Сватовство и Девичья фертильность на Руси

Кого на Руси замуж не брали: 8 недостатков, которых не прощали женщинам
==========
     На Руси считалось, что смысл брака заключается исключительно в рождении детей и продолжении рода. Дети – это благодарность Божия, их отсутствие – несчастье.
     Поэтому жениха с невестой проверяли сначала на фертильность, то есть способность к деторождению, плодовитости. Способен ли жених зачать ребёнка, а невеста забеременеть. Причём не один раз. Да ещё детей нужно выносить, родить, выкормить, поставить на ноги.
     Если говорить по-медицински, то фертильные способности жениха определяются жизнеспособностью его сперматозоидов, а у невесты фертильность зависит от менструального цикла. Всё это, в свою очередь, идёт от состояния организма жениха и невесты.
     Вообще-то бесплодие, или стерильность, не редкое явление. Им страдают, для кого-то лучше сказать обладают, 5% человечества. В Европе это 15%, в России 7%.
     Способность к деторождению определялась на Руси особыми способами, которые оформлялись в сложную культуру сватовства, когда в шутливо-игровой форме молодые проверялись на способность к деторождению.
     Для невесты было выработано несколько критериев. Это:
     - Сваты выспрашивали у родителей невесты о том, сколько детей они сами родили, сколько детей у их родственников, сколь детишек родили старшие дочери, и сколько их у старших сыновей.
     - Затем приглашалась сама невеста, которую сваты тщательно разглядывали, чуть ли не ощупывали.
     - Проверялась способность невесты отвечать на вопросы, может ли она воспитывать детей, не дурочка ли.
     Что интересовало сватов в первую очередь? Были ли наследственные болезни? Моральный облик родителей. Вызнавалась плодовитость матери и сестёр невесты.
     Кроме прямых опросов сваты ходили по соседям, носили подарки, а в это время выспрашивали их о состоянии и положении родителей невесты и их рода.
     Каковы были предпочтения? Почитались девицы крупного телосложения, хороши были полнотелые, крепкие статью и круглолицые. Худых не приветствовали. Считалось, что их морили голодом, и они могли быть истощены, а потому, неспособными на успешное деторождение.
     Чтобы произвести впечатление на сватов, во время смотрин девушек наряжали в пышные одёжки, а то и подкладывали побольше юбок и блузок. Так, им казалось, они будут привлекательнее для сватов.
     В некоторых губерниях в сватовской обряд включалась предсвадебная баня, во время которой оценивалась конституция тела девушки. В такую баню шли сватьи, бывали и местные ведуньи, колдуньи или знахарки, приходили и матери женихов. Под видом омовения осматривались все достоинства невесты. А надо сказать, что сватьи по этой части были доки. Ведь за свою жизнь одна такая сваха поучаствовала в не менее чем тысяче таких обрядов сватовства.
     Для невесты важно было оценить тазобедренную часть её тела. Таз предпочитался широкий – это была гарантия удачных родов. Пышность волос, длинна косы, чистота ногтей, всезубость, их ровность.
     Если женщина была уже брюхата, то это не всегда было причиной отказа в сватовстве. Напротив, беременность невесты указывала на её способность к зачатию, значит она не бесплодна.
     Что касается женихов, то здесь тоже был культ сватовства, когда производился осмотр состояния двора его родителей, дом с хозяйством, пахотные земли, скот, утварь, посуда. Благосостояние хозяйства во многом зависело от здоровья и трудолюбия как родителей, так и подрастающего поколения.
     Выспрашивалось всё о его семье, также ходили с подарками по соседям. Разузнавали об ухарстве и молодечестве отца, дядьёв, да и его самого. Если он приударял за деревенским девками, это значило, что он способен на деторождение.
     Во время такого сватовства производился тщательный осмотр жениха, его внешность, опрятность, здоровье, стать, поведение, способность поддерживать разговор.
     Во многих областях Руси факт брачевания закреплялся только после первой брачной ночи, насколько она была успешной, для чего у дверей оставляли дружек, которые затем рассказывали сватам, что из комнаты брачующихся никто не выходил и звуки были достойные, что брачующие исправно исполнили свои супружеские обязанности.
     Было также право первой ночи. Но это у староверов, в отдалённых местах. Но это было сопряжено с опять-таки первейшей важностью в бракосочетании именно деторождения. Если отец породил с женой десяток детишек, значит он может зачать. А потом уже вступал во свои права жених. Но это была редкость.
     Бывали случаи, что сваты приезжали, сватали девицу, забирали её и приданое с собой, отвозили, а через какое-то время вызывали родителей на свадьбу. А бывало, что и не вызывали. И что там с дочкой никто так и не узнавал. И попробуй не отдай дочку сватам. ославят на всё деревню.
     Надо сказать, что дочки и не противились особливо. В отчем-то доме их особо и не баловали. Так всё и ждали, когда от лишнего рта избавиться. Дочками помыкали, ущемляли во всём, но к сватам готовились особливо.
     На Руси замужество было обязательным для большинства девушек: ни жить, ни растить детей одной невозможно. А что делать в старости, когда не сможешь работать? Только надеяться на дочерей и сыновей, которые не выгонят старушку из дома. Но вступить в брак могла не каждая: женихи придирчиво выбирали невест. Так кому же из девушек предстояло остаться в одиночестве?
     Увидь наши далекие предки, кто сейчас в фильмах и сериалах играет цариц и княгинь, схватились бы за голову: «Неказистые-то какие, лядащие!» «Иконой стиля» были совсем другие женщины. «Красатулями» и «красавами» называли крепких широкоплечих женщин с большой грудью и широкими бедрами. Помните, как писал Некрасов?
     Эталоном красоты на Руси была дородность. Но не просто полнота, а та, что выдавала силу. Под слоем жирка должны были скрываться мышцы, которые позволят женщине много и тяжело работать — и по дому, и в поле с мужем. Невест оценивали, глядя на их руки и ноги. Обращали свахи и женихи внимание даже на обхват голени — они должны быть «как столпы», которые и мешок позволят поднять, и ребенка часами носить. На смотрины молодухи нередко надевали по две-три пары чулок — чем толще ноги, тем больше шансы девушки выйти замуж.
     Худых женщин называли холерой. Таких не любили: кому нужна нахлебница, которая толком ничего по хозяйству сделать не может? Узкие бедра так и вовсе были приговором для невесты — их считали уродством. Помрет ведь с такой задницей при родах! А нужна не только работница, но и будущая мать множества детей. Десяток появятся на свет, выживут четверо, авось, кто-то из них, да и прокормит стариков-родителей, когда те не смогут пахать, сеять и боронить.
     Детей нет — в семье пустоцвет
     Каждый жених опасался, что ему достанется ялица — бесплодная жена. Это нередко приводило к казусам: церковь велела искать невинную, но как не посвататься к девке с дитем, да еще и здоровым? Сразу видно — справная будет супруга, если у нее уже есть ребенок. А вот с целомудренной еще непонятно, чем дело обернется: а вдруг «пустоцветом» окажется?
     В итоге нравы на территории Руси разнились: где-то невестами могли становиться лишь девственницы, но бывали и области, где женщина с детьми могла не беспокоиться о своем будущем — жених для нее всегда найдется. И, конечно же, смотрели мужчины на родственниц: замужем ли старшие сестры, родили ли? Так что временами девушке мешали выйти замуж не ее, а чужие недостатки.
     Девственность невесты не всегда имела значение
     Сундуки с бельем, да невеста с бельмом
     Бесприданниц не любил никто — ни аристократы, ни купцы, ни простые люди. И дело было совсем не в том, что девушке полагалось «отблагодарить» мужчину за то, что он взял в ее жены. Общее имущество складывалось из того, что приносили в дом оба супруга. С мужчины — лошадь, телега, инструменты. С женщины — посуда, подушки, холсты на одежду для всей семьи, самопрялка.
     Со временем нравы изменились: вместо того чтобы снабжать невесту предметами обихода, родители просто давали деньги. Для самих девушек это было не очень-то удобно, ведь приданое считалось их собственностью. Купчиха в тяжелые времена могла и отказаться продать драгоценности, полученные от отца и матери. А вот когда тратились деньги, поди еще вспомни потом на что да поспорь с мужем, кому принадлежит покупка.
     Труд человека кормит, а лень портит
     И для парня, и для его родителей появление в семье еще одной женщины было радостью: рабочие руки никогда лишними не будут. Нередко разговоры о женитьбе начинала мать «малого»: пора, мол, привести новую хозяйку. И выбирали, конечно же, такую, от которой в избе и поле будет польза.
     «Никудышными» считали тех, кто плохо прядет, ткет, шьет, быстро устает, скидывая сено в снопы. Умная, здоровая, рукодельная и смирная работать будет, куда ее ни ткни, — такой была идеальная невеста, которую каждый был рад взять замуж. Впрочем, нередко и трудолюбие, и доброе поведение, и даже здоровье заменяли 10-15 рублей, которые отец давал «за девкой».
     Замуж не брали плохих работниц
     Женским умом крепок всякий дом
     Уважали в невестах «умноту», вот только она совсем не означала ум. «Шибко деловых» девушек женихи обходили стороной: такая и колдуньей может оказаться. Но даже если нет, то жизни всё равно не даст: слушаться не будет, начнет прекословить мужу. Он-то, конечно, на место поставит, вот только кому нужны эта война? Лучше бы сразу найти ту, что знает свое место.
     «Умнота» — другое дело. Такая девица знает, что надо быть послушной и ласковой и с супругом соглашаться во всем. Но это не значит, что искали тихонь. Невест любили покорных, но с веселым нравом, чтобы и петь могла, и танцевала лучше всех, и всегда улыбалась. «Карахтерных» девок избегали: пляши сколько угодно, а вот резко говорить с парнями не стоит.
     Злая жена и щей на стол не поставит
     О противопоставлении плохих и хороших жен от предков нам осталось множество поговорок. Вот несколько из них: добрая жена — веселье, а плохая — злое зелье; добрая жена хозяйству научает, а злая от дома отлучает; добрая жена мужа на ноги поставит, а злая и щей на стол не поставит. Вот только не стоит думать, что злая супруга — это та, которая непрестанно пилит мужа и отказывает ему в еде.
     В образ «злой» или «безалаберной» жены на Руси люди вкладывали гораздо больше качеств. Помните Марфушу из «Морозко»? Ее бы наши предки без колебаний назвали злой — и не потому, что она обижала сестрицу. Марфа была чрезмерно озабочена своей внешностью и предпочитала сидеть перед зеркалом, а таких невест не любили. Злыми также считали «блудливых», чрезмерно самостоятельных в суждениях или занимающихся колдовством.
     Злыми считали совсем за другие качества, чем сейчас
     Перестарки
     Возраст замужества в разные времена и в разных областях России очень отличался. Нередко детей «сговаривали» уже в 12–13 лет, но обычно всё же браки заключались в 18–20 лет. Интересы родителей невесты и жениха расходились: первые хотели удержать у себя взрослую работницу как можно дольше, вторые же мечтали поскорее привести в дом еще одну труженицу. Особенно усердствовала в этом свекровь, мечтающая переложить на жену сына всю самую тяжелую и грязную работу.
     В итоге случалось, что девушка оказывалась незамужней после 20 лет. И разве объяснишь, что дело в отце и матери, которые не желали отпускать помощницу? На «перестарок» смотрели косо: раз до сих пор никто не позарился, значит, с девушкой что-то не так. А уж если за такой «пожилой» невестой не давали хорошего приданого, то шансов вступить в брак у нее практически не было. В итоге женщины становились «вековухами» и «большухами». И таких, кстати, было немало! Например, по материалам переписи 1897 года по Владимирской губернии 20% 20–29-летних девушек были одиноки, а в Ярославской — и вовсе 36%.
     Такая родится, что ни дома, ни в людях не годится
     Не брали в невесты и тех, у кого были какие-то пороки внешности. Это сейчас мы считаем родинку Мэрилин Монро очаровательной, а вот на Руси к ней бы отнеслись с подозрением: а не отметил ли девку своей меткой Сатана? Не принесет ли она в новую семью порчу и беды? Также относились к родимым пятнам и косоглазию.
     Сильно снижались шансы выйти замуж у хромых девушек, но тут уже дело не в дьяволе, а в способности работать. Да что там, даже насморк мог расстроить свадьбу! Но удивляться не приходится: пустячная болезнь без лекарств и хорошего питания могла привести если не к смерти, то к весьма долгому «простою».
     В деревне все внешние недостатки были на виду. Но случалось и так, что «негодных» дочерей люди побогаче прятали в надежде пристроить при помощи обмана. На смотринах вместо невесты могли показать ее сестру или просто девку из прислуги, закрыв ее лицо покрывалом. Конечно, молодой муж, уличив родителей в обмане, мог требовать расторжения брака. Но делали это редко: над таким простофилей все смеялись, а кому захочется быть объектом издевок?
     Что же становилось с женщинами, которым так и не удавалось выйти замуж? Они превращались в отщепенок, зависящих от воли родственников. Не выгнал старший брат из дома — кланяйся в ноги да благодари всю жизнь. Остается только порадоваться, что времена изменились и теперь каждая из нас вольна выбирать, нужна ли ей семья, и не беспокоиться, какое бы решение она ни приняла.