Глава 24. Откровение

Шумная толпа мешала протиснуться и найти ту, что так грела его сердце в последнее время. Оттолкнув напившегося в хлам парня, Стас смог покинуть душную гостиную. В прихожей стало гораздо легче дышать, но Стаси нигде не было. Куда она могла испариться? На телефон не отвечает, сообщения игнорирует, парня такое поведение раздражало. Неужели, как и все девчонки, она придумала повод поссориться? Нет, Настя к подобному типу не относилась, она другая, лучше их всех вместе взятых. Смелая, уверенная, решительная, красивая (хотя Соловьёв точно мог сказать, что она понравилась бы ему любой). Девушка, которая смогла поселиться в его мыслях окончательно и бесповоротно. Помогла забыть детские обиды, и не слушать противный голос, постоянно шептавший «а как же прошлое? Люди должны платить по счетам». Он гнал их, месть глупость, и тратить на неё своё драгоценное время, себя не уважать. Тем более Бекетов будто бы и не поменялся, остался прежним задавакой.

Прошлое прошло, простить и забыть, так лучше всего поступить. Парень покрутился на месте, пытаясь глазами отыскать Стасю, зашёл на кухню, в ближайшую старомодную спальню (в ней наверняка имел честь отдыхать Владимир Степанович) никого. Запропастилась и всё! Он попытался набрать её номер ещё раз, но абонент не абонент. Внутри начинало закипать, а этого допустить Стас никак не мог, нельзя кипятится по разным пустякам. Парень вышел из дома, решив сделать это через заднюю дверь, где точно никого быть не может, и нет того идиота, что помешает выкурить сигарету.

Оказавшись на крыльце, он достал пачку и собирался выкурить парочку штук, чтоб наверняка, и вернуться в спокойном состоянии. Мимо пронеслась Найса собака Бекетова, и Стас отвлёкся на неё, обнаружив, что на одном из порожков сидит девушка с чёрными длинными волосами.

«Нашлась пропажа, — подумал он, и улыбнулся, возвращая сигарету обратно на место, — теперь никуда не денется!»

Настя терпеть не могла, когда он курил при ней, поэтому всегда воздерживался, даже когда сильно хотелось. Она для него важнее, а сигарету он сможет выкурить когда угодно. Спустившись и оказавшись рядом с ней, парень сел, и легонько толкнул её плечом. Стася находилась далеко отсюда, и внимание на Стаса обратила только сейчас. Она вздрогнула, и круглыми глазами уставилась на парня.

— Ты что тут забыл? Я думала ты с Женькой тусуешься, — смутившись спросила она, словно пыталась скрыть какую-то великую тайну.

— Ему и без меня весело, три девчонки разом, не до меня, — усмехнулся Стас, и приобнял Стасю.

— Ну, может хоть отвлечётся, а то ходит как зомби, люди бояться начнут.

— Бекетова итак боятся, ему и делать ничего не надо, — пригляделся Стас к небу, но ничего необычного не увидел, хотя где-то вдалеке слышался летящий самолёт.

— Точно. — Кивнула девушка, вдруг повернулась к Стасу, и тронула его щёку, проведя по месту, где он давно перестал чувствовать, — откуда у тебя шрам?
Стас рассмеялся. Настя казалась ему очень странной. Утром она вела себя как обычно, а сейчас сидит с печальным личиком, и спрашивает его о шраме.

— Давняя история.

— Расскажешь?

Парень задумался. А отчего бы и не рассказать? Вот только за бесплатно он этого делать не станет.

— Расскажу, но тогда и тебе придётся выложить мне кое-что.

— И что ты хочешь узнать взамен? — изогнула от удивления одну бровь Стася.

— Например: почему ты так часто ходишь на колесо обозрения?

Этот вопрос волновал его давненько, с их первой встречи у того самого колеса. Но одно дело услышать бредни одноклассницы Зарецкой, а совсем другое послушать истинную версию событий. С момента как они начали встречаться по-настоящему, Стася не прекращала каждые (или почти каждые) выходные ходить на чёртово колесо. Предположений у него было несколько, но сколько не гадай, верный ответ узнать можно лишь из её уст.

— Хитрый какой, значит так, ну тогда мне даром не нужна твоя история о шраме, — перестала касаться его щеки Стася и отвернулась.

— Эй, ну ты чего, обиделась что ли? — заволновался Стас, и коснулся её плеча, пытаясь развернуть к себе непокорную Настю.

— Не обиделась, просто не хочу смотреть на тебя, — заявила со всей строгостью, на которую была способна Зарецкая.

— Просто замечательно, ладно, хорошо, убедила, расскажу так, — ссориться с ней он не хотел, а обидеть не мог. Стасу казалось, он не сможет прожить и дня, без её подколов и умных фраз подобранных из классической литературы. А и ещё её английские словечки, вставляемые и тут и там, заводили его, будь здоров.

— Давай, — мигом повернулась девушка, глаза которой загорелись интересом.

«Манипуляторша!»

— История простая, как-то раз мы с Бекетовым не поделили кое-что, и он мне врезал. Я ему вообще-то тоже, но от моего удара у него не осталось и следа через пару недель, а у меня на лице до сих пор красуется шрам, — потёр он щеку не осознанно.

— И всё? Скука!

— А ты на что рассчитывала? Думала, я Человеком-пауком заделался? Летаю над нашими десятиэтажками и спасаю простой люд? Если было бы так, тётка Любка из пивного ларька не жаловалась бы, что у неё постоянно кто-то подворовывает.

— Человек-пивасик,  — хихикнула Стася, — больше похож на русского супер героя, чем твой этот Питер Паркер. А можно ещё придумать что-то наподобие человека-стереотипа. Прикинь как удобно, приезжают к нам гости с запада, и начинают свою тему о балалайках, медведях и матрёшках, а человек-стереотип является и сразу же помогает им в просвещении настоящей русской культуры. Идеально! Надо запатентовать пока никто не урвал такую горячую булочку.

— Это мне говорит Человек-пончик, — хмыкнул Стас.

— Не смей заводить тему пончиков, не разочаровывай меня, — погрозила Стася, и улыбка снова слетела с её очаровательного лица. — Мой брат обожал пончики. Мы вместе их любили.

Стас оживился, Зарецкая впервые упомянула брата. Он многое успел о ней узнать, но ни о каком брате он не слышал разве что о младшем, но то совсем другая история.

— У тебя есть старший брат?

— Был когда-то. — С печалью произнесла девушка, — мы с ним близнецы. Разница в пяти минутах. Его звали Слава.

— И где он сейчас?

— Надеюсь... — выдержала паузу Настя, — в лучшем мире. Вчера была годовщина его смерти. Обычно я плачу целый день, пытаюсь себя отучить, но не выходит. Как нахлынут воспоминания, так никуда уже от них не деться. Считай благодаря Бекетову и его дню рождения я забылась, упорно готовилась, времени не было думать. А ещё спасибо тебе, останься я на кухне на минутку одна, всё пиши, пропало, затопила бы весь дом.
 
Стас ожидал услышать всё что угодно, но не это. Брат близнец Стаси да ещё и умер.

— Как так вышло? — он задавал вопросы, не подозревая, как проникается её словами.

— Почти каждые выходные мы с братом с раннего детства ходили кататься на колесе обозрения. Постоянно с нами кто-то был, то папа, то мама, то тётя, то крёстная и так далее. Но именно тогда, в тот день, когда родителям пришлось уехать по делам, мы пошли одни. Нас много раз предупреждали, но мы были восьмилетними детьми, не понимающими что жизнь опасная штука, и играть с ней чревато последствиями. Короче, оказавшись на самой вершине колеса, Слава захотел выглянуть, а колесо, кстати, было открытым, так вышло, я фотографировала местность с права, а он выглянул слева, и не удержавшись брат выпал. Я ничего не смогла сделать. Только плакала, и умоляла колесо скорее опуститься, чтобы увидеть Славу. К сожалению, как известно упав с такой высоты человек, не выживет. Вот такая трагическая судьба.

— Но как вас подпустили к колесу? Ты и твой брат дети, что за бред?

— В парке, где мы катались, мало о таком заботились, — пожала плечами Стася, утирая проступившую слезинку.

Воцарилось молчание. Стас обдумывал все, о чём рассказала ему Стася, в голове его не укладывалось: как сотрудники могли так халатно отнестись к детям? Парню стало невероятно жаль свою девушку, и хотел поддержать, но как именно не знал. Когда Стася положила голову ему на плечо, он немного стушевался. Однако быстро привык, и даже погладил её по длинным волосам. Откуда-то из дома доносились выкрики и музыка, но их вселенная оставалась тихой гаванью, где можно укрыться от шторма.

— Хочешь прогуляться? — внезапно предложил Стас.

— Нет. Хочу кататься на мотоцикле и не о чём не думать, — подняла голову с плеча парня Стася, и вскочила на ноги, выглядела она позитивнее, чем пару минут назад. — Спасибо, что выслушал, мне полегчало.

— Хорошо, — в его голосе пронеслись печальные нотки.

— Кажется, я высосала из тебя всю радость и счастье. М-да, не зря папа говорит, что я энергетический вампир, — рассмеялась Стася и взяв Стаса за руки потащила за собой.

В отличии от Витька именуемого Женей Виталиком, парочка пробегающая мимо, совершенно не интересовала Найсу. Она как раз начала свою весёлую погоню за мальчишкой одноклассником Дениса Рузского.

Изначально Стас был против, чтобы Настя приезжала на байке, но упёртую девицу ничем не пронять, и она сделала это без его одобрения. Если Анастасия Зарецкая хочет — она получает!

Мотоцикл ждал их возле гаража Бекетовых. Соловьёв был готов принять на себя участь пассажира, но Настя его удивила:

— Поведёшь ты. Сегодня я хочу быть слабой девушкой, за которой ухаживает её кавалер.

— Мне нравится твоё настроение, — надел на себя шлем Соловьёв, и уселся вперёд.

Стася села позади и обняла парня за пояс. Хорошо, что она не видит, как он доволен, иначе обязательно съязвила бы.
 
Они остались наедине с ветром, свободой и ночной романтикой. Мчась по ровной дороге, оба были счастливы. Он потому что нашёл ту, которая смогла отвести от него всевозможные беды, связанные с Бекетовым и Кристиной. Она потому что Стас понимал её как никто другой. Все эти подруги, парни, бегающие за ней хвостиком, ненужный балласт. С ним она действительно могла летать, и откуда у неё эти невидимые крылья за спиной? Оба обычные школьники с ветром вместо мозгов, но что-то им подсказывало, это навсегда! Не ветер в смысле, а они!

Остановился Стас по просьбе Стаси, где-то посреди поля, отходящего после долгой и холодной зимы. На нём всё ещё оставались кое-где сугробы, небольшие, больше напоминающие холмы. Стася сняла с головы шлем и поставила его на сиденье. Отошла от мотоцикла на несколько метров, раскинула руки и глубоко вдохнула свежий воздух. Стас повторил за ней, снял шлем, но остался дышать сидя на байке. Проезжающие мимо люди на машинах, наверное, думали: какие они чудные. И что только делают на этом богом забытом поле? Но что Насте, что Стасу было плевать на чужое ничего, не значащее мнение.
Надышавшись вдоволь, Стася подошла к парню, и положила свои руки ему на плечи. Она выглядела, как и всегда, веселой и уверенной. И следа не осталось от той печальной девчонки на порожках.

— Погрустили, и хватит, — словно прочитав его мысли, транслировала она, — нужно бороться за живое, а не за мёртвое. Я где-то слышала такое высказывание, и полностью с ним солидарна. А ты?

— И я.

— I have feelings for you. — Прикоснулась она своим лбом к его лбу.

— Мне нужен переводчик, чтобы понять тебя. Сорри, но я полный ноль в английском, — усмехнулся Стас, но так и остался рядом с ней.

— Такое трудно произнести на русском. Ты сразу всё поймёшь.

— Заинтриговала, скажи.

— У меня… есть.… У меня есть чувства к тебе, — смогла, наконец, выговорить девушка, опустив реснички.

Эти слова показались Соловьёву, чем-то невероятно милым. Настя смущалась, говоря их, и ему так понравилось её стеснение, настоящее не наигранное, прямо как у юных леди в восемнадцатом веке.

— Что скажешь мне на это? Если продолжишь молчать и лыбиться как дурачок, я провалюсь сквозь землю, — отстранилась Стася, но руки её так и остались лежать на его плечах.

— Блин, я так необычно никогда в жизни не смогу признаться. Ты во всём такая крутая Стась?

— Нет. Я призналась на английском, потому что не уверена, что нравлюсь тебе. За вами мистер постоянно увивается леди Райнес. Раздражает сучка, — фыркнула как кошка Зарецкая.

— Это её проблемы, я ведь увиваюсь за тобой, не заметила? — поцокал укоризненно Стас, — очевидное пропускаешь.

— А говорил, не сможешь придумать интересное признание, — хихикнула она.

— Значит, мы всё решили?

— Получается так.

— Я могу тогда взять то, что мне полагается по праву?

— О чём ты?

На этом разговор был завершён. Стас поцеловал девушку, и долго не мог выпустить их рук. Её волосы как он и представлял себе, оказались мягкими и приятными на ощупь.

Они долго катались, а в конце он проводил её до дома, а она разрешила ему взять байк и вернуться к себе. Возле подъезда парочка так же никак не могла распрощаться, жаркие поцелуи обжигали их губы, и грели сердца.