Римские каникулы Глава 10

 Погода постепенно начала портиться, где;то далеко были слышны раскаты грома, а иногда на горизонте появлялись чуть различимые грозовые всполохи. Дедушка говорил: «Скоро и к нам придёт, вон какая жара стоит, пора земельку и дождичком спрыснуть». Ребята, как всегда, вечерами собирались на колесе, к ним после дневного отсутствия присоединялась и Анюта. В разговорах выяснялось, что никто не был против дождика, несильного, конечно, а вот грозы все откровенно побаивались. А у некоторых ребят появилась привычка рас- сказывать на тему грозы всякие ужасные страшилки: то молния на пастбище попала в корову, и этот разряд разорвал её на части, то в соседней деревне в прошлом году женщина во время грозы доставала из печи чугун со щами, и через трубу в дом попала молния и лишила её жизни. То про мужчину, который прятался от дождя под деревом, и молния угодила прямо в него. Но он был не один, его находчивые товарищи сообразили и сразу закопали его в землю, оставив на поверхности только голову. Электрический разряд ушёл из тела в почву, и человек выжил, только остался шрам на том месте, куда его шарахнула молния. Рассказов было много, один страшнее другого. Когда ребята возвращались с посиделок, то наперебой делились только что полученной информацией. Особенно они верили в рассказ о спасении человека путём закапывания его в землю. Анюта хотела получить подтверждение реальности этого случая от своей мамы и приставала к ней с вопросами.
– Мама, ну скажи, так может быть?
– Ну нет, конечно! Прошло много времени, пока его друзья выкопали глубокую яму, мужчина всё это время не дышал, и его мозг был без кислорода. Да что я вам объясняю это, давайте сменим тему, неужели нам не о чем поговорить! Я только вас хочу предупредить, нечего в грозу шататься по улицам, и купаться в реке в это время тоже не стоит.
С утра небо над Римовкой было чистым, но не таким светлым, как в погожий день, а вдалеке виднелись бледно-серые небольшие тучки. Бабушка, выйдя на крыльцо, сообщила: «Сегодня будет дождь и, по всем приметам, сильный. Вон как ласточки низко над землёй летают! Зоя, пойдёте к Раиске, дождевики захватите и не засиживайтесь там дотемна!»

 Во второй половине дня небо затянули тучи, пошёл дождь, ненастная погода проявляла себя не только раскатами грома, но и яркими вспышками молний. А в доме Раисы, в скромно обставленной комнате, было спокойно и тепло. В простенке между окон стоял стол со швейной машинкой, за которой работала Зоя. По обе стороны стола сидели девчонки: Таня, помогающая смётывать детали одежды, и Анюта, читающая вслух рассказы из летнего списка. За спиной у Анюты вдоль стены расположилась высокая кровать, на которую она откидывалась после прочтения очередного рассказа. Кровать была застелена тканевым одеялом в больших голубых розах, из-под одеяла, как и положено, виднелся плетёный белый подзорник – украшение всей многослойной конструкции. Завершалась конструкция пирамидой из подушек разной величины, увенчанной тюлевой накидкой. Над кроватью висел узкий гобеленовый коврик, на котором изображалась картина со странным сюжетом. По зимнему заснеженному лесу мчалась тройка, тянущая за собой сани с испуганным кучером, который кнутом со всей силы стегал бедных взмыленных лошадей. Летящие с большой скоростью сани преследовала стая волков, часть из них, того и гляди, собиралась наброситься на возницу, а другая часть с боков намеревалась напасть на лошадей. Картина получалась не из весёлых и совсем не настраивала человека на спокойный ночной сон. Анюта не любила смотреть на этот коврик, предполагая трагическую развязку, она отводила взгляд, мысленно желая лошадям побыстрее избавиться от преследования. Над столом в простенке почти у самого потолка был закреплён электросчётчик, который громко жужжал и периодически нервно щёлкал. Анюта всегда задавалась вопросом, как же тёте Рае и Тане удаётся уснуть под этот ужасный аккомпанемент. «Большую» комнату от крошечной кухни отделяла дощатая перегородка, на которой под занавеской на крючках висела одежда хозяек. Вот и всё, что можно было увидеть в маленьком деревенском домике.

 А за окном дождь превратился в ливень, раскаты грома звучали чаще и с большей силой, а молнии сверкали так, что Татьяне пришлось задёрнуть занавески, чтобы не видеть этих пугающих грозовых стрел, разрывающих нависшее тяжёлое небо. При каждом раскате грома все, кто находился в комнате, замирали и машинально втягивали голову в плечи. Обстановка начинала становиться напряжённой, и Зоя, чтобы как;то снять это напряжение, работая за швейной машинкой, начала тихо напевать песни. В основном это были её любимые русские народные, протяжные, лирические. Девочки, прислушиваясь к её пению, не зная слов, стали подпевать повторяющиеся строки. За совместным пением все немного успокоились, и Анюта вызвалась записать слова понравившейся ей песни «Липа вековая» и стала рассуждать о том, что народные песни в основном грустные и почти всегда заканчиваются печально, и поэтому последний, трагический куплет она, скорее всего, записывать не будет.
 То, что произошло в следующее мгновение, стало полной неожиданностью. Все почувствовали удар невероятной силы, дом тряхнуло так, что со стен посыпалась штукатурка, непонятно откуда появились искры. Это так на удар молнии отреагировал электросчётчик, его ра зорвало на куски, и основная его масса угодила прямо в голову Зои, она отшатнулась назад и вместе со стулом рухнула на пол. Мелкие осколки поранили ей кожу головы, и кровь струйкой стекала по лицу, она в замешательстве ползала по полу, не понимая, что произошло.
Ещё в худшем положении оказалась Таня. Разряд попал в розетку, находящуюся под окном, у которого она сидела. Таня получила мощный удар слева, и тугой обжигающей волной её отбросило к перегородке. После удара о доски её развернуло, и она оказалась в дверном проёме. С широко открытыми, ничего не видящими перед собой глазами она как будто застыла, ртом хватала воздух и с силой прижимала руки к груди. Под окном зияла дыра, а в просвете болтались провода, на которых висела обгоревшая розетка. Комната была наполнена пылью и дымом, и сквозь этот туман с трудом можно было рассмотреть Анюту. При ударе она мгновенно взметнулась на кровать и забилась в угол, сбросив на пол пирамиду из подушек. Её не было видно, но не услышать её было невозможно. Анюта кричала во всю мощь, насколько ей позволяли лёгкие и горло испуганного восьмилетнего ребёнка. Её крик переходил в душераздирающие вопли, и всё это перемежалось с громким причитанием. Когда дым немного рассеялся и Анюта увидела, в каком состоянии находится сестра, она начала кричать ещё громче, обращаясь к матери, призывая её на помощь Тане, как ей казалось, умирающей от удара молнии.
– В землю! Её нужно в землю! Таню нужно спасать! Мама, её нужно закопать в землю! Помоги ей! Помоги!!!
Анюта уткнулась лицом в одеяло и разрыдалась. Через затуманенное сознание Зоя не совсем чётко осознавала реальность, её голова стала тяжёлой, в ушах стоял шум. Она поднялась с пола и шатающейся походкой вышла из дома, не закрыв за собой дверь. Через минуту она вернулась в совершенно мокрой одежде, держа в ладонях горсть земли. Взглядом окинув комнату, как будто она её видит впервые, Зоя, прислонившись к стене, медленно осела на пол. Мокрая земля выпала из её рук, и грязные ладони закрыли лицо.
 
 Комната после разгрома представляла собой ужасное зрелище, повсюду валялись куски взорвавшегося счётчика, стулья, подушки, а у окна – то, что когда;то было частью стены. В образовавшуюся дыру захлёстывал дождь, но он уже не был таким сильным, и раскаты грома становились всё реже и слышались где;то вдалеке. Привалившись к дощатой перегородке, уже сидела медленно приходящая в себя Татьяна. На кровати, забившись в угол и прикрывшись оставшейся подушкой, поскуливала испуганная Анюта.У стены на полу с лицом, мокрым от слёз, и грязными разводами на щеках, в неестественной позе продолжала всхлипывать Зоя.
В больнице, куда привезли на следующий день пострадавших, разнеслась молва, и местные врачи из этого и других отделений приходили посмотреть на Зою и Татьяну, любопытствовали и больные из соседних палат, и почти все говорили одну и ту же фразу: «Ну, девчата, повезло! Видно, в рубашке родились!» И просили лично рассказать им эту жуткую историю, чтобы убедиться в том, что рассказы, которые они слышали от посторонних людей, соответствуют истине. Зою и Татьяну выписали ровно через неделю с сомнительным диагнозом: «Испуг. Сотрясение мозга». Спустя много времени, когда страсти улеглись, в кругу друзей и знакомых Зоя с юмором озвучивала диагноз и эту историю. Некоторые моменты рассказывала особенно подробно, описывая своё состояние и то, как она после потрясения не воспринимала реальность. И как она, взрослый человек с университетским образованием, хотела помочь племяннице, вывести из организма электрический разряд, закопав её в горсти земли. Вот что значит шоковое состояние! Николай при этом никогда не смеялся и называл такие «весёлые» рассказы чёрным юмором. Анюту после этих событий оставили в покое, под присмотром бабушки и дедушки. В больницу её решили не возить, а усиленно откармливать деревенскими продуктами и отпаивать молоком. Возвращение в компанию сверстников ей пошло на пользу, а детская память оказалась очень избирательной и короткой, короче, чем предполагали взрослые.

 Закончился Зоин отпуск, не совсем удачный, но летний, как она хотела, и не лишённый оригинальности.
После её отъезда жизнь потекла своим чередом, ребята бегали на речку, ходили в гости к друзьям, затевали игры, слушали пластинки, придумывали истории и по вечерам устраивали посиделки. С первого взгляда ничего не изменилось, но это только с первого, а со второго можно точно сказать, что изменилось положение Анюты среди друзей. Её часто просили рассказать эту «грозовую» историю, смотрели на неё, как на героиню. Ведь она испытала то, о чём ребята только слышали в пересказе страшилок, сидя вечером на колесе. Где-то в душе ей наивно, по-детски, завидовали, не думая о том, какой опасности она подвергалась.