Мой новый друг и снова Вовка

Мой новый друг и снова Вовка. Рассказ на тему "Школьные годы чудесные"

С целью обучить девятиклассников рабочим профессиям занятия из школьных учебных мастерских перенесли на реальные предприятия. Там по понедельникам мы практиковались. Девчонки выпекали, кроили, шили.  Мы обучались вождению автомобилей, токарному и слесарному делу. Меня определили учеником фрезеровщика, Юрку – учеником слесаря по ремонту автомобилей. По окончании нам должны были выдать удостоверения по полученной специальности.

Чтобы все было как у взрослых, из нас выбрали старшего (бригадира), в обязанности которого входило не только учиться определенному ремеслу, но и беседовать с наставниками и оценивать наш труд. От этого зависело какой разряд нам присвоят впоследствии.

Бригадиром назначили Вовку, как лучшего ученика класса и ответственного человека. Он был сыном военного, дисциплинированным человеком, выше меня ростом, шире в плечах, и незначительно старше.

В этот день он традиционно, по-деловому, вошел в нашу мастерскую. Пройдя мимо меня и не удостоив взгляда, зашел к моему наставнику, побеседовал с ним и выставил мне плохую оценку.

День действительно был для меня не совсем удачным - я запорол одну деталь, не выполнил норму и всё шло из рук вон плохо. Оценка была объективной.

Видимо, из дружеских побуждений он подошел ко мне и начал объяснять, как следует фрезеровать детали. Это задело мое самолюбие.
- И ж ты, учитель нашелся, - думал я.

Я внимательно слушал моего нового “наставника”, но не с целью научиться фрезеровать, а чтобы уличить его в незнании предмета. И чем больше он мне объяснял, тем сильнее путался, тем чаще я его поправлял.

Кончилось тем, что он сильно огорчился на меня, и решил по-иному доказать свою правоту. А я к тому времени, уже злой и сердитый на него, решил и вовсе выпроводить его восвояси из нашей мастерской.
- Ты, кажется ученик токаря, - язвительно заметил я.
- Да, - ответил он.
- Так иди и занимайся своим прямым делом – учись!. Нечего здесь изображать из себя начальника.

Он был упрямый и самолюбивый, как в учебе, так и в практике. Нашла коса на камень. Пребывая в раздраженном состоянии, наши споры не могли тогда закончиться миром. Драться и выяснять отношения в таком возрасте было стыдно и опасно, а вот побороться и выместить свою злость на другом, так это пожалуйста, с удовольствием.

И мы начали бороться. Я упирался и ни в чем не уступал ему. Мы хорошо намяли бока друг другу. Никто не победил. Кончилось всё к всеобщему удовольствию примирением. Этот неудачный для меня день стал началом нашей многолетней дружбы. Забегая вперед, скажу:
- Наша дружба переросла в братство.

Вовка где-то вычитал, что у некоторых народов друзья могли стать братьями, после выполнения некоторых ритуальных действий. Они делали надрезы на руках и, в крепком рукопожатии, обменивались кровью. Мы так и сделали, когда хорошо узнали друг друга.

Вовка оказался начитанным, интересным и надежным человеком. Он занимался спортом и часто с отцом ходил на охоту. К 9-му классу у него уже была хорошо обученная служебная овчарка, и даже собственное охотничье двуствольное ружье, на которое он имел все права.

Однажды, в один из воскресных дней, он самостоятельно, без отца, пошел на охоту и предложил мне пойти с ним. Мне было очень интересно. Я тоже любил стрелять, и во мне, как и у других ребятах, хорошо был развит инстинкт охотника.

Ранее, после окончания пятого и шестого классов папа отправлял меня на каникулах в Алма-Ату,  где помещал в семью своего хорошего друга, тоже дальнобойщика, на 7-10 дней. Где я был полностью предоставлен сам себе.

Папин друг жил рядом с Центральным парком им. Горького. У него была большая, дружная и гостеприимная семья. Меня там любили и не ограничивали ни в чем. Объяснили лишь время, когда следует приходить к столу, а в остальном:  делай что хочешь, гуляй, где и когда захочешь.

Каждый день давали мне достаточно много по тем временам денег (думаю, мой папа оставлял деньги семье дяди Пети для моих развлечений). Впрочем, дядя Петя тоже был достаточно богатый и очень щедрый человек. Он тоже возил грузы в Китай.

Предоставленный самому себе, я каждый день уходил в парк, покупал там лимонад, фрукты, шашлыки, мороженное, сладости в виде сахарной ваты, петушков, печенья и прочих кондитерских изделий. С тех пор вкус сливочного пломбира в хрустящих стаканчиках я запомнил на всю жизнь.

В парке я катался на своих любимых каруселях и аттракционах, ходил в комнату кривых зеркал и пещеру страха, часто заглядывал в зоопарк, который примыкал к парку.  Одним словом, гулял по полной и на все свои.

Но первым делом, я шел в тир, где меня, как хорошего знакомого, завсегдатая ждал хозяин тира. Я научился метко стрелять. Сбить движущую мишень, было для меня пара пустяков. И, несмотря на то, что я при стрельбе вставал на подставку, ко мне уже относились, как к  взрослому человеку, поощряли моё увлечение. Я научился гасить свечки, которые хозяин зажигал для особо метких стрелков.

Чтобы не выдавать мне призы, иногда хозяин хитрил, как бы случайно выдавал мне ружье с одним прицелом, а указывал - другой. Одним словом, в тире я оставлял каждый день немало денег, но стрелял уже совсем даже не плохо. Но вернемся к нашей охоте.

Мы с Вовкой в этот день пошли охотиться на зайцев. Съехав с дороги, поднялись вверх в горы, к реке Усек. Спустя некоторое время, подошли к броду. Зима была нехолодная (-3, -4 градуса) и горная речка покрылась льдом не полностью. По льду мы дошли до не замершего участка, спустились в воду, которая доходила иногда до щиколоток, а иногда и до колен. Быстрая горная речка в этом месте разливалась широко и замедляла свой бег.

Когда мы поднялись на лед другого берега, я уже не чувствую своих ног.  Вовка, как “опытный охотник”, растер свои ноги, и научил меня этому. Улучшив кровообращение, мы оделись и пошли рассматривать следы зверей. После долгих поисков, Вовка наконец-то напал на свежий заячий след.

Его овчарка, несмотря на то что была служебной, а не охотничьей собакой, сразу взяла след. Мы последовали за ней. Долго петляли по запутанным заячьим следам.

Неожиданно заяц выпрыгнул из-за кустов. Собака бросилась за ним. Вовка вскинул ружье, но долго не мог нажать на курок. Время уходило, заяц убегал, а собака все еще находилась на линии огня. И только после того, как заяц сделал поворот, уворачиваясь от собаки, Вовка выстрелил и промазал.

Заяц, прижав уши, помчался дальше. Времени на перезарядку ружья уже не было. Легкий заяц по глубокому снегу сумел уйти от погони.
- Мазила, всю охоту испортил, - сказал я огорченно.
— Вот, если бы я стрелял, то не промазал бы точно, - буркнул я в сердцах.

Вовка спокойно объяснил мне, что стрелял он так, чтобы не зацепить дробью собаку. И я всё понял. Время приближалось к двум часам дня. Мы должны были засветло вернуться домой.

На обратном пути мы стреляли по воронам, Вовка собирал и складывал их в сумку. Голубей не трогали. Дома он обваривал и общипывал ворон и готовил из них едуу для своего верного друга, который в данный момент весело бежал рядом с нами. Мы возвращались.

Сгущались сумерки. Мы подошли к броду и вновь разделись. Навьючили на себя велосипеды и котомки, двинулись в путь через реку. Успешно преодолев расстояние, вышли на другой берег.

- О, ужас! - воскликнул я. Я последний стрелял по воронам, нес ружье, и оставил его на той стороне реки. Вовка предложил мне немедленно отправляться за ружьем.
- Ты оставил, ты и иди, - сказал он.
- Сейчас, сразу не пойду, - отрезал я.
- Мне надо растереть, и отогреть ноги.

Вовка не стал настаивать. Недолго думая, он двинулся в обратный путь. Понимал, задержись мы еще на какое-то время, то в темноте по снегу не нашли бы дорогу к шоссе.

Он рисковал. Темнело. Мог бы оступиться на скользких камнях, могли бы спазмироваться и отказать ноги. В середине реки, быстрая горная речка могла бы сбить и понести бедного Вовку вниз по течению.

То ли он был закаленным, то ли у него была сильная воля, но он, преодолев все преграды, без задержек дважды пересек речку вброд и принес ружье на нашу сторону. Чем сильно удивил и восхитил меня.

Уже затемно мы вышли к шоссе. Сев на велосипеды, помчались к Вовке домой. Там нас ждала хорошо натопленная баня в воинской части. Мы поддавали, и поддавали пару,  увлеченно и весело хлестали друг друга вениками. Баню к нашему возвращению подготовил его папа.  Никто из нас не заболел.

После отдыха и чаепития, довольный благополучным исходом дела, я поехал к себе домой…

PS
Я уважал Вовку за ум (он был лучший ученик не только класса, но и школы), за волю, за силу, за доброту. Он называл меня Колька или Колян. Я любил, когда меня друзья называли:
 - Мой друг Колька.
У меня в друзьях уже были: друг детства Вовка, друг переходного возраста Юрка, а теперь еще появился друг юности и снова Вовка. Я дорожил своими друзьями.

Кстати, друзья спасли меня однажды от расправы. Но это было потом…

Николай Гущин, 22 декабря 2020 года, ред. 14.08.2023