Глава 30. Дорога к сбывшейся мечте

Прошлая жизнь почти, что осталась позади. От новых впечатлений и ощущений меня отделили какие-то девять часов в полёте. Сидя возле иллюминатора, я прикрыла глаза и стала вспоминать мои последние дни в родном городе и стране.
После ужина с родителями я старалась больше ни с кем не конфликтовать. Избегала нежелательных людей и решительными шагами направилась к светлому будущему.

Первым делом стало моё увольнение с работы. Подав заявление, мне пришлось отработать ещё две недели, прежде чем навсегда покинуть её. Пересекаясь с матерью из раза в раз, она постоянно пыталась вдолбить мне в голову, будто я поступаю неправильно, и ничего путного из задуманного мною не получится. Стараясь избегать её и её нотаций я кое-как отгоняла непрошенные мысли, так и норовившие посеять в моём сердце семена раздора. Так же мама подговорила мою близкую подругу Ульяну, которая давно вышла замуж и имела ребёнка, (из-за этих факторов наше общение было минимальным) и коллегу с работы ту самую женщину с необычной фамилией Листопадова, как-то повлиять на меня. Но никто из них ничего так и не добился, да и чтоб они старались, я особо не замечала. Листопадова даже как-то призналась, что немного мне завидует.

— Ты умница Сашенька, бросить всё и улететь на другой конец света, нужна смелость, — похлопала меня по плечу перед уходом коллега.

— Моя мама с вами вкупе не согласна.

— Да. Она заставила меня срочно прийти к ней в кабинет и закрыла дверь. Я реально подумала, что Диана Вадимовна начнёт меня пытать.

— Она может, — посмеялась я.

— Не отступай, ты молодая и уверенная в себе девушка, добейся всего, что тебе уготовано судьбой, и не оглядывайся назад. Прошлое только затягивает в неприятности, смотри вперёд с гордо поднятой головой, — умела она красиво говорить.

— Я постараюсь вас не разочаровать.

Мне подарили прощальные крепкие объятия, и я со спокойной душой направилась на выход вместе со своими вещами.

Ефим с самого начала знал о моём решении переехать и начать всё сначала. Поначалу он казался скептично настроенным, но изо дня в день приходил к выводу, что я права. Он считал, что сам сможет вернуться ко мне в Россию, и мы попытаемся жить как обычные люди, но я протестовала. Хотела путешествовать, а не сидеть на месте, надоел один и тот же пейзаж каждый божий день. Да и не даст нам мама существовать мирно. Она любит постоянные горки, вот и нам устроила бы парочку американских.

К всеобщему удивлению Егор опубликовал опровержение. Сама я бы ни за что не полезла в интернет смотреть новости. С тех пор как началась травля меня и Оберона, я перестала пользоваться социальными сетями, боясь их как огня. Ефим позвонил мне сам и сообщил.

— Что? — удивилась я тогда, — ты меня разыгрываешь, я тебе не верю.

— Сама посмотри и убедись мелкая, этот поганец признался.

— Ефим, — позвала я нежно.

— Да малышка?

— Ещё хоть раз я услышу «мелкая» я тебя прибью, — тем же тоном продолжила я. «Мелкая» реально бесила.
 
— Ой, ну сказал по привычке, зачем сразу так радикально со мной? Я же любя.

— А я буду душить тебя любя.

— Сашуль, я всё понял, — снисходительно согласился парень.

— В прошлый раз ты тоже много чего понял, но как показывает практика…

— Всё-всё-всё. Зайди в интернет и посмотри, а у меня дела, до связи маленькая моя, — и первым он сбросил, видимо дела реально важные. Что же так и быть прощу на первый раз, потом будут последствия.

Я поступила, так как мне сказал Ефим, залезла-таки на новостной сайт и прочла весь недурственный заголовок.

«Брат опорочил брата из-за зависти. Оберон оказался жертвой собственного брата близнеца».

Мне стало интересно, что же журналисты накатали в этот раз, поэтому открыла саму статью. Автором её значился некий Виталий Публий. Ну и фамилия. Или псевдоним? В общем, фантазёр. Я стала вчитываться в длинный текст:

«Совершенно недавно в наши новостные хроники просочилась информация о порочащих честь и достоинство американского музыканта русского происхождения Оберона. Его настоящего имени мы не знаем, и наверняка, не понятно узнаем ли хоть когда-нибудь. Мы приносим свои глубочайшие извинения перед музыкантом и его лейблом, и обязуемся выплатить штраф. К счастью стороны пришли к соглашению…» — значилось там.

Соглашению? Ефим ничего не сказал об этом? Он вообще знает? Хотя если читал наверняка в курсе всего, а значит, соглашение было достигнуто без его личного участия. Что ж неплохое начало.

«…В нашу редакцию написал его брат, а точнее брат близнец. Да-да, вы не ослышались, у Оберона на родине остался двойник. (Девушки возможно у вас есть шанс). Имена мы не станем упоминать, так как молодой бизнесмен, а ныне обычный, как и мы с вами простой смертный, не желает, чтобы брату или его семье навредили. Будем называть брата Оберона Мистер Н. Итак, Мистер Н сначала связался с нами по телефону, а позже и лично приехал. Объяснением его поступка стала банальная зависть. Якобы с самого детства он считал, что брат получает больше внимания, чем он сам…»

Пожалейте его. Только посмотрите на Егора, даже признавая свою вину, он позёрничает. Помнится мне я говорила что-то про его проснувшуюся советь. Так вот, она у него до сих пор в глубокой и беспробудной спячке.

«…Мистер Н всё детство старался подражать Оберону, и тогда как у того всё превосходно получалось, то у Мистера Н ничего не выходило. Он ощущал себя полнейшим неудачником. По словам источника, его поддерживала лишь мать, и то она отказалась общаться с сыном после произошедшего. Однако Мистер Н считал всё случившееся с ним заслуженной карой. Он просит простить его за введение фанатов и простых зрителей в глубокое заблуждение. И согласится на любое наказание со стороны лейбла Оберона…»

И снова «пожалейте меня я такой несчастный». Боже, лицемер. Нет, конечно, спасибо ему за публичное признание, и так Ефиму будет гораздо проще вернуться в профессию, но он всё равно подмочил репутацию артиста. Так просто за пять минут и одно раскаяние со стороны лжеца не пройдёт. Не всем можно вдолбить в голову мысль, что всё ранее сказанное было ложью. Люди не могут так легко поверить опровержению. Обычно плохое мы впитываем с удовольствием, оно будто бы подпитывает нас, и другое дело хорошее. Его можно слушать часами, но так и остаться во власти плохого. В общем, по сути, мало что изменит исповедь Егора. Да Ефима так и продолжат любить его фанаты, и те, кто обвинял изначально и те, кто до конца верил в невиновность своего кумира, но эти новости останутся грязным следом на репутации, и от них никак не избавиться. Теперь каждый раз, приходя на интервью, Ефиму будут задавать вопросы, связанные с братом и его подставой.

«…Мистер Н так же извиняется перед своей бывшей невестой, которую он умудрился вовлечь в сеть интриг. По его словам: он и сейчас её любит, и желает только счастья, и неважно кого в избранники она предпочтёт. И подпись».

Дочитав статью, я вышла из интернета. Значит, раскаивается, молодец, может он и не потерян. Размышлять особо было не над чем я просто отбросила телефон в сторону и стала собираться. Вещей я взяла немного, мне хватит на первое время, а там посмотрим.

Дожидаясь вечера, я совершенно не знала чем себя занять. Просто сидела и смотрела телевизор, по которому не было ничего интересного. Не ожидая гостей, в дверь позвонили. Внутри появилось склизкий страх. А что если мама приехала чтобы забрать и запереть меня дома? На негнущихся ногах я дошла до прихожей, посмотрела в глазок и выдохнула. Моей гостьи я не ждала, но была весьма рада. Увидев меня, Аделина кинулась обниматься, так крепко будто бы я спасла её от вселенской угрозы.

— Что-то случилось? — переживала я.

— Нет, — поразилась моему вопросу девушка. — Я что не могу зайти к тебе просто так?

— Можешь, конечно, просто я никого не ждала, испугалась, — призналась я, но опустила объяснения, в которых моя мама тиран запрещает мне жить, так как я хочу.

— Я ехала мимо, и зашла, ты впустишь меня?

— А, да, заходи, — опомнилась я, и освободила проход для Аделины. Та мигом юркнула в квартиру, и увидев чемодан выпучила глаза.

— Ты переезжаешь?

— Что-то типа того.

— Это секрет? — догадалась сестра Ефима, — в другой город?

Я замялась. Никто не знал о моём отъезде кроме папы, мы договорились, что он заедет за мной, чтобы отвезти в аэропорт лично.

— Скорее в другую страну, — стала я топтаться на месте.

— К Ефиму?

Я неуверенно кивнула.

— Поздравляю, — снова накинулась на меня с объятиями девушка, — Сашка ты такая молодчинка, я тобой горжусь.

— С чего вдруг такая поддержка? — отталкивать Аделину я не стала, но была обескуражена её слишком частой тактильностью по отношению ко мне. — Насколько мне известно, я тебе никогда не нравилась.

— У тебя устаревшая информация Саш, — отпустила меня она, и прошла в зал, — ты не нравилась мне в компании Егора. Я видела, как он пользовался тобой, а ты этого не замечала или не хотела замечать. Короче, я знала о чувствах Ефима к тебе, мы порой разговаривали о прошлом, он рассказывал о ваших с ним забавных ситуациях. Это создавало в моей голове диссонанс. Ефим мне говорил о весёлой девчонке, которая может забавно отшучиваться, а смотря на тебя идущую за руку с Егором, молчаливую и забитую я не верила рассказам брата. Я думала ты лицемерка.

— И что же? Я оказалась не такой?

— Ты оказалась загнанной в угол девушкой, и поняла я это только сейчас. Тогда на тебя я смотрела иными глазами. Извини за то, что было.

— Хорошо, — улыбнулась я.

Я не знала, что ответить на такое заявление. Вроде приятно, что Аделина поменяла обо мне мнение, но с другой стороны как-то всё равно. Мы в любом случае разные люди, и вряд ли сможем общаться как подружки.
 
— О боже, Саша я ведь пришла не просто так.

— Что? — обеспокоилась я.

— Через пару минут, — взглянула она на элегантные наручные часики, — состоится прямой эфир пресс-конференции Оберона. Давай посмотрим вместе?
Я слышала о пресс-конференции, ещё бы, Ефим сообщил мне о ней за неделю. По его словам я узнала об этом самая первая, не считая конечно менеджера и ещё пары десятков людей. Но среди его знакомых, друзей и коллег он выбрал поставить в известность первой именно меня. Приятно конечно, спасибо ему за такое особенное отношение, но я не гналась за первенством. Меня волновало, чтобы я была первой в его сердце, а не в списке кому бы что рассказать. По телефону мы мало обсуждали наши отношения, и как дальше всё станет развиваться, меня подобное положение дел волновало.

Я взглянула на часы, времени у меня было в достатке, поэтому я согласилась хоть как-то скрасить его. Потому как перед моим первым полётом за границу я сильно волновалась.

Достав свой телефон, Аделина включила популярный видеохостиг, и как раз в тот момент трансляция отсчитывала секунды до начала.

— Сейчас мы увидим нашего красавца, — потёрла ладошки девушка.

Я никак не отреагировала на её слова, а она, в общем-то, и не обращала на меня сидящую рядышком внимания. Глаза Аделины полностью приковались к экрану смартфона.

Пресс-конференция состояла из вопросов задаваемых журналистами Оберону, сидевшему в кресле в окружении других парней его возраста. Я не понимала кто они такие, разве что менеджер Ричард Морган мне о чём-то говорил.

— Доброго дня, — пожелали нам на английской, — сейчас начнётся онлайн пресс-конференция сольного исполнителя Оберона и группы «Dark Forest».

Теперь-то мне стало понятно кто эти разноцветные ребятки.

— А при чём тут «Дарк форест», — спросила я всезнайку Аделину.

— Ты разве не знала, что Фим вначале карьеры выступал в группе, и ею была именно «DF»?

— Знала, — пришлось признаться мне, но узнала я это случайно, не по своей воле, — Ефим с ними поёт на досуге вроде.

— Саш, ну на каком ещё досуге? Ефим выступает клавишником в «DF», — поправила меня девушка, — а ещё вторым вокалистом. Раньше он был лидером вместе с Бенни и единственным вокалом в группе. Потом с его уходом в соло им пришлось найти новенького по имени Франклин Маршал.

Зачем она называет мне имена, когда я всё равно их не запомню? И не потому, что я сучка редкостная, просто память короткая на них.

— Здорово, — натянуто улыбнулась я, не понимая все тонкости музыкальной профессии.

 — Ещё бы.

Мы замолчали, когда парням стали задавать вопросы. В основном они касались их карьерного пути и роста, я слушала в пол-уха. «Дарк форест» никогда не были моими любимчиками из-а специфики, и я не понимала, что среди них делает Оберон.

«— Вопрос вам, — обратился один журналист из зала, высокий и смуглый парень, — какого это разорвать контракт до его завершения? Вы что-то должны лейблу?»

Что? Я оживилась. Стало слишком интересно, чтобы отвлекаться.

 «— Они должны мне, — сосредоточенно смотрел в камеру Оберон, теперь он был не блондином, а брюнетом, и в кадре выглядел куда-более завораживающе, — мои потраченные зазря нервные клетки. А если по существу мы разошлись полюбовно».

Ладонью я накрыла рот.
Что происходит? Когда Ефим разорвал контракт с компанией продюсировавшей его? И я узнаю такие важные известия из интернета?

Настроение испортилось, однако показывать своего негодования я не стала. Продолжила просмотр.

«— Теперь вы будете исполнять в группе «DF»?»

«— Мы решили воссоединиться, не просто же так я уселся с ними в  ряд, — рассмеялся Оберон и его одноруппники».

«— Нашему другу заморочили голову мировой славой, — улыбался во все зубы парень по кличке Кэл, — мы открыли ему глазки и теперь он с нами».
Ефим саркастично кивнул ему.

«— То, что произошло не должно оставаться безнаказанным, — вещал Бенни, тот, что нынешний лидер группы, — те люди, что назывались фанатами сольного артиста Оберона, напали на него, не узнав истины. Поверили слухам никак не подтверждённым, и стали травить в сети. Они разве достойны, называться поклонниками музыканта?»

«— Ты нагулялся? — с усмешкой спросил Ефима Эрл, — если да, то мы готовы принять Оберона не только как продюсера, но и как участника».

Единственный кто молчал, оставался Франклин, он лишь наблюдал за общающимися между собой музыкантами.

«— Оберон заканчивает свою сольную карьеру, — объявил Ефим, — и начинает новою в полном составе «Dark Forest».

Зал раздался аплодисментами. Аделина как помешанная тоже стала им хлопать. Мы досмотрели пресс-конференцию до конца, и мне пришлось прощаться с Аделиной. За мной, как и обещал, заехал отец, и отвёз в аэропорт. Там мы долго прощались, я пообещала часто звонить и по первой же возможности навещать.

— Я желаю тебе только удачи дочка, и мама тоже. Мы любим тебя, не забывай об этой простой истине, — на прощание произнёс папа, и поцеловал меня в макушку крепко прижав к себе.

Я открыла глаза и снова стала смотреть на проплывающие за иллюминатором облака. Оказалось, я проспала весь полёт. Самолёт шёл на посадку. Люди стали копошиться, ожидая долгожданное приземление. Нас немного трясло, но в итоге самолёт благополучно сел в аэропорту Нью-Йорка.

Получив багаж, и ступая по невероятно красивому аэропорту, я не могла оторвать глаз от изобилия людей. Все спешили по своим делам. Ко мне на встречу так же кое-кто спешил, но я не сразу его заметила. И когда увидела, бросила все вещи и побежала ему на встречу. Ефим, поймав меня на руки закружил.
— Ты здесь, я не верю, — шептал парень, но я отчётливо слышала его приятный голос.

— Я здесь мальчик мой, я с тобой, и больше никуда не денусь, — целовала я его щёку.

— Конечно, не денешься, если попытаешься сбежать, я тебя лично найду и как маньяк запру, — рассмеялся Ефим с привычным задором.

— Ты и есть маньяк, — обхватив его шею руками, я потянулась за поцелуем, — я скучала. Расстояние убивало.

— Докажи, — провоцировал меня он.

Мои губы накрыли его, и я стала упорно показывать ему наглядно, что бывает с девушкой, которая от него без ума. Оторвавшись, он довольный покачал головой:

— И правда скучала. И кулончик на месте, — глаза его опустились мне на грудь, — миленько.

— Естественно он здесь.

— Не пожалеешь? — это он о переезде.

— Если я здесь, значит никогда  милый, — и я снова стала с упоением целовать своего личного музыканта.

Как завещал нам тот милый дядюшка таксист — куда он — туда и я.

И пусть весь мир подождёт.

Он со мной, и снова держит мою руку,
Я с ним, а была такая  долгая разлука.
Пусть проходят месяцы, годы, столетия,
Мои руки будут касаться только тебя.

В разлуке я чувствую, что неполноценна,
Душа моя, и сердце, они не в ладах.
Дорога долгая, ветреная, знойная,
Преодолею её, я стану достойной тебя.

Постоянно кто-то сеет вражду между нами,
Я кричу им, прошу их уйти, обливаясь слезами.
Пытаются меня уколоть, разорвать, тебе показать,
Рассказать, как недостойна я быть подле тебя.

Но ты разрушаешь стенку, за стенкой, идёшь —
 Навстречу мне, словно пусто, нет их преград.
Нежно коснувшись руки моей женственной,
Губами  пройдёшься вдоль запястья истерзанного.

Вот мы вместе, прошил те тяжелые дни,
Ты целуешь меня, изнывая от жаркой любви.
Раны залечишь, поселившись в сердце моём,
Мир исчез, мы остались только вдвоём.