Уголёк на снегу

Пролог
 
— Я, Осинник, бывший одиночка, клянусь хранить верность этому клану, оберегать его и заботиться о нём.
 
— Осинник, — раздался в ответ торжественный голос. — Осознаёшь ли ты ответственность своего решения? Теперь преданность клану для тебя должна быть на первом месте в жизни.
 
Взгляд Осинника побежал по лицам столпившихся вокруг. Среди них он нашёл одну сияющую от радости девушку и улыбнулся ей.
 
— Осознаю.
 
Глава первая
 
В лесу царил утренний полумрак. Тихо журчали тоненькие мутные ручейки, сбегавшие в лужицы. От мягкой почвы сильно пахло хвоей. Вокруг поляны чернели толстые стволы елей.
 
Совокрыл растянулся на мохнатой кочке. Он с наслаждением вдохнул свежие ароматы леса, перемешанные с едва ощутимым, тёплым запахом любимого человека.
 
— Ящерка, ты его простила? — негромко спросил он, глядя на девушку рядом.
 
— Да. Или... — девушка пожала плечами — Не знаю... Сложно сказать. Просто очень больно.
 
— А я его не знаю?
 
— Даже если знаешь... — Ящерка прикрыла глаза и покачала головой — ... какой смысл уже о нём говорить?
 
Совокрыл неопределённо кивнул. Ящерка немного помолчала и вздохнула:
 
— В последнее время видимся реже. Всё в порядке? Как в лагере?
 
— Да как обычно... Сезон холодов на исходе, так что запасы почти кончились. Охотимся много, столько дел.
 
— У нас так же. Много работы сейчас... — девушка весело, почти игриво улыбнулась и добавила: — И, кстати, дополнительная пара рук бы очень не помешала.
 
Совокрыл неловко улыбнулся. Он, конечно же, понимал намёк. И сам он не раз думал об этом. Ради Ящерки он был готов на многое. Но переход в другой клан — дело не совсем законное.
 
Совокрыл наклонил голову. Его взгляд скользнул вниз, на старый, потёртый кинжал на его поясе. По позвоночнику пробежала неприятная дрожь. Он не любил ножи. Особенно этот кинжал. Но расстаться с ним не мог. Мысли потянулись куда-то далеко в детство... Совокрыл чуть тряхнул головой, отгоняя их.
 
Он поднял взгляд на всё больше светлеющее небо.
 
— Уже почти рассвет... — прошептал Совокрыл, подобравшись. — Извини Ящерка, мне пора — у меня патруль.
 
Девушка вздохнула, затем кивнула и тепло улыбнулась в ответ:
 
— Тогда пока.
 
Она слегка коснулась его руки, заглянула в глаза и добавила:
 
— Буду ждать тебя через два дня.
 
Глава вторая
 
Совокрыл крался вдоль каменной стены. За его спиной возвышался частокол, разные оборонительные сооружения и орудия.
 
У самых ворот, перед входом в пещеру, стояли трое людей. Мужчина и женщина что-то негромко обсуждали, парень осматривал снаряжение.
 
Совокрыл уже понял, что опоздал. Значит выговора было не избежать.
 
Вздохнув, парень уверенно зашагал к отряду.
 
— Совокрыл! — ожидаемо прогремел резкий голос мужчины.
 
— Да, Снегопад? — очень спокойно, без дерзости отозвался Совокрыл.
 
— Ты где шлялся? Одного тебя ждём!
 
— Гулял... — Совокрыл отвёл глаза и немного напрягся, ожидая продолжения допроса.
 
Но Снегопад лишь проворчал, отворачиваясь:
 
— Что-то часто ты гуляешь... Всё, Пурга, пойдём, мы и так задержались.
 
Отряд быстрым шагом направился к воротам, выходящим в лес.
 
Глава третья
 
Серовато-белый лютоволк - собака с худыми боками, вытянутой мордой и телом размером с крупный валун - стоял в начале подъёма на высокий холм. Он опустил голову и понюхал холодную землю, покрытую мхом и чахлой, редкой травкой.
 
Слева возвышались Четыре пика — небольшая горная цепь, разделяющая территории двух соседних кланов.
 
Совокрыл немного откинулся в седле лютоволка и глубоко вдохнул тепловатый воздух. Ветер дул как раз слева. Совокрыл прикрыл глаза, наслаждаясь теплом. Мысли поползли на территорию Песка Дюны, простирающуюся за Четырьмя пиками. Парня всё больше привлекал этот клан. Хотя он казался далёким и неизвестным, но где-то там была Ящерка.
 
— ...вокрыл!..
 
Совокрыл ничего не слышал. Веки смыкались крепче, перед глазами было лицо девушки... Его губы подёрнулись тёплой улыбкой.
 
— Совокрыл! — настойчиво окликнул его кто-то совсем рядом.
 
Совокрыл встрепенулся и повернул голову. Сзади, бухая копытами по твёрдой земле подбежал высокий большегорий олень и остановился рядом. Его всадник по-дружески хлопнул Совокрыла по плечу:
 
— Тепла тебе! — поздоровался парень, переводя дыхание.
 
Совокрыл незаметно улыбнулся. Это было официальное, или, скорее, ритуальное приветствие, связанное с особенностями их земли. Другу нравились ритуалы и традиции. Хотя Совокрыл давно к этому привык, иногда это всё же его забавляло.
 
— Привет, Холод!
 
— Засыпаешь?
 
— Да, немного... Ночью не спалось.
 
— Понимаю. — Холод кивнул — Кстати, ты где гулял?
 
— Мм... Примерно здесь же, недалеко.
 
— Ого! Далеко! — чуть усмехнулся Холод — От лагеря то есть.
 
Друг немного помолчал. Животные тронулись с места и неспешно пошли вперёд.
 
— Слушай... Всё хочу спросить. Насчёт твоих прогулок.
 
Совокрыл повернул голову и встретился взглядом с его проницательными чёрными глазами.
 
— Ты гуляешь один?
 
Совокрыла пробил озноб. В голову вихрем ворвались панические мысли:
 
"Как он узнал? Он следил за мной? Это настолько заметно?"
 
Он выдохнул и попытался успокоиться. На самом деле, вряд ли Холод сейчас знал что-то наверняка. Скорее у него могли быть просто предположения. Но пауза затянулась, нужно было уже что-то отвечать.
 
— Д-да... Ну а с кем же?.. — Совокрыл чуть отвернулся и сам поморщился от того, насколько неубедительно звучали его слова.
 
Он с детства врать не любил. А потому и не умел.
 
— Мм, вот как. — Холод шевельнул бровями и поджал губы.
 
Совокрыл тяжело вздохнул.
 
"Конечно, я бы тоже не поверил. А, может..? В конце концов... если кому-то и рассказать, то лучшему другу. Тому, кому доверяешь много лет."
 
— Да, Холод... Ты прав. Я с одной девушкой встречаюсь. Уже какое-то время.
 
Последовала небольшая пауза.
 
— Спасибо. — Холод с благодарностью посмотрел на друга — За то, что сказал правду, спасибо. Я так понимаю... она не из нашего клана, да? Ну да, иначе ты бы сразу сказал.
 
Некоторое время они ехали молча. Затем Холод продолжил:
 
— Совокрыл, а это не Ящерка случайно?
 
Совокрыл чуть с седла не упал от неожиданности.
 
— Что? Откуда..?
 
— Неважно откуда! — вдруг бросил Холод — Ты должен прекратить! Это неправильно! Ты знаешь Древний закон: не создавать семью с человеком из...
 
— Да знаю я! — вспыхнул Совокрыл.
 
Он не понял, из-за чего вдруг Холод заговорил с таким раздражением, но это вывело его из себя.
 
— Знаю я всё о твоём Древнем законе, не учи меня жить, Холод!
 
— Тогда что ты творишь? — Явно задетый Холод расходился всё сильнее. — Закон защищает весь клан. И тебя в том числе. И даже её.
 
— От чего, интересно? — с издёвкой усмехнулся Совокрыл.
 
Холод, видимо не найдя сразу слов для прямого ответа, только хмыкнул.
 
— Закон... он учит преданности. Если ты его не соблюдаешь, то как потом будешь предан подруге?
 
— Да это... никак даже не связано!
 
— Ещё как связано! Преданность выражается во всём.
 
— С чего ты вообще это взял? Если я готов ради неё нарушить Древний закон, то, может... может я ей предан даже больше, чем клану!
 
Холод резко замер. Напряжённые плечи вдруг опустились. В круглых глазах читался испуг.
 
— Ты... Совокрыл, что?..
 
Несколько долгих секунд молчания. Они ощущались почти буквально и кололи кожу, как сухой мороз. Спереди раздался короткий трубный звук.
 
— Сюда, молодёжь. — послышался требовательный голос Снегопада — Идём дальше.
 
Не дожидаясь, пока Холод придёт в себя, Совокрыл хлестнул поводьями. Лютоволк быстро прибавил скорости и вскоре длинными прыжками понёсся вперёд.
 
Глава четвёртая
 
От шершавой глиняной миски поднимался едва заметный пар. Пальцы побарабанили по столу, переползли немного в сторону и принялись теребить деревянную ложку.
 
Уже смеркалось, а утренний разговор с Холодом всё не выходил у Совокрыла из головы. Он был уверен, что прав. Но отчего же ему тогда так гадко? Может потому, что он поссорился с другом? Парень снова приподнял ложку двумя пальцами и уронил на стол.
 
— Может хватит стучать? — не вытерпел парень рядом.
 
Ещё несколько человек за длинным столом ненадолго повернули головы к ним.
 
— Эм, да-да... Извини.
 
Спустя пару мгновений молчания девушка, сидевшая с другой стороны стола, робко спросила:
 
— Совокрыл, всё хорошо?
 
Тот мельком взглянул на неё и снова впился глазами в тарелку.
 
— Да, Метель, нормально всё. Не выспался просто.
 
Совокрыл поспешно взял ложку и попробовал суп, чтобы закончить разговор. Пожевал кусочки мяса, с усилием проглотил. Ложка сама собой плюхнулась обратно в миску и закачалась на волнах супа. Аппетита не было совсем.
 
Вместо челюстей работал мозг, старательно разжёвывая ситуацию. Совокрыл знал Холода. Вряд ли он сейчас же помчится кому-то рассказывать его секрет. Скорее, он попробует поговорить ещё раз.
 
"Что он может сказать?" — думал Совокрыл — "Нужно как-то... подготовиться".
 
Совокрыл продолжал размышлять и изображать приём пищи, когда ему на плечо опустилась чья-то ладонь. Он не вздрогнул. Ожидаемый голос негромко сказал у него над ухом:
 
— Совокрыл, можем отойти на пару минут?
 
Совокрыл встал, переступил через лавку и направился за Холодом к менее людному краю лагеря. Плечи его напряглись, брови невольно сдвинулись — он готовился защищаться. Но первое слово Холода застало его врасплох.
 
— Извини, Совокрыл, что я так... вспылил. Ты тут не причём, это мне... наверно просто обидно стало. — Он горько усмехнулся — Я и про Ящерку почему сразу понял — я… тоже раньше с ней много времени проводил.
 
Одно изумление сменилось другим.
"Так вот о ком она говорила!" — понял Совокрыл и в груди снова стало нарастать раздражение.
 
— Если бы ты знал, Холод, сколько боли ей причинил... — хотя говорил он тихо, в его голосе отчётливо слышался гнев.
 
— Знаю, Совокрыл. Но не жалею. Ты только меня правильно пойми.
 
Но Совокрыл всё же не понял. Внутри закипела злость. Он приблизился на пол шага.
 
— Иначе, — умоляющим тоном поспешил продолжить Холод — я бы причинил ей ещё больше боли.
 
Совокрыл чуть выдохнул и глянул на Холода, ожидая продолжения. Но тот не ответил прямо.
 
— Уверен, — Холод многозначительно посмотрел другу в глаза, — ты знаешь: в преданности важно правильно расставить приоритеты. — Он протянул руку и щёлкнул ногтем по кинжалу на поясе Совокрыла.
 
Холодные мурашки побежали по спине. В ушах почти буквально зазвенело. Казалось, грудь сейчас пронзает что-то острое и тяжёлое. Режет, давит, лишает сил сопротивляться.
 
Совокрыл не удержал оборону. Мысль, призрачная, упорно отвергаемая всем существом, скользила по сознанию, как лезвие по тонкому льду. Пересилив себя, Совокрыл кивнул.
 
— Это всё, что я хотел сказать. — Вздохнул Холод — Пойду спать. Завтра рано ухожу. Увидимся через два дня.
 
* * *
 
Совокрыл лежал на боку на своей полке в хижине. Вокруг ворочались во сне другие воины, раздавались храп и сопение. На полке чуть подальше уже крепко спал Холод. Совокрыл отвернулся к стене. В голову лезли тяжёлые мысли, а он всё пытался их отбросить, просто чтобы заснуть... Хотя он и сам понимал, что забыть их хотел по другой причине.
 
Когда Совокрыл снова повернулся, Холода на полке уже не было. В окна заползал едва заметный серый свет. Воины зевали и потягивались, некоторые ещё только просыпались.
 
Совокрыл не выдержал. Он вскочил и схватил своё снаряжение.
 
— Я на охоту — бросил он и быстрыми шагами направился к выходу.
 
Глава пятая
 
В тёмном уголке быстро скапливалась вода. Собравшись в каплю, она сделала шажок вниз, немного прокатилась по едва заметной ложбинке и скользнула ещё ниже. На иссушенной поверхности блеснула влажная дорожка. В самом низу капля слегка задела несколько жёстких волос и на мгновение остановилась. Наконец она сорвалась и упала.
 
Прозрачный шарик разбился вдребезги от удара о зеркальную стальную поверхность.
 
Совокрыл провёл ладонью по влажной щеке. Затем собрал пальцем маленькие капельки с лезвия кинжала и немного повертел его в руках. Кинжал был увесистым, но всё же казался легче, чем в тот день, когда Совокрыл держал его впервые.
 
То время парень помнил смутно. Однако отдельные, более яркие образы врезались в память надолго...
 
Он помнил, как одним утром большие, грубые, но в то же время ласковые руки протянули ему этот кинжал. Как погладили по голове... Затем голос шепнул над ухом что-то приятное. Самих слов Совокрыл уже не помнил, но в памяти тогда как-то хорошо отпечаталась мысль: эти руки, что не пожалели для него такой драгоценности, всегда будут рядом. Будут готовы в любой момент поддержать, успокоить и защитить.
 
Совокрыл стиснул зубы.
 
К несчастью, кинжал оказался вернее, чем те руки из воспоминаний. Следующий образ шёл сразу за первым. Может, их отделяли всего несколько дней...
 
Лагерь тогда был озарён огненным светом заходящего солнца. Из ощущений в тот момент больше всего запомнилось сильное чувство голода. Мать Совокрыла стояла рядом, а от входа к ним, немного крадучись, шёл человек. В его руках снова был подарок. Небольшой мешок с... чем-то съедобным, было ясно по запаху. Тогда Совокрыл не задумываясь съел бы всё, что ему бы только досталось. Но мать почему-то встретила человека резким "Нет, Осинник!" и выставила вперёд ладонь.
 
Маленький Совокрыл не понял, что ей тогда не понравилось. Он чувствовал лишь скребущий голод и... небольшую неловкость от того, что из-за угла одной хижины на них голодными глазами смотрел другой ребёнок. Голодал тогда весь клан. А отец кормил только их. Вернее, пытался.
 
Мать продолжала сопротивляться. Её слова становились всё резче и прямее. Касались они теперь совсем не еды, а качеств и принципов. А в конце она упомянула клятву. Его клятву воина, клятву быть преданным клану.
 
Лицо отца к тому времени совсем помрачнело. Его грустные глаза осмотрели женщину. Затем долго смотрели на Совокрыла и мужчина печально улыбнулся. Последним, что мальчик услышал от отца, были слова:
 
— Я одиночка. Это не мой клан.
 
После этого он просто ушёл.
 
Совокрыл схватил кинжал и с силой вбил в поваленный ствол. Из самого сердца вырвался громкий крик. Это было точкой. Точкой в его детстве. Точкой, в отношениях с отцом. Точкой в счастье матери...
 
Из глаз снова хлынули горячие слёзы, покатились по щекам. Одни сбегали ручейком по шее и мочили воротник, другие падали и орошали влагой чёрную землю.
 
Глава шестая
 
— ...он вернулся с охоты, показал добытого мамонта и с тех пор все в клане его зауважали. — произнёс скрипучий голос.
 
Дети, собравшиеся вокруг костра, с открытыми ртами слушали старика. Когда они поняли, что история на этом закончена, то стали наперебой забрасывать его вопросами. Детям явно хотелось услышать продолжение.
 
Старик молча почесал седую бороду. В его широко открытых глазах плясали отблески языков пламени. Немного дальше от костра всё было погружено во тьму. На хижинах лагеря лежали длинные тени.
— Эх... Нет, молодёжь, устал я. — вздохнул старик. — Пусть вам лучше, вон, Совокрыл что-нибудь споёт.
 
Услышав своё имя, Совокрыл вздрогнул и поднял голову, словно его разбудили. Мысли до сих пор были где-то далеко.
 
— Я-я?.. А, спеть... Хорошо. — запинаясь, проговорил он. — Что спеть? Может "Сердце небес"?
 
Совокрыл подвинул к себе тсун — струнный музыкальный инструмент из двух бутылочных тыкв. На круглом боку тсуна была нацарапана маленькая ящерица. При виде её в животе неприятно защекотало. Парень прикрыл гравюру ладонью и провёл пальцами по струнам.
 
— Совокрыл, извини, — нерешительно обратилась к нему Метель, сидевшая рядом. — а  можно "Оставленное"? Пожалуйста!
 
— Ладно. — Пожал он плечами.
 
Совокрыл не стал говорить, что звучание этой песни нравилось ему не очень. Не хотелось задеть Метель. Но как мелодия, так и слова казались какими-то рублеными, грубоватыми, точно украшение, выполненное топором.
 
С другой стороны, что-то в песне всё-таки затрагивало. Это был смысл. Может автор песни и не был гениальным музыкантом, но у него была яркая жизнь. И свои эмоции, всё, что он понял — выплеснул в эту песню.
 
Пальцы забегали по струнам. Из двух широких отверстий сверху, волнами, словно клубы дыма, стала подниматься музыка.
 
Совокрыл запел, а через пару мгновений песню подхватили ещё несколько голосов:
 
Трудная борьба, враг в моём теле.
Остатки, как осколки, моё сердце задели
Я хочу забыть всё и вытереть память
Нужно только успеть, снег моё гасит пламя.
 
Ритм шагов, стали звон — вот урок;
Выдох-вдох, вновь рывок — мой порок.
Забыл Закон; не поднял глаз;
Заледенел, в снегу увяз.
Лишь мысли вскользь чуть мучали порой
Бежал от них: Оставь! Не потревожь покой!
Но вдруг открыл глаза: приносит только боль.
Я в тупике, идти дорогой бы другой.
 
Трудная борьба, враг в моём теле.
Остатки, как осколки, моё сердце задели
Я хочу забыть всё и вытереть память
Нужно только успеть, снег моё гасит пламя.
 
Шум шагов, стали звон — гонят кровь.
Время шло, корни зла прорастали вновь.
Ступил я вспять, похолодел;
Всё же любил, как ни хотел...
Узнал, как быть: возненавидеть зло,
Мне не смотреть назад, не думать про него.
Острым ножом своё я вырезал клеймо,
Но боль от ран ушла, осталось лишь тепло.
 
Трудная борьба, враг в моём теле.
Остатки, как осколки, моё сердце задели
Я хочу забыть всё и вытереть память
Нужно только успеть, снег моё гасит пламя.
 
Это был конец. Из тсуна вылетали последние ноты. Но Совокрыл чувствовал, что ему нужно ещё. Как недопёкшимуся ореху в костре. Песне нужно было закончить то, что происходило сейчас в его воспалённом сердце.
 
Неожиданно для других, Совокрыл, почти без паузы снова заиграл мелодию последнего четверостишия. Клан уже не подпевал, и над лагерем разнёсся только один, не слишком громкий, но очень сильный и искренний голос:
 
Трудная борьба, враг в моём теле.
Остатки, как осколки, моё сердце задели
Я хочу забыть всё и вытереть память
Нужно только успеть, снег моё гасит пламя.
 
Глава седьмая
 
Под копытами тёмно-рыжего эквуса тихо чавкала хвоя. Крупный, похожий на не очень высокую мохнатую лошадь, он бежал по лесу мелкой рысцой. Всадница поёжилась от холода и спрятала ладони в густой гриве животного. Хмурые нависшие ели создавали непривычную обстановку и немного давили. Девушка поправила прядь волос, выпавшую из-под капюшона на лицо. Окружение её не беспокоило. Она нетерпеливо упёрлась сапогами в бока эквуса и тот ускорился.
 
Все мысли были заняты предстоящей встречей. Она собиралась кое о чём попросить. Попросить прямо, чтобы уже нельзя было уйти от ответа. И настойчиво, чтобы решение было таким, какое хочет услышать она.
 
"Он как будто и не против..." — думала девушка — "Просто всё не решается".
 
Вот и долгожданная поляна. Девушка спрыгнула с седла и повела эквуса за собой.
 
На другом краю уже лежал хорошо знакомый лютоволк. Рядом, на упавшем бревне сидел Совокрыл и вертел в руках свой кинжал.
 
— Привет, Ящерка. — поздоровался он.
 
Про себя девушка отметила, что его голос звучал непривычно хмуро, даже мрачно.
 
— Привет! Всё хорошо? — спросила она, подходя ближе.
 
— Н-нормально. — Совокрыл немного запинался — Есть разговор.
 
В животе у Ящерки похолодело от нехорошего предчувствия.
 
"Не лучший момент, чтобы о чём-то просить..." — подумала она.
 
Совокрыл начал:
 
— Мы из разных кланов... Живя так — семью не создать.
 
Ящерка кивнула и её глаза чуть оживились.
 
— Может тебе казалось, что я не понимаю, но... я понимал каждый твой намёк о переходе в Песок Дюны. Знаешь, я... Мне напомнили кое-что о преданности.
 
Девушка быстро облизнула губы. Пальцы стали теребить свисающий кончик пояса.
 
— О преданности своему клану. — продолжал Совокрыл.
 
Он глубоко вздохнул и с трудом сглотнул, подбирая слова.
 
— Она... э, преданность, выражается во всём. То есть...
 
— Подожди, — с лёгким нажимом проговорила Ящерка — Ты что, кому-то рассказал? Холоду, да?
 
Совокрыл сжался в комок и Ящерка поняла, что ответ — да. Её щёки начинали розоветь, сердце сильно застучало, разгоняя по телу вскипающую кровь.
 
— Вот оно что! Хочешь поступить как он, а? И мы ведь это с тобой обсуждали. Ты был не против. В чём это он тебя убедил?
 
Девушка остановилась и глубоко выдохнула. В воздухе заклубилось облачко горячего пара.
 
— Извини, — заговорила она спокойнее. — Просто не могу понять: мы с тобой говорили обо всём этом. И о переходе, и о том, правильно ли это... Что изменилось? — Ящерка подошла ещё на шаг и присела рядом с Совокрылом. — Скажи,.. тебе просто страшно? Холод тебя чем-то напугал?
 
Её тёплые пальцы нежно коснулись его бледной, похолодевшей ладони. Перед глазами парня всё поплыло. От её прикосновения стало так спокойно, так легко. Совокрыл не хотел больше сопротивляться. Хотелось только, чтобы этот момент не кончался. Просто сидеть так вдвоём в тишине, держа друг друга за руки, и ни о чём не думать.
 
Но во второй руке всё ещё был кинжал. Совокрыл с силой надавил большим пальцем на тонкое лезвие, пока не почувствовал боль и влагу на стали. Новая сила стала завладевать им. Она будто текла вместе с кровью по руке, плечу, груди, затекала в сердце... Совокрыл встал и посмотрел девушке в глаза. Там читалась надежда.
 
— Нет, Ящерка, я не боюсь. Я люблю тебя. — Парень с болью улыбнулся. — И никогда себе не прощу, если подведу тебя. Как мой отец подвёл мать. Он сказал, что это не его клан и ушёл. Любовь... любовь и верность своим принципам должна быть сильнее, чем любовь к подруге. Это правильно. Прости, что причиняю тебе боль. Не стоило даже начинать встречаться. Прости за это.
 
Ящерка тоже медленно встала, но взгляд не отвела. Её плечи понуро опустились. Янтарные глаза заблестели от слёз. Какое-то время их взгляды молчаливо общались, передавая информацию, которую просто невозможно облечь в слова. Затем девушка развернулась, вытерла с щеки слезу и сделала несколько шагов в сторону эквуса. Тогда Совокрыл услышал её последнее слово.
 
— Предатель.
 
Он не стал отвечать. Только тоже вытер слёзы.
 
"Предатель, сын предателя. Но лучше раньше... Лучше рано, чем поздно."
 
Глава восьмая
 
Тихо потрескивал костёр. Дети с упоением слушали очередную историю стариков. В большей части лагеря царили темнота и покой.
 
Совокрыл глубоко втянул чуть задымленный воздух и провёл ладонью по тсуну. Там, на гладком боку, больше не было ящерицы. Только шершавое углубление, изрезанное царапинами.
 
С грохотом распахнулись ворота в десятке шагов от костра. Клан стал приветствовать прибывших, расспрашивать о походе. К огню молча подошёл Холод. Внимательные взгляды друзей встретились. Через пару мгновений Совокрыл просто кивнул. Холод коротко кивнул в ответ и подошёл ближе.
 
— Где твой кинжал, Совокрыл? — негромко спросил он садясь на корточки рядом.
 
Совокрыл посмотрел на пустующий пояс.
 
— А какой теперь в нём смысл? — слегка улыбнулся он.
 
Огонь изредка шипел и волнами прокатывался по почерневшим брёвнам. Красные язычки отражались в задумчивых глазах. С другой стороны от Совокрыла присела Метель. Он повернулся.
 
— Совокрыл, извини, ты не занят? — немного нерешительно спросила девушка, улыбаясь — Я... на тсуне хочу научиться играть. Поможешь?
 
Холод поднялся и по-дружески чуть сжал плечо Совокрыла.
 
— Не буду вам мешать. — Подмигнул он и направился куда-то в темноту.
 
— Да, Метель, конечно. — Совокрыл положил тсун между собой и девушкой.
 
— Мне... м, показалось может… Всё в порядке? — чуть наклонила голову она.
 
— Спасибо, да... — Совокрыл тепло улыбнулся и сделал короткий вздох — Теперь в полном порядке.
 
Люди понемногу расходились по хижинам. Пламя продолжало неспешно виться вверх. А рядом с костром стали раздаваться нечастые, нежные звуки струн.