Очередная жертва любви

Лето вернётся

Неделю лил дождь. С утра до вечера небесный пулемет непрерывно извергал на землю пули свинцового цвета, они все попадали в цель: на дома, животных, растения и людей.
Жители небольшого аула прятались по домам. Грязь и слякоть раздражали, в домах было холодно, родители ссорились с детьми и друг с другом. Они топили печи и ругали лето — покинуло аул и не хочет возвращаться назад. Обычно в летнюю пору аульчане работают без выходных, в дождливые дни им пришлось отсиживаться дома, так как механизаторы не могли работать на поле.
С субботы на воскресенье небо очистилось, белоснежные кучерявые облака-барашки стадами паслись на голубом небе, вызывали умиротворение и радость. Люди хотели наверстать упущенное и до поздней ночи находились на улице, сидели на лавочках, лузгали семечки и присматривали за детьми, которые не хотели возвращаться домой.
Утром аул облетела весть: вернулась Айман — дочь Галии и Мурата — студентка одного из вузов Алматы, приехала рожать к родителям. Аульчане активно обсуждали новость. Некоторые злорадствовали, ведь родители девушки пренебрегли местными джигитами, которые приходили сватать Айман. Галия и ее муж отправляли сватов обратно, мотивируя тем, что дочь еще молодая, замуж ей рано.
— Поступила в институт, — делились они радостью, — стипендию получает.
— Молодец, не висит на шее камнем у родителей, — одобряли тогда аульчане.
— Дочь получит образование, удачно выйдет замуж, останется в городе и заберет нас туда, — мечтали родители, но их планам не удалось сбыться...
— Как не стыдно этой дряни возвращаться домой? Опозорила родителей, никого не стесняясь, приехала домой рожать! Каково родителям? Как пережить им такой позор? — рассуждали одни аульчане.
— Нам абсолютно не жаль Галию, сама виновата, носилась с дочерью, в ауле им достойного жениха не нашлось! — злорадствовали другие.
— Замуж не выходила, свадьбы не было, а муж у нее есть? — спрашивали третьи.
Айман училась в Алмате два года. Студентка, красавица, как из фильма «Кавказская пленница» — приезжала ненадолго в гости.
— Одежда дорогая, родители ничего для нее не жалеют. Недолго будет в девках ходить, городские парни окрутят. Джигиты табуном околачиваются вокруг ее дома, вечерами серенады поют под гитару, а она даже в окно не выглядывает! Брезгует, подавай ей городского, а наши не годятся в женихи, — сплетничали в её приезды соседи.
Айман раздражала девушек и женщин красотой, юношей — неприступностью, и вот приехала опозоренная.
— Кому она теперь нужна? — вопрошали аульчанки.
Вопрошать-то вопрошали, но каждая в душе тревожилась, что сына не испугает репутация красавицы — женится, приведёт в дом чужого ребёнка. Поэтому они внимательно следили за калиткой дома Айман, чтобы поиздеваться над Галией и ее дочерью, когда те покажутся, да и сыновей своих туда не допустить, если вдруг зайти надумают.
Прошла почти неделя. Женщины спрашивали продавщицу:
— Галия почему не приходит? Что продукты не покупает?
— Нет, — отвечала та, — даже за хлебом никто не приходит.
— От стыда из дому не выходит. Ничего, недолго осталось, скоро выйдет. Вот и спросим всем аулом: почему дочь плохо воспитала, все заморского прынца ждала на белом коне.
Обозленные соседи, наконец, дождались. Галия с младшим сыном вышла из дома. Жительницы дружно встали у дороги. Женщина шла, опустив голову, не поднимая глаз, отвечала на приветствия, останавливаться не хотела, чем раздражала аульчан. Она шла по березовой аллее, прижималась поближе к деревьям, чтобы не мозолить никому глаза.
У магазина ее окликнули несколько женщин:
— Поздравляем! Говорят, Айман вернулась, скоро пополнение у вас будет. А кто отец ребенка?
Галия готовилась к разговору, много раз прокручивала эти встречи. Отвечать собиралась, как велел муж: «Спасибо, ждем прибавления. Приехала одна — значит, мужа нет, что еще интересует? Не переживайте, ребенка в детдом не отдадим — это наши заботы».
Только соседи стали прокурорским тоном задавать другие вопросы:
— Почему плохо воспитала дочь? Пренебрегала местными женихами. Теперь растить будете нагулянного ребенка!
Галия сначала растерялась, она не ожидала такой жестокости. Потом женщину охватила злость:
— Чего в ряд выстроились? Меня ждете, посплетничать хочется? Что интересует? Айман? Радуйтесь, влюбилась в козла, обещал жениться. Бросил. Ребенка будем воспитывать, в обиду не дадим. Разве ваши дочери не ошибались? Они были «умнее» и хитрее, аборт делали, детей оставляли. Стоите гордые и довольные. Ваш позор остался в городе, в роддоме, а дочери вернулись, замуж вышли, стали образцовыми женами. Тоже наслышана про их приключения, только я, в отличие от вас, жалела ваших дочерей, и допрос не устраивала.
Пришла очередь растеряться аульчанам:
— Ты что, мы тоже жалеем твою дочь — первая красавица, отличница, жаль, может, позже жизнь сложится.
Галия развернулась, пошла домой. Сын еле поспевал за ней, у матери лились слезы ручьем. Родная дочь опозорила. Как жить дальше? Что делать? Не убивать же ее и ребенка.
Мужу успокоил:
— Поговорят-поговорят и перестанут, а там, глядишь, новый объект появится.
Галия подумала о муже: «Какой молодец, Мурату тяжелее, чем мне, дочь опозорила. А он достойно принял известие. Но чего стоило это достоинство!» Женщина вспомнила, как мужу стало плохо. Он с жалостью посмотрел на свою повзрослевшую дочь. А после, держась за сердце, начал опускаться на пол. Хорошо, что соседка — фельдшер прибежала, укол сделала.
Сказала потихоньку:
— Не тревожьте, потерять можете.
Галия знала, неудавшийся зять Данияр — сын декана. Обещал жениться, мать — доцент, с мужем работают в одном вузе. Не по душе интеллигенции оказалась их дочь, отец — механизатор, мать — доярка. Когда родители Данияра узнали, что Айман забеременела, пригласили девушку в деканат и предложили взять академический отпуск:
— Езжай домой, напиши заявление, остальное сами сделаем. Не верим, что ребенок от Данияра, ты здесь перед всеми крутила хвостом. Радуйся, что решили помочь.
Айман все рассказала родителям, ничего не утаила. И про Данияра, когда узнал, что она беременна, вначале обрадовался, а позже испугался. Остальное решили его родители. Конечно, Галия с мужем были расстроены, но решили: «Значит, судьба такая, ничего — выстоим».
Оказалось в ауле не так-то все просто. Сплетни до потолка. Как уберечь дочь, чтобы ничего плохого ни с собой, ни с ребенком не сделала?
Мурат, как и жена, не находил себе места, что может он сделать? «Как смотреть мужикам в глаза? Нет, не их дело, главное, чтобы дочь почувствовала поддержку. Жаль дочку, воспитывали, как цветок, радовались ее красоте. А каково бедной Айман? Ведь полюбила, не глупышка, чтобы на шею бросаться первому встречному, были чувства, обманул, теперь мы с матерью не знаем, как поступить».
Мурат хорошо помнил, как соседи избили беременную дочь, которую весь аул осуждал. Родителям покоя аульчане не давали, вот они и не выдержали, а утром нашли дочь в петле. Помнил, как кричала обезумевшая от горя соседка на похоронах:
— Пришли порадоваться на наше горе? Погубили дочь и внука! Смотрите: избили несчастную, из дому выгнали, боялись сплетен, теперь вам легче? Нет у нас ни дочери, ни внука. Это вы виноваты, не давали нам с женой пройти мимо, все интересовались: кто муж? Не было у нее мужа, нагуляла! Бедная Саулешка полюбила, поверила. Уходите!
Аульчане от стыда не знали, что сказать, плакали, просили прощение, только Саулешка не проснулась, всем аулом проводили покойницу.
Всеми уважаемая в ауле учительница Камилла Ахметовна не осталась в стороне, пристыдила жителей:
— Я в шоке, имея дочь, внучку, каждая из вас может оказаться на месте матери Сауле. Если бы девушка оставила ребенка в роддоме, и скрыла свой грех, вам стало бы легче, и девушка была бы для вас святой? Это вы виноваты! Вместе выросли в ауле, без сплетен дня прожить не можете. Полюбуйтесь, что сделали ваши злые языки! Сауле надо было поддержать, помочь добрым словом. Мы, учителя, знаем, что некоторые наши ученицы оставляют детей в роддомах, надо было не топтать чувства девушки, Сауле полюбила, решила оставить ребенка от любимого человека, и ушла вместе с ним. Этот малыш оказался заложником ваших сплетен. Мы все виноваты перед Сауле, мы, учителя, плохо учили вас. Девушка не побежала на аборт, решила родить. Ребенок не виноват, он должен был родиться, Всевышний сам бы позаботился о нем. Если с моей дочерью или с внучкой случится такое горе, я не буду ее судить. Любовь не судят. Только тот, кто не любил по-настоящему, осуждает ее. Настоящее чувство, как огонь, сжигает дотла, она сгорела в любви, не задумываясь, что любимый человек принес ей горе. Пусть земля будет ей пухом! Она не самоубийца! Мулла! Проводите девушку, как положено в дальнюю дорогу. Прочтите молитву. Она — жертва любви.
Это обрадовало жителей, до этого мулла отказывался читать молитву самоубийце и проводить в последний путь по мусульманским обычаям.
После похорон Сауле аульчане стали намного добрее, но их хватило ненадолго. Очередная жертва любви опять стала мишенью сплетниц. Мурат и в страшном сне не мог предположить, что это будет его дочь.
Он не зря вспомнил учительницу, которая никогда не оставалась в стороне и не могла пройти мимо чужой беды. Вскоре Камилла Ахметовна пришла к ним. Галия долго мялась, женщина понимала, что учительница пришла просить их не быть суровыми по отношению к дочери. Хотела поговорить с ними. Галия впустила учительницу, приготовила чай. Айман не хотела выходить, но бывшая классная руководительница вошла в комнату дочери, долго с ней беседовала и уговорила выйти. Камилла Ахметовна обняла ее, и тут Айман вдруг зарыдала. Родители испугались:
— Доченька, не надо так плакать, мы сами воспитаем, не убивайся так!
Они все вместе поплакали, и эти слёзы принесли облегчение, разрядив обстановку. А после классная руководительница рассказала им хорошую новость, одна из аульских девушек, родившая ребенка без мужа, осталась жить в столице, родственники помогли ее устроить в Дом мамы, где она занималась воспитанием малыша. Увидев красивую девушку, один мужчина влюбился и увез ее с ребенком в другой город. Судьба проявила благосклонность. Камилла Ахметовна добавила, обращаясь к Айман:
— И у тебя всё образуется, вот увидишь. Жизнь, как природа: после непогоды, слякоти и дождей обязательно вернётся лето.


©
А