Лекарство от одиночества

      «Я изучил мудрость
      многих философов
      и многих кошек.
      Мудрость кошек
      неизмеримо выше.»
           (Ипполит Тэн)

...Из поликлиники Ольга еле тащила ноги, шелестя по асфальту неснятыми бахилами. Они уже разорвались и болтались жалкими обрывками, напоминая лоскуты обгоревшей на солнце и облезающей клочками кожи.
Тупо глядя перед собой, но почти ничего не различая, Ольга брела по направлению к дому чисто интуитивно. Подтвержденный врачом диагноз расплющил ее волю и деформировал до неузнаваемости ожидания будущего. Остатки самосознания робко скреблись где-то глубоко внутри, утопая в предстоящей личной трагедии и пытаясь найти в шторме эмоций спасительную соломинку…

В голове в такт шагам стучало: рак, рак, рак...
Драные бахилы оглушительно шелестели, царапая мозг: рак, рак, рак...

Даже ворона на березе орала не «Карр!», а «Ррак! Ррак!»

Ольга в ужасе зажала руками уши и почти побежала, стремясь из разваливающегося на глазах мира в тишину квартиры, чтобы за плотно закрытыми дверями и зашторенными окнами хоть на миг оказаться в изоляции от собственного страха...

...У нее иногда побаливало, но у кого ничего не болит? Таблетка обезболивающего помогала, и Ольга жила дальше, совсем не ожидая такого пинка судьбы. Она была одинока. Так сложилось... Почему? Да, наверное, были причины... Причины есть всегда: характер, судьба, стечение обстоятельств, да мало ли… Ее пожилая мама считала, что дочь виновата сама, а точнее ее несносный характер. Она характеризовала его коротко и ёмко: «Усируся, но не покорюся!»

Ольга знала о своей упертости, неуживчивости, гордыне и высокомерии. Ей не раз тыкали этим в лицо и посторонние, и бывшие друзья, и даже мать. Но женщина и не стремилась стать другой, расценивая эти качества как положительные и полезные, помогающие подниматься вверх по карьерной лестнице и составляющие ее внутренний стержень.

Ее карьера и вправду быстро шла в гору. Из «офисного планктона» она выросла, ну, если не в «акулу бизнеса», то вполне себе в «рыбу-прилипалу», плавающую бок о бок с акулой и, вследствие этого, не боящейся других хищников. Она вовсе не считала такой путь зазорным, надеясь дорасти и до следующей ступени управления. Заместитель заведующего производством, конечно, тоже не мелкая сошка, но должность заведующего грезилась и манила…

Ольга всегда стремилась стать начальником и делала для этого все, что ей было доступно. Иногда и поперек совести приходилось идти: подсиживать, настраивать начальство против своих конкурентов, даже оговаривать... Ничто не казалось ей постыдным ради достижения поставленной цели.

Но народ не слеп и не глух. А давно известно, что секрет, который знают двое, рано или поздно узнают все. Поэтому коллектив, в котором «выросла» Ольга и которым сейчас руководила, особенно ее не почитал, зная о присущей ей мелочности, вредности, нечистоплотности в отношении сотрудников, подхалимстве и прочих ненавидимых в здоровом коллективе, «полезных» лишь карьеристам, качествах.

Ольга совсем не страдала от такого отношения к себе своих бывших коллег по цеху, считая их завистницами. Она давно перестала с ними приятельствовать, просчитав, что больше не выжмет никаких выгод из поддержания хороших отношений. Начальник в ее понимании должен был парить высоко, как расправивший крылья орел, никогда не опускаясь на уровень серых куропаток, суетящихся далеко внизу.

Плотно наклеив на лицо маску вежливой, но отстраненной неприступности, Ольга принимала бывших подруг в своем удобном и просторном кабинете, буравя их ледяным, безразличным взглядом, отдавая распоряжения или брезгливо отчитывая за опоздания и лень.

Настоящих подруг у Ольги в большом количестве никогда и не было. «Нужные и полезные» люди, с кем она иногда проводила званые вечеринки и бывала изредка приглашаема на семейные праздники, вроде юбилея или свадьбы, не интересовались ее личной жизнью, предпочитая общаться с ней лишь по служебным вопросам. Поделиться своими бедами Ольге, по большому счету, было не с кем. Пожилая мать, давно понявшая, что у дочери и «снега зимой не выпросишь», привыкла самостоятельно решать свои проблемы. Поэтому кроме дежурного выражения: "Терпи, Оленька, все когда-нибудь устаканится...", подходящего почти подо все неприятные жизненные моменты, Ольга ничего от нее не слыхала. Да и общались они теперь редко. Ольга предпочитала, чтобы скучные, старческие проблемы матери, не вырастали на ее светлом и прямом жизненном пути досадными холмиками проблем и не обременяли ее ненужными переживаниями и заботами. Мать хорошо знала характер той, которую вырастила и воспитала, корила лишь себя, и уже ничего не ждала от дочери, смирившись с одиночеством…

...Рак, рак, рак... - отбивали шаг туфли, окаймленные клочьями бахил, как балерина пачкой...

- Ррак! Ррак! - радостно вопила ворона на березе...

- Да заткнитесь же вы!.. - заорала Ольга, затыкая уши и буквально сползая на асфальт.

Ее внутреннее напряжение достигло предела, она мешком завалилась в скошенную траву на обочине дороги, судорожно гребя ее руками, словно ища под ней опору, и низко, протяжно завыла.

- Я умру... Я умру... Я умру…

Ей было жаль своей молодости; жаль еще не сбывшихся планов по покупке участка для постройки загородного дома; жаль новую машину, о которой она мечтала три года и на которую копила деньги, во многом себе отказывая; жаль красное платье, висящее в шкафу, еще ни разу не надеванное. Жаль мать, с которой хоть и не было понимания, но лишь она одна искренне и совершенно бескорыстно любила Ольгу... Жаль себя, ужасно жаль себя, еще толком не пожившую, как хотела и мечтала, вечно суетящуюся, рассчитывающую каждый шаг, кем-то непрощенную, кем-то осуждаемую, никем не любимую, не согретую страстью мужчины, не тронутую нежностью к ребенку...

- За что?.. За что?.. Почему я?.. - подвывала Ольга, колотя кулаком по колючему остью газона, морщась от нравственного страдания, не ощущая физической боли…

- Ты чего, дочка? Случилось что у тебя? Или упала, а встать не можешь? - вдруг прозвучал над ней немного скрипучий женский голос.

Взгляд Ольги уперся в стоптанные, черные, грубые ботинки с веревочками вместо шнурков. В ботинки оказались вставлены ноги в черных, хлопковых «бабушкиных» чулках, выше болтался подол черной, длинной, мешковатой юбки, на которую наползала старомодная коричневая кофта, висящая на сухоньких плечах, как на вешалке. Завершало странную фигуру сморщенное, как печеное яблоко, личико с ввалившимся ртом, окаймленное платочком такой чистой белизны, что слепило глаза. Узловатые, слегка дрожащие руки пожилой женщины покоились на удобной ручке деревянной клюки. На спине на двух веревках, закрепленных наподобие лямок рюкзака, висела самодельная холщовая котомка.

- Помочь встать тебе, дочка? - снова спросила Ольгу бабуля, протягивая ей дрожащую руку. - Чего это ты на меня так уставилась, как будто смерть свою увидала?

Старушка вдруг улыбнулась, приоткрывая почти беззубый рот, и вокруг выцветших, когда-то голубых, глаз разошлись лучики морщин.

- Вы кто? Что вам нужно? - резко спросила Ольга и поднялась на ноги рывком, отряхивая от пыли и мусора свои дорогие брюки. - Я по пятницам не подаю! Мимо проходите!

- То-то я и вижу, что не подаешь, - пробормотала старушка, жалостливо глядя на Ольгу. - Да мне и не особенно нужно-то твое подаяние. Что ты подать-то можешь, убогенькая… Сама я тебе подать хотела, душа ты блуждающая... Советом помочь хотела... Вижу же, что мытаришься, себя потеряла, девонька... Разве ж так можно Божиему созданию убиваться? Ведь Господь тебя на радость на землю послал, а не горе мыкать...

- Чего вы там бормочете? - повысила голос Ольга. - Сглазите еще! У меня и так проблем полон рот! Одна горечь горькая и несчастье! Разве я заслужила такой доли?.. Идите прочь от меня!..

Ольга почти кричала, из ее глаз вновь брызнули слезы.

- Эвона как?.. - подперла кулачком щеку старушка. – Эх,  горемыка… Сглажу, говоришь?.. Да ты себя уже сглазила… А ты считаешь, что незаслужено страдаешь? Думаешь Бог не пожалел, и людская молва на тебе отыгралась? Люди, значит, виноваты по-твоему? Несправедливо, значит?..

Бабуля снова оперлась на свой посох, прикрыла глаза морщинистой ладонью и скороговоркой забормотала.

- Ходишь по земле, голову не клонишь... Ничего под ногами не видишь - голову задрала. Того и гляди твердь небесную носом проткнешь... Ни жалости от тебя, ни блага никому нет... Мытарь ты, чисто мытарь! Господь свои милости нам под ноги подкладывает, но куда тебе их увидеть?!. Это же шею согнуть придется!.. Горда больно... Неправедна... Сердце равнодушное в тебе... Тело бессердечное долго жить не может... Зачем оно такое? Только Господу в укор... Сама ты себя казнила... Сама ты себе убивец!.. Но Господь милостивец великий... Шанс всем дает... Вернуться к себе... Великая милость, спаси Господи...

По спине Ольги поползли крупные мурашки, сознания словно коснулась холодная рука. Бабуля была не просто странная. Она была сумасшедшая...

- Давайте я вам денег дам на пропитание, и разойдемся по-хорошему, - хрипло сказала Ольга. - Вижу вам нехорошо... Заговариваетесь...

- Бумагу и металл себе оставь, болезная, - убрала ладонь с глаз бабуля и, словно ничего не произошло, прямо и твердо посмотрела в глаза Ольге. - Тебе еще пригодится... Их ведь кормить придется, заботиться, лечить, если нужно... Дале ходи по земле осторожно. Под ноги смотри... Все милости Его под ногами нашими... И прощение Его в пыли... Не пропусти... Господь с тобой...

Старушка повернулась и пошла в противоположную сторону, шаркая стоптанными ботинками и стуча окованной клюкой.

- Эй, ненормальная, вы куда?.. - крикнула ей вдогонку Ольга.

- Под ноги, под ноги!.. - не оборачиваясь погрозила клюкой старушка.

- Точно больная! - Ольга утерла нос, вдруг совершенно успокоившись, подняла с газона свою сумочку и решительно зашагала к автобусной остановке. Клочки бахил гордо развевались на ветру, словно маленькие полупрозрачные флажки ее самомнения…

...Поздно вечером на Ольгу снова накатило. Так часто бывает по ночам, когда в темноте к нам приходят самые жуткие страхи, облепляя расслабленное полусном сознание черной паутиной липкого ужаса, чего-то неконкретного, но страшного и отвратительного по своей сути.

- Наверное я уже умираю... - билось в мозгу Ольги. - Вот именно так это и начинается... И никого нет рядом... И никто не спасет... Как страшно умирать в одиночестве... Господи, помоги!..

Слезы вновь хлынули неудержимым потоком, щедро смачивая, ставшую почему-то жутко неудобной, подушку. Ольга закусила уголок наволочки и уткнулась лицом в центр подушки, чтобы не пугать соседей громкими рыданиями...

...Утром, увидев в зеркале опухшее от слез, невыспавшееся лицо, Ольга ужаснулась.

- Страшилище! - сказала она зеркалу. - А чего ждать? Скоро я стану выглядеть еще хуже...

Ольга закрыла створки трильяжа и пошла в душ. Завтракать не хотелось, аппетита совершенно не было, даже любимый кофе был забыт. Быстро вытащив из шкафа первое, что попалось под руку, одевшись и слегка пригладив волосы щеткой, Ольга пошла на остановку. Смерть - смертью, а работу, пока ты жив, никто не отменял. Сегодня Ольга, всегда тщательно относившаяся к подбору туалетов и макияжу, не узнавала сама себя. Ей было абсолютно все равно как она выглядит, и что о ней могут подумать окружающие. Все равно, что первая, вытащенная из шкафа юбка, нелепо смотрится с этим двубортным жакетом и наспех пододетой под него цветастой кофтой не в тон, что туфли совершенно не подходят к сумочке, а лицо лишь слегка припудрено, чтобы хоть немного скрыть красноту припухших век и обожженных слезами щек.

Сегодня ночью она поняла, что значит выражение «плакать горючими слезами», выпивающими глаза и разъедающими солеными ручейками кожу...

Туфли, цокая каблучками по асфальту, молчали, и вороны кричали как обычно.

Ольга краем глаза заметила, что к остановке приближается автобус и побежала, боясь опоздать. Вдруг прямо под ноги метнулось что-то серое. Не успев среагировать, Ольга споткнулась и упала.

Черные колготки на коленях лопнули и пошли стрелками. Жакет сказал «хрясь» и лопнул в подмышке по шву.

- Да что же это?! - воскликнула Ольга. - И так вся жизнь пошла под откос! Теперь все неприятности будут моими, что ли?! Ну откуда ты взялась на мою голову!

Маленькая серая кошка, прижав уши, сжалась на асфальте, испугано поводя огромными зелеными глазами и ожидая заслуженного пинка. Ее левое ухо было надорвано по верхней кромке и кровоточило. Видимо разодрали в драке коты или прикусил дворовый пес.

- Ну вот как я теперь на работу пойду? - заплакала Ольга, обращаясь к кошке. - Смотри, что ты наделала! Я коленки из-за тебя разбила, колготки порвала, жакет, измазалась вся! Придется отгул брать! Откуда ты на меня свалилась, напасть этакая! Ну почему именно ко мне ты бросилась? Я что, так похожа на любителя кошек? Господи, да за что это все мне...

Кошка таращилась на плачущую женщину и дрожала. Она понимала, что случилась неприятность, и она в какой-то мере создала эту ситуацию. Видимо решив загладить свою вину, она подошла поближе и начала нежно зализывать разбитую коленку.

- Ты что, меня жалешь? - прошептала удивленная Ольга. - Я по тебе ногой попала, больно наверное, а ты меня жалеешь?.. Я же сама виновата... Под ноги не смотрю... Правду та старушка говорила, иду, уперев нос в небо... А она ведь предупреждала «смотри под ноги! Господь свои милости под ногами у нас рассыпает... И прощение Его в пыли...» Это ты, что ли, и есть Его милость и прощение?..

Кошка зализала одну коленку и пошла обрабатывать вторую. Ей было все равно, что говорит эта странная женщина, которая сначала вроде бы ругалась на нее, а потом стала рассматривать ее почти благоговейно. От женщины исходила волна боли и страха, и кошка знала, что может помочь. Как? Она не задумывалась. Просто делала то, что подсказывали ее инстинкты.

- Маленькая... Какая же ты маленькая... - шептала Ольга, разглядывая кошку. - И раненая... Тоже раненая, как и я... Тебе тоже помощь нужна... Ты вот мне помогаешь, и я тебе помочь должна. Пошли ко мне домой, все равно я уже никуда сегодня пойти не смогу, коленки надо обработать перекисью и йодом, да и твое ухо полечить надо, а то загноится. Я ведь тебе его зализать не смогу... - грустно усмехнулась Ольга. - Пойдем, что ли... Обе мы сегодня пострадавшие...

Женщина погладила кошку и взяла ее на руки. Кошка не сопротивлялась и тут же улеглась, как ребенок, в сгиб локтя, свесив головку, как будто понимала, что человеческая самка не причинит ей вреда…

- Ну вот тут я и живу, - спустила с рук кошку Ольга. - Нравится тебе?

- Мря, - ответила кошка и пошкрябала лапкой коврик в прихожей.

- Когти хочешь поточить? Или туалет ищешь? - растерялась Ольга. - У меня тут ничего для кошек не приспособлено, вообще-то... Как-то не собиралась я никого заводить... Ты проходи пока, я сейчас до магазина доковыляю, куплю тебе что-нибудь... Ты ведь, наверное, и есть хочешь? Вон какая худущая... Как доска... Сейчас, я быстро. Пока ознакомься с помещением. Только не испорти ничего, ладно?..

…Ольга, почти бегом, как только позволили разбитые коленки, дошла до зоомагазина, к счастью находившегося в ее дворе.

- Дайте мне все для кошки, - запыхавшись выпалила она продавцу. - Я только что кошку подобрала. У нее ухо порвано. Дайте мне лоток, еду, лекарства и наполнитель...

- А вас-то кто порвать успел, уважаемая? - указал на ее колени продавец. - Это кошка сделала?

- Ой, ну что вы такое говорите! Разве кошка так сделает? Это я упала только что, а переодеться еще не успела. Заторопилась купить все для нее. А кошка наоборот меня пожалела, ранки мои полизала. Нежно так, словно понимая, что мне больно...

- У кошек и собак слюна антибактериальная. Ведь не зря они на себе раны зализывают. Это она вас полечила, как могла, - улыбнулся продавец. - Кошки и собаки вообще лечить умеют. Вы не знали? Когда они вас любят и благодарны вам за вашу любовь, они могут отдавать свою энергию, чтобы поддержать здоровье хозяина, если он болен или даже просто расстроен. У меня был пес, так вот, когда я тяжело заболел, он не отходил от меня ни на шаг, похудел, свалялся весь, словно сам заболел, а когда я выздоровел, пес через некоторое время стал выглядеть и вести себя, как прежде. Восстановился, значит. Это он мне помогал тяжелую болезнь одолеть. Жизненной силой своей делился. В ущерб себе, значит. Но отдавал, зная что сам пострадает... Вот такие они, наши домашние питомцы, бескорыстные и жертвенные... Это мы их предать можем... А они нас - никогда... Они и умрут за нас, если понадобится... Такая душа у них... Такое сердце... Да вы, дамочка, покупать-то что-то собираетесь или нет?

- Ой, простите, я прямо вас заслушалась, - сказала Ольга. - Какие вы интересные вещи рассказываете. Я и не знала, что так бывает... Думала просто коты, собаки, так, как живые игрушки... А вы о них, почти как о людях говорите...

- Что, о людях... Они чище людей! Добрее! Вернее…  Игрушки… Скажете, то же!.. Посланники космоса они! Чтобы мы, значит, чистились душой рядом с ними! Они нам пример показывают верности, нежности, чистой любви! Совершенно другой вид разумной жизни, а лучше иного человека нас понять способны... И пожалеть... Игрушки... Как язык-то поворачивается у некоторых такое говорить... Сразу видно, не было никогда у вас никого...

- Да, вы правы, - вздохнула Ольга, - не было. Зато сейчас будет. Мне недолго уже осталось... Пусть поживет у меня, пока я могу ей дом дать… Потом попробую пристроить кому из знакомых...

- Да что вы такое говорите, женщина! - вскричал продавец. - Вы еще так молоды! У вас еще лет сорок впереди!

- Да-да... Сорок... Ладно, давайте я заплачу и пойду. Она ведь меня ждёт там… Мне ей имя еще надо придумать. Как думаете, имя Дара кошке подойдет? Может она тот самый дар, про который та старушка говорила...

- Какая еще старушка? - удивился продавец. - Вы странная какая-то... Все время загадками говорите. Дара - хорошее имя. Дар, подарок, значит. Ей должно понравиться. Удачи вам, дамочка!

- До свидания, спасибо вам, вы мне на многое открыли глаза, - поблагодарила продавца Ольга, забрала покупки и поспешила домой…

...Кошка сидела у двери, когда Ольга вошла.
Женщина внезапно ощутила тихую радость оттого, что ее кто-то встречает. Приятно было войти в непустую квартиру и сразу сказать кому-то: «Привет! Скучала?»

- Муаааяяяя! - зевнула во всю пасть кошка, словно всегда здесь жила и только что проснулась. - Миииииииая!

- Я тоже рада тебя видеть, - улыбнулась Ольга, - пойдем на кухню, я тебе поесть купила, а потом лоток освоим, правда, Дара?

Кошка нагнула голову вбок и хитро посмотрела на Ольгу одним глазом.

- Мя! - коротко ответила она.

- Это ты согласна или против? - растеряно спросила Ольга.

- Мя! - повторила кошка, села и обернула лапки хвостом.

- Ну, я так и поняла, что тебе понравилось, - неуверенно сказала женщина, учась понимать язык хвостатых. - Я пока не очень хорошо перевожу с кошачьего, но обязательно научусь! Вот ты меня, вижу, очень хорошо понимаешь... А еще говорят, что люди - вершина эволюции...

Ольга вздохнула и пошла на кухню покормить Дару. Кошка неторопясь шествовала следом...

…На следующий день Ольга отнесла Дару к ветеринару сдать анализы, определить возраст, завести паспорт и сделать прививки.

- Ну... Что я могу сказать, - промычал доктор, - кошечка на вид здоровенькая, молодая, около года, еще расти будет, имейте в виду... Ушки чистые, зев в норме, блох не видать, но вы все-таки обработайте ее от паразитов, остальное покажут анализы.

- Спасибо, доктор, - сказала Ольга, купила нужные средства и пошла с Дарой домой.

Так началась их совместная жизнь…

…Утром Ольга уходила на работу, Дара обязательно ее провожала, помякивая, словно давая последние наставления. Ольга утвердительно кивала головой, словно соглашаясь, напоследок чесала кошке за ушами и прощалась до вечера.

- Я буду скучать, - шептала Ольга прямо в розовый носик Дары. - А ты не скучай, лапушка, охраняй дом и жди меня. Я скоро приду!

Вечером Ольга торопилась с работы домой, помня и радуясь, что дома есть чистая душа, которая от нее зависит и ждет. Момент встречи было так приятно представлять, что Ольга, сидя в общественном транспорте, бездумно улыбалась, думая о длинном вечере, проведенном с пушистой любимицей на коленях, о взаимных ласках поглаживаний и полизываний, о не одинокой, как прежде, ночи, когда Дара уютно свернется на ее груди калачиком и, помуркивая, заснет. А Ольга станет вслушиваться в постепенно затихающее помуркивание, и легкая дрема неслышно наползет и окутает ее сознание невесомым покрывалом…

Странно, но Ольга и в самом деле стала хорошо спать, без кошмарных, мучавших ее последнее время, сновидений. Утром она вставала свежая и отдохнувшая, словно Дара забирала на себя или отпугивала своим присутствием ужасы ночи. О болезни Ольга больше не думала. Она смирилась со своей судьбой и перестала роптать, проживая каждый день, как последний, думая только о хорошем и не строя планы на завтра.

На службе ее не узнавали. Ольга изменилась кардинально. В ней появились человечность, доброта и отзывчивость. Ольга больше не стремилась к карьерному росту, перестала наушничать и злословить, подхалимничать перед начальством и оговаривать своих подчиненных.

- Ольга Николаевна, что с тобой? - как-то раз спросила ее бывшая подруга, с которой они вместе начинали работать на предприятии. - Ты не заболела случаем? Ты какая-то другая стала... Совсем другая...

- Заболела, - коротко ответила Ольга, пряча глаза. - Я и правда заболела... Прости меня, Ириша, я все последние годы нездорова была... Наверное... За обиды прости... За предательство дружбы нашей... Знаешь, у меня как пелена с души соскочила. Я теперь все по-другому вижу и воспринимаю. Ты прости меня за все... Мне сейчас очень твое прощение нужно... А знаешь, приходи ко мне на выходных, как раньше, я тортик испеку, чаю попьем, посудачим... Я тебя с Дарой познакомлю...

- С Дарой? Ты не одна живешь? - удивилась Ирина. - Я не знала... Давно ведь не общались... Хорошо, приду... С шампанским. Отметим примирение.

- Нет, - сконфузилась Ольга, - давай без спиртного... Мне сейчас не стоит... Химию прохожу... И так дурно бывает... Лучше печень хотя бы попытаться сохранить... Может и ни к чему, конечно, но... Давай просто чаю! Ладно?

- Какую еще химию, Оля? - вытянулось лицо Ирины. - Ты что, и вправду болеешь?.. Прости... Я не знала...

Ирина закрыла рот ладонью. Глаза ее повлажнели.

- Да шут с ней, с болезнью! - делано-весело воскликнула Ольга. - Бог не выдаст, свинья не съест! Ты знаешь, я уже успокоилась на этот счет... Мне теперь жить надо... Дарушка у меня... И мама... Не знает еще ничего... Проживу, сколько отпущено... Попрошу тебя сильно об услуге... Если со мной что... Ну ты понимаешь... Если вдруг... Да не смотри ты на меня такими похоронными глазами! Все нормально! Я еще не помираю! В общем, если что... Тьфу! Да что я все вокруг, да около! В общем, Дару мою забери... Потом... Очень тебя прошу... Не допусти, чтобы ее на улицу выкинули... Ладно?

- Обещаю... - прошелестела Ирина, вытирая непрошенные слезы. - Но как же так? Что ж ты раньше-то не сказала? Молчала...

- Да я и сама не знала... - развела руками Ольга. - Все как-то внезапно... Рухнуло... И раздавило... Все! Хватит о плохом! Жду тебя завтра в три! А теперь - по местам! Работа, конечно, не волк, но делать ее кроме нас некому!..

...Ирина пришла ровно в три, как и договаривались. Ольга встретила ее с Дарой на руках.

- Знакомьтесь, - сказала Ольга, - это Дара! Дара, это тетя Ира! Разрешишь себя погладить?

- Муаааа! - зевнула Дара, сощурилась и замурчала.

- Она разрешает, - засмеялась Ольга.

Возникшее поначалу напряжение сошло на нет и подруги пошли пить чай с тортом.

- А какой у нее срок? - в конце вечера поинтересовалась Ирина. - Скоро ей рожать?

- Кому рожать? - рассмеялась Ольга. - Ты что, Ир, вроде шампусик мы с тобой не пили! Или ты что в тайне пригубила, пока я не видела?

- Так кошке твоей, разумеется! Беременная она! Вот какие бока уже! Видать скоро...

- Да откуда, Ир, какая беременность! Это она просто ест, как не в себя! Уличная же! Никак не наестся! Помнит голодное время! А я не ограничиваю... Наестся, поймет, что еда всегда есть и перестанет переедать! Ты бы видела сколько она съедает за раз! Больше меня!

- Оля, ты правда не понимаешь, что она скоро окотится? Невозможно так потолстеть, одними боками, сколько бы не съел! Ты не знала?..

- Господи, наверное я ослепла... - схватилась за голову Ольга. - А я смотрю, что полнеет... Радуюсь, что отъедается... Аппетит хороший - значит здорова она... А это вот что... Что же мне теперь делать?.. Я тебя одну кошку взять просила в случае чего... А тут, вот какая история...

- Так! Сопли подтираем и раньше времени себя не хороним! - воскликнула Ирина. - У тебя теперь дополнительный стимул жить, понимаешь? Куда их всех потом девать? Еще неизвестно скольких она принесет, твоя Дара! Вот тебе подарочек будет...

- А и правда подарочек! - махнула рукой Ольга. - Одна я была сколько лет... А вот теперь целая семья у меня будет! Что ж, не подарок разве?.. Будет о ком мне заботиться... Кому радоваться... Ничего, управимся с Божьей помощью...

...Дара окотилась через месяц...

Она принесла двух живых и здоровых мордатеньких котят и одного мертворожденного, тельце которого было страшно изуродовано и скручено какой-то непонятной болезнью. Дара, понюхав, даже не стала его вылизывать после рождения, словно боялась заразиться от него чем-то страшным и опасным. Она лишь долго глядела на свое мертвое, обезображенное дитя, и по мохнатой мордочке текли редкие слезинки. Ольга, сидя рядом, горько плакала, не зная как еще можно посочувствовать.

Вечером она завернула бездыханное тельце в чистую тряпочку и позвонила врачу. Дара, в последний раз обнюхала сверточек и отвернулась, словно окончательно обрывая связь с нерожденной душой.

Ольга отнесла мертвого котенка в ветлечебницу.

- Доктор, что это с ним? - спросила она, показав то, что должно было стать третьим малышом.

- Господи, - удивленно воскликнул врач, - никогда такого не встречал в своей практике! Уж чего только не видел, но такого... Это какая-то генетическая аномалия. Плод был совершенно нежизнеспособен. Надо же, как его исковеркало... С кошкой вашей все в порядке? А с остальными новорожденными?

- С ними все хорошо, вроде... Малыши на вид крепенькие, хорошо сосут, все лапки, ушки и хвостики у них на месте. С Дарой тоже все хорошо. Она расстроилась, наверное, но малыши требуют постоянного ухода, поэтому на скорбь у нее нет времени.

- Оставьте тело, я передам его в кремацию, - сказал доктор, - и не переживайте так сильно. Животные мудрее нас и долго не тоскуют по тому, что невозможно вернуть. Кошки философы и не пытаются оспорить законы жизни. Они их просто принимают, как должное. С вашей кошечкой все будет хорошо. А вот вам стоит успокоительные капельки попить! До свидания, мадам!..

...Через две недели после родов Дары Ольга прошла повторное обследование...

Ее лечащий врач долго рассматривал результаты МРТ, вертел в руках бланки анализов, что-то бормотал, странно поглядывая на Ольгу, тер переносицу под очками, отчего очки все время пытались влезть на лоб и в итоге соскочили с ушей и упали на пол.

- Ничего не понимаю, - сказал он, подбирая и протирая очки. - Такое впечатление, что все, абсолютно все перепуталось... Или взято у другого человека… Какая-то чудовищная ошибка или халатность лаборатории, неисправность аппарата... Может это ваша однофамилица у нас завелась? Хотя... Инициалы тоже совпадают... Не понимаю, как это может быть...

- Что, доктор, со мной совсем все скверно? Все? Мое время кончилось? - Ольга грустно посмотрела на молодого врача.

- Да как вам сказать... - врач снова стал тереть переносицу, - видите ли... Я в своей практике такого еще не встречал... Дело в том... Как бы это сказать... В общем, по обследованию и анализам вы здоровы. От опухоли даже следов не осталось... Конечно, вы провели терапию… Но я никогда не видел такого ошеломительного действия... Такой скорости восстановления органов... Напрашивается врачебная ошибка... Или что-то сверхъестественное... Видите ли, я врач. В чудеса не верю. Но... Похоже это... Чудо...

Ольга смотрела на ошарашенного врача расширенными от шока глазами и не могла осознать, что он говорит.

- Я что... здорова?.. - наконец смогла выговорить она.

- Похоже... да... – растерянно почесал в затылке врач. - Я бы на вас докторскую мог защитить, - попытался сострить он. - Если бы вы согласились, конечно...

- Так, - Ольга решительно встала, - тогда я пошла? Да? Я ведь здорова? Правда? Тогда прощайте! Меня дома ждут. Спасибо вам за все!

Женщина, легко перебирая ногами, вприпрыжку спустилась по лестнице и выпорхнула на улицу. Светило яркое солнце. Ольга вдохнула полной грудью и запела:

- Я танцевать хочу, я танцевать хочу...

- Ну что, дочка, - вдруг раздался немного скрипучий, странно знакомый голос за спиной, - отыскала в пыли Божии милости и прощение?

Ольга резко обернулась и увидела ту самую старушку в черной юбке, коричневой кофте и платке невероятной белизны. Лицо старушки лучилось морщинками, выцветшие глаза блестели двумя кусочками блеклого северного неба.

- Это вы?.. - удивилась Ольга. - Вы здесь тоже проходите лечение? Надо же, снова с вами встретились! Я очень рада! Со мной столько всего произошло, с момента той нашей встречи... Даже чудеса произошли...
 
- Ну это я вижу... - улыбнулась старушка. - Очень ты изменилась, дочка... Вот это главное чудо. Вижу опустила ты голову, перестала носом небеса дырявить, нашла под ногами Господнее благословение. Подобрала ты Его дар, видать...

- Вы о Даре знаете?.. Я ведь кошечку подобрала тогда... После нашей встречи. Странно так все вышло... Сначала все кувырком пошло, а потом на свои места встало... Только с ней беда была... Окотилась она неудачно. Один котенок уродцем страшным уродился... Врач сказал аномалия какая-то... Так жаль... А у меня радость сегодня! Я выздоровела, представляете?! Врач тоже не верил... Но обследование показало! Это просто чудо какое-то! Ведь теперь я буду жить!..

Старушка помолчала, внимательно глядя на Ольгу, потом повернулась и пошла прочь, стуча клюкой.

- Постойте, бабушка! - окликнула ее Ольга и побежала вслед. - Куда же вы? Как и где мне вас искать?

- Вернешься домой, поклонись дару Божию, - не оборачиваясь бормотала старушка. - Она жизнь своего ребенка за твою жизнь отдала. Благодарность это и любовь безмерная и чистая, неведомая многим людям. Некоторые недалекие колдовством это считают... Да что они могут знать о природе душ и жертвенности ангелов Божиих на Земле... Вобрала она хворь твою... В себя вобрала... А потом исторгла, как смогла... Чудо... Чудо истинное это перерождение человека... А найти меня легко для верующего и ищущего... Прощай, дочка! Более недосуг мне! Ступай себе с Богом!..

...Счастливая и окрыленная Ольга распахнула двери квартиры. На мягкой лежанке спала утомленная родительскими обязанностями Дара. В ее брюшко, с набухшими молоком сосками, упирались два розовых сопящих носика. Лапки котят с растопыренными пальчиками подрагивали во сне, а крошечные ротики, то и дело приоткрывались и сладко причмокивали. От стука закрываемой двери Дара вздрогнула и проснулась.

- Рррмяя! – нежно муркнула она хозяйке, как бы приветствуя ее, и широко зевнула.

Ольга встала перед лежанкой на колени, наклонилась и прошептала кошке в самое ухо, чтобы не потревожить сон котят:

- Я так благодарна тебе, Дара!.. За все... Я по гроб жизни обязана тебе... Как же я вас люблю, хвосты мои драгоценные...

- Мря, - коротко ответила кошка, хитро сузив свои зеленые глаза, и нежно лизнула Ольгу в нос...

      «Кошки приходят в ваш дом,
      чтобы научить вас любви,
      они уходят, чтобы научить
      вас утрате».
                (Жюль Верн)

Фотография - Интернет