Птицы. Хичкок

Трудно не согласиться с метким замечанием Франсуа Трюффо: кино изобрели, чтобы показать налет птиц на людей. «Нападая на людей, они метят в глаз».

В фильме Хичкока пернатые всех мастей обретают мощь и консолидируются после того, как одинокая, ничем не примечательная на фоне природы, чайка дерзнула штурмовать избалованную мадам (будто бы перекочевавшую из полотна Феллини про сладкую жизнь), заточившую двух неразлучников в клетке. Птицы и люди меняются местами. Первые – на свободе, вторые – в изоляции. Птицы проходят извилистый, как тропы Бодега-Бэй, путь от дефектов на кинопленке (коими они явлены при начальных титрах) до победителей зарвавшегося человечества, которое оказалось не готово к столкновению с реальностью – одичавших форм бессознательного, вырвавшегося из клеток pet shopoв. Иррациональные силы несут дисгармонию в символический порядок, срывая маски с исполнителей социальных ролей, обнажая хрупкость партнерских связей. Надеяться не на кого. Каждый сам за себя (а Он против всех карает за грех?). Спасай, кто может свою жизнь. Общество раскалывается: орнитологи, полисмены, мамочки (грозные и не очень), забулдыги, неженка-адвокат и леди не желают вступать в бой с неожиданным противником. Птицы наслаждаются: граждане перекраивают уютные гнезда в тюрьмы. Затем стыдливо, онемев, покидают край. Пустыня растёт, деревня полыхает. Дети в безопасности, если верить в избирательность апокалипсиса. Птички в финальном кадре чуть ли не аплодируют.

Интересно, что было бы, если бы замечательный сценарий Эвана Хантера попал в руки Татьяны Лиозновой. Как бы советские люди, имеющие памятный опыт борьбы с захватчиками, реагировали на встречу с черным вандалом?