Глава 23. Что говорят в интернете?

На квартире у Ефима я оказалась через сорок минут после нашего расставания. Я вошла и просто «упала» на пуфик в прихожей. Сил встать и дойти до зала, комнаты или кухни у меня не осталось. Они покинули меня ещё тогда на берегу, а сейчас я просто хочу уснуть, и проснуться когда всё решится само собой. Понимая, что ничего не поменяется, я просто уткнулась лбом о стену, с закрытыми глазами ни о чём не думая. Егор сделал то, о чём предупреждал. И то ли ещё нам предстоит пережить. Хоть в чём-то этот человек был честен. Слов на ветер не бросает. Слава ему и уважение. Скотский поступок, даже моя мама бы на такое не пошла, понимая, что разрушит чью-то тщательно выстроенную жизнь. Неужели Егор не осознаёт простую истину? Нет, не осознаёт, осознавал бы, не поступил так гадко.

А ещё Ефим добавил масла в огонь. Кто просил его лезть ко мне с поцелуями? Я кое-как устояла и поставила перед фактом. С одной стороны мне хотелось ощутить его губы на своих, но с другой не собираюсь быть для него утешением. Я не жилетка, в которую можно плакать каждый раз как ему плохо, а человек с точно такими же чувствами. Если у него есть ко мне что-то, он должен сперва признаться мне, а потом интересоваться смогу ли я ему ответить взаимностью. Почему мужчины всегда решают всё за нас женщин? Везде куда не плюнь только их правила, почему они не дают нам права выбора. Ладно, может я, и преувеличиваю, но ко мне лично это точно подходит.

Скинув кое-как свою обувь, я всё же поднялась на ноги и дошла до зала, где и рухнула на диван. Вспомнилось предположение Ефима насчёт Аделины. Почему она так поступила с братом? Чем он не смог ей угодить? Сколько помню, Ефим говорил о ней исключительно хорошее, так что могло с подвигнуть девушку пойти против него? А если Егор заставил её? Может он тоже ей угрожал, и она не смогла устоять против натиска старшего брата? Всё возможно. Но мысли об Аделине и её провале ушли на десятый план, как только я поняла, что следующей новостью о нас с Ефимом станет та самая «измена». Егор не упустит возможности полакомиться нашими косточками. Он обижен на меня, а про Ефима я молчу вовсе. И всё же что ему сделал брат близнец? За что можно так долго копить в себе гнев?

За всеми раздумьями я и отключилась. Мне снилось что-то поистине тревожное. Потому как проснулась я в холодном поту. Пытаясь отдышаться, я стёрла со лба испарину, и снова упала на диван. Часы показывали, что уснула я всего на пятнадцать минут, зато перепугалась, сама не пойми чего на весь оставшийся день. По инерции я залезла в интернет, совсем позабыв наставление Ефима этого не делать, и на меня вылился ушат говна. Реально на моей странице никогда не было такого ажиотажа как сегодня. Буквально из каждой щели в комментариях к моим фотографиям и записям лился сплошной негатив. Прочитав одно, я уже не смогла остановиться, и стала вчитываться в каждый, совсем потеряв счёт времени. И это только от русской аудитории Оберона.

Под фото с моря, где я была одета в купальнике, где раньше стояло двадцать три лайка и ноль комментариев, теперь насчитывалось пятьсот с лишним лайков и за тысячу комментариев. Считай, стала звездой. Антизвездой. Потому как положительных отзывов было по пальцам посчитать, зато отрицательные исчислялись сотнями. Я стала читать с самого начала, и там люди были ещё более-менее лояльные.

«Хорошенькая девушка» — гласил самый первый коммент от какого-то парня.

Вообще мужская аудитория Оберона намного адекватнее, чем женская. Вот парадокс. Гнала на мужчин, в итоге они меня защищали. Конечно, были и отдельные индивиды, но их, как правило, меньшинство. А вот девушки и девочки подростки желали мне смерти.

«Чего в ней хорошего? Тощая как палка, никакой красоты. Не верю, что она могла разбить союз двух братьев» — писала девушка в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти.

Да уж тебе-то лучше знать, кто сумеет разорвать союз. Господи, да о каком союзе вообще речь? Ты ничего не знаешь об их отношениях, а пишешь так, словно прожила с ними бок о бок, по крайней мере, четверть своей жизни.

«Боже мой, Оберон больной урод, а я считала его своим кумиром, мне стыдно, что мы из одной страны» — писала школьница возраста двенадцати лет.
Стыдно ей, а мне стыдно, что твоя мама называет тебя дочерью. Блин как же хотелось ответить каждому по достоинству, но я не могла эмоции накрывали. Если я объявлюсь в комментариях, они уничтожат меня своими «аргументами».

«Недавно видела Оберона на празднике, он выступал. Получается пока мы как идиоты наслаждались его пением он соблазнял невесту своего брата. Как ужасно! А девушка хоть и симпатичная, явно дура безмозглая» — выскочил новый комментарий очередной школьницы, у которой явно из проблем только как написать русский язык на «тройку», так как в каждом слове гневного сообщения было по две три ошибки.

«Девушка вам не стыдно продолжать жить после вашего предательства?» — было задано лично мне.

Нет не стыдно. Ты-то как-то живёшь после написания своего дебильного комментария. И вообще что мне нужно по их мнению с собой сделать? Пойти на площадь и повеситься в назидание другим? Это исправит положение дел? Что за беспросветный бред? Да даже при условии, если всё произошло бы, так как написано в новостях, какая кому разница кто и с кем изменяет, и кто к кому уходит? Такое ощущение, что пишут сюда одни ангелы, и ни одного греха за ними нет. Если оно реально так, то я ещё могу понять, но что-то заставляет меня в этом  сомневаться.

Выйдя из своей страницы, я создала новую, совершенно пустую, нашла левую фотку, чтобы не вызвать подозрения и закрыла профиль. С новыми силами я и пустилась в переговоры, а вернее в бой с чокнутыми обозлёнными малолетками. Кто-то скажет, что я совершила глупость, потупила по-детски, повелась на провокации, но так мне было удобнее, легче переживать стресс. Надо было с кем-то побрехать. И я включила «режим мама всех раскидает». В принципе говоря простым языком, я тупо отвечала, как бы примерно могла отвечать моя мама. Тем более в сети никто морду мне не набьёт, здесь все «герои» и «тролли».

С минуту подумав, решила написать следующий текст:

«Вам всем, что давит на мозг черепная коробка? Какая разница, что произошло у Оберона и его брата, это только их дело. Закройте хлебальники и займитесь полезными для общества делами».

Как и предполагалось, я смогла привлечь внимание людей. Вернее они сочли меня главным злом планеты, раз защищаю Оберона. Хотя в моём первом комментарии не было и слова в его защиту.

«Ты что поддерживаешь измены?»

«Смотрите, нашлась ещё одна тупая малолетка защитница».

«Если пишет такое, значит сама не далеко ушла от своего Оберона».

«Бабы дуры!»

«Она ещё и адекватов унижает, ну типичная давалка».

«Не затыкай нормальным людям рты сучка, иди и оправдывай гада».

Вау! Я прибывала в истинном недоумении. Два часа назад они любили Оберона, и готовы были ему поклоняться, но стоило ему «оступиться» как они готовы положить его голову на плаху. И что это за фанаты такие? Что за нелюди?

«Вы кто такие, чтобы судить незнакомого вам человека? — печатала следующий коммент, — так пишите, словно он у каждого из вас увёл подружку или друга. На себя посмотрите, не уверена, что каждый из токсиков пишущих здесь состоит на учёте в ангельской комиссии».

Ждать долго не пришлось, иуды накинулись на моё сообщение как пчёлы на мёд. Их много, и все бестолково жужжат, обещая при этом ужалить, если помешаешь им.

«Люди пишут такое милочка, т.к. это неправильно. Где типичные нормы морали?»

«Девка думает, что самая умная».

«А я согласен с ней, мы не судьи, не нам и судить!» — поддержал меня парнишка, спасибо ему, но зря он объявился, на него тут же накинулись с копьями.

«О, ещё один лох поддерживающий урода Оберона»

«Сплошные дегроты».

«Оберона и его девку вскрыть».

«Бедненький братик Оберона, надеюсь, у него всё будет хорошо. А Оберон урод. Будет ждать, когда этим двоим изменникам аукнется сполна».

Боже, они совсем не думают, что пишут. Желают смерти и неудач, и не бояться, что им это однажды вернётся.

Моя страница была атакована, и вскоре взломана, и самое ужасное стали всплывать кое-какие переписки, благо буквально через пять минут после взлома она была без возможности восстановить заблокирована. Как я потом узнала это работа менеджера Ефима, он методично убирал всю грязь из интернета, но, к сожалению, она всегда найдёт щель, чтобы просочиться.

Из-за невозможности ругаться на своей странице, я перешла на страницу Оберона. Интересно, что пишут лично артисту. Ему желали «всего самого хорошего». Комментарии были чудовищнее, чем у меня. Читая у меня каждый раз, сжималось от боли сердце. Я молилась, чтобы он никогда их не прочёл. Самое ужасное заключалось в следующем: те, кто писали ему выше (а комментов у Оберона было и до этого бреда несколько тысяч) восхваляли музыканта за творчество, и те же самые люди ниже втаптывали его в дерьмо. Но на моё удивление из тридцати трёх миллионной аудитории Оберона его много кто поддерживал, намного больше, чем под моими фото. Западная часть в основном защищала, они старались обсудить и выяснить истинную причину, но и среди цветов находились ягодки. Странная тема, что и русские защищали своего кумира, когда как на моей странице готовы были разорвать на британский флаг. Что за не состыковки?
И здесь я решила топить за Оберона до конца, и к своему несчастью наткнулась на какую-то лютую идиотку из Испании. Она писала на английском, я выяснила, откуда девица только благодаря её открытому профилю. Школьница, а писала как самый натуральный фашист, думаю, ей стоило родиться чуть раньше, они бы спелись с Гитлером.

«Оберон ничтожество, он недостоин жизни!» — гласил её бред.

«Девушка вы, что такое говорите?» — стали писать ей в противовес.

«Как так можно, он же человек, как и мы, у него такие же чувства, да и кто из людей не ошибается?»

«Скажите леди, а вы безгрешны?»

Комментарии грели мне душу, ровно до момента пока школьница им не стала отвечать.

«Я считаю, что чудовищ как он нужно линчевать. Моя подруга тащится по Оберону, но я всегда знала какой он в душе, поэтому не поддавалась на обаяние и его песни. Всё что написал Оберон ложь, он и сам лгун!»

Прям умница. Этот комментарий стал моей красной тряпкой. Я сорвалась.

«А не рано ли ты решила рот раскрывать козявка? — ответила я ей по-английски, ибо вряд ли бы маленькая сучка поняла русский, — Иди, помой его с мылом, и больше не смей открывать без нужды».

Все стали присылать смеющиеся смайлики и пальцы вверх. Я гордилась собой. Пусть знает, что Оберона есть, кому защитить. Однако рано радовалась, соплячка в режиме «турбо» накатала следующий монолог:

«А ты кто такая? Его мама? Уверена он слабак и сам теперь плачет с шоколадкой в руке и бутылкой пива».

Вот же скотина. Это ты у меня сейчас будешь рыдать как последняя псина.
«Закрой рот, а то воняет. Стоит пересмотреть твоё воспитание, позвоню твоей маме, и пусть решит вопросик».

Лучше бы я не затрагивала тему с мамой. Девчонка явно лучшая в интернет скандалах.

«Я хоть и школьница, у меня много времени, чтобы стать умней. Ты же старуха тупая, которой уже ничего не поможет. Перезапустись шкура, а лучше сдохни вместе со своим Обероном». — Умело заткнула меня испанка.

Я отбросила смартфон от себя подальше. Ещё немного и я клянусь, разбила бы его об шкаф. Меня в жизни никто так не поносил, моя мама по сравнению с этой паршивкой добрая душа.

Дверь захлопнулась, и я выбралась из своих отрицательных мыслей. В зале почти сразу появился Ефим. Он ничего, не подозревая уселся рядом, а потом вовсе завалился мне на колени. Уложив поудобнее свою голову он попросил:

— Мне срочно нужен массаж головы, поработай-ка массажисткой на полставки, я оплачу смену.

Не зная о моём бешенстве, он совершил небольшую но ошибку. Я выполнила просьбу Ефима, но сделала это чересчур, жёстко, что парень самолично убрал мои пальцы от своих висков.

— Саш ты что озверела, пока меня не было?

— Одичала.

— Что послужило твоей одичалости?

— Ничего, — скрестила я руки на груди и стала смотреть на окно. Увидеть издалека я ничего не могла кроме разве что неба, но и этого достаточно.

Он поднялся, и поймал взглядом мой валявшийся беспризорный смартфон. Ефим потянулся было за ним, как я активизировалась. Бросилась следом, чтобы он ненароком не прочитал комментарии. У нас завязалась шуточная борьба за телефон, в которой побеждал сильнейший, то есть он. Ефим не понимал, что я пыталась огородить его от возможных стрессов, и считал всё игрой.

— Что там? — смог обойти меня парень, и уставился в экран.

— Ничего интересного, отдай, — попыталась я вырвать смартфон в последний раз, но было поздно, Ефим успел прочитать некоторые нелестные пожелание адресованные Оберону.

— А, — хмыкнул музыкант, — вот что. Держи, — передал он мне смартфон, — я-то подумал, ты переключилась на нового парня, и теперь изменяешь мне.

Я вышла из всех социальных сетей и выключила телефон, чтобы он не мешался. Выражение лица Ефима поменялось из дурашливого в серьезное, и я посчитала это из-за увиденного на экране.

— Они просто люди, которым нечем заняться. Нормальные не станут писать гадости незнакомому человеку, — старалась я сгладить углы.

— Чего ты так разволновалась Саш? Мне всё равно, что пишут, — стал он разглядывать ковёр.

— Нет, Ефим, тебе не всё равно. Было бы так, ты бы не выглядел таким понурым. — Видела я его насквозь.

— Да ладно, мне и раньше желали смерти. На фоне популярности такое случается с каждым. Людям свойственно завидовать, — рассудил Ефим. — Ненавидят Оберона, а не меня. Так я справляюсь с травлей или чем-то подобным. Разделяю себя и Оберона. Все шишки ему.

— Но ты и есть Оберон Ефим, вы одно целое.

— Сашуль если я с ним стану одним целым, у меня сдвиг по фазе начнётся. Позволь мне продолжать и дальше считать, что нас двое.

Я усмехнулась. Ну и дела. Я всё шутила, что у него крыша подтекает, но нет, у него там настоящий потоп. То, что с ним происходит, тоже ведь как-то называется по научному? Раздвоение личности? Нет, не подходит. Он же всё помнит и ведёт себя почти неотличимо даже в образе Оберона. Ладно, лучше не лезть в психиатрию, я не настолько осведомлена.

— Тебе бы полечиться, — дала дельный совет я, или же тупо решила подшутить. Пока не определилась.

— Мелкая а ты думаешь я не хожу по психотерапевтам?

— Не называй меня «мелкой».

— Как обычно тебя волнует только это.

— Меня волнуешь ты, — вырвалось у меня, и я поспешила исправиться. — То есть, твоё здоровье. Ты же понял меня?

— Не дурак. Спасибо, что объяснила, — с иронией ответил мне артист.

— Ну, кто если не я, — похлопала невинно ресничками.

— Извини меня Саш, — опустил голову он, — за то, что попытался поцеловать. У меня что-то переклинило в голове. Я не контролировал себя, находился в ярости. Мне показалось, что только твои прикосновения вернуть меня из неё.

Я замолкла. Надеялась, что он не станет обсуждать произошедшее в машине. Да мне хотелось услышать извинения, но когда я получила их, стало неудобно. Он говорил слишком открыто, я не привыкла. Сердце ухнуло, отдалось в ушах громким стуком, а в районе солнечного сплетения вдруг стало горячо. По спине прошлась волна жара, нахлынувшая в итоге и на голову.

— Простишь? — повторил артист.

Я только неуверенно кивнула.

— Я так испугался, когда ты предупредила меня, что не сможешь сделать этого, если я оступлюсь. Но Саш, — повернулся ко мне Ефим, и пронзил карими глазами, а потом перевёл взгляд на мои губы, — я хотел поцеловать тебя из-за своего эгоизма а не для того чтобы насолить кому-то. Мне просто захотелось побыть немного рядом с тобой и почувствовать себя нужным. Оберон-то никогда не останется одинок, у него всегда будут поклонники, потому как со временем всё уляжется. А вот Ефим рискует остаться один. Брат, сестра, мама, поддержал только отец.

— Тётя Надя не могла, — не поверила я. Эта женщина всегда казалась доброй и отзывчивой, а теперь я слышу то, как Ефим с болью произносит «мама». — Ты же не бросил её, когда твой отец с ней развёлся, как она могла так поступить с сыном?

— Да что уж там. Не забивай голову Сашуль.

— Как не забивать? — возмутилась я, — Ефим, она обязана объясниться.

— Не хочу слушать объяснения. Мне всё равно. Она всегда любила Егора чуть-чуть больше меня. Этим и сказано.

— Вы оба её дети, она не должна так поступать, — не могла остановиться возникать я, — даже моя мама была бы мягче.

— О, твоя мама та ещё женщина, — откинулся он на спинку дивана, — думаю, разнесёт меня в пух и прах, когда узнает о сенсации. Она ведь корешилась со мной только потому, что я не был «угрозой» для тебя. А тут такая новость, кайфанёт тётка.

— Она тебя вздёрнет, — не смогла я отрицать.

— Ну, спасибо, могла бы добавить, что встанешь за меня горой, и не дашь в обиду, — шутливо возмутился и Ефим.

— А надо?

— Нет, конечно, — махнул он рукой, — сам, если понадобится, всё сделаю.

— То есть меня в расчёт не берёшь?

— А что ты противопоставишь леди Ди? Сашуля у нас тоже подневольная личность, — знал, чем задеть меня музыкант.

— Сашуля решила, что ею командовать будет только…

— Ефим, — рассмеялся парень.

— Дурачок ты, — толкнула я его, — сама буду собой распоряжаться. Хочу многое поменять в жизни, и сделать, наконец, выбор лично. Прямо как в тот вечер, когда Егор пытался меня запугать. Пусть я выбрала и неверно, зато не потеряла достоинство.

— Кто сказал что неверно? Ты?

— Я.

— Не слушай себя малышка, ты всё сделала верно. Представить страшно, каким образом он стал бы издеваться над тобой, согласись ты на его условия, — подбодрил меня Ефим.

— Ты пострадал.

— Ой, ну началась шарманка. Хватит повторять, ты зациклилась.

— Ладно, больше не стану.

— Вот и чудненько, — потянулся музыкант, — хочу выспаться после тяжёлого дня, останешься? Я буду спать на диване, а тебе уступлю кровать.
— Ты уверен? — здесь скорее я не была уверена.

— Нет, — поразил меня его ответ, — но мне не хочется оставаться одному. Давно меня так не разносили интернет умники. Я могу отвезти тебя домой, если попросишь.

Я подумала и согласилась остаться. Мы разумные люди, ничего страшного не случится. Так и вышло, мы просто разошлись по комнатам.
Меня называют грубо — лжецом.

А что я сделал? — спросил их потом.
Они ответили мне — мы не знаем.
Просто заранее тебя осуждаем.

Им тяжело промолчать,
Они обожают меня осуждать.
Я их главная новость,
Я их главная страсть.

Сотня софитов, на виду постоянно,
Ощущаю себя будто пьяным.
Моя известность, погубит меня,
Я поражён неудачей, на мне след от огня.

Меня называют грубо — лжецом,
Почему ненавидите? — спросил их потом.
Они сказали — нам скучно,
Мы желаем, чтобы тебе стало душно.