Алгоритм 17-1 НЭП

17-1 НЭП
Сергей Георгиевич Кара-Мурза
"Ленин. Алгоритм революции и образ будущего"
Выписка:

Глава 17. НЭП
Период Новой экономической политики (НЭП) был едва ли не самым трудным и опасным для Советского государства. В нашем образовании история этого периода была смягчена и упрощена. НЭП представлялся логичным и всем очевидным после окончания Гражданской войны прекратить режим «военного коммунизма», освободить крестьян от тягот продразверстки, чтобы они могли свободно производить и продавать свои продукты потребителям. Наступило мирное время!

Как-то учебники, учителя и преподаватели школьникам и студентам не объяснили, что советская власть в октябре 1917 г. унаследовала катастрофическое состояние жизнеобеспечения городского населения и части сельского (ремесленников) еще без Гражданской войны. Более того, не объяснили, почему уже в 1915 г. был нарушен нормальный товарооборот и, несмотря на высокий урожай, «хлеб не пошел на рынок», а 23 сентября 1916 г. царское правительство объявило продразверстку, что и называлось «военным коммунизмом». Объявленная на 1917 г. царским правительством продразверстка провалилась из-за распада системы управления. Не объяснили, почему Временное правительство, будучи по своей философии буржуазным, также ввело хлебную монополию.

Первый министр земледелия Временного правительства кадет А.И. Шингарев уже 25 марта 1917 г. подписывает закон о введении хлебной монополии: отныне владельцы продовольствия должны были весь хлеб, за вычетом того, что требуется для собственного потребления и на хозяйственные нужды, передавать в распоряжение государства. В августе 1917 г. Министерство земледелия выпустило инструкцию, которая предписывала применять вооруженную силу к тем, кто утаивал хлеб.37

[ 37 На словах Временное правительство было даже гораздо более радикальным сторонником мер военного коммунизма, чем впоследствии большевики. Так, министр труда М.И. Скобелев при вступлении в должность заявил: «Мы должны ввести трудовую повинность для гг. акционеров, банкиров и заводчиков, у которых настроение вялое вследствие того, что нет стимулов, которые раньше побуждали их работать. Мы должны заставить господ акционеров подчиняться государству, и для них должна быть повинность, трудовая повинность» [124, с. 106].]

Но и Временное правительство не смогло провести продразверстку в жизнь из-за беспомощности его аппарата.

Но вот вопрос: почему правительства, царское и Временное, пытались наладить свой «военный коммунизм», а не объявить свой НЭП, чтобы «крестьяне и помещики могли свободно производить и продавать свои продукты потребителям»? Ведь это фундаментальная проблема.

Странно, что мало кто помнит, что за счет прямого внерыночного распределения («военного коммунизма») городское население получало всего от 20 до 50 % потребляемого продовольствия. Остальное давал черный рынок («мешочничество»), на который власти смотрели сквозь пальцы. Угроза голодной смерти (но не угроза голода) в городах и в армии была устранена. Пайками было обеспечено практически все городское население и часть сельских кустарей (всего 34 млн человек). Пенсиями и пособиями (в натуре, продовольствием) были обеспечены 9 млн семей военнослужащих.

Подумаем: что значило для 34 миллионов человек, получавших скудные пайки, которые спасали их от угрозы голодной смерти в условиях военного коммунизма? Что значило бы лишиться этих пайков? НЭП — это свободный рынок. При этом очевидно, что большинство из этих 34 миллионов после прекращения боев с Врангелем не найдут доходов, чтобы купить на рынке продуктов — страна в руинах, промышленность остановилась, массовая безработица, миллионы беспризорников. Если в 1918 г. рабочие голодали, и военный коммунизм именно поэтому вводился в чрезвычайном темпе, то в 1921 г. положение было более критическим.

5 мая 1918 г. Ленин предупреждал «левых коммунистов», которые уверяли, что «в течение ближайшей весны и лета должно начаться крушение империалистической системы»: «Это смешные потуги узнать то, чего узнать нельзя». И он повторил утверждение, которое он много раз высказал в разных контекстах: «Выражение социалистическая Советская республика означает решимость Советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание новых экономических порядков социалистическими» [129]. Иными словами, после окончания войны крестьяне не станут поставлять хлеб бесплатно.

Вопрос тогда снова был поставлен ребром, без доктринерства. Во время Гражданской войны крестьяне подчинялись продразверстке под страхом «белой» реставрации и потери земли. Эта угроза миновала, начались вспышки крестьянских мятежей.
 Промышленное производство катастрофически упало, товаров для государственной торговли не было, крестьяне отказывались поставлять хлеб в города. Началось «отступление» с возрождением буржуазии и новым социальным расслоением. Возник риск конфликта между городом и деревней. Солидарность союза рабочих и крестьян лишилась важных факторов — сплачивающих людей бедствий войны и уравнительного разделения тягот.

Политическое решение о переходе к НЭПу вырабатывалось по типу научной программы. Двум авторитетным экономистам-аграрникам России, А.Н. Литошенко и А.В. Чаянову, было поручено подготовить два альтернативных программных доклада. Литошенко рассмотрел возможности продолжения, в новых условиях, «реформы Столыпина» — создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией. Доклады обсуждались в июне 1920 г. на комиссии ГОЭЛРО (прообразе планового органа) и в Наркомате земледелия. В основу НЭПа была положена концепция Чаянова. Речь шла именно о новой политике, выработанной на новом уровне понимания происходящих в стране процессов и на основе знания, данного Гражданской войной.

Главная идея Чаянова, что крестьянская экономика не является ни капитализмом и не докапиталистического уклада, восторжествовала. Ленин убедил большинство партии, что в России «смычка с крестьянской экономикой» (главный смысл НЭПа) — фундаментальное условие построения социализма. Иными, словами, НЭП был вызван не конъюнктурой, а всем типом России как крестьянской страны.

15 марта 1921 г. Ленин на X съезде РКП(б) сделал доклад «О замене разверстки натуральным налогом», его суть «состоит в отношении рабочего класса к крестьянству». Их союз в Октябре и даже в Гражданской войне был понятен и их главные интересы совмещались. Теперь требовался новый общественный договор и новая основа для союза. Ленин высказался жестко: «Мы должны сказать крестьянам: “Хотите вы назад идти, хотите вы реставрировать частную собственность и свободную торговлю целиком, — тогда это значит скатываться под власть помещиков и капиталистов неминуемо и наизбежно… Рассчитывайте и давайте рассчитывать вместе”» [130, с. 59].

А делегатам съезда он напомнил фундаментальный выбор: «Социалистическая революция в такой стране [России] может иметь окончательный успех лишь при двух условиях. Во-первых, при условии поддержки ее своевременно социалистической революцией в одной или нескольких передовых странах. Как вы знаете, для этого условия мы очень много сделали по сравнению с прежним, но далеко недостаточно, чтобы это стало действительностью.

Другое условие, это — соглашение между осуществляющим свою диктатуру или держащим в своих руках государственную власть пролетариатом и большинством крестьянского населения… Нам надо — согласно нашему миросозерцанию, нашему революционному опыту в течение десятилетий, урокам нашей революции — ставить вопросы прямиком: интересы этих двух классов различны, мелкий земледелец не хочет того, чего хочет рабочий.

Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах…
Как ни трудно наше положение в смысле ресурсов, а задача удовлетворить среднее крестьянство должна быть разрешена» [130, с. 58, 59].

21 марта 1921 г. ВЦИК издал декрет «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом». Размеры налога были почти в два раза меньше продразверстки — 240 млн пудов зерновых вместо 423 млн по разверстке 1920 г., из которых реально было собрано около 300 млн; еще предполагалось получить около 160 млн пудов через торговлю. Крестьянин мог свободно распоряжаться оставшимся после сдачи налога урожаем. Декрет был опубликован до начала посевных работ, что побуждало крестьян увеличивать посевы.

Отмена чрезвычайных мер сразу была использована буржуазными слоями и кулаками на селе. Обладая материальными средствами, грамотой и навыками организации, они доминировали в Советах и кооперации. Восстановление рынка создало много противоречий, которые ударили по трудящимся. Это создавало основу для острых дискуссий в партии, доходящих до раскола. Развал партии как объединяющего механизма всей политической системы означал бы крах государства.

17 октября 1921 г. Ленин сделал большой доклад на съезде полит-просветов, обобщив опыт восьми месяцев. Это был доклад политработников и пропагандистов, умеренный и подробный. Этот доклад был бы и сегодня полезным как учебный материал. Приведем фрагменты из этого доклада, самые близкие для нашей темы.

Он сказал: «Наша новая экономическая политика, по сути ее, в том и состоит, что мы в этом пункте потерпели сильное поражение и стали производить стратегическое отступление: “Пока не разбили нас окончательно, давайте-ка отступим и перестроим все заново, но прочнее”. Никакого сомнения в том, что мы понесли весьма тяжелое экономическое поражение на экономическом фронте, у коммунистов быть не может, раз они ставят сознательно вопрос о новой экономической политике. И, конечно, неизбежно, что часть людей здесь впадет в состояние весьма кислое, почти паническое, а по случаю отступления эти люди начнут предаваться паническому настроению. Это вещь неизбежная. Ведь когда Красная Армия отступала, она начинала победу свою с того, что бежала перед неприятелем, и каждый раз на каждом фронте этот панический период у некоторых людей переживался. Но каждый раз — и на фронте колчаковском, и на фронте деникинском, и на фронте Юденича, и на польском фронте, и на врангелевском — каждый раз оказывалось, что после того, как нас разочек, а иногда и больше, хорошенечко били, мы оправдывали пословицу, что “за одного битого двух небитых дают”. Бывши один раз битыми, мы начинали наступать медленно, систематически и осторожно…

На экономическом фронте, с попыткой перехода к коммунизму, мы к весне 1921 г. потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским, поражение, гораздо более серьезное, гораздо более существенное и опасное. Оно выразилось в том, что наша хозяйственная политика в своих верхах оказалась оторванной от низов и не создала того подъема производительных сил, который в программе нашей партии признан основной и неотложной задачей… Позиции были приготовлены заранее, но отступление на эти позиции произошло (а во многих местах провинции происходит и сейчас) в весьма достаточном и даже чрезмерном беспорядке…
Уничтожение разверстки означает для крестьян свободную торговлю сельскохозяйственными излишками, не взятыми налогом, а налог берет лишь небольшую долю продуктов. Крестьяне составляют гигантскую часть всего населения и всей экономики, и поэтому на почве этой свободной торговли капитализм не может не расти…

И вопрос коренной состоит, с точки зрения стратегии, в том, кто скорее воспользуется этим новым положением? Весь вопрос, за кем пойдет крестьянство — за пролетариатом, стремящимся построить социалистическое общество, или за капиталистом, который говорит: “Повернем назад, так оно безопаснее, а то еще какой-то социализм выдумали”.

Совершенно бесспорно, и всем очевидно, что, несмотря на такое громадное бедствие, как голод, улучшение положения населения, за вычетом этого бедствия, наступило именно в связи с изменением нашей экономической политики.

С другой стороны, если будет выигрывать капитализм, будет расти и промышленное производство, а вместе с ним будет расти пролетариат. Капиталисты будут выигрывать от нашей политики и будут создавать промышленный пролетариат, который у нас, благодаря войне и отчаянному разорению и разрухе, деклассирован, т. е. выбит из своей классовой колеи и перестал существовать, как пролетариат. Пролетариатом называется класс, занятый производством материальных ценностей в предприятиях крупной капиталистической промышленности. Поскольку разрушена крупная капиталистическая промышленность, поскольку фабрики и заводы стали, пролетариат исчез. Он иногда формально числился, но он не был связан экономическими корнями.

Если капитализм восстановится, значит восстановится и класс пролетариата, занятого производством материальных ценностей, полезных для общества, занятого в крупных машинных фабриках, а не спекуляцией, не выделыванием зажигалок на продажу и прочей “работой”, не очень-то полезной, но весьма неизбежной в обстановке разрухи нашей промышленности.

Весь вопрос — кто кого опередит? Успеют капиталисты раньше сорганизоваться, — и тогда они коммунистов прогонят, и уж тут никаких разговоров быть не может. Нужно смотреть на эти вещи трезво: кто кого? Или пролетарская государственная власть окажется способной, опираясь на крестьянство, держать господ капиталистов в надлежащей узде, чтобы направлять капитализм по государственному руслу и создать капитализм, подчиненный государству и служащий ему? Нужно ставить этот вопрос трезво» [179, с. 158-159].
Этот доклад Ленина сильно отличался от выступлений перед руководством партии, в которых он обосновывал программы действий.

(Конец выписки)


.