Между ангелом и бесом. О любви и красоте

Напевая печальную мелодию себе под нос, белокурый ангел по имени Морелла, с лейкой в руке, подошел к цветам. Звенящая Синегубка понуро наклонила голову к окну, лепестки сникли и выглядели слегка подвянувшими и уставшими.

- Ну что же ты, моя красавица, грустишь? Я принес воды, напейся вдоволь.

 Морелла любил цветы и верил, что с ними, как и с любым живым существом, необходимо разговаривать. А еще нужно петь им песни и делать всяческие комплименты, и тогда они будут долго жить, неустанно цвести и источать неземные ароматы.

 Почувствовав влагу корнями, Синегубка тут же засияла и раскрылась, тоненько зазвенела и развернула к небу перламутровые лепестки.
 Она благодарно взглянула на ангела и выпустила ему в лицо облако душистой бирюзовой пыльцы. Морелла счастливо улыбнулся ей в ответ.

 Развалившийся в кресле-качалке Несвят - черноволосый бес и, по совместительству, лучший друг Мореллы, наблюдая эту картину, едва сдерживал усмешку.

 В длинных пальцах он вертел изящную черную трубку, что всё еще пыхала густым фиолетовым дымом.

- Вот ведь нечем тебе заняться, мой наисвятейший друг, - снисходительно проговорил Несвят, после чего с наслаждением затянулся.

-    Они прекрасны, не так ли? - не обращая внимание на усмешки демона, спрашивал Морелла.

-    Вот что прекрасно, так это мандрагора, - выпустив дым, ответил Несвят.  - Уход за ней почти не требуется, зато сколько пользы. Она служит ингридиентом к сотням зелий, к тому же её листья - это просто чудо. Ни один табак не сравнится, - в подтверждение своим словам, бес снова затянулся и выпустил по комнате струю фиолетового дыма, которая вдруг разлетелась на тысячи узоров, а затем растаяла в полумраке комнаты.
   - А эти твои цветочки что? Стоят себе и поливай их, разговаривай с ними, да может еще станцевать попросят. А толку - чуть. Ни на что не годны.

  - Эх, потребитель ты, Несвят, до мозга костей потребитель. Это - красота, её созерцать надо. А не трубку ею забивать, - Морелла поставил лейку на подоконник и легким неторопливым шагом проследовал за стол, к изящной белоснежной печатной машинке.

   -Итак, диктуй, что будем писать?

 Несвят изобразил на лице мучительные раздумья.
  -Диктую: «От имени Министерства Добрых дел, подтверждаю следующее: третьего дня, а затем и четвертого и даже пятого, бес по имени Несвят отсутствовал на заседаниях Похищения Душ и прочих пакостей, да и вообще отсутствовал дома, по причине срочной командировки, в которую его отправил верховный Архангел вышеупомянутого Министерства.» Печать, подпись.
 
 Морелла в долю секунды напечатал продиктованное и засмеялся.

  - Для кого это, Несвят? Ты все также глумишься над отцом?

  - Увы, но нет, Морелла. Он давно перестал понимать юмор. Мне тут недавно невесту привезли, жениться мол пора. А я её как увидел - мне с сердцем плохо стало!

У Мореллы округлились глаза от услышанного:

   -Что ж там за барышня? Ты сам кого хочешь доведешь, а тут такое, - расхохотался ангел, откинувшись на спинку стула.

    - Барышня? Как бы не так. Её мать - Гидра! Та, что о девяти головах!

   - Ну ничего себе новости. А у дочурки тоже девять голов? Кто отец её?

    - Отец её Василиск. Голова то у нее одна, но девица взглядом убивает и хвост имеет с ядовитыми шипами. Внушает, знаешь ли, некое опасение, - Несвят говорил, слегка насупившись, словно нашкодивший кот. Лицо его при этом выражало полнейшую непокорность судьбе.

- Ну дела, - покатываясь со смеху, Морелла извлек из печатной машинки свежий «документ», сиреневым пером начертал на нем витиеватую роспись, затем поставил печать и протянул бумагу приятелю. - И что же, она в это поверит?

- О да, мой друг. Девушка она сногсшибательная, в прямом смысле, но при этом весьма недалекого ума, что мне на руку. Думаю, отец потому ее и выбрал.

- Ну да, была бы на ее месте эльфийка Эра, уж той бы ты голову не смог заморочить, - задумчиво протянул Морелла и тут же понял, что сморозил ерунду.

 Виновато взглянул на поникшего вдруг Несвята.

   Бес ничего не ответил, но глаза его погрустнели.
Воцарилось молчание, прерываемое лишь тихим попыхиванием изящной трубки.

Несвят поднялся на ноги и подошел к подоконнику, где стояла Звенящая Синегубка. Поглядел на нее долго, с интересом.

- Морелла? А ты даешь цветам имена?

Ангел с некоторым облегчением вздохнул и улыбнулся:
    - Иногда. Но этот цветок пока безымянный.

Несвят ласково посмотрел на переливающиеся синевой лепестки, дотронулся до них ладонью, от чего они слегка задрожали, а затем тихонько и радостно зазвенели.

- Тогда я сам назову этот цветок. Пусть её имя будет Эра.