Две тетрадки

Как это ни печально, он умер вдали от родины, чужая земля приняла его прах. Пророческими оказались слова: 

Пусть не усну я в земле отчизны
среди старинных могильных плит,
Пусть дорогая мои останки
слезой печальной не окропит…

Тогда еще родной народ не знал своего великого поэта. Он ушел, так и не увидев напечатанной ни одной строки своих стихов, их знали в рукописях только близкие друзья и женщина, которая была ему дорога…

Николоз Бараташвили (1817-1845) – грузинский поэт-романтик. Он прожил короткую жизнь, судьбе его не позавидуешь. Родившийся в княжеской семье, впоследствии из-за материальной нужды Николоз был вынужден уехать из столицы, ибо отец его разорился. Бедность навсегда закрыла поэту дорогу к послужному росту.
Бараташвили начал писать в конце 30-х годов, и обрел известность, но она не выходила за пределы литературного кружка, им же созданного, и салонов состоятельных людей Грузии, куда приглашали поэтов, живописцев, музыкантов.
   
Несмотря на стойкий характер и внешнюю открытость, внутренне Николоз Бараташвили был одинок.  Одиночество поэта – непримиримость разума с превратностями мира. А поэтическая грусть – плод раздумий и мировоззрения. Жизненные тяготы, конечно, не могли не наложить отпечатка на творчество поэта. Трагизм, пронизывающий всю его поэзию, был отражением и его личной судьбы.

С юности поэт был влюблён в Екатерину Чавчавадзе, младшую сестру жены Александра Грибоедова. Все неудачи меркли рядом с неразделенной любовью. Бараташвили часто бывал в литературном салоне отца девушки, известного поэта и генерала, князя Александра Чавчавадзе. Но Бараташвили был бедным чиновником – не пара княжне. Екатерину Чавчавадзе выдадут замуж за владетеля Мегрелии* Давида Дадиани. Безответная любовь оставила рану и в его поэзии:

Звуки рояля
Сопровождали
Наперерыв
Части вокальной
Плавный, печальный
Речитатив.
Мало-помалу
Ты распрямляла
Оба крыла
И без остатка
Каждою складкой
В небо плыла.
Каждым изгибом
Выгнутых дыбом
Черных бровей,
Линией шеи,
Бездною всею
Муки моей.

Жизнь поэта оборвалась, когда ему было всего 27 лет. В 1845 году в Гяндже, (Азербайджан) куда его отправили по службе на должность помощника уездного начальника, Николоз Бараташвили заболел малярией. Болезнь оказалась смертельной. Похоронили его там же, никто из родных и друзей не смог с ним попрощаться. Казалось бы, всё, мало кто вспомнит отныне о молодом человеке, писавшем стихи.
Однако…

Безответная любовь оказалась не такой уж и безответной. В 1852 году княгиня Екатерина Дадиани решила, что пришло время дать свет тому,  что принадлежало только ей. И передала редактору журнала «Цискари» Илье Чавчавадзе две тетрадки со стихами Бараташвили, которые бережно хранила. Потрясенный прочитанным, Чавчавадзе опубликовал в журнале несколько произведений, вызвавших огромный резонанс в литературных кругах. Но книжное издание сборника стихов увидело свет лишь спустя 30 лет после смерти поэта. И слава обрушилась на имя Бараташвили. Прах его был перевезен в Грузию, перезахоронен, и обрел вечный покой на родине.
Николоз Бараташвили – самый глубокий поэтический дар Грузии, он вдохнул в грузинскую поэзию новую душу. Наследие его невелико по объему: всего тридцать семь стихотворений, одна поэма и около двадцати личных писем. Но в нем живет большой и прекрасный поэтический мир – вершина грузинского романтизма. Он обновил поэтику грузинского стиха, создал образцы стихов-размышлений, отличающихся философской глубиной и вместе с тем чарующей пластичностью и музыкальностью. Николоза Бараташвили по праву считают вторым по значению (после Шота Руставели) грузинским национальным поэтом.
 
Синий цвет

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.


По словам Бориса Пастернака, переводившего произведения поэта, он создавал не столько переложения, сколько русские вариации непереводимой вязи грузинского языка Бараташвили.
А у меня лишь пересказ того, что пишут о поэте литературоведы. Читателям могу порекомендовать книжку. Она в сети: 
Николоз Бараташвили. Лирика. Изд. «Художественная литература», Москва. 1987.

__________________________________

*Мегрелия – полуавтономное владетельное княжество в Западной Грузии в XVI—XIX веках.