Петрарка, Пушкин, Сенека. Часть 1

Петрарка,Пушкин,Сенека, лазер и модель абсолютно черного тела

Часть 1


Татьяна, вот пришло время заняться мне ликвидацией пробелов в собственном образовании.

Возможно, тебе это покажется странным, но я читаю Петрарку. Канцоньере на меня мало произвели впечатления. Я вообще плохо понимаю поэзию. Возможно потому, что ищу в ней смысл и логику, а надо искать чувство.

А вот его «Моя тайна или книга бесед о презрении к миру» меня поразили. Когда начинаешь чем-либо интересоваться, то этот интерес, как расходящиеся круги, захватывает все большую область.

До этого я искала «Мысли» Паскаля, а наткнулась на «Исповедь» Св. Августина. « Исповедь» - это совсем отдельный разговор.

Так вот, Петрарка свою «Тайну» пишет в виде диалога с Августином. О чем эта вещь? Да все о том же. Как жить, как умирать, как стать счастливым.

А от «Книги писем о делах повседневных» я вообще не могла оторваться. И если обыкновенно я читаю несколько книг одновременно, выбирая их по настроению, то с этой книгой сочетать было нельзя ничего.

Чистая, ясная, звонкая проза. На ум не идет ничего, кроме писем Пушкина. Их я люблю у него больше всего. Четкие образы, короткие и ёмкие словесные формулы.

Я конечно, не знаток ни того, ни другого, но это первое, что мне подумалось. Кто знает, может быть, сказались особенности перевода В. Бибихина. От переводчика тоже многое зависит.

Я тебе прочитаю два отрывка, а ты почувствуй их внутренний ритм. Петрарка - о том, почему пишет: «Другое делать трудно, ничего не делать дурно и для меня к тому же невозможно и непривычно…». Теперь сравни кусок из письма Пушкина к брату из Михийловского: «…Вот уже четыре месяца, как нахожусь я в глухой деревне – скучно да нечего делать; здесь нет ни моря, ни неба полудня, ни итальянской оперы. Но зато нет - ни саранчи, ни милордов Уоронцовых. Уединение мое совершенно - праздность торжественна». Но это так, мои попутные впечатления.

Главное, я хотела поговорить о содержании. «Тайна» Петрарки настолько оказалась близкой моему теперешнему миропониманию, что у меня сложилось впечатление разговора самой с собой. И у него я нашла немалую часть ответа на мой вопрос. Не все, но многое уложилось на полочки моего сознания.

Например, о времени: «Избыток склоняет к расточительству, скудость к бережливости; часто только под конец начинает проясняться, что надо было делать вначале, да и почти всегда мудрость и сила ходят врозь: та прозябает, когда эта цветет, а когда та пробуждается, эта увядает, - иначе человеческие начинания были бы удачливей, исход предпринятого благоприятней, а теперь человек обычно начинает знать, когда перестает мочь».

Утомлю тебя еще немного. Вот послушай. Это самое малое, что я хотела бы тебе почитать.

Возможно, когда-нибудь ты и сама это сделаешь: «…одна только добродетель здесь имеет силу, благодаря ей достигаешь того, что везде будешь жить радостно и счастливо и посреди зла злу не будет к тебе никакого доступа, не желай ничего, кроме того, что делает счастливым; не бойся ничего, кроме того, что делает несчастным, - и знай, что счастливым или несчастным можно стать только в душе; ничто внешнее тебе не принадлежит, все твое всегда с тобой; ничто чуждое не может тебе придано, ничто твое не может быть у тебя отнято; выбор жизненного пути у тебя в руках».

Ну какими словами еще надо сказать?

И я не устаю удивляться. Можно сказать, нахожусь в шоке (возможно, этого бы не было, будь я более образованной).

В этот же ряд я ставлю письма Сенеки, ставшие для меня таким же откровением в свое время. Сюда можно много еще чего поставить такого, что мне и не осилить.

Но картина получается следующая, – веками, веками!, ты понимаешь, мы говорим об одном и том же. Об одних и тех же нравственных ценностях, об одних и тех же проблемах человека.