Смотритель Галереи. Сильная женственность

(наброски к прозе)

+
Бродский прочёл её стихи в «Континенте», и они произвели на него особое впечатление. Инна
Лиснянская всегда честно и продуктивно писала. Многие её зарифмованные раздумья лаконичны.
Именно в коротких стихотворениях Лиснянской проявляется несравненный авторский лиризм.

+
Как это возможно – всего лишь в шесть строк втиснуть столько подробных деталей, откровенно
намекающих на то, что смерть всегда поблизости, рядом – не только на фронте, но и в мирной
жизни?.. Стихи Лиснянской на рубеже 90-х и нулевых свидетельствуют о зрелых чувствах без
скидки на дряхлеющую плоть и тотальное одиночество…

+
Инна Лиснянская – слабая «сильная женщина». Сильная и слабая по-женски, до утончённых
глубин:

                Утро такое, что ветер пропах жасмином
                Да сиренью.
                Время такое, что словно на поле минном
                Жду со смиреньем
                Взрыва. Но разве можно в утро такое
                Думать такое?

+
«Лиснянская, может быть, точнее, чем кто-либо иной, пишет о смерти – это действительно самое
прямое отношение с «предметом», о котором она говорит. А это ведь одна из самых главных тем
в литературе», – высказался Иосиф Бродский в «Русской мысли».

+
А мы – всё о любви да о любви… О любви-любви – и о ''другой любви''… Меня же однажды
насквозь пронизали эти чистые и прозрачные строки ''ни о чём'':

                Мне б густой мастикой
                Натирать полы,
                Алою гвоздикой
                Украшать углы,

                Сдобной кулебякой
                Друга угощать,
                Комнатной собакой
                Дворника стращать.

                А сижу в больнице,
                Снится мне побег,
                День на день ложится,
                Словно снег на снег.

+
В наши дни многие говорят о Бродском, цитируют Бродского, взахлёб читают Бродского вслух
на всех углах, подражают ему… А я удивляюсь его совоеменникам. Они не были эпигонами
Бродского. Минувший двадцатый век можно назвать веком больших поэтических величин. Их
«много, одиноких – вся Россия»… Ни на кого не навешивали ярлык «гения».

+
Чувства и мысли Инны Лиснянской всегда напряжены до предела. Это, помимо Бродского,
отметил и Солженицын. Расслабляющего душу покоя в лирике Лиснянской не заметно:

                Под сенью необъятной
                Глухой осины тишь,
                Под ней, мой ненаглядный,
                Ты третий месяц спишь.

                Здесь всё на жизнь похоже:
                Скамья и мелкий дождь,
                И по неровной коже
                Осиновая дрожь,

                И жёлтая синица,
                И жёсткая трава…
                А жизнь – как небылица,
                В которой я жива.

+
Уверена – не надо измерять жизнь современной поэзии Бродским. Или Пушкиным. Мы все – 
штучные. Уникальные. Хотя и далеко не все мастерски владеем поэтическим языком. Однако
каждый второй метит почему-то именно в гении. И останавливается в своём творческом росте.
«Из какого сора» растут, «не ведая стыда», наши вирши?.. Бродский нам уже не скажет об этом…
<Продолжение следует…>.