Китай готов к фрагментарному миру

Китай готов к фрагментарному миру. Америка – нет.

Посещая американские музеи или просто достопримечательности, я, обычно, приобретаю там бейсболку на память. У меня есть бейсболка с гербовой печатью Президента США (очень впечатляет прохожих) из музея Франклина Рузвельта в Гайд-Парк, Нью-Йорк, есть бейсболка из Военно-морской академии США в Аннаполисе, Мэриленд, а также из Вест Пойнта – знаменитой военной академии армии США, и много других. Несмотря на всевозможные различия в принадлежности и географии всех этих мест, у абсолютно всех моих бейсболок есть одно общее – все они сделаны в Китае. Меня, как гражданина США, удручает, что символика страны отдана на откуп иностранцам. Я привык, что «Из ситца сделали флажки Работницы Трёхгорки», а не работники Пекина. Но бизнес – есть бизнес. До поры, до времени.


Я уже рассказывал в статье "Роковые яйца" (http://proza.ru/2022/02/27/300), о том как правящие круги США, видимо, начитавшись Маркса)), полагали что капиталистические производственные отношения сами собой выразятся в буржуазно-либеральной идеологии и, соответственно, политической системе. В Китае это не произошло. Помешал национализм. Национализм и религия – это такие приправы, которые полностью извращают вкус любой идеологии, будь то коммунизм, или либеральная демократия.


В упомянутой выше статье,  Джон Миршаймер — профессор политологии в Чикагском университете, предупреждал, что «Единственное, что может изменить базовую динамику, — это крупный кризис, остановивший подъем Китая, что кажется маловероятным, учитывая долгую историю стабильности, компетентности и экономического роста страны. Так что опасная конкуренция в области безопасности практически неизбежна.»

И далее:
«Кроме того, американские политики должны постоянно напоминать себе — и китайским лидерам — о постоянной возможности ядерной эскалации в военное время. Ядерное оружие, в конце концов, является абсолютным сдерживающим фактором.»

Тут уже не до бейсболок.

Многие и в США, и в Европе видят будущее геополитики как неизбежное столкновение США и Китая. Но в недавней статье в журнале Foreign Affairs, политолог Марк Леонард (MARK LEONARD), Директор Европейского совета по международным отношениям (Director of the European Council on Foreign Relations), напоминает, что мир изменился после окончания Холодной войны и есть другие участники на мировой арене.

Марк Леонард  озаглавил свою статью «China Is Ready for a World of Disorder. America Is Not» - «Китай готов к мировому беспорядку. Америка – нет». С его точки зрения порядок – это однополярный мир с центром решений в США. Многополярный мир он называет беспорядком. Он пишет, что Китай лучше готов к этому многополярному, фрагментарному миру.

:::::


China Is Ready for a World of Disorder
America Is Not
By Mark Leonard
July/August 2023
Published on June 20, 2023


Приводится с окращениями.

В марте, в конце визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву, президент России Владимир Путин стоял у дверей Кремля, чтобы попрощаться со своим другом. Си Цзиньпин сказал своему российскому коллеге: «Прямо сейчас происходят изменения, подобных которым мы не видели уже 100 лет, и мы вместе обеспечиваем эти изменения». Путин, улыбаясь, ответил: «Согласен».

В то время как большинство западных лидеров и политиков пытаются сохранить существующий международный порядок, основанный на правилах, возможно, обновляя ключевые элементы и привлекая дополнительных участников, китайские стратеги все чаще определяют свою цель как выживание в мире без такого порядка. Китайское руководство, начиная с Си Цзиньпина и ниже, считает, что глобальная архитектура, воздвигнутая по итогам Второй мировой войны, теряет актуальность и что попытки ее сохранить тщетны. Вместо того, чтобы пытаться спасти систему, Пекин готовится к ее краху.

Хотя Китай и Соединенные Штаты согласны с тем, что порядку, установленному после окончания холодной войны, пришел конец, они делают ставку на совершенно разных преемников. В Вашингтоне считают, что возвращение соперничества великих держав потребует обновления союзов и институтов, лежащих в основе порядка после Второй мировой войны, которые помогли Соединенным Штатам победить в холодной войне против Советского Союза. Этот обновленный глобальный порядок призван охватить большую часть мира, оставив Китай и несколько его наиболее важных партнеров, включая Иран, Северную Корею и Россию, изолированными за пределами этих международных союзов.

Но Пекин уверен, что усилия Вашингтона окажутся тщетными. В глазах китайских стратегов стремление других стран к суверенитету и идентичности несовместимо с формированием блоков в стиле холодной войны и вместо этого приведет к более фрагментированному, многополярному миру, в котором Китай сможет занять свое место в качестве великой державы.

В конечном счете, понимание Пекина вполне может быть более точным, чем понимание Вашингтона, и более точно соответствовать чаяниям самых густонаселенных стран мира. Стратегия США не сработает, если она сводится к бесполезному стремлению обновить исчезающий порядок, движимому ностальгическим стремлением к симметрии и стабильности ушедшей эпохи. Китай, напротив, готовится к миру, характеризуемому беспорядком, асимметрией и фрагментацией, — миру, который во многих отношениях уже наступил.

ВЫЖИВАЕТ: ПЕКИН

Очень разные реакции Китая и Соединенных Штатов на вторжение России в Украину выявили расхождение во взглядах Пекина и Вашингтона. В Вашингтоне преобладает мнение, что действия России являются вызовом порядку, основанному на правилах, и этот порядок должен быть укреплен. В Пекине преобладает мнение, что конфликт свидетельствует о том, что мир вступает в период беспорядка, в котором страны должны будут стараться выживать.


Китайскую точку зрения разделяют многие страны, особенно глобального Юга, где заявления Запада о поддержке основанного на правилах порядка не вызывают доверия. Дело не только в том, что многие правительства не имели права голоса при создании этих правил и поэтому считают их незаконными. Проблема глубже: эти страны также считают, что Запад применял свои нормы выборочно и часто пересматривал их в соответствии со своими интересами или, как это сделали Соединенные Штаты во время вторжения в Ирак в 2003 году, просто их игнорировал. Для многих за пределами Запада разговоры о порядке, основанном на правилах, долгое время были фиговым листком западного доминирования. Эти критики утверждают, что вполне естественно, что теперь, когда мощь Запада ослабевает, этот порядок следует пересмотреть, чтобы усилить другие страны.


Отсюда заявление Си Цзиньпина о том, что грядут «изменения, невиданные за столетие». Это наблюдение является одним из руководящих принципов «Мысли Си Цзиньпина», ставшей официальной идеологией Китая. Си рассматривает эти изменения, ускоренные технологическими и демографическими сдвигами, как часть необратимой тенденции к многополярности, поскольку Восток поднимается, а Запад угасает.


Это представление о выживании в опасном мире требует разработки того, что Си описывает как «целостный подход к национальной безопасности». В отличие от традиционной концепции «военной безопасности», которая ограничивалась противодействием угрозам с суши, воздуха, моря и космоса, целостный подход к безопасности направлен на противодействие всем вызовам, будь то технические, культурные или биологические, Си считает, что в эпоху санкций, экономического давления и киберугроз все можно использовать в качестве оружия. В результате безопасность не может быть гарантирована альянсами или многосторонними институтами. Поэтому страны должны сделать все возможное для защиты своего народа. С этой целью в 2021 году правительство Китая поддержало создание нового исследовательского центра, занимающегося этим целостным подходом, поручив ему рассмотреть все аспекты стратегии безопасности Китая. При Си Коммунистическая партия Китая (КПК) все чаще воспринимается как щит против хаоса.


СТОЛКНОВЕНИЕ ВЗГЛЯДОВ

Китайские лидеры видят в Соединенных Штатах главную угрозу своему выживанию и разработали гипотезу, объясняющую действия их противника. Пекин считает, что Вашингтон реагирует на внутреннюю поляризацию и потерю глобального влияния, усиливая конкуренцию с Китаем. Руководители США, согласно этому мышлению, решили, что это лишь вопрос времени, когда Китай станет более могущественным, чем Соединенные Штаты, поэтому Вашингтон пытается противопоставить Пекин всему демократическому миру. Поэтому китайские интеллектуалы говорят о переходе США от частичного сдерживания к «тотальной конкуренции», охватывающей политику, экономику, безопасность, идеологию и глобальное влияние.


Китайские стратеги наблюдали, как Соединенные Штаты пытаются использовать войну в Украине, чтобы закрепить разрыв между демократиями и автократиями. Вашингтон сплотил своих партнеров по «Большой семерке» и НАТО, пригласил союзников из Восточной Азии присоединиться к встрече НАТО в Мадриде и наладил новые партнерские отношения в области безопасности, включая AUKUS, трехсторонний пакт между Австралией, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами, а также Quad (четырехсторонний диалог по вопросам безопасности), объединяющий Австралию, Индию и Японию с Соединенными Штатами. Пекин особенно обеспокоен тем, что участие Вашингтона в Украине приведет к тому, что он станет более напористым в отношении Тайваня. Один ученый выразил опасение, что Вашингтон постепенно меняет свою политику «одного Китая», согласно которой Соединенные Штаты соглашаются рассматривать Китайскую Народную Республику как единственное законное правительство Тайваня и материка, на новый подход, который один китайский собеседник назвал «один Китай и один Тайвань». Этот новый вид институционализации связей между Соединенными Штатами и их партнерами, прямо или косвенно направленный на сдерживание Пекина, рассматривается в Китае как новая попытка США создать альянс, который приведет атлантических и европейских партнеров в Индо-Тихоокеанский регион. По мнению китайских аналитиков, это еще один пример ошибочного убеждения Соединенных Штатов в том, что мир снова делится на блоки.

Имея в качестве формального союзника только Северную Корею, Китай не может выиграть битву союзов. Вместо этого он стремится извлечь выгоду из своей относительной изоляции и использовать растущую глобальную тенденцию неприсоединения между средними державами и развивающимися экономиками. Хотя западные правительства гордятся тем, что 141 страна поддержала резолюцию ООН, осуждающую войну на Украине, китайские политологи говорят, что количество стран, применяющих санкции против России, более верный показатель влиятельности Запада. По этому показателю в западный блок входит всего 33 страны, при этом 167 стран отказываются присоединиться к попытке изолировать Россию. Многие из этих государств помнят холодную войну, когда на их суверенитет давили конкурирующие сверхдержавы. Как объяснил мне один видный китайский внешнеполитический стратег: «Соединенные Штаты не приходят в упадок, но они умеют вести переговоры только с западными странами. Большая разница между сегодняшним днем и холодной войной заключается в том, что [тогда] Запад очень эффективно мобилизовал развивающиеся страны против [Советского Союза] на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Юго-Восточной Азии и Африке».

ЗАСТРЯВШИЕ В ПРОШЛОМ?

Китай уверен, что США ошибаются в своем предположении о начале новой холодной войны. Китай не отрицает, что также пытается стать одним из центров полицентричной системы конкуренции, сотрудничества и кооперации, но там утверждают, что, поскольку мир выходит из периода западной гегемонии, создание нового китайского центра фактически приведет к большему плюрализму идей, чем китайский мировой порядок. Многие китайские мыслители связывают это убеждение с обещанием будущего «множественной современности». Этот громкий проект призван показать, что в отличие от Соединенных Штатов и европейских стран, которые читают лекции другим на такие темы, как изменение климата и права ЛГБТК, Китай уважает суверенитет и цивилизацию других держав.

ЗАПАСНЫЕ КОЛЕСА И БЛОКИРОВКА ТЕЛА

Многие китайские комментаторы утверждают, что желание Байдена заморозить технологическое развитие Пекина, чтобы сохранить преимущество Соединенных Штатов, ничем не отличается от усилий Трампа по прекращению разработки Тегераном ядерного оружия. В Пекине сформировался консенсус, что цель Вашингтона не в том, чтобы заставить Китай играть по правилам, а остановить его развитие.

Это неверно: и Вашингтон, и Евросоюз дали понять, что не намерены исключать Китай из мировой экономики. Они также не хотят полностью отделять свою экономику от экономики Китая. Вместо этого они стремятся обеспечить, чтобы их предприятия не делились конфиденциальными технологиями с Пекином, и уменьшить свою зависимость от китайского импорта в важнейших секторах, включая телекоммуникации, инфраструктуру и сырье. Таким образом, западные правительства все чаще говорят о «переориентации» производства в таких секторах или, по крайней мере, о диверсификации цепочек поставок, поощряя компании размещать производство в таких странах, как Бангладеш, Индия, Малайзия и Таиланд.

(То есть, США и Евросоюз не возражают против производства кепок в Китае, но не хотят делать там интегральные схемы.)

Ответом Си было то, что он называет «двойной циркуляцией». Вместо того, чтобы думать о Китае как о стране с единой экономикой, связанной с миром через торговлю и инвестиции, Пекин выдвинул идею разветвленной экономики. Половина экономики, управляемая внутренним спросом, капиталом и идеями, связана с «внутренним обращением», что делает Китай более самостоятельным с точки зрения потребления, технологий и правил. Другая половина — «внешняя циркуляция» — касается избирательных контактов Китая с остальным миром. В то же время, даже уменьшая свою зависимость от других, Пекин хочет усилить зависимость других игроков от Китая, чтобы использовать эти связи для усиления своей власти и оказания давления. Эти идеи могут изменить мировую экономику.


Влиятельный китайский экономист Ю Юндин объяснил понятие двойной циркуляции двумя новыми понятиями: «запасное колесо» и «Блокировка тела». Следуя концепции «запаски», Китай должен иметь готовые альтернативы на случай потери доступа к природным ресурсам, комплектующим и важнейшим технологиям. Эта идея возникла в ответ на более широкое применение западных санкций, за которыми Пекин с тревогой наблюдает. Китайское правительство сейчас работает над тем, чтобы оградить себя от любых попыток отключить его в случае конфликта, делая огромные инвестиции в критически важные технологии, включая искусственный интеллект и полупроводники. Но Пекин также пытается использовать новую реальность, чтобы уменьшить зависимость мировой экономики от западного экономического спроса и финансовой системы, возглавляемой США. Внутри страны КПК продвигает переход от роста за счет экспорта к росту за счет внутреннего спроса; в других местах  продвигает юань как альтернативу доллару. Соответственно, Россия увеличивает свои резервы в юанях, а Москва больше не использует доллар в торговле с Китаем. Шанхайская организация сотрудничества недавно согласилась использовать национальные валюты, а не только доллар, для торговли между своими государствами-членами. Хотя эти события ограничены, китайские лидеры надеются, что превращение финансовой системы США в оружие и массивные санкции против России приведут в дальнейшим к хаосу и повысят готовность других стран застраховаться от доминирования доллара.

 «Блокировка тела» — это борцовская метафора. Это означает, что Пекин должен сделать так, чтобы западные компании зависели от Китая, тем самым затруднив разделение. Вот почему он работает над тем, чтобы привязать как можно больше стран к китайским системам, нормам и стандартам.

МИР РАЗДЕЛЕН?

Между 1945 и 1989 годами мир определяли деколонизация и разделение между западными державами и советским блоком. Империи распались на десятки государств, часто в результате небольших войн. Но хотя деколонизация изменила карту, более мощной силой было идеологическое соперничество времен холодной войны. Завоевав независимость, большинство стран быстро присоединились либо к демократическому, либо к коммунистическому блоку. Даже те страны, которые не желали выбирать чью-либо сторону, тем не менее определяли свою идентичность применительно к холодной войне, формируя «движение неприсоединения».


Обе тенденции налицо сегодня, и Соединенные Штаты считают, что эта история повторяется, поскольку политики пытаются возродить стратегию, которая увенчалась успехом против Советского Союза. Таким образом, США разделяют мировое сообщество и мобилизуют своих союзников. Пекин с этим не согласен и проводит политику, соответствующую его ставке на то, что мир вступает в эру, в которой самоопределение и многосторонность возьмут верх над идеологическим конфликтом.


Подход Пекина, скорее всего, точнее, потому что нынешняя эпоха отличается от эпохи холодной войны по трем основным причинам.

Во-первых, сегодняшние идеологии намного слабее. После 1945 года и Соединенные Штаты, и Советский Союз предлагали оптимистичные и убедительные видения будущего, которые были привлекательны элитам и рабочим во всем мире. Современный Китай не несет такого посыла, а традиционное американское видение либеральной демократии было сильно подорвано войной в Ираке, глобальным финансовым кризисом 2008 года и президентством Дональда Трампа, из-за которых Соединенные Штаты кажутся менее успешными, менее щедрым и менее надежными. Более того, вместо того, чтобы предлагать совершенно разные и противоположные идеологии, Китай и Соединенные Штаты все больше походят друг на друга в вопросах, начиная от промышленной политики и торговли и заканчивая технологиями и внешней политикой. Без идеологических посылов, способных создавать международные коалиции, не могут образовываться блоки в стиле холодной войны.

Во-вторых, Пекин и Вашингтон не обладают таким же глобальным господством, как Советский Союз и Соединенные Штаты после 1945 года. В 1950 году Соединенные Штаты и их основные союзники (страны НАТО, Австралия и Япония) и коммунистический мир ( Союз, Китай и Восточный блок) вместе составляли 88 процентов мирового ВВП. Но сегодня на эти группы стран в совокупности приходится лишь 57 процентов мирового ВВП. В то время как оборонные расходы неприсоединившихся стран были незначительными еще в 1960-х годах (около одного процента от общемирового объема), сейчас они составляют 15 процентов и быстро растут.

В-третьих, современный мир чрезвычайно взаимозависим. В начале холодной войны было очень мало экономических связей между Западом и странами за железным занавесом. Сегодняшняя ситуация иная. В то время как торговля между Соединенными Штатами и Советским Союзом оставалась на уровне около одного процента от общего объема торговли обеих стран в 1970-х и 1980-х годах, торговля с Китаем сегодня составляет почти 16 процентов от общего торгового баланса как Соединенных Штатов, так и ЕС. Эта взаимозависимость препятствует формированию стабильного блока, характерного для холодной войны. Что более вероятно, так это постоянное состояние напряженности и меняющаяся привязанность.

Китайские лидеры сделали дерзкую стратегическую ставку, готовясь к фрагментарному миру. КПК считает, что мир движется к постзападному порядку не потому, что Запад распался, а потому, что консолидация Запада оттолкнула многие другие страны. В этот момент перемен может случиться так, что заявленная Китаем готовность позволить другим странам поиграть мускулами может сделать Пекин более привлекательным партнером, чем Вашингтон с его требованиями еще более тесного сотрудничества. Если мир действительно вступает в фазу беспорядка, Китай может оказаться в лучшем положении для процветания.