считай все работают.
– Боязно мне, - буркнул Гером.
– И напрасно. Ни к чему нам Капп, ни к чему барон, герцог, король. Ты короля то видел? Или герцога? Вот, пусть они сидят себе там, а мы тут сами всё будем решать. Даже мясцо можем им возить, раз они такие богоизбранные, лишь бы не мешали. Мы сами свою жизнь организуем, своими силами.
– А кем же будет наш друг Танкед Гротт? – с улыбкой спросил Аквил.
– Другом, собратом, одним из ткачей. А что же барон. А с ним договоримся. Какая разница, кто продает сукно и платит ему, Капп или мы.
– Хорошо говоришь, – снова подал голос Гером, – но с одним Каппом ему договориться проще. Ты ж говоришь от общины, а община сама может говорить разное.
– Уверен, что мы все найдем общий язык. Сейчас в Массене столько народу, но и окрестные землепашцы, и рыболовы, и ткачи, и другие ремесленники отправили своих людей, да так ловко, что никто и не пронюхал. И вот мы сегодня собрались и обговорили дело. Всем миром серебра соберем и мироеда удушим.
Друзья поделили каравай, запили пшеничным пивом.
– Отдыхайте и готовьтесь, завтра мы действуем.

***

– Итак, позвольте подвести итог, – хрипел свой доклад Силам, – за этот месяц с учетом отправки серебра барону Д’Авилю ваша мануфактура принесла четырнадцать тысяч грошелей золотом.
Счетовод стукнул каблуком о мраморный пол, объявляя доклад оконченным. Задремавший Рун Капп вздрогнул и обратил внимание на Силама.
– Чудно, чудно, – прошипел ростовщик, – четырнадцать тысяч, значит. Хорошо. И если я верно помню, то в прошлом месяце было шестнадцать с половиной?
– Всё верно, господин.
– С чего же убытки?
Силам был готов к таким вопросам, но для виду провел пальцем по пергаменту.
– Из-за проблем с логистикой на западе, между Лориеном и Мильтосом были задержки поставки от гильдии шкуродеров. Шерсть оказалась дороже, но в Реззоль-Террезе мы не могли увеличить цену на сукно. Вот и выходит такая разница. На западе начинаются крестьянские бунты, время неспокойное.
Рун призадумался.
– А сколько выходит на содержание черни на мануфактуре?
Силам снова порылся в пергаментах.
– Снова тысячу четыреста грошелей на всех работников.
– Так погасить убытки не сложно. Не думаю, что они не переживут такой теплый месяц, если получат чуть меньше. В конце концов, от этого выиграет производство, значит и они сами. На сколько можно сократить выплаты?
В этот раз счетовод не был готов к вопросу, перестал рыться и задумался, пересчитывая.
– Простите, но так сразу я не могу дать ответ, надо узнать у общин, сколько они готовы уступить.
– Ох, спрашивать. Это долгое дело, зазря задерживать деньги. Выдели на оплату тысячу серебряных грошелей, и всего делов. Не стоит держать работников в подвешенном состоянии.
– Вы рискуете, сокращая оплату так бездумно, – вступился счетовод.
Капп тут же встал из-за стола и подошел к нему.
– Не стоит тебе спорить, Силам. Делай дело. А чтобы тебе не было так совестно, – Капп сунул ему под нос кошель с золотом, – то вот, побереги себя. И не задерживай. Тысячи на мануфактуру вполне себе хватит, все тут бывшие селяне, с голоду не помрут.
Силам свернул свои свитки.
– Раз того требуется.
Рун широко улыбнулся, а счетовод встал и двинулся к выходу.
– Но ведь и он прав, – шептал дьяк, – да и мне семью кормить надо. А пусть, никто ж другой считать не умеет.
Силам вышел из поместья Каппов, сел в повозку и велел вознице везти его к своему дому. Тайком от лишних глаз он пересчитывал полученные монеты.
– Эх, на своих стражников всё равно не хватает.
Повозка добралась до дома счетовода, располагавшегося при соборе бога-защитника Норвуда. Тут уж Силам чувствовал себя в безопасности. Он ловко спрыгнул с повозки и забежал в дом.
Стоило Силаму прикрыть за собой дверь, как его тощее тельце было прижато к стене. Не успел он и крикнуть, как рот был оказался заткнут, а на голову накинут мешок. Счетовод получил сильный удар в бок, отчего бессильно осел на пол, затем, получив ещё по голове, провалился в беспамятство.
– Потише, Аквил, он нам живым нужен, – прошептал Танкед.
– Да живой он. Дотянет.
Двое поместили счетовода в холщовый мешок. Танкед выглянул в окно.
– Надо его выводить, пока домашние не вернулись.
Друзья достали серые монашеские рясы и быстро переоделись. Танкед приоткрыл дверь и замер, наблюдая. В этот момент Гером подъехал на своей повозке к воротам собора.
– Эй! Есть кто?! – крикнул он.
Из-за ворот мимо стены дома Силама прошли двое послушников.
– Ты чего орешь? Чего надо?
– Привез хавчик для собора. Забирай.
Послушники заглянули в телегу.
– Маловато будет, – проворчал один из них, – тут нам на дня два всего хватит.
– А ты жри меньше, а больше молись, так и хватит надолго. Норвуд от голода сбережет.
– Ты давай без этого. А то скажем настоятелю, мигом тебя высекут за такие слова.
– Ладно, ладно, не горячитесь. Приду на службу – два грошеля кину, Норвуд простит.
Послушники фыркнули и принялись вынимать из телеги тюки с картофелем, капустой и рыбой.
– Эй, – окликнул Гером, как они законсили, – а кто мне должен шмотки передать? Герр Мюльш велел отвезти их в порт.
– Какие шмотки? Эт тебе на мануфактуру.
– Не знаю какие, рясы наверно, не сказали мне. Велено было просто забрать и всё.
– Это мы! – Танкед и Аквил вышли с большим мешком на плечах, – только мы с тобой поедем, чтоб ничего не украл, это для святой миссии.
– Да мне то что, за серебро хоть рясы, хоть головы вожу. Залазьте.
Они осторожно положили мешок с дьяком в телегу, сами запрыгнули. Послушники даже и не интересовались, что там за святая миссия, скорее потащили провиант в собор. Гером взмахнул хлыстом, и повозка потащилась прочь от собора.

***

Пропажа дьяка даже к вечеру не обнаружилась, что было лишь на руку. С заходом солнца за пределами Массена начали мелькать одинокие огни, а в неверном свете факелов темнели четыре фигуры.
– Ты долго ещё будешь копаться? – нетерпеливо ворчал Гером.
– Терпение, терпение, – тихо отвечал Ливуол, – ошибки в магическом искусстве Валь-Шин и Воланроль опасны в своей непредсказуемости.
Эльф располагал плоские камни, с изображенными на них руническими символами, в вершинах семиконечной звезды, начерченной на земле белым мелким песком. Друзья с недоумением наблюдали за его действиями. Как этот эльф суетился, раскладывая перья и черепа каких-то птиц. Тут он выпрямился и осмотрел составленный колдовской круг.
– Всё. Всё готово.
Друзья подтащили на место уже пришедшего в себя дьяка Силама мертвецки бледного от ужаса.
– Давайте покончим с этим, – прошептал Аквил.
Они уложили счетовода на указанный камень. Несчастный дергался и  извивался, но его крепко держали. Ливуол подошел, извлек кинжал из ножен и опустился на одно колено, шепча волшебные слова. Его голос всё усиливался и усиливался, и, с последним словом, лезвие засияло и вонзилось в мягкое горло. Теплая кровь брызнула на жертвенный камень. Эльф, снова что-то бормоча, окропил остальные камни. Всё это время друзья стояли чуть поодаль, стараясь подавить своё отвращение к этому вынужденному ритуалу.
– А теперь уходите, - зашипел Ливуол, – они услышали и придут. Я должен тут прибрать.
Друзья развернулись и молча удалились.

***

– Надеюсь оно того стоило, – нервно шептал Гером.
– Уже всё сделано, а мы давно продумали, – ответил Танкед, – одна порезанная глотка спасёт сотню.
– Не хнычь, так всё и должно идти, – поддержал Аквил.
Гером хмкрился и кутался в свой плащ.
– А не сменить ли нам место? – спросил Аквил.
– Зачем?
– Не хотел бы я встречаться с железными масками в тесном помещении.
– Думаю лучше встречать этих парней на своей территории, - ответил Танкед.
– А как они нас вообще найдут, – снова бормотал Гером, – может и не стоило было резать счетовода, эльф наверняка потом просто за кустами с ними перетёр.
– Не знаю как найдут, они ж как то с магией связаны. Горевать о счетоводе не стоит. Мы пошли на преступление, чтобы погасить реультат их преступлений.
Гером снова мрачно притих. Ночь шла к своему завершению, первые лучи рассвета разгоняли тьму. Друзья не могли больше ждать ответа и покинули убежище. Каждый отправился по своим делам. Аквил направился в порт, ловить крабов.Танкед и Гером на мануфактуру, в скором времени и они разошлись. Танкед направился узкими улочками, чтобы не привлекать лишнего внимания, хотя сонных стражей он совсем не интересовал.
Уже на подходе к мануфактуре, Танкед обратил внимание, что вместе с другими работниками проходила знакомая фигура. Приблизившись ближе, он не поверил своим глазам, в пяти шагах от него шел сам счетовод Силам. У него не было его бумаг, вел он себя странновато, держался стороной. Танкед закрылся капюшоном, чтобы скрыть своё изумление и ужас.
– Колдун, проклятый колдун, некромант - шептал он, -  мы ему доставили тело. Идиот ты, Танкед.
Он продолжил следить за мертвецом. Тот неуклюже двинулся в небольшую расщелину между ломами.
– Солнца боишься? – шепнул Танкед.
Он скользнул следом, необходимо избавиться от чудовища. Танкед извлек свой грубый кинжал и заглянул в переулок. Существо стояло оперевшись плечом о стену. Бесшумным шагом Танкед приблизился к нему, удар должен быть в затылок, он занес кинжал. 
В этот момент существо стремительно развернулось, точным ударом выбило кинжал и опрокинуло самого изумленного нападавшего. На всё потребовалось лишь мгновение, Танкед успел прийти в себя и понял, что находиться в связанном состоянии. Нападавший успел накинуть на его запястье веревку и перекинуть ее через его шею, эта веревка странно растягивалась и сжималась, взгляд Танкеда уловил на ней начертаные магические руны.
Но теперь перед Танкедом стоял кто-то другой. Это был явно мужчина, человек или эльф не ясно, подтянутый, а темная кожа его рук была покрыта причудливыми шрамами, но главное, что привлекало внимание – это скрывавшее лицо плотная металлическая маска, изображавшая бесчувственную гримасу, а сквозь пустые глазницы глядели яркие зеленые глаза. Одной рукой ассасин сжимал свой поводок, а другой он прикоснулся к своей маске, и железные губы разомкнулись.
– Ты нас звал - и вот мы здесь, – донесся шепот из-под маски.
Веревка сама перестала давить на горло.
– Да, мы звали, – прохрипел Танкед, – твоя цель – Рун Капп и его семейство. Серебро наша община уже собрала.
– Мы не подведем, но и вы должны не подвести. Оставь серебро там, где звал нас, на месте Аой-А-Насора. С восходом луны Каппы будут мертвы.
– Серебро будет, но принеси их головы. Я должен доказать своим собратьям.
Убийца помолчал секунду, пристально всматриваясь.
– Хорошо, но ты должен понимать, что мы не любим лишний раз видеться с вами. Ты не можешь ставить нам условия. Мы принимаем твое пожелание, но обещать невозможно.
Ассасин ослабил и снял веревку, Танкед вздохнул полной грудью. Железная маска на лице собеседника стала изменяться, металл замерцал, превращаясь в новое лицо. Через пару мнгновений перед Танкедом стоял совсем другой человек, иллюзия поглотила даже тело, изменив его, но ткач понимал, кто скрывается под этой тщедушной маскировкой. Ассасин развернулся и вышел из переулка, слившись с толпой.
– Ночью, – прошептал Танкед, – надо собирать сход.

***
Рун Капп отодвинул золотую тарелку с недоеденными явствами. Его тощая дерганая жена Филиса нервно глянула на мужа и быстро начала собирать детей из-за стола.
– Отец больше не хочет нас видеть, пойдемте к нам, – шептала она.
Рун хоть и любил ужинать со своей семьей, но сегодня она была не нужна, а дети были слишком малы, чтобы с ним вести хоть какие-то дела, но скоро уж подрастут, тогда и будем вести дела. Слуги приблизились, дабы убрать тарелки и забрать объедки. Двое стражников помогли Каппу подняться из кресла.
– Арн, Риволь! – позвал ростовщик, – пора мне спать.
Ещё двое слуг приблизились к нему.
– Вы желаете спать оди?
– Нет, отправляйся, – повелительно скомандовал Капп, – приведи мне Жаслеин из дома цветов.
– Будет сделано.
Капп бросил слуге монету, а сам с сопровождении отправился в свои покои. В своей комнате он первым делом присел за письменный стол, под которым в пол был вмурован сейф. Его близость, таинственность его нахождения особенно возбуждала.
– Арн! – крикнул он, – подай сюда бутылку вина.
Второй слуга с поклоном удалился, Рун остался с двумя безмолвными стражниками. Их никто не замечал, точнее сам Рун не воспринимал их, как живых созданий, это было лишь оружие, коем сам ростовщик пользоваться не умел. Он открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Порыв ветра растрепал легкий халат, холодный воздух кольнул тело.
Взбодренный Рун плюхнулся на кровать, а в дверях как раз появился Арк с вином.
– Давай, подавай его сюда.
Рун присел на край кровати, готовый разогреть кровь вином. В окне мелькнула какая-то тень. Ростовщик быстро обернулся, но никого не было.
– Птица должно быть, – прошептал он, – ох, что-то и без вина кровь моя кипит.
Он усмехнулся, повернул голову, готовый к бокалу вина. И в этот момент в его горло вонзилось прямое лезвие кинжала. Кровь брызнула на постель, на пол, в сам бокал, и в ней захлебнулся последний крик, в котором не  было даже отчаяния, лишь удивление и страх от увиденной уродливой молчащей железной маски перед ним, там где мгновение назад был его слуга Арн.
Стража Каппа и не успела извлечь мечи, как ловкий убийца метнулся через комнату, выскочил в окно и пропал из виду. Один из стражей ринулись к окну, но ассасин цепкий, как паук, спустился по неровной стене, не достать. Второй пытался зажать кровавый поток из горла своего хозяина. Однако опытный ассасин умело разрезал все вены, Рун быстро истек кровью, как свинья на ферме.

***

Танкед притаился за ветвистыми деревьями, наблюдая за поляной, где они вчера убили счетовода Каппа. Ткач хотел оставаться в темноте и безопасности, но безопасность совсем не ощущалась, эти маски были незаметны даже в непосредственной близости от жертвы, а уж темнота для них родная стихия.
Поляну накрыл хрупкий свет.
– Где же ты, – прошептал Танкед.
После этих слов он ощутил на своей шее холодное прикосновение металла. Убийца не потревожил ни единого листика пока подкрадывался.
– Наше дело сделано, – раздался в ухе глухой шепот, – дело за тобой.
Танкед вытянул вперед руку с увесистым свертком.
– Вот серебро, оно твоё.
– Бросай вперед.
Ткач швырнул вперед свою ношу, ее тут же перехватил второй из масок, тут же скрывшийся в темноте.
– Надеюсь ты не обманул, тебе лучше. Как бы то ни было, Капп мертв, его жена и дети тоже.
– Спасибо тебе, ты так и договорились.
Лезвие отстало от шеи, и убийца растворился в темноте. Выждав секунду, Танкед бегом ринулся обратно, сход должен был дожидаться его сигнала.

***

– Всё готово, братья мои! – провозгласил Танкед, – мы готовы! Все готово!
Сход общины дружно взревел, а затем они резво разбежались поднимать своих людей. Сегодня ночью община займет место Каппа.
Из всех домов повалили толпы людей. Стража по привычке пыталась как-то противодействовать, усмирить, но если уж вышел весь город, то уже ничто не остановит – убьют, растопчут, разорвут.
Марш двигался к особняку Каппа. Все были подняты на уши, но оберегать было уже некого, стража не знала что конкретно делать, не стены же оберегать. Трое друзей первыми ринулись в покои Руна, где и обнаружилось его тело.
– Ищите золото, серебро, – торопил Аквил, – надо его раздать!
Гером вытаскивал из стола шкафчики, выворачивая содержимое, но ни монет, ни слитков не было, только записанные куски пергамента. От ярости он перевернул стол.
– Парни!
Они обнаружили замаскированную дверцу в полу.
– Уверен, там наше добро.
Долго они ковыряли сейф, но открыв, разочарованию не было предела. Золота не было, опять какие-то куски пергамента, и сложенные ровными стопками тонкие листки.
– Видимо Капп всё добро переправил в Адлан, – констатировал Танкед.
– Может эти записи что-то значат, – Аквил сгреб долговые расписки в кучу.
– Возможно счетовод бы рассудил, – подавленно пробурчал Гером.
– Пусть золота нет, – начал Танкед, – но оно будет. Теперь Капп не сможет отнимать наш труд. Мануфактура наша, сукно наше, мы сами продадим его, паразита больше нет!
Друзья приободрились и с этими новостями отправились искать общинных лидеров, чтоб снова всех собрать и разъяснить дальнейшее положение дел.
Следующие несколько дней прошли в восторженном хаосе, но со временем работа мануфактуры стабилизировалась, каждый занял свое привычное место, производство пошло. К новому порядку подключились даже рядовые стражи. Командир-магистр пытался всех приструнить и направить силы против народа, но и его лихо усмирили и не стали слушать. Да и после смерти Каппа и наследников никто уже не мог оплатить жалование, кроме самой общины, пришлось им примкнуть. Прикинув, сам командир-магистр пришел на сход и предложил себя, оказалось он был грамотен и мог вести счетные записи.
В течении месяца жизнь облагородилась, что даже воров стало меньше, воровать ведь нечего, раз у всех всего поровну и достаточно. Разве что рьяные последователи Синтиля продолжали что-то красть. Доверенные общиной торговцы отправились с первой партией свободного сукна в Адлан. Все теперь точно знали сколько серебра принесет им эта сделка, новый счетовод всё рассчитал.

***

– Жертва была не напрасна, брат Танкед, - Гером хлопнул друга по плечу.
– Воистину так, добрый Силам, он умер не напрасно. Теперь мы сами себе хозяева.
Вернувшиеся с мануфактуры друзья, разместились в своей комнате на втором этаже особняка Каппа, теперь поделенном между нуждающимися семьями, а ведь недавно те обители в землянках.
Аквил принес бутылку можжевеловой водки и копченое мясо, краболов был особенно весел после всех событий. Они разлили напиток и разделили пищу, наслаждаясь окончанием дня.
– Скорее бы уже вернулись наши из Адлана, – начал подвыпивший Аквил, – принесут товары.
– А вот, как их делить? – спросил Гером, – всем ж всего может не хватить.
Оба глянули на Танкеда.
– Давайте подождем, – ответил Танкед, – торгаши ж привезут серебро, мы его раздадим. Надо подумать кому сколько точно. Придут новые торгаши, а с ними товары. Каждый купит что ему надо. Думаю так всё устаканиться.
– Надеюсь, - ответил Гером, – а то мало ли, боюсь грабежей.
– Да ты всегда чего-то боишься, – усмехнулся Аквил.
– Нельзя ж быть уверенным во всем.
Аквил пожал плечами. Друзья столкнулись рюмками. За окном послышался какой-то шум, люди кричали. Гером встревожился, вскочил и выглянул в окно. Его лицо выразило страшное удивление, но не успел он произнести ни слова, как упал, пораженный стрелами. Аквил и Танкед вскочили, попытались оттащить раненого товарища.
– Что случилось? Кто там?
Аквил осторожно выглянул в окно.
– Рыцари! – вскрикнул он, – рыцари герцога!
Гером испустил дух, друзьям пришлось его оставить. Они вырвались из комнаты в общий большой зал, дальше на широкую лестницу вниз. На первом этаже уже разгоралась бойня, жители бежали, кто-то пытался собрать свои пожитки. По улочкам Массера рассредоточились отряды в сияющих кольчугах с блестящими кагардами. Они без разбору стреляли в жителей из самострелов, рубили мечами, некоторых сажали на пики. Подавление воли общины было кровавым и тираническим.
Танкед и Аквил ринулись в узкий проулок, пытаясь добраться до порта, там оставались остальные лидеры общины, можно было бы что-то решить, попытаться отбиться. Они быстро пробежали по переулкам между охваченными хаосом улицу, вышли к портовым хижинам, сюда ещё не успели добраться войска герцога. Хоть рыцари ещё не подоспели, но хаос цвел во всей красе. Танкед и Аквил быстро отбросили попоытки кого-то организовать, все бежали в лес.
– Бежим тоже? – спросил Аквил, – надеюсь мою лодку ещё не взяли.
– Придется, сейчас нам ничего не остается.
Они ринулись к причалу. Лодка была отвязана от причала. Аквил сразу ринулся в воду, обернулся, ожидая друга. Танкед был готов ринуться следом, но чья-то сильная рука крепко схватила его плечо. Танкед резко развернулся, ловко отскочил от укола кинжала. Перед ним стоял ловкий мужчина, тело которого было закрыто угрюмой железной маской. Убийца ринулся в атаку, направив тонкий кинжал в живот противника. Такнед резво перехватил руку убийцы, стараясь вывихнуть сустав. Маска с ещё большей силой впился крепкой хваткой в запястье Танкеда.
– Танкед! Сзади! – услышал он крик Аквила.
Но не успел он повернуть голову, лишь краем глаза успел увидеть вторую маску. Молнией сверкнул второй кинжал и глубоко погрузился в бок Танкеда. Вторым ударом клинка убийцы свалили свою жертву. Танкед, истекая кровью рухнул в воду. Железные маски отступили назад, меняя облик, и растворились в общем хаосе. Сработано было так быстро и легко, их никто не заметил.
Аквил быстро подплыл и затащил Танкеда в лодку. Кровь потоком текла из его бока.
– Аквил, я уже не жилец, – шептал он, – слушай меня.
– Ты погоди, ещё… – Аквил грёб веслами.
– Нет, стой. Слушай. Продолжи нашу борьбу, веди народ, не договориться с ними. Режь и хозяина, и барона, и герцога, и короля. Они…им больше нет жизни.
Лицо Танкеда исказилось гримасой невыразимой муки и боли, но его мучения длились недолго.
– Обещаю, друг.
Аквил прикрыл глаза покойника. Они уже отплыли далековато от берега.
– Спрятаться среди волн будет проще, - шептал он, – надо было своими силами. Не привлекали бы их.
Они плыли по заливу, подальше от Массена. На другом берегу Аквил устроил скорую могилу другу и спешно прочел молитву.
– Теперь уж ты в царстве Нортвуда. Там ещё увидимся. Но это потом, дела пока ещё остались.
Аквил сел обратно в лодку, надо было собрать оставшихся лидеров общины, уйдем в леса, собирать армию, теперь уже от меча упадет не только ростовщик, но и феодал, и его прихвостни, останемся только мы, сами с собой, сами себя организуем для себя и обеспечим.

***

В центре города Адлан сиял грандиозный замок, его башни рвались ввысь, стены и бастионы внушали страх и благоговение силы. Дом семейства Де’Лисан.
Однако, эти стены в эти времена не оберегают военную аристократию и их подданных от диких зверолюдов с гор Шильсо, а самих герцогов от народа.
 Нынешний герцог Куно Де’Лисан вольяжно восседал на золоченном троне в окружении своих сыновей.
– И я рад доложить, ваша светлость, бунты в Массене подавлены. Лидер бунтовщиков был убит по особому распоряжению, – докладывал приказчик.
Стареющий герцог провел ладонью по своему длинному уху к затылку, стараясь притупить головную боль.
– Также должен доложить, что некоторые ремесленники сбежали в леса, провоцируют крестьян на мятежи, – продолжился доклад.
– Отец, – вступился Лукаш Де’Лисан, – позволь мне взяться за дело. Ты говорил – разруби двоих и бунт утихнет. Я удавлю смутьянов!
– Кровью ты породишь кровь, дорогой брат, – осадил Лукаша Ортвин Де’Лисан, – смутьяны не от безделья безобразничают.
– Не будь мягкотелым, брат мой. Мы поднимем на копья их детей, они увидят и повинуются.
– Оставьте эти разговоры! – прервал их герцог.
Братья смолкли.
– Ортвин отправляйся в Массен, – велел Куно, – ты прав, нужно кинуть кость. Но нельзя ослабить хватку! Лукаш, веди отряды в деревни. Бунтовщиков на пики, прочешите леса.
– Слушаемся, отец, – сказали они в один голос.
Братья Де’Лисан поклонились отцу и оставили зал, идя выполнять приказ. Противостояние продолжилось.