Неужто

   Осенняя ночь сдвинула плотные шторы неба, расшитые снежинками звёзд. Несходные меж собой по образу и существу, они создавали, тем не менее, видимость единого, неделимого, незыблемого пространства. Чопорная, педантичная, ночь обещала сберечь всё, оставленное ей на сохранение до рассвета. Но едва за ажурными занавесками, сплетёнными из серых нитей лишённой листвы кроны стало видно утро нового дня, оказалось, что и правильность имеет-таки изъян, ибо, по виду за окном, - зима уже во всю распоряжалась округой. Хотя... ежели судить по календарю, то осени было отведено ещё довольно листочков, пусть и на малую часть вершка, но она покуда в своём праве.
   С первых шагов, зима показала себя весьма искусной. Она умело завладела вниманием вся. Любое, чего касалась она, на что обращала свой взор, замирало, и обещало быть неизменным, покуда останется таковой воля самой зимы.

   Малые травы ссутулились, высокие клонили головы, в ожидании, что снег обрушится им на плечи, и заставит покориться совсем. Уложенный осенью паркет листвы скрипел и скользил, словно недавно натёртый воском. А калина... дошёл черёд и до неё, - вздохнула горько, и почал виться ея пряный аромат по настоящему морозцу.

   Красива сделалась картинка! Грузное ещё вчера, набрякшее небо раскидало по углам неряшливые ошмётки нечистых облаков, и в воздухе зазвенело предвкушение, - неясное, но сладкое, праздничное.

    Вороны, изменив привычке, побросали свои насущные дела, и наслаждаясь прозрачным нектаром неба, купались в нём с осоловелым взором, приоткрыв рот, дабы непременно попало несколько капель на острый язык. Ну, а кроме, никто не решался ожечь крыла о первый мороз. Иные набирались храбрости, прочие жмурились в тепле спален, питая слабую надежду на то, что успеется, а то и вовсе обойдётся.
Так ли, нет, да осень топталась у порога, не решаясь взойти. Близость лета делала её мягкосердечной, а скорая зима... Неужели скучает кто? Неужто ждут её поскорей?