Глава 22. Предательство

Узнав новости о коварном плане в отношении Саши, я пришёл в ярость. Тихая, молчаливая, притаившаяся на кончиках ресниц. Саша не заметила моих сжатых от злости кулаков, моих затуманенных зрачков, она посчитала, что я отлично справляюсь с гневом. Но как бы, не так. Будь я в себе, не залез в автомобиль и не поехал разбираться. На кончиках пальцев струился пожар ненависти, я желал возмездия, брат, сестра, оба оказались мне недругами. Я занимался самообманом, когда доверил сестре свою тайну, она предала меня. Она должна ответить, они оба мне за всё ответят. Два хитрых лиса, подкравшихся ко мне и притворившихся людьми. Ладно, Егор, от него я ждал нож в спину, мне не в новинку, но Аделина, как она могла так поступить?

— Ефим куда мы едем? — спрашивала на заднем плане Саша, — помедленнее, ты нас угробить собрался?

Я угроблю тех, кто пытается уничтожить мою жизнь, которую я так долго и упорно строил. Саша не виновата, она, так же как и я оказалась в этой ситуации поневоле. Она не должна слышать наш разговор с братом и сестрой. Поэтому я резко затормозил, съехав на обочину. Взяв себя в руки, я постарался вернуть самообладание. Я не хочу её напугать, у неё и без меня стрессов хватает.

— Саш пройдись пешочком, мне надо поговорить кое с кем, — повернувшись к ней, я улыбнулся.

— Ты едешь к Егору? Значит я еду тоже.

— Сашуль не нагнетай обстановку, я еду к Аделине. Хочу спросить у неё, почему так поступила, — в сказанном была доля правды, так что я почти не соврал.

— Ефим, — моё имя, произнесённое её голосом, всегда заставляло внутри что-то ломаться, — не навреди себе ещё больше. Я волнуюсь только за тебя.

— Да?

— Да. Мне плевать на Аделину и Егора, пусть подавятся своим ядом, ты мне важен. — Рука девушки, которая мне нравилась, легла на моё лицо.

Я отстранился. А потом плюнул на всё, взял её подбородок в руку и притянул к себе. Девушка вздрогнула, но послушно подалась вперёд.

— Если ты станешь целовать меня только назло Егору, лучше остановись, — прошептала Саша, пронзая меня разноцветными глазами. — Этого я простить не смогу.

— Назло Егору? Думаешь, я подлый? — и снова отстранился. — Выходи.

— Поговори с сестрой, а потом возвращайся ко мне, — с затаенной нежностью попросила меня Саша, отстегивая ремень безопасности, — дай запасные ключи от съёмной квартиры.

— Для чего?

— Чтобы ты спросил. Давай!

Я отстегнул один из комплекта ключей и передал Саше. Она выглядела такой решительной, смелой, красивой. Чёрт, а я бы поцеловал её, если бы она не остановила меня.

— Буду ждать тебя там, — предупредила девушка, — и без глупостей. Не теряй голову Ефим, говорю тебе, потому как Оберон повёрнут на своей уникальности и славе. Как бы ты не отнекивался, звезда ударила тебе в голову.

— Ты совершенно не умеешь подбадривать, — ехидно заметил я.

— Поговорим об этом потом, — вышла из автомобиля она, и назло мне хлопнула дверью.

А ведь всё так красиво начиналось. Вечно я всё порчу.

Подождав пока Саша перейдёт дорогу и сядет в правильный автобус, только тогда я поехал по своим делам. С брата мне спрашивать нечего, он всё сказал, когда вылил ушат дерьма в прессу, благодаря его последней капле, я осознал окончательно, что мы никогда братьями-то и не были. Надежда теплилась, но один я всё равно ничего бы не смог сделать. Над отношениями, какими бы они не были романтические, дружеские или братские нужно работать. Егор работать не захотел, и это его выбор. Насильно мил не будешь, поэтому я отпускаю брата с его гадостными мыслями и планами на суд божий, сам же собираюсь расспросить обо всём сестру. Если от Егора получить нож в спину в порядке вещей, то с Аделиной дела обстоять иначе. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Что родная сестра, с которой у меня всегда были теплые и доверительные отношения могла так гнусно предать.
Новость о якобы моём плохом поступке по отношению к брату, продолжала оставаться в топе, и как назло западные СМИ подхватили ажиотаж. Пока я ехал до дома отца, куда вернулась Аделина (теперь я понимаю почему), мне пришло несколько сообщений от менеджера и ребят из группы. Всем было интересно, правду ли пишут. Естественно когда я спрашивал их, о том, как хорошо они меня знают, парни сразу извинялись за глупые неуместные вопросы. Морган же звонил по другому поводу. Сразу после разговора с Егором в баре, я созвонился с ним, и предупредил о возможных нападках и внезапных шокирующих новостях в прессе. Рич убеждал меня, что брат не поступит так с братом, как плохо бы всё между ними не было, когда как я не соглашался.

— Твой брат отойдёт Фим, он просто ревнует. Но и ты не плошай, не давай ему поводов, — попросил меня Ричард, когда я сидел в баре.

— Рич, о каких поводах может идти речь? Если Егор захочет меня обвинить в чём-либо, он сделает это, не смотря ни на что, — пытался вдолбить ему я, зная своего братца куда лучше, чем Морган.

— Ты слишком суров друг, — не слушали меня, — попробуй подружиться со своим братом, уверен, если вы поговорите по душам, сможете прийти к общему выгодному решению.

— Не стану я с ним разговаривать. Пойми меня Рич, он не услышит, как бы громко я не кричал ему о желании зарыть топор войны, который я, кстати, так до сих пор и не понял, с чего началась. Спросил Егора, а он как обычно ушёл от прямого ответа, будто я сам обязан понять, — вспыхнул я, пытаясь доказать истину менеджеру.

— А ты покопайся в мозгах, может, выудишь что-нибудь полезное.

— Полезнее для меня сейчас будет, если ты Рич предпримешь всё, чтобы при плохом исходе никакие новости не проникли в американские СМИ.

Он послушался. Пусть мои убеждения не возымели нужного эффекта, Ричард всё равно сделал всё что смог. Новость оказалась слишком резонансной, что удержать её в пределах одного государства оказалось невозможным. Всё-таки Оберон больше американский певец, чем русский. В России станут осуждать лишь сотни, и то скорее всего подростки максималисты лезущие в чужую личную жизнь ради того чтобы показать какие они сами правильные. В Америке же меня сожрут с потрохами. Благо Егор не может подать на меня в суд, иначе было бы потешно, судили бы за то, что не совершал. Будто я специально ходил вокруг Саши и соблазнял. Да между нами даже ничего нет. А после сегодняшнего скандала на речке боюсь представить, что произойдёт дальше.
— Я постарался убрать новость с первых полос, — предупредил меня Морган, пока я ехал к сестре. — Прости Фим, ты оказался чертовски прав. Надо было предпринять всё возможное до инцидента.

— Как есть, зачем теперь сожалеть.

— Друг я, правда, не считал твоего брата из России угрозой. Я и подумать не мог, что новость такая «бешенная» что ли. Мне казалось если уж он и выкинет что-то, то ерунду по типу: настоящее имя Оберона.

— Поверь, он и до этого дойдёт, — усмехнулся я, ничуть не сомневаясь, — Егор умеет удивлять. Просто ему подфартило. На днях его бросила невеста, он и решил так рассчитаться  и со мной и с ней.

— Боюсь представить каково девушке.

— Считает себя виноватой, — вспомнились печальные глаза Саши, и то, как она была уверена в своей вине.

— Вот же ублюдок. Справился с девушкой, ему самому не стыдно?

— Это надо спрашивать у него, а мне уже пора, спасибо за содействие Рич, на созвоне, — распрощался я с менеджером и осторожно припарковался возле частного дома отца.

Телефон снова пиликнул, оповещая о том, что скоро разрядится, пришлось оставить его в машине, чтобы заряжался. Ненавижу, когда не имею возможности связаться с людьми, но техника не идеальна, как и её создатели.

В обычной ситуации я бы насладился садом, гордостью отца, но сейчас в голове звенело одно слово: предательство. Предатель за стенами двухэтажного дома, живёт спокойной жизнью, и даже в ус не дует, а у меня сплошь и рядом проблемы. Дойдя до двери, я резко остановился. Нельзя показывать свои эмоции. Нужно выглядеть хладнокровным. Я не знаю что на уме у Аделины, и понятия не имею враг она или… Да кем после всего она может мне быть? Враг или никто.
Развернувшись, я прошёлся по крыльцу взад вперёд, и попытался привести чувства в порядок. Лишняя эмоциональность может привести к непоправимым последствиям. Я всегда умел прятаться за маской весёлого и равнодушного. Ничего не поменяется, я сделаю то же самое, и сестра никогда в жизни не поймёт с чем я к ней пришёл. Выдохнув в последний раз, перед тем как войти, словно отпуская весь негатив, я схватился за ручку и нажал. Всё пройдёт как надо мне! Я контролирую себя и ситуацию.

Дом встретил меня тишиной и прохладой. После знойной жары на улице и в сердце, я ощутил приятный холодок обволакивающий кожу рук и успокаивающий голову. Словно он придал мне энергии, остудил пыл. Умыться бы ещё ледяной водой, я до конца бы остыл. Увы такой привилегии я удостоить себя не успел, со второго этажа стала спускаться Аделина. Я не дал ей понять, что пришёл на разборки. Вел себя как обычно.

— Где отец? — первым спросил я, проходя в гостиную.

— Ты к нему?

— Надо кое-что обсудить, — не стал я подтверждать, как и опровергать её домыслы.

— Скоро вернётся, он и Юля уехали за покупками, — поняв, что я явился не по её душу, сестрица расслабилась и подошла ко мне с улыбкой.

— Хорошо выглядишь, — сделал ей комплимент, — довольная. Счастливая.

— Спасибо, — будто смутилась Аделина, — Фим я наткнулась на ужасные новости в сети. Братик я за тебя волновалась.

— Новости? — приподнял я бровь. — Что за новости?

— Ты разве не в курсе? Там пишут…

— Там пишут о том, что я увёл девушку брата, да, тоже мне новость, — усмехнулся я, и уселся в кожаное чёрное кресло, — это было ожидаемо.

— Не понимаю, как ты можешь оставаться таким спокойным? Эта новость может разрушить твою карьеру, — свела бровки к переносице Аделина и присела на диван. Сестра изо всех сил старалась хмуриться и возмущаться моему хладнокровию. Какая актриса пропадает.

— Егор настолько хороший брат, хочет, чтобы я остался жить дома под крылом у родителей и в обнимку с Сашей, благородный пёс, — закинув ногу на ногу, я обычно выдаю свою нервозность, но в этот раз постарался, чтобы выглядело естественно.

— Я позвоню ему и всё выскажу, — полезла за телефоном сестра, но я резко поднялся и выхватил её смартфон.

— Никому ты звонить не станешь. А высказывать недовольство тем более. — Отбросил я модный телефон в розовом чехле в сторону, — или у тебя есть для него новая информация, которая поможет меня закопать? Адель ты приложишь все усилия, чтобы уничтожить меня? Можешь больше не разыгрывать передо мной заботливую сестру, мне птичка на хвосте принесла, что ты сдала меня Егору.

— Чего? Фим у тебя температура?

— Да, у меня плывёт мозг из-за близких людей, которые каждый раз пытаются мне всадить нож в спину. От Егора я ожидал что-то подобное, и благо он не подвёл, но ты…. Ты моя младшая сестрёнка, которой я безоговорочно доверял, с которой делился всем и плохим и хорошим. Очередное разочарование, — отвернувшись я, подошёл к окну, и стал наблюдать как ветер трогает листья яблони.

— Какая чушь Фим, кто тебе, что про меня наплёл? — поднялась на ноги девушка и подошла, остановившись сзади.

— Не имеет значения. Только ты знала о том, что я и Саша провели ночь вместе перед моим отъездом. Теперь мне остаётся ждать пока Егор и этой информацией не воспользуется, — не поворачиваясь, ответил я. Когда дело доходит до конфликтов, особенно с близкими, я не могу смотреть им в глаза. Я чувствую, что мне становится плохо физически. Начинает тошнить, особенно если они не правы.

Сестра притихла, я дал ей время опомниться, и найти разумное объяснение.

— А то, что сама Саша могла разболтать, ты не думал? — не оправдала она моих надежд, выбрала самую простую тактику — перевести стрелки на другого человека.

— Зачем ей нужно заниматься такими глупостями?

— Не знаю. Ну, например: она хотела таким образом привлечь твоё внимание. Всегда, как только я заводила речь о тебе, она вела себя подозрительно. Саша вечно нервничает, когда слышит одно только твоё имя. У неё не всё в порядке с головой, она повёрнута на тебе братик.

— То есть виновата Саша? — всё же обернулся я, и пристально стал смотреть в глаза Аделине. Сможет соврать или нет? Посмотрим, осталась ли у неё совесть.

— Откуда мне знать, кто виноват, — развела руки девушка, отводя взгляд.
 
— По твоим расплывчатым словам я могу судить следующим образом: ты не виновата, я — логично, тоже, и насчёт Саши ты не уверена. Так кто предал меня?
Она стала мотать головой.

— Три человека, и кто-то из них не контролирует свой грязный рот. Ответь мне это Саша? Ты? — схватил я Аделину за плечи.

— Фим хватит, — попыталась она вырваться.

— Признайся мне.

— Фим, отпусти.

— Пока не признаешься, не отпущу.

— Я, — выкрикнула Аделина, и на глазах её появились слёзы, — я рассказала Егору о вас. Но я не хотела.

Вмиг и моя хватка ослабла. Я услышал всё что хотел.

— Спасибо за признание, — я собрался молча уйти, но сестра остановила. Она схватила за руку и буквально как в детстве повисла на ней.

— Ефим прости меня, я не специально. Он как-то смог вытащить из меня правду. Егор впервые стал мне братом, я всегда желала дружить с вами обоими, но у нас не получалось. А на днях, он пригласил меня посмотреть кино, и я пошла, — слёзно говорила девушка. Лицо её раскраснелось, губы дрожали, руки тряслись, но продолжали цепляться за меня.

— Объяснения ни к чему Аделина, — как воду с рук, стряхнул я её, — ты предала меня. Поздравляю, теперь ты обрела брата, но и потеряла второго. На двух стульях не усидеть, запомни эти слова. Они последние.

Аделина бежала за мной до машины, кричала, молила о прощении, но я не смог. Я не умею прощать. Всё же я злопамятный. Предательство нельзя спускать с рук никому. Может когда-нибудь у меня получится простить сестру, но не сейчас.

Включив зажигание, я выехал со двора дома, и поехал по ровной дороге в центр города. В зеркале заднего вида, я заметил, как Аделина бежала за автомобилем примерно метров десять, но так и не остановился ей. Мне было жалко сестру, но моя репутация как артиста пошатнулась, и она дала старт безумию Егора. Вина Аделины одинакова с виной Егора. Два моих самых близких родственника, оказались проклятьем.
По дороге на квартиру мне позвонила мама. И вместо слов поддержки я услышал одни обвинения. Для неё я стал тем, кто отобрал невесту у брата. Она поверила новостям из СМИ, так и не выслушав. Она всегда любила Егора больше меня, и я никогда не упрекал её, даже сейчас. 
Уже возле дома, где я снимал апартаменты, мне набрал отец. Да я прям бюро по звонкам. Нарасхват. Лестно когда нуждаются, отстойно что при таких обстоятельствах.

— Я остановлю его, — уверенно пообещал отец.

— Егор вкусил человеченки, он захочет ещё, — хищно заметил я, — что ты собираешься предпринять?

— Он давно нарывается Ефим, думаю то, что произошло сегодня, станет последней каплей. Сынок он не разрушит твою жизнь, я тебе обещаю.

— Не обещай, просто займись сыном.

— Займусь. Непременно, — клятвенно заверял отец, — и ещё Ефим…

— Что?

— Я верю тебе сынок. Я воспитал тебя достойным образом, то, что вылил на всеобщее обозрение Егор полнейшая чепуха.

— Ты маме об этом скажи. Она поверила ему.

— Твоя мать опомниться, и будет вымаливать твоё прощение, — успокаивал меня он, — оставайся сильным, как и прежде. Выкарабкаемся вместе.

Красиво говорить он умел, но одно дело сказать, и совсем другое сделать. Я верю в поступки, они говорят о нас больше чем пустые слова. Я сам человек поступков. И смотря на себя в зеркало, я понял, что совершил кучу ошибок в прошлом. Саша права, я поступал как урод. Значит надо исправиться. Исправлюсь.
 
Предательство лишает доверия,
Закроешься, спрячешься в неверии.
Постепенно будешь остывать,
Но осадок, его не отобрать.

Разъедает ложь бежит по венам,
Убивает постепенно.
Как поверить снова, как понять,
Предательство, его ведь не отнять.

Предательство и ложь отнимут память,
Там где было всё прекрасно, хорошо.
Нахлынут сразу слёзы раны,
Окутают сплошным дурманом.

Предательство лишает доверия,
Откройся ему, сломай в себе зверя.
Постепенно вернёшься к жизни,
Осадок, его просто вылей.