Встречи с подвигом. документальный очерк

Ф.Х. Масловский, Н.Е. Масловская
(Документы, фотографии, очерки, воспоминания)
Комсомольск-на-Амуре

«Мне кажется, что со временем вообще перестанут выдумывать художественные произведения… Писатели, если они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то значительное, что им случалось наблюдать в жизни».               
               
                Л.Н. Толстой

 Где бы я ни работал директором школы, везде я создавал школьные музеи, которые служили центрами воспитательной работы всех возрастов учащихся и даже их родителей. Проводимая работа через музей всегда давала положительные результаты: ребята улучшали свои успехи в учёбе, сокращалось число нарушителей дисциплины, расширялся круг знаний учащихся и родителей, повышалась активность ребят.
Вот так в школе № 20 города Комсомольска-на-Амуре к 110-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина в помещении классной комнаты стал создаваться школьный музей.
Учителя старших классов: Масловская Нина Евгеньевна, Николаева Лариса Петровна, Козулина Альбина Яковлевна, Фалалеева Вера Павловна, Лисина Валентина Константиновна с ребятами включались в поисковую работу. Я с ребятами: Рысьевым Виталием, Кузовлёвым Эдиком, Чечамушкиным Володей, Козулиным Андреем, Щукиной Олей, Пономарёвым Мишей, Ступаком Колей, Черепановым Женей, Карповым Толей и другими мальчишками стал изготавливать макеты, связанные с жизнью В. И. Ленина: «Ленин в Разливе», «Аврора», «Броневик – враг капитала», «Пароход «Святитель Николай», «Спасская башня Кремля» и другие.
А через год, 17-го апреля 1980 года, мы в торжественной обстановке открывали музей. К нам приехали и пришли все директора школ Ленинского района, заведующая районо Гаманец Любовь Васильевна, инспектора отдела народного образования, представители шефских организаций: пивзавода, совхоза «Индустриальный», кирпичного завода № 2, представители ГПТУ-2, первостроитель города Комсомольска Маршалов Константин Георгиевич, корреспондент газеты «Известия» Летов Вадим Георгиевич.
Любовь Васильевна, директора школ в адрес ребят сказали много хороших слов, а Летов В. Г. посоветовал музей назвать «Ильич бессмертен, как Россия» и в «Книге отзывов» первым сделал запись:
«Его Высочество Случай привёл меня в эту прекрасную школу, в которой прекрасные дети, прекрасный педагогический коллектив и, самое главное, такой прекрасный и самоотверженный Директор, о котором хочется говорить в превосходной степени. Этот музей – отражение всего этого сочетания.
Ребята, пополняйте музей своими пятёрками. Можно и четвёрками».
                Вадим Георгиевич Летов,   корреспондент газеты «Известия».
Ребята идею Летова В. Г. поддержали, и наш музей стал называться «Ильич бессмертен, как Россия».
В классах, пионерских отрядах и группах ещё больше забурлила школьная жизнь: – Прекрасно! К нам едут! Нашу работу ценят! Будем стараться!
На каждой школьной линейке, а мы её проводили каждую субботу, поисковые группы сообщали какую-нибудь новость, связанную с работой музея. Детям это нравилось, они на переменах и после уроков часто заходили в музей. Музей в рабочее время школы не закрывался.
Когда наш музей стали посещать ребята других школ города, детских садов и родители, когда о нашем музее стали говорить по радио, в печати, по телевидению, то явно было заметно, что ребята гордились музеем и школой. Когда экскурсоводы: Скрипник Наташа, Карпов Толя, Ступак Коля, Синельшин Виталий, заканчивали свои впечатляющие рассказы, то посетители музея сразу же просили «Книгу отзывов» и делали запись.
      

      



 


Экспозиции музея

 






Мастера-скульпторы:

Черепанов Женя,
Капшукова Катя,
Фёдор Харитонович,
Ступак Коля




Вскоре наш музей был награждён ДИПЛОМОМ первой степени РСФСР за работу по направлению «Ленин и теперь живее всех живых».
Пионерский отряд имени Маресьева, Героя Советского Союза, (классный руководитель Николаева Л. П., воспитатель Масловская Н. Е.) получает из Москвы бандероль от Советского Комитета ветеранов войны.
Ребята, большие мальчишки, с нетерпение ждали момента, когда они в своих руках подержат важный документ – грамоту школе от Советского Комитета ветеранов войны.

«СОВЕТСКИЙ КОМИТЕТ ветеранов войны награждает ЛЕНИНСКИЙ музей ШКОЛЫ № 20 г. Комсомольска-на-Амуре за активное участие в работе по героико-патриотическому воспитанию молодёжи».
Подписано Желтовым, Маресьевым.

Получили и письмо от Алексея Петровича, в котором была фотография Маресьева с «Федей» – Александром Вихровым и Серёжей Малининым, которые спасли его.
– Надо же! Даже Москва оценила наш труд! – восхищались мальчишки.
– Нина Евгеньевна, давайте сегодня проведём воспитательский час! – деловито предложил Некрасов Витя.
– Хочется в своих руках подержать содержимое бандероли?
– Конечно.
– Я не возражаю, но как на это посмотрят другие ребята? Сейчас спросим:
– Ребята, все согласны с тем, чтобы сегодня вам ознакомиться с бандеролью?
– Все! – разом закричали ребята.
– Я не буду готовить уроки до тех пор, пока не пощупаю своими руками то, что Вы держите в руках, – сказал Дима Ершов.

       Слева направо: «Федя» - Александр Вихров
         Алексей Маресьев, Серёжа Малин.

– Вот и хорошо, – сказала Нина Евгеньевна, а сама прижала бандероль к груди так, как будто у неё кто-то собирается отнять.
Итак, проходит внеплановый воспитательский час. Ребята знакомятся с документами. К учительскому столу украдкой подходит Максатова Лариса и шёпотом:
– Нина Евгеньевна, сейчас я читаю книгу «Подвигу жить!». В ней рассказ про одного мальчика, как он во время войны потерял кисти рук и стал художником. Давайте этот рассказ тоже прочитаем в классе, может быть, наши мальчишки после этого хорошенько задумаются и активнее станут принимать участие в школьной жизни.
– Идея! Это как раз то, что надо. Сегодня говорим о Маресьеве, а на следующем занятии поговорим о том мальчике. Кстати: как его зовут?
– Лёня. Птицын Лёня.
Ребята насмотрелись, начитались, наговорились, документы положили на стол учителя, затихли.
Явно было видно, как каждый, сидящий в классе, о чём-то думал, может, мечтал, может, давал себе клятву, что тоже станет героем, может, корил себя за какую-нибудь провинность. Неудобно было заглядывать каждому в душу. Нина Евгеньевна присела и тоже замолчала, потом заговорила:
– Ребята, сейчас только Лариса Максатова мне сказала, что она читает книгу, а в ней есть рассказ про мальчика, который во время войны на минном поле потерял обе кисти рук, не пал духом, приложил много усилий и стал известным художником.
– Вот это да-а-а! Читаем про героя без ног, а тут герой без рук! – заметил кто-то.
– Лариса, неси книгу, будем читать, правда, Нина Евгеньевна? – со всей серьёзностью сказал Сенаторов Андрюша.
– Я – за. Так что не забудь, Лариса, про книгу.
Лариса залилась небольшим румянцем и склонила голову.
На следующем воспитательском часе из сборника рассказов «Подвигу жить» прочитали небольшой рассказ В. Родионовой «Человек не сдаётся» и узнали, как Лёня Птицын потерял кисти рук. Ребята прослушали рассказ, замолчали…
– Нина Евгеньевна, давайте разыщем Лёню, – нарушил тишину Бутаков Женя.
– Как ты его разыщешь, когда уже прошло сорок лет.
– Хочешь знать: кто ищет, тот всегда найдёт.
– Легко сказать.
– Если захотеть, всё можно сделать, правильно, Нина Евгеньевна?
– Ребята, давайте немного порассуждаем: Лёня закончил Ленинградскую Академию художеств. Человек исключительно редкий, значит, в округе его должны многие знать. Давайте напишем письмо на Ленинградское радио. Может, оно нам поможет.
– Правильно, Нина Евгеньевна. Сегодня же пишем письмо, – сказала Скрипник Наташа. – Девочки группы «Поиск», быстренько готовим уроки и садимся за письмо. А Нина Евгеньевна его завтра отправит.
– Обязательно.
Слово сдержали. Письмо отправили. Начались ожидания.
Проходит неделя, вторая, третья. Иду по коридору, встречается малыш.
– Фёдор Харитонович, у нас гости.
– Вот и хорошо. Откуда?
– Говорят, из Ленинграда.
– Да ты что? – и поспешил. – Может сестра? – говорю вслух.
– Не знаю, – сам следом идёт.
Захожу в кабинет. Там женщина и мужчина средних лет, Нина Евгеньевна. Здороваюсь. Нина Евгеньевна улыбается.
– Фёдор Харитонович, у нас важные гости с радостной вестью для нас. Это Гусева Валентина Александровна, племянница Лёни Птицына, и их семейный друг. Я уже с ними немного познакомилась. Они живут в нашем городе. Товарищ ездил в Ленинград и у Леонида Васильевича был в гостях.  Леонид Васильевич с этим человеком передал нашему музею свои картины.
– Ну и ну! Вот так его Величество Случай! Такое, надо сказать, нам и во сне бы не приснилось. Как всё точно и вовремя сработало. Как по заказу. Скажи кому – не поверят. Нина Евгеньевна, гостей проведите в музей и сообщите Ларисе Петровне: так, мол, и так, будет встреча… Вот оно – живое дело! Кто ищет, тот всегда найдёт, – говорю себе.
Классная комната едва поместила всех желающих ребят побывать на экстренной встрече. Гости рассказали о Птицыне Лёне. Показали его автопортрет и нарисованную им картину «На мостике».
Повернули портрет и прочли: «Дорогие ребята, посылаю вам свой автопортрет. 30 ноября 1982 года. Леонид Птицын».
Повернули картину и читают: «Дорогие ребята, дарю вам пейзаж «На мостике».
Леонид Птицын. 30.11.82».

 
В классе произошёл взрыв.
– Скажите: Леонид Васильевич сам подписал эти картины?
– Сам рисовал, сам подписывал. Не верите?
– У нас в классе никто так красиво не может писать, а он… – и замолчала Павлова Лена.
– Скажите, как он кушает, умывается?
– Как он кисточки держит, когда рисует?..
Получив убедительные ответы, класс затих.
– Скажите: к нам он сможет приехать?
– Это будет зависеть от вас, как будете стараться, – сказала Валентина Александровна.
– А адрес Леонида Васильевича вы нам дадите?
– Пожалуйста, – и на классной доске написала:

192212, город Ленинград, проспект Славы 2, корпус 2, кв. 193,
Птицыну Леониду Васильевичу.

Три вечера ребята писали письмо Леониду Васильевичу – благодарили его за присланные картины, рассказывали о школьных делах. Как они перевыполняют нормы сдачи макулатуры и металлолома, и отдельные ученики за это поощряются поездками во Всесоюзные пионерский и комсомольский лагеря «Артек» и «Орлёнок». Как в школьном сквере под руководством Фёдора Харитоновича из металлолома, песка и цемента под открытым небом ребята создают музей-сказку. Как они его автопортрет и картину представили в музее. Как готовятся экскурсоводы, чтобы грамотно рассказывать про Птицына Лёню. Как задействованы все учащиеся в работе школьного музея. И что в школе успеваемость стала повышаться, и что дети не стали совершать преступлений.
Писали и всё время друг другу напоминали про то, чтобы ещё не забыть написать.
– Надо несколько фотографий по сказке послать.
– Надо просить его приехать к нам.
Юнкоры в конверт положили фотографии по сказке, запечатали, а на другой день Нина Евгеньевна письмо отнесла на почту, и опять пошли ожидания.
Прошло два месяца, и новая радость – письмо от Птицына.
«Дорогие ребята!
Уважаемые Нина Евгеньевна, Фёдор Харитонович, Лариса Петровна и коллектив учителей, пожалуйста, простите меня, что даю ответ с опозданием. Нам всем очень понравился ваш «Музей-сказка». Очень разумно, увлекательно, с большой выдумкой всё сделано.
Вы просто волшебники! Ребятам вашей школы здорово повезло, что у них такие воспитатели! Большое вам спасибо за это.
С Псковщины приехала моя выставка. Сейчас обком комсомола будет устраивать её у себя. Мои две больших картины наш Союз художников передал в город Великие Луки в Музей боевой комсомольской славы имени Александра Матросова по просьбе руководителей музея… А на счёт того, чтобы состоялась моя выставка у вас. Я только – за. Но сам я ничего не могу сделать.
Вот и всё. Пишите, пожалуйста, может быть, мы всё-таки когда-нибудь с вами свидимся. Уж очень мы далеко друг от друга.
Большой привет и добрые пожелания всем вашим родным и близким.
С уважением, Дина Ивановна (жена),
Леонид Васильевич и сын Костя»

Письмо обрадовало и подзадорило ребят. Для Леонида Васильевича ребята сразу же организовали посылку: книги нашего писателя Геннадия Николаевича Хлебникова: «Расскажи сыновьям», «Адрес подвига – Дальний Восток», сборник первостроителей «Песня моя – Комсомольск», путеводитель  Е. В. Дороднова «Знакомьтесь: Комсомольск-на-Амуре», буклет и открытки о нашем городе.
Так стала завязываться дружба между ребятами 20-ой школы города Комсомольска и членом Союза художников СССР Леонидом Васильевичем Птицыным. С ответом Леонид Васильевич задержался… Но мы его, однако, получили.


Письмо

Нина Евгеньевна обратилась в горком и крайком Комсомола, поддержки не получила. Посоветовались: ребята рискнули – будь что будет! – написали прямо в Москву, в ЦК ВЛКСМ.
Но Москва задерживается с ответом. Леонид Васильевич молчит.
Наконец-то дождались…
После уроков домой никто не ушёл. Все смотрят на Нину Евгеньевну, ждут Ларису Петровну и Фёдора Харитоновича. И вот все в сборе. Нина Евгеньевна с помощью ножниц вскрывает письмо, читает:

«Здравствуйте, дорогие ребята, уважаемые Нина Евгеньевна, Фёдор Харитонович и Лариса Петровна. Пишет вам жена Леонида Васильевича – Дина Ивановна.
Пришло ваше письмо и поздравления с праздниками. Большое вам спасибо за внимание.
Леонида Васильевича вновь дома нет. Сейчас он открывает выставку в Кудевере – своём родном посёлке. А побывала она уже во Пскове, в Печорах, в Бежаницах, в Новоржеве. А числа десятого марта откроется в Великих Луках.
Выставки проходят успешно. Люди пишут очень тёплые отзывы. Некоторые записи нельзя читать без слёз – настолько они душевные, доброжелательные.
На Леонида Васильевича вы не обижайтесь, что он не всегда точен с ответом. Сейчас у него очень мало времени, но он всегда о вас помнит и называет вас не иначе, как «мои ребята».
Кроме того, на художников в этом плане, вообще, обижаться не стоит. Это люди какие-то особые – наивные, рассеянные, забывчивые. Они живут где-то «там», а «сюда» спускаются очень редко…
Перед отъездом Леонид Васильевич собирался вам что-то выслать.
Кажется, карту своей любимой Псковской области и книгу о ней же. Приедет – прослежу, чтобы сделал это побыстрее.
А вы, ребята, молодцы. Я тоже всегда читаю ваши письма. Очень приятно, что класс у вас хороший, дружный, что вы такие активные, занимаетесь настоящими делами, не тратите свою жизнь на пустяки.
Ну, вот и всё. Ждём вашего письма».

Член бюро Ленинского РК ВЛКСМ нашего города Захарова Ирина посещает наш музей. Скрипник Наташа знакомит её с музеем и письмами Птицына. Ирина попросила «Книгу отзывов» и записала:

«Ребята! Школьный музей произвёл на меня большое впечатление своим оформлением и познавательной, очень интересной информацией, которую рассказала Наташа Скрипник. Очень хорошо, что поддерживаете связь с ветеранами войны и труда и с Леонидом Васильевичем Птицыным. Организация выставки художника была бы большим подарком для всех ребят, как вашей школы, так и нашего города.
Успехов вам в поисковой работе».

– Что-то долго письма нет от Леонида Васильевича, – опять стали поговаривать ребята.
– Ему же трудно писать, сами знаете.
– Понимаем. Можете не говорить про это.

Прошёл не один месяц. Нина Евгеньевна на перемене заходит в класс и говорит:
– Ребята, нам письмо.
– Ура-а-а! – закричали разом. – От Птицына?
– Угадали, только оно адресовано на нас с Фёдором Харитоновичем.
– Ну и что же, прочитаете нам?
– Конечно. Секретов нет.
.
«Здравствуйте, дорогие Нина Евгеньевна и Фёдор Харитонович!
Я конечно виноват, очень виноват перед вами.
Никак не могу научиться писать ответ на письмо сразу. Всё меня что-то отвлекает. А ведь получать письма от вас мне очень приятно. Хоть и не виделись мы ещё, а у меня такое чувство, что знаю я вас давным-давно, что вы мне очень близкие, дорогие люди. Я восхищаюсь вашей преданной любовью к детям, к своему делу. Вашей неуспокоенностью. Поэтому желание увидеться с вами у меня – великое.
Спасибо вам за хлопоты. Я тоже приложу все усилия, чтобы эта встреча состоялась.
Честно говоря, не думаю, что всё будет очень просто…
Ну вот пока и всё. Привет ребятам от меня и Дины Ивановны.
Жду ответа. До свидания.    
                01.10.84г. Л.Птицин».
 

Поисковая группа ребят им. А. П. Маресьева:
стоят слева направо: Клыков Саша, Сенаторов Андрей, Заговеева Лена, Ермилов Олег.
Сидят: Скрипник Наташа, Нина Евгеньевна, Лепёшкина Аня, Ершов Дима.

В работе нашего музея всё больше и больше стали принимать участие менее активные ребята разных возрастов. И с каждым уходящим месяцем всё больше стало бывать посетителей в нашей школе. К нам стали ехать дети не только с нашего города, но и из соседних районов: Солнечного, Амурского, Комсомольского, Нанайского и даже из города Хабаровска.
Учащиеся 9-го класса, члены ленинской комнаты школы № 12 города Хабаровска, сделали запись:
«Дорогие ребята!
У вас прекрасный Ленинский музей. Мы поражены, потрясены вашим музеем. Вы очень хорошо работаете, работаете добросовестно и с искоркой. Желаем вам в дальнейшем успехов в работе».
И опять письмо. Только от племянницы Леонида Васильевича.
«Дорогие ребята!
Высылаю вам две газеты. «Сельская новь», где есть статья о Л. В. Птицыне. В 1983 году были проведены выставки картин в городе Пскове, пос. Бежаницы Псковской области и в пос. Кудеверь Бежаницкого района, где родился и окончил школу художник Л. В. Птицын. На выставке было много картин о родном крае художника.
И вторая газета «Гудок», где также есть статья о Л. В. Птицыне. Я думаю, что эти газеты помогут вам больше узнать о жизни и творчестве художника.
С уважением, Гусева В. А.»

Мы изготовили витрину под стеклом «НАМ ПИШУТ». Вывесили её на первом этаже около музея и стали помещать в неё присланные нам письма, чтобы каждая мысль, каждое пожелание, каждая фраза, каждое слово и почерк письма были доступны всем, кто побывал в нашей школе.
И вот все читают:
«Внимание! Внимание!
Пионеры 3-го класса, учитель Марьенко Антонина Алексеевна, решили бороться за присвоение отряду имени ленинградского художника Птицына Л. В.».   
С такой просьбой ребята обратились к Леониду Васильевичу. Леонид Васильевич отвечает:

«Здравствуйте, дорогие ребята!
Ваше письмо получил давно, а вот ответ даю только сейчас. Не обижайтесь уж вы, пожалуйста, на меня. Письму вашему, конечно, я рад.
Чувствуется, что вы дружные ребята, стремитесь к хорошему. А раз стремитесь, то всегда добьётесь. Надеюсь, что все вы уже стали пионерами. В следующем письме, кроме Оксаны Янченко, вы мне назовёте хороших учеников. Я думаю, кто хорошо учится, тот потом хорошо будет работать. Ещё я знаю такую истину: кто хорошо учится – тому легче, чем кто плохо учится. Надо только взять себя в руки, постараться поставить перед собой цель. И тогда будет хорошее настроение, вера в себя, станет интереснее жить.
А теперь, дорогие ребята, насчёт вашей просьбы. Для меня, конечно, будет большой честью, если вы назовёте свой отряд моим именем. Только, вероятно, и мне тогда надо будет подтянуться – плодотворнее работать, чтобы успеть ещё кое-что создать.
Пишите мне, пожалуйста, о своих делах.
20.02.85 г. С уважением, Л. Птицын»

Талантливому, мужественному и необыкновенному человеку ребята тут же дают ответ:
«Мы, пионеры 3-го класса «А» очень рады, что Вы дали нам согласие на присвоение отряду Вашего имени. Теперь наш пионерский отряд носит Ваше имя – имя Леонида Птицына. Мы стремимся оправдать своей учёбой, своим поведением, интересными делами это звание.
Мы очень и очень будем рады, если Вы побываете у нас в гостях.
Пионеры отряда им. Леонида Птицына».

Леонид Васильевич не забыл и про восьмой класс, который занимался его поиском, прислал им Новогоднюю открытку.
«Дорогие ребята, поздравляю вас с Новым 1986 годом. Для вас этот год особенный – вы кончаете 8-ой класс.
Желаю, чтоб дальнейшая ваша судьба сложилась так, как вы это задумали, чтоб осуществлялись все ваши мечты.
Помните, что главная профессия в жизни – быть хорошим человеком.
Счастья, успехов вам на вашем важном жизненном пути.
26.12.85 г. С уважением, Л. Птицын».

 
                Отряд имени Леонида Птицына

Краевая станция юных туристов наш музей признала одним из лучших среди школ края. В школе поправились дела. Отделы народного образования в нашей школе стали проводить районные, городские и даже краевые учительские мероприятия.
Из книги отзывов: 23.03.86 г.
 «Группа учителей, участников зонального семинара по поисковой работе и работе музеев, выражает глубокую благодарность создателям музея и прежде всего Масловскому Ф. Х. и его коллегам. Спасибо вам, милые, замечательные люди. Нас, взрослых, взволновал проникновенный рассказ экскурсовода, ученицы 7-го класса Скрипник Наташи.
Мы, подобно детям, переживали всё заново. Ильич и его дела с нами. Благодарим всех! Желаем успехов!
За группу из 35 человек учитель школы № 5 г. Хабаровска
Корсакова Анастасия Семёновна».

Прозвенел звонок. В класс открывается дверь. Нина Евгеньевна машет рукой. Подхожу.
– Что случилось?
– Письмо из Москвы.
– Хорошее?
– Очень.
– Ребята, можно на перемену.
Читаю:
«681025, г. Комсомольск-на-Амуре, ул. Тепличная, 1, школа № 20
СОВЕТУ ШКОЛЬНОГО МУЗЕЯ
Здравствуйте, ребята!
Выполняя вашу просьбу, мы попросили ленинградского художника Л.В. Птицына побывать в г. Комсомольске-на-Амуре с выставкой своих картин и обязательно встретиться с пионерами и комсомольцами вашей школы. Такая поездка Л.В. Птицына планируется по командировке ЦК ВЛКСМ в январе 1987 года.
Желаем вам отличной учёбы, успехов на Марше юных ленинцев.

Первый зам. председателя ЦСВПО
имени В.И. Ленина Л. Тимофеева,
24 октября 1986 года».

– Нина Евгеньевна, прошу поставить учителей в известность о том, чтобы после уроков не расходились. Надо всех познакомить с письмом и подумать, как будем встречать дорогого гостя.

ВЫПИСКА

Из решения Совета музея «Ильич бессмертен, как Россия» от 05.11.86 г.
1. Отряду Л.В. Птицына составить план встречи с художником Птицыным Леонидом Васильевичем.
2. Лекторам-экскурсоводам провести беседы по классам о Л. Птицыне.
3. Пятому классу написать письмо племяннице В. А. Гусевой, отблагодарить её за присланный материал о Л. В. Птицыне.
4. Подготовить художественную самодеятельность. Ответственная – вожатая.
5. Заработать денег на подарок, отрядам приготовить сувениры – память о Комсомольске.
Руководитель музея – Масловский Ф. Х. Директор музея – Ступак Коля. Члены Совета музея: Николаева Л. П., Масловская Н. Е., Козулина А. Я., Бородина Р. П., Полякова С. М., Чекотило В. С. (почётный), Луферова Ира – 8 кл., Коровин Дима – 7 кл., Попова Саша – 6 кл., Муханов Вова – 5 кл., Маркова Оля – 4 кл.

Ждём-пождём Леонида Васильевича, а его всё нет и нет. Уже и январь прошёл. Вдруг телеграмма из Ленинграда.
«Леонид Васильевич в Москве. Дата приезда к вам будет известна после его возвращения.
Д.И. Птицына».

Не успели ребята успокоиться от прежнего волнения, как из Ленинграда последовала другая телеграмма.
«ДИРЕКТОРУ ШКОЛЫ № 20, СЕКРЕТАРЮ КОМИТЕТА ВЛКСМ.
Уважаемые товарищи, дорогие ребята, большое спасибо за тёплое искреннее письмо, о котором мне сообщил ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СОВЕТ ВСЕСОЮЗНОЙ ПИОНЕРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ. К СОЖАЛЕНИЮ, ИЗ-ЗА БОЛЕЗНИ НЕ МОГУ К ВАМ ПРИЕХАТЬ В ЯНВАРЕ. Жду с нетерпение с вами встречи на весенних каникулах. Примите самые сердечные поздравления. Желаю вам успехов в учёбе, большого счастья и крепкого здоровья. Главное: мирного неба над головой. До встречи, дорогие друзья!

Леонид Васильевич Птицын».


Не проходило дня, чтобы в школе не велись приятные волнующие разговоры о дорогом долгожданном госте.
 И вот в один из апрельских солнечных дней двадцатая школа ликует:
– Птицын приехал!
– Художник из Ленинграда приехал!
– Где, где он!?
– В кабинете директора, вот где!
– Наконец-то, приехал.
– Долго ждали, да быстро объявился.
Младшие собрались гурьбой у кабинета.
– Дайте пройти, вы чего тут собрались?
– На Птицына посмотреть.
– Посмотришь. Леонид Васильевич долго будет гостить.
– Это тот, чьё имя отряд наш носит?
– Конечно, он. Кто же ещё!?
– Не толкайся!
– Дверь приоткрой, я хоть одним глазом взгляну.
– Не прилично. Выйдет и посмотришь.
Птицын в наш город прибыл 18 апреля – в день коммунистического субботника. Радости не было предела, особенно у пятиклассников – отряда имени Леонида Птицына. На субботнике их труд был отмечен оценкой «Отлично».
Нина Евгеньевна в газету «Дальневосточный Комсомольск» написала заметку «Долгожданная встреча». В ней она сообщала, что с Птицыным Леонидом Васильевичем у ребят школы № 20 четыре года длилась заочная дружба.

… Лёня Птицын во время войны в 15 лет потерял кисти рук, но не пал духом…
Долго врачи боролись за выздоровление подростка. Наконец-то, Лёня выздоровел, догнал товарищей по учёбе. Много работал над собой, тренировался владеть рисунком. Окончил 7 классов, училище живописи, Ленинградскую академию художеств (ныне Институт живописи имени Репина). Леонид Васильевич работает художником в Ленинграде. Он член Союза художников СССР.
Леонид Васильевич привёз свою выставку, которая будет работать в помещении клуба  «Тоника»   на   проспекте  Первостроителей до Первого Мая. После этого Л. В. Птицын посетит город Владивосток и пионерский лагерь «Океан». И в мае он отправится делегатом на республиканский съезд художников.
Коллектив учащихся и учителей школы благодарен ЦК ВЛКСМ за то, что он удовлетворил нашу просьбу, и мы принимаем Леонида Васильевича в родном городе.
От имени учащихся и учителей нашей школы я призываю всю молодёжь города и взрослых посмотреть творчество единственного в мире, железной воли художника.

Н. Масловская, руководитель поисковой группы школы № 20

На другой день по прибытии Леонид Васильевич гостит у нас в школе. До обеда знакомится с материалами музея. Между сменами в спортивном зале встречается со всеми ребятами школы.
 Заикаясь и не стесняясь своего недостатка, он с большим трудом, но охотно, отвечает на все ребячьи вопросы.
При абсолютной тишине ребята, глядя на Леонида Васильевича, боялись даже шёпотом что-то сказать. Необычный человек предстал перед детьми в роли гипнотизёра. Долго длилась тишина. Вдруг звонкий голосок крохотульки-девочки раскалывает тишину:
– Леонид Васильевич, нарисуйте что-нибудь!
Зал зароптал.
– Дайте бумагу и карандаш, нарисую.
Я тут же принёс лист ватмана и карандаш. Учителя помогли развернуть бумагу. Леонид Васильевич подтолкнул рукава пиджака до локтей, культями зажал карандаш и длинными уверенными штрихами в пару минут сделал набросок летящего голубя.
Рисунок учителя показали ребятам. От ребячьего рукоплескания задрожал зал. Леонид Васильевич улыбается. Все улыбаются и громко аплодируют. От удивления ребята шумно заговорили.
От всех ребят школы Леониду Васильевичу были подарены настольные часы. Ребята показали свою самодеятельность. В этот же день Леонид Васильевич встретился с пионерами отряда, который носил его имя.



Вместе с Леонидом Птицыным


Здесь-то и завязалась откровенная дружеская беседа зрелого мастера художественной кисти с юнцами, у которых вся жизнь впереди.
– Родился я в 1929 году в селе Кудеверь на Псковщине, – стал рассказывать Леонид Васильевич. – Мать моя была простой дояркой. С детства увлекался рисованием. Может быть, и сложилось бы всё по-иному, если бы не война.
Первым моим учителем рисования был старший брат Иван. Он хорошо рисовал, но на художника учиться Иван не пошёл. После действительной службы в армии брат пошёл учиться в танковое училище. Вскоре грянула война. Под Ленинградом, на Пулковских высотах, в звании старшего лейтенанта Иван пал смертью храбрых. Второй брат, защищая Родину, тоже погиб.
Леонид Васильевич замолчал. Трудно ему говорить. Решил перевести дух.
– Леонид Васильевич, расскажите о своём детстве?
– Детство моё было, как у всех деревенских мальчишек. А вот из-за рисования у меня много было разных неприятностей. Ушла как-то мать на работу, а сестрёнка к подружке убежала. Я обрадовался: вытащил из Анютиной сумки тетрадку, карандаши в коробочке и забрался на сеновал. В тетрадке у сестры – закорючки да палочки. Я их в забор обратил. За забором дом с трубой нарисовал. Из трубы дым валит, а в левом уголке красное солнышко светит. Здорово получилось! Только Анюта потом целый вечер ревела. Оказалось, я ей всё чистописание испортил.
Однажды зимой я вышел на крылечко и замер: красотища-то какая! Алым пламенем горят вершины сосен. Берёза замерла, не шевелится. Тонкие веточки, словно в кружевах из инея. Снег сверкает, аж глазам больно. Вернулся в избу, выгреб из печки угольки те, что потвёрже, и за работу принялся. Печка широкая, белая, как снег – как раз к празднику мать побелила. Рисовать на ней очень удобно. Вот и лес готов. У берёзы Трошка бегает, хвост кольцом. Перемазался, а работу не бросаю, хочется, чтобы всё как по правде было. Вроде бы и получилось неплохо. Пришла мать и всыпала мне, да ещё соседке пожаловалась: «У всех дети, как дети, а у меня сын – одно мучение!» Зато я, как пошёл в школу, так и жизнь у меня сразу переменилась. Уже во втором классе главным художником школьной стенгазеты стал. Учителя предвещали, что мне быть настоящим художником.
– А что вы ещё рисовали?
– Школьником, ещё до войны, на тетрадных листках, обёрточной бумаге я рисовал всё подряд. Рисовал и карандашом, и акварелью, и в школе, и дома, и в природе. Поэтому за мной по пятам и кличка ходила: «Лёнька-мазила».
Ребята засмеялись, некоторые мальчишки переглянулись. Леонид Васильевич культёй правой руки провёл по пышной бороде и тоже улыбнулся.
– А кличку мне такую дали сами ребята. Они говорили: – Мол, что хошь, нарисует, кого хошь, намалюет, – и сам улыбается, задвигался. – К каждому школьному празднику я оформлял рисунками школьную газету, на фотомонтажах писал заголовки, по заданию учителей писал лозунги к Первому Мая, к празднику Октября, а к Новому году для класса на бумаге всегда рисовал сказочную картину.
– Леонид Васильевич, мне трудно представить, как Вы научились держать кисточку и карандаш?
– Когда я этому учился, то мне было неимоверно трудно. Сначала, если выпадал карандаш, то поднять его с пола казалось просто невозможным. Приспособился, действуя пальцами ноги…
Ребята зашевелили ногами.
– А взрыв мины в руках вдобавок нарушил мою речь, потревожил левый глаз, – и культёй указал на глаз. – А когда мне надо очинить карандаш, то локтём к столу прижимаю рукоять ножа, – и стал показывать, как он это делает.
– Ребята, давайте нашему гостю дадим немного отдохнуть. Видите, как ему трудно говорить.
– Давайте.
– А в это время я немного расскажу о нём. Мы с Ниной Евгеньевной вчера с ним вместе провели почти весь день. А когда он приехал к нам, я в первую очередь с мальчишками сводил его на ближнюю сопку, которую мы называем Маяк. Оттуда он увидел всю панораму нашего города.
Леонид Васильевич нам много рассказал о себе, о семье. Мы не только узнали от него о его жизни, но и увидели, как он живёт без нянек, всё делает сам. Когда Нина Евгеньевна старалась в чём-либо ему помочь – он отказывался: не надо, я сам могу. Я, говорит, сам могу всё сделать, вот только иголкой не могу владеть. Неплохо пользуется всеми домашними и личными предметами. Он и ночевал у нас. Я его фотографировал. Утром он, как только встал, сразу умылся. А умывается он каждое утро с мылом. Моет не только лицо и бороду, а всю голову. Видите, какой у него пышный и красивый волос, да ещё седой, блестит, как серебро.
–От такого поседеешь, – заметила Антонина Алексеевна.
– Как видите, перед нами необыкновенный человек необычной судьбы. Мне даже самому до сих пор не верится, что Леонид Васильевич у нас.
– Я к вам так стремился, так стремился приехать, как будто вы для меня самые-самые близкие, хотя я вас всех впервые вижу, – вступил в беседу наш гость.
У Леонида Васильевича лицо чуть зарделось, и он опять задвигался.
Ребята не спускают с него глаз.
– Ну, а как вы учитесь, позвольте спросить, а то всё я говорю, да обо мне говорят.
– Нормально.
– Стараемся.
– У нас ударников больше стало.
– Я вчера посмотрел вашу сказку, которую вы делаете под руководством Фёдора Харитоновича. Вы просто молодцы. Я рад за вас. Рад, что у меня такие друзья.
– Ребята, Леонид Васильевич ознакомился и с нашим музеем. Виталий Синельшин дал специальную экскурсию для него, а Толя Карпов рассказал ему то, что мы говорим всем о нём. Ребята, к Леониду Васильевичу ещё будут вопросы?
 Дети молчали.
– Нет. Тогда я немного ещё скажу из того, что он нам рассказывал, как он получил эту ужасную физическую и душевную травму.
С начала войны с немецкими фашистами семья Птицыных и другие семьи стали получать похоронки. У Лёни в душе разгоралась месть к немецким извергам. В 1944 году пятнадцатилетним подростком Лёня пошёл в военкомат и стал проситься, чтобы его отправили на фронт. В военкомате ему сказали: «За вашим селом отступающие фашисты оставили немало мин, фугасов. Мы организуем для таких, как ты, добровольцев, иной фронт». И вот списанный по ранению сапёр собрал подростков таких, как Лёня. Показал им, как надо действовать двухметровым щупом с толстой проволокой на конце. Зорко опекал и остерегал их: сапёр ошибается только один раз. Наставник заметил, что у Птицына всё ловко, складно получается, доверил ему работать самостоятельно. Лёня обезвредил 70 мин, 71-ая оказалась замысловатой ловушкой, размером с кусок мыла и необычной конструкции. Пока Лёня рассматривал её, мина взорвалась в руках.
– Так я рассказываю, Леонид Васильевич?
– Так, так.
– И вот, что о Лёне писала Родионова.
«…У старого доктора в руках альбом. В альбоме рисунки. Каждый рисунок – страничка жизни». Как по книжке читает доктор историю жизни маленького мальчика, который лежит сейчас рядом в палате.
… Замёрзшее окно. Лавка. На столе самовар и чайник с цветочками. На лавке – мальчишка. Босые ноги не достают до пола, волосы спутаны, глаза смотрят серьёзно, а рожица проказливая. Это сам автор рисунков – Лёнька, по прозвищу Мазила».

Леонид Васильевич улыбнулся.
– Ребята, мы с Ниной Евгеньевной переписывались не только с Леонидом Васильевичем, но и с его сёстрами Анной и Зинаидой. Они обе нам писали свои воспоминания о том, как Лёня боролся за жизнь, как сестрички ему помогали. Я вам сейчас зачитаю небольшой текст из воспоминаний сестры Зинаиды Васильевны. Вот что она писала:
«…Когда мина взорвалась в руках Лёни, то он не помнил пошатнувшегося неба, ни вскинутых вверх рук, так любивших держать карандаш, ни пронзившей боли. Боль пришла после, когда, очнувшись в госпитале, он поднял простынь и не увидел кистей рук.
… Лёнька, весь в бинтах, похожий на большую спеленатую куклу, лежал на кровати. Дышал неспокойно. Светлые ресницы тихонько вздрагивали. Доктор провёл по лбу рукой, как бы стирая тяжёлые мысли: «Много крови потерял мальчишка. Да ещё тяжёлая контузия. Если и выживет, не рисовать ему больше картинок. Ни весёлых, ни грустных, ни карандашом, ни красками!»
… Лёню подлечили, выписали домой. Я ему руки перевязываю, чуть не плачу. А он: «Больно! – говорит. – Не умеешь!». «Вот сам и перевязывай!» – обижусь на него. Смотрю, а он после перевязки взял ведро – и к колодцу. Поднимет на культях ведро воды и несёт домой: доволен. Спустится в погреб, вытащит кринку с молоком: счастлив. А потом смотрим: он пол стал мыть, наловчился, пока никого дома не было. А потом взялся за карандаш…
… И ещё: когда Лёня из госпиталя вернулся домой, мать от горя совсем старухой стала. Смотрит на сына печальными глазами, утешает: «Ничего, сынок, окрепнешь, попрошу в сельсовете тебя в пастухи определить. Всё при деле будешь…»
Только пастух из Лёньки не очень хороший получился. Коровы разбредутся, кто куда, а Лёньке не до них. Он упоённым взглядом наблюдает за тем, как над рекой переливается семицветная радуга, как у самой воды летают стеклянно-синие стрекозы, как в жёлтых ладошках кувшинок дрожат бусинки росы. Вот бы нарисовать всё это! Да где теперь! Лёнька не то, что рисовать, хлеба кусок отломить-то не может!
Лёня часами лежит на траве лицом вниз. Не от того, что он расстроен и плачет. Он думает, как дальше жить, чем заниматься? Мать умывает и причёсывает его, даже кормит с ложечки, как маленького. Неужели всю жизнь кто-то будет протягивать ему кружку с водой, помогать одеваться, поднимать с пола оброненные вещи? А с учёбой как? Дружки в шестой класс пойдут, а он дома останется? И художника для стенгазеты нового искать будут».
Я зачитываю отдельные выдержки. Ребята, затаив дыхание, слушают. Леонид Васильевич, присев за стол и склонив голову, тоже слушает, как будто это написано не про него.
«… Первого сентября Лёнька вместе со всеми пришёл в шестой класс, а к концу года его даже за почерк хвалить стали, лентяям и неряхам в пример ставили. Но он мечтал уже о другом. Мечтал рисовать, и не только карандашом, но и красками. Но это трудно! Очень трудно! Бумага под карандашом вертится – никак у Лёньки штриховка не получается. Ведь в рисунке всё изобразить надо, где тень падает, где свет. Попробовал красками – стаканчик с водой на бумагу опрокинул. Начинай сначала! Да и грубо получается: то лишней краски положит, то за линию кисточкой «заедет». Однако Лёнька духом не падает, не в его это характере.
… Восхищаясь его мужеством, художники-преподаватели принимают Птицына в одну из художественных школ города Ленинграда и предлагают выучиться на художника, чтобы потом он при заводе на чашках делал рисунки. Он не захотел быть ремесленником. Взволнованный Лёня возвращается домой.
Курица, завёрнутая в дорогу матерью, осталась нетронутой. Ему стыдно было при людях кушать.
А когда Лёню принимали в художественную школу, то он ощутил большой пробел в знаниях: всего лишь шесть классов за плечами. Вот и решил он закончить семь классов, а уж потом рисовать, отдаваясь целиком своей мечте… Ребята, однажды с Лёней произошёл интересный случай. Лёня с сестрой Зиной ехал в поезде, неуютном, переполненном. На остановке в проходе показался испитый, небритый инвалид, с протянутой левой рукой. Лёня говорит:
– Зина, дай-ка мной честно заработанный рубль.
Сестра из ридикюля вынула рубль и подаёт брату. Лёня культями взял рубль и подаёт инвалиду. При виде трепещущего в культях рубля инвалид остолбенел, покачал взлохмаченной головой и бросился прочь. Больше этого инвалида в поезде на этом маршруте люди никогда не встречали».

–Стыдно стало, – кто-то сказал из ребят.
– Не ожидал, что так может случиться, вот и драпанул…
– Работать над собой не хочет.
– Правильно говорите, – сказала Нина Евгеньевна, – если человек захочет, всего может добиться. Это я уже точно знаю. Ребята, вы не устали слушать?
– Нет! – закричали дружно.
– Читайте, рассказывайте. Очень интересно.
– Тогда я вам одну страничку прочту, – сказала Нина Евгеньевна, а Фёдор Харитонович пусть отдохнёт. Леонид Васильевич не возражает?
– Нет, конечно. Мне тоже интересно с вами всё прошлое вспоминать.
– Тогда слушайте. Лёня закончил семь классов и задумал твёрдо осуществить свою мечту.
«… Пожелтела в поле трава, когда вышла Ксения Птицына проводить Лёньку в дорогу. Надела сыну котомку на плечи, застегнула пуговицы, а по морщинам, как по желобкам, так и катились крупные слёзы.
– Может, останешься, сынок, не поедешь? Как ты там один, в чужом городе?
– Не пропаду, мама, не бойся! Я ведь крепкий, выдержу. Вернусь, твой портрет напишу, вот увидишь!
Долго смотрела мать вслед сыну из-под ладони. Лёнька шёл по дороге, а ветер трепал его светлые волосы и пригибал к земле лиловые колокольчики.
Ушёл сын за своей мечтой, ушёл искать своё счастье. Разве помешаешь ему, остановишь?
На Неве, покачиваясь, дремали лодки. Неприветливая свинцовая волна глухо била о гранит набережной. «А это ещё кто такие?» – Лёнька даже попятился от удивления. Справа и слева от него высились непонятные каменные фигуры с человеческими лицами и звериными телами.
– Ты чего рот разинул, сфинксов не видел? – раздался чей-то задиристый голос. Около Лёньки стоял маленький рыжий мальчишка с огромной папкой в руках. Он хотел сказать ещё что-то, но вдруг осёкся и уже дружелюбным тоном добавил: – А ты у Медного всадника был? Он на той стороне Невы. Смотри, как купол Исаакия блестит, правда, красиво? Я каждый день, когда в академию иду, здесь останавливаюсь – вид отсюда очень хороший.
– А ты что, в академии учишься? – удивился Лёнька.
– Почти что в самой академии, – гордо ответил мальчик, – в средней художественной школе.
У здания академии остановился трамвай. Из него, как горох, высыпали ребята с большими папками. «Это наши, пора мне». Но тут мальчишка заметил, что у деревенского паренька подмышкой тоже зажата папка.
– Что это у тебя?
– Да вот рисунки, – смущённо ответил Лёнька.
– Ты рисуешь? – мальчик с недоверием взглянул на пустые рукава Лёнькиного пиджака.
– Ага, посмотри, если хочешь.
Мальчик раскрыл альбом:
– Здорово! Как же ты, а? Знаешь, пойдём со мной!
Не успел Лёнька сообразить, что к чему, как рыжий мальчик уже тащил его к парадному входу академии.
– Видишь, написано: «Учёный секретарь Президиума Всероссийской академии художеств В. Серов». Вот тут и дожидайся. А я побегу, а то влетит за опоздание!»

– А о том, как Леонид Васильевич поступал в академию, пусть он сам расскажет, так лучше будет. Он нам с Фёдором Харитоновичем рассказывал. Очень интересно.
Леонид Васильевич поднялся, собрался с мыслями, подошёл к первой парте среднего ряда, погладил вихрастую голову мальчугана, сказал:
– Молодец, умеешь слушать. Видно, художником будешь.
– Это Серёжа Козулин. Он хорошо рисует.
– А теперь послушайте. Я вас недолго задержу, – сказал Леонид Васильевич и стал рассказывать.
 – Когда меня пригласили в кабинет, вернее, это был огромный, как мне тогда показалось, круглый зал, я сразу же растерялся. Откуда-то сверху лился мягкий дневной свет. На потолке, словно в воздухе, парили необыкновенной красоты фигуры в нежных разноцветных одеждах. На стенах висели потемневшие от времени картины. Это были первые картины, которые я увидел за свою короткую, в то время, жизнь.
Я засмотрелся, шагнул, споткнулся о ковёр и выронил альбом.
– Ну, и задал же ты мне работу, – сказал седой человек и стал с полу поднимать листы. – А рисунки, прямо скажем, неплохие. Это чьи же работы, товарища, может, брата? Почему же он сам не пришёл, постеснялся?
Я стою, молчу, боюсь рот открыть.
– Напрасно, совершенно напрасно. Можно было бы и встретиться с ним.
– Это мои рисунки, – краснея до самых ушей, шепчу я.
Седой человек, недоумевая, меня спросил:
– Как же ты… рисуешь? Нет, не может быть!
– У вас карандаш есть? – осмелел я. – Хотите, я вам покажу?
– Очень хочу, – и подаёт мне лист бумаги с карандашом.
– Тут я сразу догадался, что это и есть учёный секретарь.
Я положил лист, из его рук культями взял карандаш, глазами прицелился в массивную бронзовую чернильницу, с замысловатым узором из листьев и ягод, и принялся за работу. Через два часа набросок был готов.
– Вот, смотрите!
– Н-да, действительно. Поди ж ты, в первый раз такое встречаю… Ты хочешь стать художником? Ведь это очень трудно, даже для здорового человека.
– Вы мне только подскажите, куда податься, а я уж сам своего добьюсь! – тут я осмелел, подтянулся, грудь вперёд выставил.
Ребята засмеялись.
– Голос мой окреп и зазвучал уже твёрдо, уверенно:
– Маресьев смог самолёт водить, и я художником смогу быть!
– Надо же – маресьевский характер объявился, – сказал Владимир Александрович, взял листок бумаги и написал:
«Директору Ленинградского училища. Случай исключительный, но прошу допустить к экзаменам».
 По рисунку, по живописи, и по общеобразовательным предметам экзамены я сдал на «отлично». Так у меня начались годы нелёгкого, напряжённого труда. Но вот и училище позади. Куда теперь? Я знал, что в институт имени Репина – так стала называться Академия художеств – поступить очень трудно: туда отбирают только самых лучших, самых одарённых. И всё же я по конкурсу прошёл. Так я поступил в Академию, а потом закончил её. С тех пор и работаю художником. Вот и всё. А сейчас я у вас.
Ребята от всей души захлопали в ладоши.
– Спасибо, Леонид Васильевич, спасибо и за рассказ, и за то, что Вы приехали к нам, а мне, ребята, в заключение нашей сегодняшней встречи хочется подчеркнуть, что за 200 лет существования высшего учебного заведения единственный человек – Леонид Птицын – без кистей рук закончил его. Перед нами наяву стоит человек большой воли, огромного трудолюбия, исполнителя мечты, к которой он шёл, как солдаты идут в бой. Ещё раз: огромное Вам спасибо за то, что Вы есть, и больших Вам в дальнейшем творческих успехов, – я обнял Леонида Васильевича и в щёку поцеловал. Ребята дружно хлопали.
Ребята вручили Леониду Васильевичу памятный сувенир, и наша встреча закончилась.
– Ребята, завтра я готовлю выставку своих картин в городе, приедете посмотреть?
– Обязательно приедем!
– Вот и хорошо. Жду вас, мои любимые.
Через два дня я отправился на выставку Леонида Васильевича. О том, что состоится выставка ленинградского художника в нашем городе, было объявлено по радио и телевидению. Подхожу. На дверях у входа в помещение написано:

ВЫСТАВКА
произведений ленинградского художника,
члена Союза художников СССР,
ПТИЦЫНА Леонида Васильевича,
работает с 10.00 до 16.00

«Когда же он обедает, – подумал я. – Сразу видно, что дорожит временем. Ничего не желает упустить. Ведь выставка будет всего лишь десять дней».
Захожу. Здороваюсь. Леонид Васильевич заулыбался и направился ко мне. Мы обнялись, по спинам похлопали друг друга, как будто мы долго не виделись. Он сразу с вопросами:
 – Как там Нина Евгеньевна, Миша, Надя, Зоя? Как мои хорошие дети? Приедут?
 – Всё хорошо. Привет Вам от всех. Ребятишки поедут к Вам с завтрашнего дня в плановом порядке. Учителя…
– Понимаю, понимаю. Все заняты. И школа работает в две смены…
– А я приехал к Вам на весь день, чтобы познакомиться с выставкой и побыть с Вами. Леонид Васильевич, кто Вам помогал развесить картины?
– Никто. Сам.
– Жаль, – негромко сказал я.
– Что вы сказали?
– Да так. Жалею, что не помог Вам, – а сам думаю: как же он крепления устроил?
Стали подходить посетители, а я, чтобы не отвлекать хозяина выставки, отошёл в сторонку.
Леонид Васильевич завёл разговор с людьми. Я решил самостоятельно ознакомиться с его творчеством.
Картины, в основном, крупного размера, (так ему легче рисовать – соображаю) развешаны в помещении на пятидесяти квадратных метрах. Большая комната позволила свободно разместить все картины, что привёз художник. А в каком порядке он их развесил – это только хозяину выставки известно. Но когда я присмотрелся, то уловил секрет подачи его творчества посетителю: на основных видовых площадях по центрам – ярко-броские картины, которые сразу приковывают внимание посетителя ко всему выставочному материалу. И вошедшему в помещение посетителю сразу бросается в глаза весомый автопортрет – Л. В. Птицын за работой.
Посмотрел выставку картин, сразу подумалось: художники рисуют всё: и реки, и поля, и леса, и фрукты на блюдах, и цветы в кувшине. Но самая главная тема художников – люди. Люди такие, какие они есть, хорошие и плохие. Но, как и все, художники больше любят хороших людей, героев. Вот так и у Леонида Васильевича на полотнах запечатлены герои-фронтовики и люди будничного труда. Просматривая картины, я вспомнил из рассказа Птицына.
«… Когда учащиеся и учителя меня признали, как школьного художника, то некоторые ребята надоедали мне: «Мазила, нарисуй меня, что тебе стоит…». И приходилось выполнять просьбы товарищей, только не за деньги и не за взятки.
В детстве в игрушках я не нуждался: был бы карандаш с бумагой, но в войну было мало не только хлеба, мало и бумаги было».

Подошла небольшая группа людей. Леонид Васильевич приветливо их встречает и сразу же завязывает беседу. Говорит короткими фразами, спокойно, уверенно, старается смотреть на собеседника.
Леонид Васильевич живой, искрящийся человек. Несмотря на его физический недостаток, жесты у него точные, ловкие, энергичные. Руки без кистей, а он, кажется, за много лет привык и не замечает этого. Рукава рубашки завёрнуты до локтей, обе культи открыты, при разговоре он всё время ими жестикулирует.
Я подумал:
– Для художника важно понимать, что у людей не только разные фигуры, у людей и движения, и жесты, и мимика разные. Ведь каждый из нас по-своему ходит, по-своему двигает стул, по-своему садится, по-своему сердится и т.д.
Когда Леонид Васильевич говорит, то из его уст слова вылетают, словно искры из магнето. И угрюмые лица слушателей сразу заметно светлеют. А отдельные посетители больше смотрят не на картины, а на рассказчика. И я уверен, думают, как это он может? Я бы – ни за что…
Я знаю людей, которые с нормальными руками гвоздя забить не могут, а он без помощи оборудовал выставку.
Леонид Васильевич работает с людьми, я за ним веду наблюдение.
На несколько минут среди своих картин Леонид Васильевич оказался в одиночестве, он не загрустил и не присел отдохнуть. Он тут же негромко запел, задвигался, подошёл к подоконнику и карандашом в тетрадке что-то записывает. Потом посмотрел на автопортрет, подошёл к нему, к уголку приткнул правую культю и на сантиметр влево сдвинул.
Сам всё поёт, поёт. Я уловил мелодию, поёт «Русское поле». Сразу видно, что его душа пропитана русским пейзажем. А поёт он от радости, что его исполнилось желание – с выставкой побывать в городе Комсомольске и встретиться с детьми, которые очень хотели с ним свидеться.
Явно видно, что Леонид Васильевич – мечтатель, и умеет за свои мечты бороться, поэтому его мечты всегда исполняются.
Простота наружности Леонида Васильевича сразу бросилась в глаза. Он в чёрных брюках, на ногах чёрные туфли, лёгкие, мягкие, без каблуков, закрытые. Ноги чуть-чуть согнуты. Походка лёгкая, ковыляющая. При ходьбе слегка косолапит, подминая во внутрь ступни с небольшим выкидом пяток. Рубашка чёрная с погонами, на груди карманы с белыми пуговицами, рукава завёрнуты до локтей. Хорошо обнажены обе культи. Правая немного длиннее, и острее заживлён шрам. Узким, с орнаментом, синим, длинным галстуком аккуратно зажат воротник.
Птицын охотно, приветливо встречает посетителей выставки. Ведёт объективный разговор о том, как он оказался со своей выставкой в нашем городе, как он работает. Я, когда много посетителей, подключаюсь и рассказываю о том, как и почему он получил такую тяжёлую травму.
Птицын любит детей. При встрече с ними многих старается обнять. Благодарит за то, что посетили выставку. При расставании всем желает хорошо закончить учебный год, много-много пятёрок и четвёрок.
Побыв на выставке несколько часов, я заметил, что посетители больше времени проводят у автопортрета Птицына. Я тоже приблизился к автопортрету и стал внимательно сравнивать живую натуру художника с его автопортретом.
Сразу же меня привлекли его глаза – не глаза, а измерительные приборы: всё видят. А художнику как раз такие глаза и нужны – глаза, которые всё, как линейкой и циркулем, измеряют.
Серые глаза находятся в глубоких глазных впадинах, как будто от взрыва мины постарались спрятаться под открытый широкий и высокий лоб. Но сильный толчок воздуха всё же сумел достать левый глаз и нанести ему увечье. Под его крупным лбом глаза из глубины сверкают необыкновенным умом, напряжённой мыслью.
Трапециевидная форма лица указывает на его чувствительность и интеллигентность. Но всё же главным украшением его лица является нос – большой, с горбинкой и резко выраженными ноздревыми колпачками. Голову покрывает седой, слегка волнистый пышный волос. Волос, обрамляя лицо, спадает на затылок, закрывает уши. Окладистая седая борода ярко подчёркивает русский характер художника. Леонид Васильевич культёй правой руки её часто поглаживает.
На автопортрете Птицын в повреждённых руках держит кисть художника. Впечатление – он с боевым оружием приготовился к атаке. А своим, насквозь пронизывающим взглядом, готов даже с расстояния сразить врага.
На мой взгляд, у Леонида Васильевича получился мощный колоритный автопортрет. И чувствуется, что в нём он нашёл изюминку своего искусства.
Не случайно он как-то сказал: «Я еле успеваю выполнять заказы на писание своего портрета».
Художник Птицын, как и все творческие люди, тоже искал своего героя. Он уже много нарисовал рабочих, крестьян, солдат – отважных, сильных и умных людей, победивших в Отечественную войну.
Он также продолжает рисовать девочек и мальчишек.
Думаю, что Леонид Васильевич долго искал своего героя. И всё же, как мне показалось, нашёл. Им оказался сам художник. Считаю, что я не ошибся. К сему подтверждение – его автопортрет на самом видном месте выставки.
На одной выставке было примечательным ещё то, что Леонид Васильевич масляными красками культёй правой руки нарисовал портрет друга.
– После работы над этим портретом, – рассказывал нам, – я еду в метро домой и замечаю, что люди всё поглядывают в мою сторону и улыбаются… А когда прибыл домой и увидел себя в зеркале, то смеху не было конца – у меня лицо было измазано краской в разные цвета. Вот так я работал до седьмого пота и не заметил, как я его вытирал, – и снова смеялся.
А когда он смеялся, то из-под его пышных усов выглядывал ряд белых ядрёных зубов, и слегка румянились щёки.
После закрытия выставки в конце рабочего дня я попросил Леонида Васильевича рассказать хоть немного о своих лучших картинах.
– В разных музеях есть мои работы, – замечает Птицын. – В Перми находится картина «Подвиг» – об уроженце тех мест, отважном лётчике. Видели кино «Торпедоносцы»? Вот он из таких. А «Весна 43-го» – в Москве. Посвятил её старшинам-хозяйственникам. Были подобные разбитные, находчивые старшины на фронте… И на этой картинке – банька, «организованная» в перерыв между боями прямо в блиндаже. Приспособил умелый хозяйственник бочки от горючего, и радуются военные баньке, благодати такой… Некоторые мои картины – в музеях Ростова-на-Дону, за границу уехали семь картин, в Голландии и Японии. А самых дорогих, пожалуй,  две. Одна – «В госпитале». Сам ведь лежал после несчастья недели две в военном госпитале, пока тот не переехал вслед за войсками. Памятно мне и то, как носили мы с матерью раненым молоко от своей коровы. Мать наливает в кружки, я разношу. Эти все воспоминания ожили, когда стал писать девчурку на табуретке посередине палаты. Поёт она или стихи читает, не столь важно. Главное – лица раненых. Кто свою дочь вспомнил, кто – сестрёнку. За таких вот, с косичками, с льняной головкой, за их мирное счастье бились бойцы с врагом и снова пойдут биться после выздоровления. Другая работа, которой дорожу, – «Фронтовой полустанок». В нижней её части – проблеск железнодорожного полотна. Стоит женщина в ватнике, постоянной одежде многих в то военное время. На поясе – чехол с сигнальными флажками. Состава нам не видно. Лишь вихрь от мчащихся теплушек подхватил пачки сложенных треугольниками солдатских писем. Одна пачка развязалась. Треугольники кинулся подбирать мальчонка, может, сын этой стрелочницы или дежурного по переезду… и вот мы там, на этом прифронтовом полустанке. Близок, значит, фронт, бои. Поэтому и эти стопки писем бросили из эшелона, как последнюю, может быть, весточку домой. Опусти, мол, в любой почтовый ящик, ведь завтра уходим в бой…
– Леонид Васильевич, а какая у вас первая работа? Она здесь есть?
– Обязательно. Давайте подойдём к ней. Это «В колхозной кузнице». Она у меня первой была выставлена на суд зрителей.
… Жарко горит в кузнице огонь. Кажется, что пахнет раскалённым металлом. В кузницу вошёл солдат. Сбросив шинель, он с наслаждением закатывает рукава гимнастёрки, видно соскучился по работе. На его крупных, сильных руках вздулись и пульсируют голубые жилки. Эти руки я никогда не забуду. Они могут всё: держать винтовку и молот, бороться и создавать! А героем этой картины был мой сын Костя. Он до службы успел окончить художественную школу.
– Большое Вам спасибо, Леонид Васильевич, за всё, за всё: и за то, что Вы у нас, и за то, что Вы встретились с ребятами. Они Вас будут помнить всегда, до самого конца жизни, будут стараться стать такими мужественными, как Вы.
– Конечно, конечно.
С позволения хозяина выставки для себя я выписал несколько отзывов комсомольчан, посетивших художественную выставку Леонида Васильевича и стал прощаться: обнялись, крепко пожали друг друга, поцеловались. Леонид Васильевич накинул на себя серо-синий шерстяной пиджак с боковыми накладными карманами и с прорехой сзади, застегнул бортовые пуговицы, сказал:
– Пошли.
– А головной убор?
– Я так приехал. У вас тепло. Дома без головного убора обхожусь.
Я Леонида Васильевича проводил до автобуса, и он поехал к племяннице. А сам я прошёлся до трамвайной линии, дождался пятёрки, уселся на отдельное сидение и, проникнутый глубоким чувством, погрузился в рассуждения. Потом вынул из кармана блокнот и стал читать отзывы:
«26 апреля 1987 года.
Посетили выставку ребята из школы № 20. Выставка Леонида Васильевича надолго останется в памяти. Искренне благодарны за красивые картины, интересную беседу, теплоту Л. В. Птицына. Спасибо, что приехали в наш город.
Желаем Вам доброго здоровья и творческих успехов в работе.

Ребята школы №20 – 40 человек.
Учитель: В. И. Берсенадзе
Родители: Лютикова Л. А., Лебедева В. Л.,
Кузьмин, Антипенко.

23.04.87 г. Рад встрече с удивительным человеком, с его великолепными полотнами, берущими за душу автопортретами. Он – поразительный пример величия духа, титанического труда.
Спасибо за открытие. Творческих Вам успехов, Леонид Васильевич, долголетия и здоровья.
Корреспондент ТАСС А. Цветков.




25.04.87 г.
Быть нужным людям и находить в этом своё призвание – вот главное, что чувствуешь при знакомстве с Леонидом Васильевичем и его творчеством.
Спасибо Вам!
Т. Ю. Быченко, сотрудник
краеведческого музея г. Комсомольска.
Егор Быченко, ученик 2-го класса 14 школы.

29.04.87 г.
Леонид Васильевич, мы маленькие, но с большим восхищением покидаем Вашу выставку! Восхищены! Больших Вам успехов!

Ученики 2-го «в» класса школы № 53
25.04.87 г.
Уважаемый Леонид Васильевич!
Очень сильное чувство вызвало у нас знакомство с Вашей работой! Ваши картины – яркий, знакомый и родной русский пейзаж, лица людей – красота и правда – очень близки. Жизнерадостность и жизнелюбие – всё это в Ваших картинах! Очень рады возможности познакомиться с Вами и Вашей работой русского художника. Разрешите пожелать Вам здоровья и дальнейшего творчества.
Комсомольчане: Ятманова Людмила,
Ятманов Геннадий.
г. Комсомольск-на-Амуре
25.04.87 г.
Да, действительно возможности человека, по-видимому, беспредельны. В этом ещё раз убеждаешься, посетив выставку художника живописи Птицына Л. В. Откуда же берётся такое жизнелюбие, чтобы творить прекрасные картины? Нет… и ещё нет чувству жалости и сострадания, только чувство гордости за таких людей, огромное спасибо и низкий поклон такому человеку – патриоту.

Широкоткосс, врач.
25.04.87 г.
От всей души благодарны мы Вам, дорогой Леонид Васильевич, за Ваш неиссякаемый, мужественный труд, за то, что Вы несёте людям столько радости, красоты, любви к своей Родине и своим трудом воспитываете в молодом поколении мужество и любовь к родным местам, родителям, Родине.
Школа № 15, учащиеся 3-а класса.

Леонид Васильевич уехал, а нам с Ниной Евгеньевной стало тяжко на душе. Мы каждый день утрами и вечерами ведём разговор о том, как он у нас ночевал, рассказывал о себе, о семье, о своих замыслах.
И вот письмо из Владивостока, из Всесоюзного пионерского лагеря «Океан».
«Дорогие, родные мои, Нина Евгеньевна, Фёдор Харитонович, я до сих пор нахожусь под впечатлением того времени, что провёл у вас. Я всю свою жизнь буду помнить те дни, которые я провёл вместе с вами, у вас. Русский язык богат словами, но и в нём не могу найти таких слов, какими можно отблагодарить и Вас, Нина Евгеньевна, и Фёдора Харитоновича, и педагогов, и всю школу, за такой горячий и тёплый приём.
Большое, большое вам всем спасибо!
Мне ваш город стал для меня третьей моей родиной (после Псковщины, Ленинграда).
Сегодня одиннадцатое мая – мой последний день выставки. Надо сказать, родные мои, встретили меня здесь очень хорошо. Правда, 8 мая у них закончился поток, но за эти три дня успели вожатые привести все отряды.
В общем, всё хорошо. Еду я, вернее, лечу, 13 мая в 5 часов 05 минут утра по местному времени. Картины завтра снимаем и везём на вокзал, пускай едут поездом. Только возьму те, которые я взял в Москве.
Три раза был во Владивостоке. Надо сказать, прямо город-сказка. Один раз меня специально возили с гидом, который всё рассказал о городе. В общем, родные мои, ещё раз спасибо, спасибо, спасибо!
Привет вашим детям Мише с Надей, Зое, педагогам и ребятам всей школы. Теперь письмо от меня ждите из дома. Ещё, родные мои, Нина Евгеньевна, Фёдор Харитонович, спасибо вам и школе, что, благодаря вам всем, я смог совершить такую замечательную поездку.
Огромное вам спасибо!
Пишите, очень-очень будем ждать ваших писем.

Крепкого вам здоровья и счастья!
ваш, вечно ваш, Я. 11.05.87 г.».
И письмо из Ленинграда.
«Дорогие Нина Евгеньевна и Фёдор Харитонович, здравствуйте!
Вот и подходит Новый год. Ушедший год прошёл невероятно быстро. Было в нём и хорошее и плохое. В общем, всё так, как есть в жизни.
Поездка к вам, конечно, относится к хорошему. Часто вспоминаю ваш гостеприимный город, школу № 20, учеников, вас и новых знакомых. На даче растёт хорошая память об этой поездке – японская вишенка, которую подарила жительница города. Мы её посадили на самое хорошее солнечное место.
Пишите о своих делах, о жизни.
Передайте привет Зое, Мише и его семье, а также всему коллективу школы. Ну, вот и всё. Жду ответ.

С уважением, Л. Птицын. 25.12.87 г.»

Из последнего письма Птицыных. Пишет Дина Ивановна:
«17.05.99 г.
… В 1996 году Лёша с группой художников ездил в Китай. Их там очень хорошо встретили…
… Теперь о том, где есть Лёшины работы.
Токио – 5 работ, Сан-Франциско – 9 работ, Париж – 3 работы, Нью-Йорк – 3 работы, Лондон – 1 работа, Амстердам – 1 работа, Нанкин – 30 работ, Прага – 1 работа, София – 3 работы. И во многих музеях России.
Сейчас Лёша в основном пишет пейзажи и портреты. Есть задумки картин: «Долгожданное письмо», «Встреча на фронтовой дороге», «Весна 1945 г.»…».

Замечания от читателя

Новая книга Ф.Х. Масловского знакомит читателя с увлекательной историей создания школьного музея боевой и трудовой славы. Нельзя оставаться равнодушным, читая её страницы. Музей при школе № 20 Комсомольска-на-Амуре являлся одним из лучших подобных музеев, открытых в Хабаровском крае. Сами авторы – Фёдор Харитонович Масловский и его жена Нина Евгеньевна – педагоги по призванию, стали душой этого благородного мероприятия. И, что самое главное, они привлекли к работе музея многих воспитанников школы. Вы уже знакомы с их именами и делами.

«Встреча с подвигом» – так определил Фёдор Харитонович основную роль школьного музея. Начались поиски героев, людей, отличившихся мужеством и волей, так привлекающих юные сердца. Музей быстро пополнился фотографиями героев войны и труда, их письмами. И каждое новое пополнение экспозиции музея широко обсуждалось в совете музея, в классах школы.

Работа школьного музея была награждена дипломом первой степени по РСФСР. А потом пришла грамота от Советского комитета ветеранов войны, подписанная самим Алексеем Маресьевым. Радости ребят не было предела. Ведь Алексей Маресьев, чей портрет в экспозиции школьного музея, их земляк. Вот, в небе, над их школой, в далёком 35-м он учился летать на самолёте.

В поисках замечательных людей школьники вышли на художника Леонида Птицына, человека необыкновенной судьбы. Потеряв кисти рук ещё подростком (он разминировал колхозную пашню…), Птицын нашёл в себе силу воли, мужество и стал художником, закончив в Ленинграде институт живописи им. Репина. Ребята списались с художником, пригласили его в гости. Птицын побывал весной 1987 года в Комсомольске, посетил школу № 20, экспонировал для комсомольчан выставку своих работ.

Знакомясь с биографией Леонида Птицына, ребята узнали, что один подвиг рождает не менее блистательный другой. Ведь именно подвиг Алексея Маресьева, с которым был знаком Леонид Птицын, помог ему преодолеть страшный удар судьбы и исполнить свою мечту – стать художником. И когда Птицына принимали в художественное (сначала) училище, то на замечание: «… А как ты без кистей рук?..», Птицын сослался на пример Маресьева и убедил приёмную комиссию. И сдержал слово: стал художником, чьи живописные полотна сейчас во многих картинных галереях мира. Стоит ли сомневаться, что подростки, встречаясь с такими людьми, будут стараться походить на них, брать с них пример.

Стоит ли сомневаться?.. А вот находятся люди, называющие себя педагогами, которые сомневаются. И считают школьные музеи излишней обузой для себя. Так вот поступили в школе № 20. В начале «перестройки» педагогический коллектив решил закрыть музей, и его закрыли.

Хочется закончить свои замечания о книге словами А. С. Пушкина, юбилей которого мы ныне отмечаем:

«Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости. Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим».

Лучше не скажешь!   
 
                Г. Хлебников,
Почётный гражданин
города Комсомольска-на-Амуре,
  член   Союза писателей России.