Глава 2. Пропавшая девушка

Мы вместе, думал я. Ошибался, когда после выпускного Даша внезапно пропала. Я названивал ей, писал сначала грустные, потом угрожающие сообщения, мол, если не ответит, я найду её и прибью. Образно выражаясь. Настолько отчаялся, что попёрся к Елизавете Максимовне. Та начала свою привычную тему с мерзкими подкатами, преимущественно используемыми дамами бальзаковского возраста. Домой к Дашке тоже заглядывал, но мне никто не открыл. К счастью у меня был номер телефона человека, у которого я снимал квартиру для неё, и тот без проблем одолжил мне ключи. Пришлось немного покататься с одного края города на другой, но оно того стоило.

Все вещи Дашки оставались на своих местах. Не хватало разве что сумочки и пары вещей, в которых она, очевидно, была одета. Пришлось набрать номер директора школы. Разговаривать с Эдиком мне не слишком хотелось, но ситуация обязала. Тот узнал мой голос начал нести глупости.
— Неужели Бекетов уже успел соскучиться по любимой школе?

— Что? Я звоню по другому поводу, не льстите себе, — перестал я быть добреньким как раньше. Чего теперь строить из себя кого-то мне мало знакомого, пусть придурок узнает какого настоящее к нему отношение бывших учеников.

— И по какому поводу позволь спросить?

— Дарья Александровна, — поведал я «повод».

— А ну естественно. Что там с твоей дорогой учительницей твориться? — С претензией спросил Эдуард Викторович.

— В смысле? Вообще-то я у вас хотел узнать: брала ли она отпуск или что-то вроде того.

— Нет. Она два дня прогуливает работу, — ударил чем-то тяжёлым по столу директор, он был в ярости. — Ты можешь мне разъяснить?

— Эдуард вы идиот?

— С чего бы? — удивился он.

— С того что это я вам звоню, а не вы мне. Раз толку с вас нет, то до свидания. А лучше прощайте! — и я сбросил, заблокировав директора навсегда.

Даши нет дома, Елизавета Максимовна не в курсе дел, а также она не появлялась на работе. Что же тогда могло приключиться?

Сам не знаю, откуда явилась мысль, но она сразу показалась мне реальной. А вдруг Соловьёв так решил мне отомстить? Начал общаться ни с того ни сего, подкрался незаметно, втёрся в доверие а теперь решил действовать. Специально выбрал мою ахиллесову пяту и принялся за сладкую месть. Вряд ли он смог так быстро забыть нашу с ним вражду. А я глупец повёлся как девчонка, и открыл душу. Вот же бестолковый индюк. Ну и я хорош, поверил человеку когда-то предавшему меня. Самое огромное заблуждение людей, в том чтобы прощать. Прощение значит поощрение плохого поведения человека. Вот я и поощрил Стаса к дальнейшим действиям.

О другом развитии событий я тогда и не подумал, бросил всё, и сломя голову стал одеваться. Натянул спортивные штаны и толстовку, накинул на голову капюшон и сев в автомобиль поехал решать скопившееся недопонимание.

Пока ехал, думал только о том, как набью морду гаду, и возможно выброшу с балкона. Если выясниться, что он точно причастен к пропаже моей Дашки, ему не жить. Ненавижу предателей, ненавижу Соловьева, будь он неладен ублюдок. Несколько раз проехал на «красный», подрезал пару машин, и послал одного криворукого, который чуть ли не въехал сзади.

Оказавшись возле квартиры Стаса, я не стал предупреждать его или просить выйти, поднялся сам и начал ломиться в дверь. Он мне ответит — только об этом и мог думать. Устрою ему «райскую жизнь», станет у меня кровью харкать подонок.

Стас открыл почти сразу. Он замялся у двери, видимо проверяя, кто такой нетерпеливый стучит так, словно собирается пробить дыру. Соловьёв не ждал подвоха, он был совершенно спокоен, и расслаблен. Рад, что и я смог войти к нему в доверие, так хоть немного честнее получается. Как только дверь распахнулась, я не дал и шанса парню, врезал по челюсти. Стас отлетел вглубь квартиры. Я, не разуваясь, вошел, следом прикрыв дверь.

— Ты что больной Бекетов? — придерживая низ щеки, возмущённо спросил Соловьёв. — Вызвать дурку? Тебе туда дорога. Ошибся адресом, приехав ко мне.

— Поговори мне ещё предательская рожа, — и я снова нанёс ему сокрушающий удар под дых.

Противное в ситуации было то, что Стас не сопротивлялся. Принимал побои и лишь морщился. Теперь он ладонью схватился за живот.

— И что дальше? Убьёшь меня? Ну, давай Жека, тебе ведь раз плюнуть и готово. Давай, — подначивал он меня, маня рукой, пригашая ударить снова. — Папочка потом всё равно разрулит.

— Заткнись Соловьёв, ты не имеешь права задевать меня. Ты пустозвон, обманщик и жалкий упырь, — приблизился я и с ноги толкнул Стаса к стене. Тот ударился головой и начал медленно опускаться на пол. Он поджал ноги и опустил голову, прижимая её к коленям.

— Тебе повезло, что я дома один, иначе…

— Ответил бы мне? Не сомневаюсь. Такая трусливая мразь как ты Соловьёв странно, что до сих пор не ответила, — не утихал мой гнев. Он разрастался как снежный ком.

— Извини я тебя разочаровал Бекетов, — хрипло рассмеялся друг, — но нет, я не стал отвечать, не потому что один, а потому что уважаю тебя козлиная ты морда. И как бы я тогда смотрел тебе в глаза, если бы пошёл в наступление?

Его слова задели. Меня будто ледяной водой окатили. Что он городит? Стас Соловьёв ублюдок, и он обязан встать и набить мне лицо, как сделал это я. У нас по-другому и не должно было быть. А теперь получается, виноват во всём я? Ну уж нет, он не заставит меня испытывать это поганое чувство. У меня Дашка пропала, я имею право злиться и ненавидеть.

— Я сказал: закрой пасть Соловьёв. Встал и дерись со мной.

— Не хочу.

— Встал скотина!

— Подними если у тебя принцип «не бить лежачего», — равнодушно взглянул на меня Соловьёв.

— Ты издеваешься надо мной? Где Даша? — вырвалось у меня. Хотелось поскорее удавить того кто потенциально мог ей навредить.

«Потенциально мог» — я зацепился за мысль. Чёрт! А ведь я в пылу даже не спросил Стаса о ней. Критин.
 
— А мне почём знать? Я её телохранитель? — развел руками Соловьёв, шмыгая разбитым носом.

— Не ври мне, я знаю…

— Что ты знаешь? Что ты себе напридумывал Бекетов? Балбес, — кое-как поднялся Стас, на мою протянутую руку он отреагировал скептическим взглядом.

— То есть не ты?

— Не веришь, пройдись по квартире, загляни под столы, кровати, что там ещё делают ненормальные вроде тебя? — настала очередь Стаса злиться, — беспросветный болван. Припёрся ко мне ударил, твою мать, один словом имбицил.

Не обращая внимания на меня, друг ушёл в ванну, и оттуда послышались характерные звуки воды.

Стыд настиг меня мгновенно. Я закрыл лицо ладонями, а потом со всей силы врезал кулаком по стене. Не вовремя вернулся Стас.

— Ремонт за твой счёт. И лечение моей отбитой печёнки тоже, — погрозил он мне пальцем.

— Не вопрос, — сразу согласился я.

— Чего встал остолоп? Пошли кофейку выпьем, и расскажешь свою трагедию. Посмотрим чем смогу помочь, и первый направился в кухню.

Там-то я и поведал ему короткую и не слишком интересную историю Дашиной пропажи. На все его предположения относительно местоположения Дарьи я отвечал отрицательно. Где мог я проверил, а где не мог, тупо не знал. Даже по телефону пытался отследить, она его будто специально дома оставила. Издевательство, да и только.

— Я не виноват Жека, — с чего-то решил он, что надо ещё раз меня уверить в своей непричастности.

— Проехали, прости меня за всё это вот…— обвёл я глазами его будущий синяк на щеке и всё остальное.

— Но ты прав, — огорошил меня Соловьёв. — Выслушай, не бей сразу. Я хотел отомстить тебе. Ты не далек от истины. Сначала я пытался снова стать друзьями лишь для того чтобы расположить тебя к себе. А потом передумал. Мы снова стали общаться, и я словно в детство вернулся.

Он замолчал. Я тоже. В квартире воцарилась тишина, обещающая предстоящие откровения. Мне, конечно, стало неприятно слышать правду, но отчего-то я понял Стаса, и бить совсем расхотелось.

— Помнишь, как мы поссорились?

— Сложно забыть, дурацкая ссора, — кивнул Стас. — Мы всего-навсего были детьми. Ты стал общаться с моим личным врагом, — рассмеялся он, — меня это выбесило и мы поругались. А потом вы всей толпой чуть не прикончили меня.

— Да, — пришлось признать мне, вспоминать такое сейчас казалось неприятным, — я был мелким лохом. Но ты в курсе, что этот чувак меня задавил своим бестолковым авторитетом? Да-да, не смейся, я поддался на провокацию. В тот день, когда мы избили тебя, он наговорил мне всякой чуши по типу: Стас говорил о тебе такое и вот такое. В подробностях не помню, но мне стало жуть как обидно. А потом в разговоре с тобой ты не отрицал.
 
— Хотел тебя разозлить, а ты повёлся, — откинулся он на спинку стула, и резко схватился за бок, — вот блин. Прихватило, так прихватило.

— У меня тяжёлая рука, сорян, — ощущал я вину за содеянное. — Чем могу, помогу.

— И чем ты мне собрался помогать? Массаж делать станешь? Нет уж Бекетов, я предпочитаю фигуристых девиц, ты конечно фигуристый, но на девицу не смахиваешь, — пошутил по-своему Стас.

Мы оба рассмеялись. Поговорили на отвлекающие темы, вроде как помирились, и даже по-братски обнялись, закрепив так сказать результат. Простили друг друга за все детские ошибки и пообещали не поддаваться на чужие уловки.

Когда Соловьёв рассматривал остатки кофе в бокале, вдруг подскочил.

— Ты чего? В больничку поедем? — всё ещё переживал я насчёт нанесённых ему травм.

— Отвали ты со своей больничкой. Я тут вспомнил кое-что. А ты везунчик Жека, — усмехнулся Стас, и снова скрючился. — Вот же зараза! Теперь и посмеяться нельзя.

— Что вспомнил? — оживился я.

— На днях мне звонил Антон.

— Чё за Антон? — не врубился я.

— Брат твой. Предлагал сотрудничество.

Мои глаза загорелись праведным огнём. Возможно, у меня появился конкретный шанс вмазать ещё и Тохе, который, несомненно, заслужил, и с ним я церемониться точно не стану.