6. Мирон Менакер

В 2017-ом году я решил переехать к Мирону Менакеру, знакомому Саши и Фюрена, на Кирочную улицу, рядом с метро Чернышевская. Я знал, что он тоже - гей, но не придал этому уже значения, мне так хотелось снова съехать от мамы, из-за все того же соседа сверху, который пока и не думал никуда съезжать оттуда, а наоборот почувствовал некую свободу и безнаказанность шуметь, как ему вздумается, в виде невозможности отпора с моей стороны и со стороны моих родных,почувствовал нашу слабинку, а съезжать было больше некуда, кроме как к Менакеру - представилась такая возможность - и я в феврале-таки переехал к нему, внеся заранее аванс за комнату. Соседа-натурала сверху я терпеть не мог - нашла коса на камень - зато геев я уже терпеть мог, свыкся с ними, и вот мы стали жить с Менакером в одной комнате в коммунальной квартире, снова в центре города. Мирон был наполовину еврей, вернее его мама и папа были наполовину евреями, а значит и он был сам - наполовину. Он любил джаз и каждый день играл на трубе. Он и меня на этот свой джаз подсадил, и я даже начал его петь на домашних репетициях с ним и его другом гитаристом - тоже евреем. Много было евреев среди моих знакомых, и я уж подумал, а не еврей ли я сам на каккую-нибудь долю, уж больно часто меня жизнь с ними сводит? Или это из-за того, что я просто-напросто - творческая единица, а среди евреев тоже полно таких культурных единиц!? Уж не знаю, где тут истина!? Ну да ладно!
Было очень весело поначалу жить с Мироном - все время к нему приходили его друзья - музыканты, и он накуривал их травой, он ее даже немного выращивал под специальной лампой - не на продажу, а чисто для себя. В комнате стоял старый рояль, на котором периодически кто-то играл. Мирон все время курил сигареты прямо в комнате, и хоть они были самые легкие - Winston White - дым стоял коромыслом там! Я не мог сначала спать из-за этого, просил проветривать комнату постоянно, что он исполнял, но, когда закрывал окно - дым опять возвращался в воздух. Он кидал окурки прямо в грязные тарелки, которые ему было лень убирать и мыть. А еще он никогда не мазал подмышки дезодорантом, предпочитая натуральный запах пота. Он не работал совсем, а жил на деньги, которые ему давала его бабушка, полученные с щедрой пенсии. Мы ездили к ней пару раз. Бабушка была русская, по русской линии, и курила, как паровоз, на старости лет! Я стрелял у нее сигареты - они были крепкие-прикрепкие. В советское время она работала в Музее Атеизма, который располагался тогда в Казанском Соборе. Мирон очень любил свою бабушку, а она - его. Меня она тоже полюбила, я ей понравился, и она даже стала мне названивать на телефон и рассказывать о себе, вспоминать свое прошлое, свою молодость. Ее покойный муж - дедушка Мирона - был тоже поэтом, тусовался часто в кафе Сайгон - месте встреч Питерских евреев-интеллектуалов, там же частым гостем бывал и Иосиф Бродский! Дедушка Мирона знал его, и считал себя нисколько не хуже Бродского, как поэт. В конце жизни он страдал алкоголизмом. Есть еще какие-то факты, которые мне Мирон рассказывал о своем деде, которые я не хотел бы здесь приводить. То, что он поднимал руку на свою дочь - маму Мирона - пожалуй, не самое еще худшее.
Я познакомился с мамой Мирона, мы ходили вместе, втроем, в кафе в актерский универ на Моховой. Его мама давно вынашивала планы эмигрировать в Израиль со своим вторым мужем - отчимом Мирона, самим Мироном, и его сестрой. В 2018-ом году эти планы-таки реализовались - он уехал в Израиль, где и сейчас живет, ему там очень нравится - мы иногда общаемся.
Менакер раньше боролся, пытался отстаивать права ЛГБТ в России, но после того, как ему надавали по щам, за то, что он держал другого мальчика за руку в общественном месте - весь его пыл быстро угас, погас! Он стал курить марихуану, чтобы не думать слишком много о социуме, о несправедливости его по отношению к нему - трава его успокаивала, он как-бы ушел в каннабисное подполье. С возрастом он так к этому привык, что уже ни дня не мог прожить без своей любимой травки - он много тратил бабушкиных денег на нее каждый месяц. Он мечтал, что когда-нибудь ее легализуют в России! Наверное, он остался жить с этой мечтой даже в Израиле теперь. Мне казалось, что когда мы жили вместе, он полагал, будто находится в Голландии, где курение разрешено - а не в России. Такое ощущение создавалось из того дыма, которым была на всю пропитана та комната и та квартира.
Долго я с ним правда не выдержал жить в одной комнате. Он бегал за мной в поисках ласки, хотел, чтобы я спал с ним на одной кровати, а не в кладовке на холодном полу, где я поселился, прямо рядом с лифтом, который ходил вверх-вниз за стенкой. Там было холодно, и у меня вскоре от пола начали болеть почки, хотя я там много сочинил новых музыкальных мелодий - мне сказали, что шахта лифта, что за стенкой - это портал в космос, видимо поэтому, а вернее, как позже я узнал – не в космос, а к нечистой силе, ну да ладно. Я и так везде, где снимал, много сочинял.
В квартире было 6 комнат, и в каждой комнате жили люди. А через месяц я уже переехал на кухню, где был диван, потому что больше не мог терпеть Мирона рядом с собой.