Драматург

Каждый год в летние каникулы меня отправляли на месяц в пионерский лагерь. Не могу сказать, что я была от этого обстоятельства в восторге, но родители были в разводе, и меня необходимо было куда-нибудь на время определить. Так один месяц проходил в деревне, где кроме немолодой бабы Нюры, которая являлась тёткой моей матери, и доярок с фермы, ну и, соответственно, коров, никого не было. Доярки занимались своими сельскохозяйственными делами, а баба Нюра своими: пчёлами, огородом, грибами и ягодами. А ещё она была глубоко верующая, поэтому регулярно и подолгу молилась... В общем, предоставлена я была сама себе, и, стало быть, сама себя и развлекала. Скучно, но жить можно.
Итак, один месяц - в заброшенной деревне. Второй - в пионерском лагере. Девочка я была тихая, спокойная, не очень коммуникабельная. Поэтому и в обществе мало знакомых, часто непредсказуемых и разбитных подростков мне было не очень комфортно. Иногда, правда, попадалась такая же серая мышка, как и я, и мы находили с ней общие интересы, а дружба продолжалась потом и после лагеря. Ну или понравится какой-нибудь мальчик, вот и ходишь вздыхаешь по нему всю лагерную смену. Тоже какой-никакой интерес...
А лагерь между тем у нас считался одним из лучших. Далеко не каждому предоставлялась возможность отдохнуть в этом прекрасном месте. Располагался он на берегу красавицы Камы, чудесная природа этих мест не могла не оставить свой след в сердце каждого, кто встречал здесь рассвет... Село, находящееся вблизи привозило для нас свежеиспечённый хлеб из кукурузной муки. Аромат был волшебный, а вкус потрясающий! В большом городе мы такого хлебушка не едали!
Тем летом как-то так получилось, что вместе со мной в мой же отряд поехала моя одноклассница и к тому же соседка по подъезду, Лёлька. Её родители работали совсем на другом предприятии, поэтому, как они приобрели путёвку, я не знаю, да это меня особо и не беспокоило на тот момент. Главное, что рядом будет хорошо знакомый мне человек, что не могло меня не обрадовать. У нас с ней в палате даже кровати стояли рядом.
Нашу вожатую звали Зоя. Молодая, озорная, красивая. Мы её сразу полюбили. Ну не в смысле мы с Лёлькой, а вообще все ребята. Ходили за ней как хвостики. А тут с другого отряда стал к нашей Зое клинья подбивать высокий бритоголовый тип. Не помню, как звали этого вожатого, нам он не очень нравился, потому что ревновали мы его к своей Зоечке. У него ещё палец был то ли забинтован, то ли загипсован, поэтому прозвали мы его "С пальцем".
Между тем дело молодое, и наши голубки уединялись всё чаще и чаще. Вот как вечером отбой, все по палатам, так их и не сыскать. Хотя, знамо дело, что никто после отбоя спать не собирался. Хохот, истории всякие, поползновения мальчишек в палату к девчонкам - и наоборот. И опять - хохот, весёлые розыгрыши, пока кто-нибудь из взрослых не угомонит...
В ту ночь была страшная гроза. Река рядом, что, наверняка, усиливало стихию в разы. Конечно, засыпать, когда тебя ослепляет разряд молнии, и тут же через мгновение - оглушительный грохот (это не раскаты грома где-то вдалеке, это здесь рядом за стенкой твоего маленького деревянного лагерного домика)... В общем, засыпать при таком светопреставлении не реально. Ну электричество, конечно, тоже было отключено, никакие уличные фонари за окном не освещали глубокую темень. Только молнии с завидной регулярностью, и гром. Это продолжалось долго и не собиралось останавливаться. Но где же наша Зоечка?! Где же она, опять в компании этого противного "С пальцем"?  Да Бог бы с ним, лишь бы ничего с ней не приключилось в такую-то непогоду!
Мы переживали. Волновались за неё, дурёху. Пытались веселить себя страшилками. Всё-таки нам хотелось, чтобы рядом с нами в этот момент был взрослый человек. И они пришли. Вернее ввалились. Промокшие до нитки, но весёлые и счастливые. Зойка и её лысый "С пальцем".
- Это почему это вы ещё не спите? - нарочито строго и с лукавством спросили вожатые. Как будто это не было очевидным, чего это к нам сон не пришёл.
- А где это Вы ходите в такую погоду? - парировали мы.
- Ну вот мы здесь. Ну-ка всем спать!
- Так мы, пока гроза не закончится, всё равно не уснём! Мы тут истории всякие рассказываем. Может, Вы нам что-нибудь интересное предложите? - заверещали наперебой девчонки.
- Ну хотите, я расскажу вам страшную историю? - с некоторой издёвкой спросил лысый.
- Ну давайте!
- Один человек работал таксистом, - начал повествование вожатый, - так вот как-то раз пришлось ему подвозить одну бабку... на кладбище.
- А, эту историю мы знаем! Сто раз уж рассказывали! Давайте что-нибудь новенькое! - потребовали мои соседки по палате.
- Да подождите вы! Не перебивайте! - зашикала на них Зоя, умилённо глядя на своего возлюбленного.
- Так вот, - голос вожатого становился более глуховатым, чтобы придать интригу повествованию, - на следующий вечер таксист снова встретил эту же бабку, и опять она попросила подвести её на кладбище. Так повторилось ещё несколько дней подряд. Тогда раздираемый любопытством мужчина решил проследить за этой старухой, чем же она занимается каждый вечер на кладбище...
В принципе история эта была известна и мне, как, впрочем, и всем остальным. Нам было не страшно. Нам было пофигу. Так слушали вполуха. Ничем новым он нас бы не удивил этот противный лысый "С пальцем". Но он продолжал свой монотонный детский рассказ.
- И увидел он тогда, что старуха эта раскапывает могилу, достаёт покойника и ЕСТ его! Таксисту стало очень не по себе от увиденного. Однако на следующий вечер, когда бабка снова села к нему в такси и попросила отвести её на кладбище, он решил спросить её дрожащим голосом:
"Бабушка, а правда, что Вы едите покойников?"
Старуха повернулась к мужчине, зловеще улыбнулась, обнажив свои полугнилые зубы и, глядя в его испуганные глаза,резко ответила:
"Да! ЕМ!"
На этой последней фразе вожатый схватил за ноги Лёльку, потому что стоял рядом с её кроватью и слегка за них дёрнул. В то же мгновение сверкнула молния и раздался оглушительный гром.

Я бы этому лысому премию "Драматург года"вручила. Ну а Лёльке - Оскара. Это надо было слышать, как она орала с перепугу.