Пушка

  Король Швеции Карл XII сидел за накрытым столом в крестьянском доме и неторопливо завтракал в одиночестве. Недавно он запретил, вопреки придворному этикету, кому-либо еще присутствовать во время трапезы. Карл доел солдатскую кашу, выпил несколько глотков родниковой воды и вытер губы салфеткой. После этого он сунул два пальца в рот и громко свистнул. Тут же в комнате появился барон Беркенхельм, камергер.
 - Какие новости, барон? - спросил король.
– Ваше величество, князь Радзивилл из Гродно прибыл в лагерь поздно ночью в надежде, что вы проявите милосердие и примете его.
 - А почему мне всегда приходится иметь дело с предателями? Карл смял салфетку и бросил ее на стол.
- Хорошо, позвони ему. Через минуту на пороге появился высокий коренастый мужчина средних лет.
— Доброе утро, ваше величество, — гость слегка склонил голову, но вся его фигура выражала достоинство и самоуважение
- Я князь Караль Станислав Радзивил, представитель самого могущественного рода Речи Посполитой! Карл откинулся на спинку стула и и сказал с явным презрением в голосе:
- Я слушаю вас, князь и посмотрел на Радзивила, - и какая тебе польза от этой измены?
Радзивил понял, что ему не предлагают сесть, покраснел от гнева, но преодолел себя.
- Ваше величество, я срочно выехал из Гродно, чтобы сообщить, что в городе собрано более двухсот пушек, предназначенных для укрепления армии царя Петра, а также много продовольственных запасов. Гродненский гарнизон мал и слаб, поэтому ваше величество одним решительным ударом может захватить и город, и всю артиллерию. Карл повернулся к Беркенхельму:
- Графа Пайпера ко мне.
Барон мгновенно скрылся за дверью.
- Слушай, князь, - король уже с интересом смотрел на Радзивила, - а какая
тебе выгода от этого предательства?
 Лицо Радзивила мгновенно побледнело. Он расправил плечи и с достоинством ответил:
- Предает тот, кто клялся в верности. Я не присягал царю Петру. Более того, я отказался содержать войско самозванца Августа под его командованием своей вооружённой шляхтой и деньгами. Моя сабля принадлежит королю Станиславу Лещинскому. И за это Петр приказал заковать меня в кандалы, семью сослать в Сибирь, а дворец передать генерал-фельдмаршалу Огилви. Но верные люди успели меня предупредить. И с тех пор нет для меня большего дела, чем просто месть московским варварам. Тем временем в комнату вошел тайный советник Эрл Пипер.
— Граф, — строго спросил шведский король, — знаете ли вы, что в Гродно сосредоточено большое количество орудий царя Петра?
-- Да, Ваше Величество, -- спокойно ответил советник,
-- я знаю это со слов князя Радзивила. А из доклада австрийского посла я знаю, что в городе не двести, а почти три тысячи единиц этого оружия. И теперь наши шпионы в Гродно выясняют, кто солгал.
 - Замечательно, - Карл вскочил со стула, - двести или три тысячи - роли не играет. Они будут моими. Срочно сюда всех генералов!     26 января 1706 года под стенами Гродно неожиданно появились шведские войска. Вместе с генерал-лейтенантом Штейнбоком Карл осмотрел укрепления города и пришел к выводу, что штурмом взять крепость невозможно. Тогда он приказал полкам Штейнбока осадить город, а сам с главными силами снова бросился в погоню за саксонским королем Августом.

    Генерал-фельдмаршал фон Огилви сидел в гостиной дворца Радзивиллов в окружении высших офицеров Гродненской крепости.
- Господа, — обратился он к присутствующим, — царь Петр уверял меня, что шведы заняты королем Августом и теперь им до Гродно дела нет. Вот почему наш гарнизон считался скромным, но очень важным резервом русской армии. И вот, вопреки обычной военной логике, мы оказались в осаде. Что будем делать дальше, господа? Князь Рапнин проголосовал первым.
— Ваше Высочество, наш, как вы сказали, скромный резерв состоит из 41 пехотного батальона, 4 гренадерских батальонов и 6 драгунских полков. По моим сведениям, это в полтора раза больше, чем у шведов, которые держат нас в осаде. В крепости собрано двести орудий. Поэтому предлагаю при поддержке артиллерии нанести врагу сокрушительный удар всей своей мощью и снять осаду. И Рапнин осторожно топнул ногой. Слово взял генерал Галарт.
- Я с удовольствием слушал достопочтенного князя. Но вынужден категорически возразить. Во-первых, мы не знаем точного количества солдат в шведской группировке под Гродно. Во-вторых, у нас нет разрешения Его Императорского Высочества Петра Алексеевича на использование армейских резервов в боевых действиях. Резерв для этого и резерв для защиты. Поэтому предлагаю послать гонца к царю Петру для выяснения обстановки, а пока отсидеться за крепкими стенами крепости. Другие офицеры тоже начали говорить. Мнения диаметрально разделились. Одни из присутствующих поддержали решительные действия Рапнина, другие доказали правоту предложений Галларта. Наконец Огилви поднял руку — и наступила тишина:
— Господа, я вас внимательно выслушал, и вот мой приказ командира. Послать гонца с донесением к царю Петру Алексеевичу. Укрепляйте оборону и ремонтируйте укрепленные укрепления. И никаких военных стычек. Мы подождем. Каждый может быть свободен. Оставшись один, Огилви взял со стола маленький серебряный колокольчик и пару раз потряс им. В дверях появился адъютант фельдмаршала.
 - Позвони Моисею Пельтису. Через минуту в зал вошел старый еврей с длинными шагами и редкой седой бородой.
— Добрый день, милостивый государь, — напевал Моисей и низко поклонился фельдмаршалу.
 — Входите, Мойсей, — вежливо ответил Огилви, — садитесь в кресло. Моисей осторожно сел на самый край, словно опасаясь, что стул не выдержит его иссохшее тело.
- Прошу прощения, ваше сиятельство, - снова запел старик, - но что может дать бедный еврей Пельтис такому вельможнаму господину?
- А мне сказали, что Моисей Пельтис - самый богатый и уважаемый еврей в Гродно. Меня обманули?
- Да, мой господин. Злые люди чешут языки, как караси  хвостом на сковородке. Одни слова, один гнев, ваше сиятельство.
Огилви улыбнулся.
— Ладно, — прервал он разглагольствования старого еврея. – Бедный так бедный. Но есть возможность разбогатеть. Что вы на это скажете?
Моисей тотчас приглушил свои голошения и с интересом посмотрел на генерал-фельдмаршала.
- Светлый господин шутит со старого Моисея?
- Нет, я не шучу. Мне нужна помощь надежного человека. И она будет хорошо оплачена.
- Спешу заверить ясного госпадина, что более надежного человека, чем Моисей Пельтис, от Москвы до Варшавы вы не найдете... - и Моисей придвинулся ближе к Огилви.
  - Я собрал много разных золотых вещей. Их нужно вывезти из города, но так, чтобы об этом никто не узнал. Сейчас на дорогах неспокойно, зачем лишний раз рисковать.
 - Разрешит ли светлейший господин спросить старому Моисею, сколько золота там накопилось? –-Шесть-семь будов.
У Моисея аж глаза полезли с орбит.
 - Это не мелочь, которую никто не заметит, ваше сиятельство.
- В том дело, что это объёмный груз. И в полковом обозе его не отправить - слишком бросается в глаза.
- А ещё ваша светлость позволит  спросит бедному еврею?
- Спрашивай.
- А какие там  вещи из золота?
 - Ну  чашки, тарелки, фигурки животных. Есть большой гетманский скипетр. И прочея мелочь.
– Как понимает  старый Моисей, не дай Бог обидеть  ясного господина,  это вещи беглого князя Радзивила, в комнатах которого я имею честь говорить с ясным гоподином?
Это конфискованные вещи предателя и преступника Радзивила. И мой долг доставить это золото в Петербург. Только вот как?
— Пелтис задумался, глядя в окно дворца. Внезапно его лицо просветлело, и он решительно повернулся к Огилви.
- Если ваша светлость не забудет старого еврея, я скажу вам, что делать.
Эгилви наклонился, выдвинул один из ящиков стола и достал красивую золотую чашу, украшенную драгоценными камнями.
 -Тогда эта вещь будет твоей.
 Глаза Моисея мгновенно загорелись.
- Нужно ли светлому господину привозить в Петербург золото в виде кубков, тарелок и фигурок животных?
- Нет, не обязательно. Но к чему ты ведёшь? - насторожился генерал.
- Тогда, мой господин, все просто. У меня есть старый друг Йошка Кипман. Он очень хороший оружейник. Он переплавит всё золото и выльет из него пушку за небольшую вашу услугу. Внешне она будет похожа на сотни других, только с гербом Вашего знатного рода. Ваша светлость сумеет провести её хоть по всей Европе, и никто ничего не догадается...

     Осада Гродно продолжалась уже третий месяц, когда фельдмаршал созвал очередной военный совет.
 - Господа! Огилви начал свою речь. - Пришло время решительных действий. Мы получили приказ от царя Петра Алексеевича срочно покинуть город. Молниеносным ударом мы прорвем шведскую осаду в направлении Бреста и пойдем на Украину, где стоит армия генерала Головина. Его царское величество также приказывает как можно больше облегчить воинские колонны, чтобы они не увязли в Полеской грязи  и поскорее оторвались от неприятеля. В связи с этим приказываю все имущество сжечь, оставив по одному орудию на батальон. Остальное в Неман. Я планирую начать операцию четвертого апреля. С Богом, господа! Офицеры молча встали, поклонились и вышли из зала.
      Огилви подошёл к книжному шкафу, прижался к нему плечом, и книжный шкаф вошёл в стену, открыв проход в маленькую комнату. На полу в металлических скобах лежала пушка, возле которой с закрытыми глазами дремал Моисей Пельтис. Услышав шаги, он встал и поклонился генерал-фельдмаршалу.
- Добрый день, Ваша светлость! Вот ваш заказ.
 Огилви подошёл к пушке и стал с интересом её рассматривать. Вещь была искусно сделана и внешне ничем не отличалась от обыкновенной пушки. Были даже видны маленькие черные точки от пороха. Украшал пушку фамильный герб  Огилви — орёл с распростёртыми крыльями.  Замечательно! - воскликнул генерал.
Он вынул кошелёк с деньгами и бросил его в руки Моисею.
- Разберись с хозяином и держи рот на замке.
- Да, благородный господин, старый Моисей скорее отрежет себе язык, чем вспомнит об этой пушке и, поклонившись, вышел из комнаты через вторую дверь, ведущую на задний двор дворца.
Вслед за ним  вышел Огилви. Во дворе его уже ждали четверо солдат во главе с
усатым сержантом.
- Пушку погрузить в штабную повозку! - приказал генерал-фельдмаршал и не
двинулся со своего места, пока не убедился, что приказ выполнен.
Русская армия двинулась из Гродно двумя походными колоннами и успешно начала пераправляться через Неман по наплавному мосту, почти не встречая сопротивления шведов.

На правом берегу Немана по обеим сторонам моста столи Семёновцы и
и внимательно следили за порядком на переправе. Любою повозку с имуществом тут же оттягивали в и сталкивали в реку. Не менее тщательно были пронумерованы и пушки.
-Одна на батальон!» —неизменно повторял усатый капитан. - Остальные в Неман.
Вскоре подъехал еще один вагон.
- Чья повозка? - строго спросил капитан.
- Штаб Проображенского полка.
Капитан заглянул в телегу. Там плотно стояли какие-то ящики и стояла пушка с
изображение орла.
А зачем  пушка для штаба полка? - снова спросил солдат.
- А Бог ее знает, - ответил кучер. - Она лежала с утра.
— Бардак, — крикнул капитан и повернулся к солдатам. - Выбросьте её к дьволу.
Сильные семеновцы быстро вытащили пушку генерал-фельдмаршала Огилви и
столкнули с высокого берега в Неман. Река мгновенно поглотила её, как и десятки предыдущих пушек. И лошади, почувствовав, как полегчала телега, веселее побежали по мосту.
Русская армия бодро пробивалась из шведской осады.

Историческая справка.
Как только шведская армия отступила в Саксонию, Петр I приказал полковнику князю Алексею Галицыну взять с собой три батальона пехоты, водолазов и офицеров, которые
 сбросили пушки в Неман, возвратиться в Гродно и наити потопленые  пушки. Галицину удалось найти только одиннадцать орудий. При этом оказалось, что
горожане уже успели поднять и продать часть пушек. Однако найти и вернуть
эти орудия не удалось.
В сентябре 1966 года при расчистке реки Неман было поднято несколько
Петровских пушк, которые сегодня находятся в Гродненском историко-археологическом музее.  Среди них  золотой нет...
   Перевод с Виктора Воронца