Деревня на окраине моря

Давно это было. Лет так семь назад. Жил в одной деревушке на окраине моря паренек лет пятнадцати со своими родителями. Альфредом его звали.

Паренек этот был довольно смышлёный и не по годам умный. А еще очень любил “ковыряться” во всем чего не знал. Задавал кучу вопросов, а если не получал желанного ответа, искал его сам.

А самое смешное, что Альфред верил во всякого рода нечисть. Говорил, мол, бог есть, дьявол есть, значит и все к ним прилежащее тоже есть. Но говорил он так, конечно, из-за вероисповедания своих родителей. Они грешниками были. А вот как сынишку родили, так в церковь начали ходить, молитвы читать, да и бога стараться не гневить.

А вот одним днем, вдруг в их деревушке начали пропадать рыбаки. Уходили на рассвете с удочкой и ведром за плечами, а назад уже не возвращались. Так пропал и отец Альфреда.

Уж и горе то в семье тогда было! А Наталия, мать Альфреда, все причитала, да плакала, что, мол, слишком грехов на нем было много. Вот скоро и за ней придут.

Альфред тогда тоже не на шутку перепугался. Но, как мог, уверял мать в обратном. Да только бес толку было.

А рыбакам и того хуже: не выйти из дому, значит не наловить и не продать рыбу и сидеть потом голодными. А половины семей в деревне только этим то и питались.

Поля полями, а мясо в их деревне водилось “жиденькое”. Едва ли можно было этим прокормиться. Да и такое мясо обычно дороже выходило.

А когда пропавших мужиков насчитало больше трех десятков, люди сильно заволновались. Начали развешивать на крыльцах, да заборах чертополох, полынь и чеснок. Жены крепко держали мужей и детей дома днями напролет читая молитвы. Помогло.

Но голод подбирался еще быстрее. Из-за нехватки еды люди слабели и медленно угасали на глазах. Кто-то говорил, что перед смертью покойники видели тех проклятых сущностей заполонивших их деревню. Ни жить, ни умереть. Черт знает что творили они с ними.

А когда еда кончилась, решили они кинуть жребий...

— Если монетка орлом упадет вниз, то в низины спущусь я, — говорил один измождённый мужчина, — а если решкой вниз, то...

— Бросьте вы, мистер Библс! — встрял Альфред. — Взгляните на себя! Куда вы собираетесь в таком виде? Я пойду вместо вас!

— Глупый мальчишка! Ты хоть знаешь с чем имеешь дело? Эта зараза всего за несколько недель погубила так много крепких мужчин!

— Так и какой же с вас прок? Посудите сами, даже крепкие мужчины не устояли перед этой сущностью. Куда уж вы с вашим-то здоровьем?

— Я все равно умру, а у тебя вся жизнь впереди, — заключил Библс. — Твоя мать итак осталась без опоры. Если тебя не станет, как ей быть? Еще одной утраты она не вынесет.

Но Альфред упорствовал:

— Так останьтесь вы с мамой. Я быстрый и ловкий. Я смогу быстро сбегать и принести нам всем еды. Ну, пожалуйста, позвольте мне доказать вам, на что я способен!

— Что за глупый ребенок, — горько вздыхала мать Альфреда. Да только нечего делать было. Собрала ему корзинку, да и отправила в низины — к морю.

Песчаная дорога прокладывала путь ему от деревни до воды. Изредка ветер трепыхал его из без того лохматые космы волос и поношенную временем цветастую рубаху. Шаг. Тихо. Шаг. Его дыхание участилось. Но вокруг было все также мертвенно тихо, а некогда любимый пляж заполнен костями еще недавно живых людей. Но Альфред шел дальше.

Закинув удочку в воду, он устроился у большого серого камня, поверх которого темно-бордовыми пятнами расположилась чья-то кровь.

Поплавок дернулся. Дернув удочку на себе, Альфред подскочил с ведром в руке и заполучил желанную рыбу. И вот, когда ведерко доверху заполнилось, он осторожно побрел домой.

Вдруг сзади послышался легкий плеск. Остановившись с ведром в руках, Альфред от неожиданности опрокинул его и вся выловленная им рыба плюхнулась на песчаную землю.

В тот же миг до ушей донеслись прекрасные завывания, противиться которым он, казалось, не мог. Прикрыв уши руками, Альфред без оглядки побежал прочь, но голос не прекращался.

Секунды отделяли его от смертной участи. Он обернулся и, не помня себя от шока, обомлел.

В четырех метрах от него из воды смотрело прекрасное лицо. Напевая песню, оно подзывало его все ближе и ближе. И вот, он уже по пояс в воде прямо перед лицом прекрасной дивы, от голоса которой уже чуть ли не лопаются барабанные перепонки.

Вдруг резкий всплеск слева и дива скрывается под водой, так и не успев насладиться желанной пищей. А Альфред, придя в себя, выбегает из воды и с ужасом смотрит на всю эту картину.

Девушка с рыбьим хвостом выныривает из воды и что есть мочи колотит напавшую на него сирену. Та не сдается и вот уже вода разносит по течению свежую рыбью кровь. Но русалка не сдается и продолжает нападки, пока сирена полностью не скрывается под водой.

Застыв от шока, Альфред долго не мог выговорить и слова. А минутой погодя, едва ли не лишился рассудка, когда встретился взглядом с уже полностью нагой русалкой, зачем-то указывающей ему на верхушку холма. Прижимая к себе повреждённую руку, она изредка подрагивала и что-то шептала у его лица.

— Полынь... возьми... оберегом... будет.

А потом она исчезла. А на все рассказы Альфреда о случившемся, говорили, мол, почудилось. Русалок они не любили больше, чем сирен. Проку от них нет, только хлопоты и неприятности одни.

Так вот и стали люди потихоньку в низины спускаться. Кто-то венок плел из полыни, а кто-то просто веточку в карман клал.

Так прошло семь лет. Прежний Альфред вырос и уехал учиться на исследователя. И вот он, уже третьекурсник, слушавший лекцию на паре по мифологии.

— И таким образом, можно сделать вывод о явно ложном существовании русалок и сирен, — заключил седовласый профессор.

— Простите, профессор, но ведь наука может ошибаться?

Поправив очки, профессор нехотя обернулся к юноше:

— Нет, Альфред. Наука никогда не ошибается.

— Но ведь я видел их!

На секунду в аудитории повисла тишина.

— Кого видел? Русалок и сирен? — с улыбкой спросил профессор.

— Именно так.

— Знаешь, Альфред, совсем скоро произойдёт обмен предметами у третьекурсников. Я бы советовал тебе сходить на факультет психологии, где тебе подробно расскажут про такой феномен как “конфабуляция” или иначе “ложное воспоминание”. Наше тело, как и любая другая вещь, склонно совершать ошибки. Даже у систем связи иногда бывают глюки, что говорить о нашем с вами глупеньком мозге? Но не переживай Альфред, в твоем положении, тебя нельзя винить за это. Достаточно просто встать и сказать, что все, что ты сказал, было нелепой шуткой.

— Но я не шутил! Я правда их видел! Они дрались из-за меня, а еще там было много трупов и...

Он не договорил, как аудитория уже готова была лопнуть со смеху. Каждый тыкал в него пальцем, а профессор просто разводил руками.

— Ишь чего выдумал!

— Я сейчас от смеха лопну... они дрались из-за него!

Тогда Альфред, гордо подняв голову, заявил:

— Я Альфред Боун. И я еще докажу вам всем, что все рассказанное сегодня — правда.

Тогда-то он и решил вновь наведаться в родную деревушку. Но на сей раз он намеревался вернуться оттуда с доказательствами.

Так, по приезду на место, Альфред сразу же направился к матери. Глупая. Сама не захотела переезжать в город. Всяко лучше, чем вечно жить в страхе, держа за пазухой ветки с полынью. Так нет же. У нее тут и скотина и хозяйство и дом свой. Не то, что где-то в городе жилье снимать.

Да и жизнь там никудышная. Ни свежего воздуха, а вместо него нюхай выхлопные газы от проезжающих машин. В общем, ничего хорошего.

Со слов матери, Альфред узнал, что прежде донимающая их нечисть никуда не делась. Обереги уже не спасали, ведь их можно было легко сорвать и уничтожить. Теперь люди окропляли дома, замачивали одежду и вещи в полыни, надеясь таким образом отбить мерзких тварей от своей деревни.

— Ты вот вместо того чтобы расспросы устраивать, дал бы мне свою рубашку. А то гляди чего бы не случилось с тобой.

— Нет уж, мам. Я сюда за доказательствами приехал. В низины я пойду.

Услышав это, Наталия упала на колени и три раза перекрестилась.

— Бог с тобой, Альфред! — взмолилась она. — Тебе мало того, что случилось в детстве?

— В мифологии русалки и сирены не более, чем выдумка. Так мне сказал профессор в моем вузе. Но как же все те люди, умершие от сирен? Как же мое воспоминание? Ведь я видел их собственными глазами! Я еще докажу им всем, что они ошибаются!

— Да зачем же тебе это надо, дурачок ты мой? Не верят и пусть. Это их дело. Главное, что ты знаешь правду. И я знаю. Мы все знаем! Но сути это не изменит. Как умирали, так и будем умирать! Судьба у всех видно такая грешная...

Но Альфред был настроен решительно. И потому, оторвав половинку стебелька полыни, тайно направился прямо к песчаному берегу.

Опустевший почти заброшенный пляж, отдавающей серым послевкусием на вид. Все тот же серый камень, все те же кости, но уже давно живых людей.

Пройдя чуть вперед, он заткнул уши двумя восковыми берушами и кинул пару камешек в воду. Те послушно упали на мягкое дно. Буль-буль.

Вынув камеру, Альфред поставил ее на верхушку камня. Терять уже все равно было нечего.

Но вот прошло с минут пять, а вокруг него все также было безлюдно. Повторив попытку с камнем, он стал терпеливо всматриваться в море. Наконец, из глубины моря показалась чья-то голова.

Он не слышал ее. Воск надежно держался в ушах, не давая сирене заманить Альфреда в воду. Но оказалось, чудесный голос не был единственной способностью ненасытной твари. Взмахнув ресницами, она заставила его посмотреть себе в глаза.

“Что за прекрасное лицо”, — вторил он про себя, прекрасно осознавая все, что вокруг происходит. Он хотел зажмуриться. Хотел уйти. Ну и зачем он сюда вернулся?

Руки потянулись к ветке полыни в кармане рубашки. Достав ее, он прикрепил ее себе на рубашку, отчаянно пытаясь остановиться. Но ноги не слушались. И вот он уже стоит по колено в воде и наблюдает, как к нему медленно подплывает его смерть.

И все вновь повторилось. Снова этой резкий плеск слева от его плеча. Это снова была она. Его давняя спасительница.

Ударив хвостом по воде, она яростно двигалась в сторону сирены. Когти обеих вцепились друг в друга, пытаясь разорвать частички тела. Скоро прозрачная вода окрасилась в алый цвет.

Подобрав камень с земли, Альфред кинул его в сирену, чем вновь привлек ее внимание. Протянув к нему когти, она двинулась к нему.

Это был конец. Конец его жизни. Крепко зажмурившись, он уже готов был умереть, но у судьбы были на него другие планы. Спустя секунду он услышал протяжный вой. Предсмертный вой своей спасительницы.

Подхватив тело русалки, Альфред кинулся на берег. След сирены к тому времени уже простыл.

Уложив русалку на песок, Альфред внимательно изучил раны. Из глубоких надрезов быстро сочилась кровь. В панике он не мог придумать чем бы спасти прекрасную девушку. Да и возвращаться в воду было опасно.

Он хотел поговорить с ней. Хотел спросить почему она уже второй раз рискует собственной жизнью чтобы спасти его, но молчал. А когда хвост таинственным образом растворился, девушка сама заговорила с ним. Голос, как и ее тело, был ослабевшим.

— Ты уезжай отсюда... она не насытилась до конца... совсем скоро она захочет напасть... я не смогу спасти тебя снова...

На глазах Альфреда наворачивались слезы. Прижав девушку к себе, он осторожно спросил:

— Зачем ты спасла меня тогда? Ведь я никогда не встречал тебя раньше.

— Сердце русалок им не принадлежит... я много раз наблюдала за тобой и видела твои добрые дела... я полюбила тебя... полюбила...

И она закрыла глаза. Тело ее растворилось и развеялось по ветру, словно той никогда и не существовало.

Вытерев слёзы, Альфред нехотя поднялся с колен. Свежий кровавый след на песке был доказательством реальности случившегося. А ведь он даже не успел спросить ее имя.

Взяв камеру, он осторожно двинулся к деревне. Камера засняла все в ярких красках, но теперь, все казалось бессмысленным. Он чуть снова не умер. И вместо него жизнь отдала влюбленная в него русалка.

Он не знал как теперь жить дальше. Сердце разрывалось от боли и злости на себя. Ведь если бы он тогда просто согласился со словами профессора, никто бы не умер.

По приезду в университет Альфред долго ни с кем не разговаривал. А на все вопросы отвечал, что, мол, просто хотел повыделоваться.

Запись он удалил. Больше никто ничего не узнает. Никто не пострадает. И не умрет.