Три Новые Гвинеи

      Высокопоставленные немецкие чиновники, чье мнение о внешней политике Вильгельма Второго я приводил в своей предыдущей статье, я не припомню ни одного, чья лояльность или чувство приличия не помешали бы ему выступить с какой-либо личной критикой в ;;адрес императора, на службу которому были направлены все его усилия. быть преданным. Опасение, во многих случаях граничащее с явным страхом, перед конечными последствиями порывистости кайзера часто проявлялось в наблюдениях за их откровенными моментами, но никогда не высказывались личные обвинения. Это было, конечно, не больше, чем можно было ожидать от благовоспитанных светских людей, которыми они были. И в этой связи уместно добавить, что даже среди довольно веселых и не всегда благоразумно сдержанных офицеров свиты наследного принца (с которыми я немало перебрасывался во время их визита в Индию в 1911 году) не было свободной критики в адрес Император когда-либо слышал, либо лично, либо от других, у которых было еще больше возможностей, чем у меня, для интимных и конфиденциальных встреч с ними.
      Сам Фридрих-Вильгельм, к сожалению, был гораздо менее сдержан, чем его окружающие, в своих ссылках на своего имперского прародителя, и я очень хорошо помню саркастические намеки язвительного юноши на некоторые постановления кайзера в отношении обращения с аборигены некоторых островов Германской Меланезии. Должен пояснить, что наследный принц был поглощен интересом к успехам, достигнутым его народом в нескольких колониях на островах в Тихом океане, которые я недавно посетил, и его весьма ощутимое желание «высосать из меня всю информацию». Об этих зарождающихся «местах под солнцем» я мог бы уловить, что я был обязан ему несколькими часами бесед, назидание которых вряд ли выпало бы на мою долю.
    Вспышка, которую я имел в виду, была вызвана тем, что мой королевский инквизитор спросил меня, что я думаю относительно сравнительного прогресса трех политических подразделений острова Новая Гвинея, и моим ответом, что, если критерий суждения должна была быть удовлетворенность, физическое благополучие и экономическая полезность туземца, я должен поставить Британскую Новую Гвинею на первое место, Голландскую Новую Гвинею на второе место, а Германскую Новую Гвинею на третье место. Это была совсем не придворная речь с моей стороны, но я встречался с Фредериком Вильгельмом не в моем официальном качестве, и, кроме того, он взял на себя обязанность просить меня дать ему совершенно откровенные ответы на его вопросы. («Никакой бык-аферы», как говорят янки, — так он выразился; «дайте мне «прямой товар»). Оба выражения, как он признался с усмешкой, он усвоил от «аккуратную маленькую кобылку из Кентукки», которую он «немножко видел» прошлым летом в Остенде.)
      Наследный принц, несмотря на свою бесспорную личную храбрость, несколько поразительных проявлений которой я видел во время своего визита в Индию, далек от того, что англосаксы называют «хорошей забавой», и в данном случае он не сделал ничего. притворяясь, что скрывает свое раздражение. Так как, однако, как потом выяснилось, было несколько других дел, которыми он имел в виду «накачать» меня, то он, видимо, счел за лучшее пока не изливать свое раздражение на того, чья полезность еще не совсем иссякла. Это случилось впоследствии, могу добавить, хотя и при обстоятельствах, не имеющих особого отношения к моему настоящему предмету.
    Постучав хлыстом по сапогу — он играл в поло, — принц минуту или две сидел с раздраженным видом избалованного ребенка, а потом выпалил: — Несомненно, вы правы. У меня были намеки на то же самое из личных сообщений. Это все из-за необоснованного вмешательства отца в то, о чем он ничего не знает. Старый Х. (упоминая предыдущего губернатора Германской Новой Гвинеи по имени) «забыл о обращении с папуасами больше, чем отец когда-либо знал. Отец вмешивался в это каждый раз, когда переезжал в наши тихоокеанские колонии» (это может быть для того, чтобы объяснить, что кронпринц не только прекрасно говорит по-английски, но и что во время этого визита в Индию он прибегал к к английским идиомам, разговорным выражениям и сленгу до такой степени, что временами становился прямо смешным. Я процитировал здесь почти его точный язык.)