Все для фронта! Все для победы!

В успехе Красной армии в боях на Кавказе  немалый вклад скромных тружеников гражданских предприятий, заводов и фабрик, колхозов. Они в буквальном смысле обеспечивали армии надежные тылы, кормили, одевали и обували солдат, рыли окопы и доставляли снаряды на передовую, там, где из-за распутицы не могла пройти техника. Трудились женщины. Старики и подростки под девизом: «Все для фронта! Все для победы!».
Спустя годы Родина оценила их трудовой подвиг.  Правительство присвоило им почетное звание «Труженик тыла», многих наградило медалями, другими правительственными наградами, определило социальный статус и льготы. И, как подтверждение всеобщего признания их заслуг,  появился в обиходе народном другой яркий патриотический лозунг: «Медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют».
Несколько лет назад в парке районного центра открыли новый памятник, отлично вписавшийся в единый мемориальный комплекс. Посвящен  он труженикам тыла периода 1941-1945 годов. На его лицевой стороне изображения усталой женщины  и подростка, работающих на станке. Сверху надпись: «Памятный знак труженикам тыла в годы войны 1941-1945 г.» На оборотной стороне надпись: «Дар от компании «СМиК». Проект «Аллея Российской славы» г. Кропоткин. 2010 г.». Такие памятники появились во многих районах Краснодарского края, как дань уважения перед подвигом тех, кто ковал Великую Победу народную в тылу.
Пока еще в наших станицах и хуторах немало людей, трудившихся в Великую Отечественную. По данным районного совета ветеранов — в апреле нынешнего года их было 242 человека. О  двух из них сегодня мой рассказ. Но прежде немного напомню о событиях тех лет.

И хлеба крестьяне тогда не успели убрать!
В 1941 и первой половине 1942 года все кубанцы, в том числе и поповичевцы с тревогой слушали    по радио сообщения Совинформбюро. Враг приближался, и всем хотелось внести посильный вклад в борьбу с ним. Трудящиеся Кагановичского района выступили с инициативой о строительстве эскадрильи самолетов-истребителей «Кубанский осоавиахимовец». Для этого было собрано 30 тысяч рублей. На строительство танковой колонны – 150 тысяч рублей, в фонд обороны селяне сдали облигации государственного займа на сумму 77 тысяч рублей.
С конца июля 1942 года кубанцы жили   в прифронтовых условиях. Перейдя Дон, немцы  стремительно продвигались на юг.  Вслед за Кущевской  в начале августа они захватили Тихорецк, Каневскую, Брюховецкую. Восьмого августа – Тимашевскую. Девятого августа наши войска  оставили Краснодар и Майкоп.  Большая часть   края почти без боев оказалась у фашистов. В том числе и территория Кагановичского района (ныне — Калининского). Сельским труженикам Краснодарского края не удалось провести должным образом эвакуацию.  Эвакуировать удалось едва ли половину всего поголовья колхозного скота. Лишь часть машинно-тракторного парка  смогли спрятать в горах. Остальное -  пришлось выводить из строя, чтобы не оставлять врагу. Впрочем, постановления Государственной  комиссии  по эвакуации поступили в крайком КПСС только с 3 по 7 августа, когда важнейшие железнодорожные узлы уже непрестанно бомбила вражеская авиация (нашего   авиационного прикрытия не было).
Не смогли кубанские крестьяне и жатву хлебов завершить. К августу 1942 года из площади в 2294,5 тысячи гектаров зерновые озимые и яровые   обмолотили лишь на 347 тысячах гектаров.   При чем,   государству  удалось сдать  только 52,1 тысячи тонн, что более, чем в 6 раз меньше минимального объема намолоченного зерна.  Кое-что из оставшегося хлеба  отдали  Красной армии,  кое-что сожгли,  кое-что – раздали колхозникам.  Жгли зерно и на Величковском элеваторе. Узнав об этом, старовеличковцы прибежали даже с самых отдаленных окраин. Рискуя получить ожоги, они вырывали зерно из цепких лап огня. Многим обгоревшие пшеница и ячмень,  помогли выжить в суровую зиму  оккупации.
Жуткие  месяцы фашистской оккупации принесли огромный материальный, людской и, конечно же,  моральный урон. Они врезались в память наших земляков, как невиданная до селе трагедия.

Врага остановили, не пропустили дальше на Кавказ
До конца 1942 года продолжалась стратегическая оборонительная операция, остановившая  продвижение врага на Кавказ. А основная битва за Кавказ - одна из важнейших в Великой Отечественной войне,   началась летом 1943 года. Враг не хотел сдаваться.  Он сделал ставку на укрепленный район "Голубая линия", который считали неприступным. Частям советской армии  непросто было закрепиться на подступах к нему. Происходило это  частично в черте нашего района. Еще в феврале 1943 года  началось строительство оборонительных рубежей на освобожденной территории края: по линии Гривенская - Ахтарская и оборонительных обводов вокруг Краснодара и Тихорецка. В начале эти работы выполняли полевые войска, а потом - строительные части 25-го управления оборонительного строительства и 105-го управления военно-полевого строительства.  Им помогало местное население. На рубеже Гривенская – Ахтарская трудилось около четырех  тысяч человек. С 15 марта   развернулись массовые оборонительные работы и на других направлениях. Например, с  22 марта – на оборонительном рубеже № 2 (Ангелинский ерик). Там трудилось население Ивановского, Красноармейского, Кагановичского и Приморско-Ахтарского районов.
В Новониколаевской, Гривенской, Лебедях и других населенных пунктах района до сих пор труженицы тыла вспоминают о том, как плохо одетые и обутые, полуголодные, трудились на возведении оборонительных сооружений. Об отдыхе не помышляли, лишь бы оказать посильную помощь войскам.
А в Поповичевской многие девушки и женщины откликнувшись на  призыв райкома партии и носили снаряды для наших войск, находившихся в районе станиц Старонижестеблиевской и Ивановской. Из-за бездорожья доставить автомобилями боеприпасы туда не представлялось возможным. Десятки женщин и девушек тащили тяжелую ношу, чуть ли не по колено в вязкой грязи. Шли по пустынной степи, в дождь, снег, когда   жестокий ветер так и норовил сбить их с ног. Изнывали от холода в изодранной,  неказистой одежде и обуви. И все время их постоянно преследовали   чувство голода и жуткого страха. Особенно по ночам, когда в плавнях «путешественниц»  на некотором расстоянии сопровождали  «светлячки» голодных волчьих глаз. Нельзя было остановиться, отстать, а тем более упасть. Некоторые отчаянные труженицы сделали несколько таких тяжелых ходок, как Анастасия Сергеевна Выхристюк (ныне уже ушедшая в мир иной), поделившаяся когда-то со мной своими горькими воспоминаниями. Когда линия фронта немного отступила, наши землячки стали доставлять по назначению мирный груз – мешки с мукой. Такая ноша была легче. Кроме того, теперь женщинам выделяли сопровождающего военного. Привал делали по его команде.

Август 1942 года — не забыть!

Во время недавней моей поездки в Журавлевку познакомилась со скромной, рассудительной, уважаемой хуторянами женщиной. Труженицей тыла Лидией Иосифовной Сидоренко. Она сидела на скамейке у своего небольшого аккуратного дома, за забором которого буйно цвели разноцветные розы.
- Это Вы сами  за цветами ухаживаете?
-Да, нет, - ответила с едва уловимой улыбкой моя собеседница, - где уж мне в мои-то годы! К девятому десятку скоро доберусь (она 1930 года рождения).
Лидия Иосифовна коренная хуторянка. Родилась в 1930 году. Много бед и лишений довелось ей пережить, многое повидать, потому и научилась ценить выпадающие на ее долю земные блага. Работали тогда многие дети лет с пяти. Пасли гусей и даже коров. А к десяти годам Лидочка стала первой помощницей матери не только по дому, но и в поле. На хуторе перед войной был колхоз «За первенство». Как раз тогда перед приходом фашистов хлеб косили, помогала и она зерно собирать. После оккупации девочка, как и другие подростки трудилась там в полную меру.
В тот памятный день августа 1942 года мама послала ее в сад набрать жерделей. Забралась она на высокое дерево и увидела на дороге огромный столб пыли. Пригляделась: военные на мотоциклах с люльками мчатся со стороны Тимашевки, а за ними конники. Поняла, что дело плохо, слезла с дерева, рассказала все взрослым: поняли все, что враги идут.  Их семье было не так боязно, ведь в доме был мужчина. Отец девочки, Иосиф Дмитриевич Колесников, был  уже в престарелом возрасте, его не призвали в Красную армию.   Он   сообразил, что немцы грабить будут. А чтобы  сохранить живность, чтобы ближние с голоду не померли, проявил мужицкую смекалку: намазал подсвинка дегтем. Когда фрицы выгоняли из сарая животных, увидели черного поросенка. Спросили: «Что это?». «Рожа», - ответил хуторянин. И поспешили солдаты уйти с подворья, ничего не взяли. Побоялись заразной болезни.
На постое в их доме, в самой большой комнате, был офицер со своей фронтовой подругой и ее детьми. А семья хозяев из пяти человек ютилась в маленькой комнатенке. И радовалась тому, что, как других хуторян, не выгнали их оккупанты в сарай. И хотя постоялец не обижал никого, но отца внесли в список 60 жителей Журавлевки, Джумайловки и Косолаповки, которых приговорили к расстрелу. А все потому, что в доме на стене висела фотография Лидочкиного старшего брата в военной форме. На фронте в то время воевали в Красной армии два брата Сидоренко (1910  и 1914 года рождения). Только, благодаря стремительному наступлению наших, фашисты не успели привести приговор в исполнение.
Однако оккупанты все же ожидали расплаты и начали готовиться к отступлению. В феврале они потребовали согнать весь оставшийся у хуторян скот. Погнала Лида, как и все, коровушку-кормилицу к зданию бывшей колхозной бригады. А там вражеские солдаты на глазах у всех стельную корову зарезали, живого уже теленочка выбросили. Жуткое то зрелище навсегда врезалось ей в память.
Женщина вспомнила, что кто-то предупредил хуторян о наступлении наших, чтобы не выходили из домов во время боя. Но боя не было, фрицы сами отступили. Во дворе дома   Колесниковых установили враги свою полевую кухню. Солдаты пили пиво: в воду сыпали порошок шипучий... Напились, что-то горланили. Так пьяные и пустились в бега. Бросили подводы со своим добром. Ночью, под покровом темноты  вернулись за ним. Поблагодарили отца, что все сохранил, ничего не тронул, а в награду дали одеяло, кужух и сапоги. Вскоре и наши пришли. Радости-то было! И начались для хуторян долгие годы тяжелой работы за «палочки». Годы лишений и утрат. Особенно тяжкими оказались голодные 1946 и 1947 годы. В следующем году уже полегче стало.
Но были и тогда моменты радости. Главное — война закончилась! Как-то в 1948 году работало звено девчат в поле и на току. Дружно работало, из сил выбиваясь. В качестве поощрения, повел молодичек агроном в магазин и купил каждой ситца на косынку. Тут же разрезали девчата ткань и принарядились.  .
- То-то радовались мы, ведь в то время ни одеть, ни обуть нечего было, - с грустью заметила Лидия Иосифовна.
В 1951 году вышла Лидия замуж за бывшего фронтовика из станицы Хмельницкой Василия  Сидоренко. Обосновались на Журавлевке. Вместе с Василием Лукьяновичем вырастили они двух сыновей и дочь. Один сын с семьей живет в Белгороде, в августе нынешнего года они гостили в Журавлевке. Дочь — в Краснодаре, она учительница. Преподает русский язык и литературу. А с младшим сыном и его семьей Лидия Иосифовна живет в родном хуторе. У нее шесть внуков и девять правнуков.  Старшему правнуку уже 25 лет. В общем-то живет женщина в спокойствии и достатке, благодарна за поздравления и внимание Президенту, губернатору, местным руководителям. Все у нее хорошо, но все же, иногда вспоминается лютая зима 1943 года...

Трудилась девчонка на сахарном заводе

В один из первых сентябрьских дней председатель  первичной ветеранской организации районного центра Валерий Константинович Поглазов познакомил меня   с труженицей тыла Татьяной Ивановной Ширшиной (в девичестве Рыбкиной), и рассказал: «Долгое время она была одной из активисток, охотно принимала участие во всех мероприятиях, в том числе и в различных поездках.  В последнее время начала   прихварывать, но еще очень даже боевая».
Так оно и оказалось.  Татьяна Ивановна приветливая, обаятельная женщина старшего поколения. У меня создалось такое впечатление, что говорить она может бесконечно, припоминает различные эпизоды своей долгой и нелегкой судьбы без горечи и сожаления, иногда даже с некоторой долей юмора.
Выросла моя собеседница (1931 года рождения) в Киргизии, в селе Новое. В семье Рыбкиных было  восемь детей. Когда началась война, младшему было всего три месяца. Отца и старшего брата вскоре, в один день, забрали в трудовую армию: у обоих была высокая степень близорукости из-за чего они не годились для действующей армии. Работали они в Томске, в ужасных условиях, при мизерном пайке (на весь день - 400 граммов хлеба и жидкая баланда).  А работали на износ, в прямом смысле — в роли ломовых лошадей. С железнодорожного вокзала тащили   тяжелые станки и другое оборудование на санях. Отец начал пухнуть с голода. Только в конце 1945 года возвратился он домой. А брат Николай (1923 года рождения) просился в военкомате на фронт — не брали, но потом все же призвали.  Домой написал: «Иду на фронт - или грудь в крестах, или голова в кустах!». Трижды был ранен, но все же вернулся домой весной, перед самой победой и стал работать на сахарном заводе.
Войну в Киргизии, как и по всей стране переживали очень тяжело. Маме большого семейства с огромным трудом удавалось содержать большую семью. При доме у них  земельный участок был маленьким, а в поле, за поселком еще 15 соток. Там выращивали кукурузу. По ночам урожай приходилось сторожить от посягательств переселенцев с юга страны. Их было жалко, ведь не по своей воле оказались на чужбине без самого необходимого. Вот и охотились за всем, что плохо лежит. Даже коров местные жители в дом заводили, чтобы не украли приезжие. Но женщин и девчат они не обижали.
Голодали тогда все, а перед победой пропала из магазинов соль. Это стало настоящей бедой. Татьяна Ивановна вспомнила: «Наверное мама написала брату в письме, что не может достать соли. Потому он, где-то по пути следования приобрел ее целый вещевой мешок. Как уж получилось, не знаю, но он еще не дошел домой, а молва уже отправила к нам селян за солью. Я тогда в няньках работала, меня спрашивают про брата, а я-то его еще не видела. А голод был в войну жуткий! Была бы у нас там, на юге, макуха подсолнечная. Было бы замечательно! Но в Киргизии били масло из хлопка, а  макуха из него — с  отходами в виде ваты или шерсти. Мама приговаривала, когда кормила нас: «Клоча вовны, была бы кишка полна!». А еще ходили с мамой добывать корень рогоза в болото. Она бросит камень, если круги от него пойдут, то значит там глубоко, нельзя туда идти. Если нет, то я лезу в воду холодную  и выдираю корни. Из них мама молола муку и пекла лепешки. Когда в колхозе урожай собирали, нам девчонкам, приходилось убирать стерню. Собирали все, включая сорняки, увязывали веревкой и, выбиваясь из сил тащили домой. Это разрешали делать, а вот за подобранный колосок могли и посадить. Сорную траву не только для корма корове заготавливали, но и, как топливо».
Настоящим бедствием была малярия. И кубанцы старшего поколения о ней рассказывают, как о тяжкой напасти, а в республиках Средней Азии, где климат гораздо более знойный, эта болезнь просто свирепствовала. Медсестры по домам разносили лекарство акрихин. Выдавали и ждали, чтобы люди его у них на глазах обязательно выпили. Разновидностей этой болезни было немало, и лечение каждой требовалось особое. Подбирали методом проб и ошибок. Иногда народные средства действовали лучше лекарств.
Подросла Танюша и пошла на сахарный завод. Там в сезон переработки принимали дополнительное количество рабочих. Аккуратную и ответственную девочку перевели помощницей лаборанта в заводскую лабораторию. В 1947 году  она выучилась на штукатура и ее, в числе целой армии строителей, отправили восстанавливать Ашхабад после сильного землетрясения. Там и познакомилась она с будущим своим супругом, бывшим фронтовиком Геннадием. Поженились на День конституции и им дали маленькую комнатку в общежитии. Там в 1952 году и родился их первенец Виталий. Сейчас он живет в Краснодаре.
На Кубань семья вынуждена была переехать в 1953 году из-за болезни ребенка (по рекомендации врачей). В Краснодаре женщине довелось работать на разных предприятиях: почте, камвольно-суконном комбинате (ленточницей), на масложиркомбинате (штамповщицей мыла). Потом жили в Медведовской Тимашевского района, с 1988 года — в Калининской.
Вот уже 14 лет, как Татьяна Ивановна вдова участника Великой Отечественной войны.  Живет в небольшом старом домике. Во всем помогает ей дочь, которая тоже живет в районном центре.   У нее пятеро внуков и трое правнуков. Так, что вниманием бабушка не обделена