Профессионалы

– Наташ, привет, ты жива-здорова? У меня к тебе дело.

– Привет.

– Я знаю, ты пока не работаешь. А у нас в кои веки собралась приличная банда. Пойдем к нам танцевать.

– Ты, Стёпа, обалдел? Где танцевать? В июле?

– Да ты знаешь, приличная площадка на Разгонной. Всё схвачено, разрешение есть.

– На улице что ли?

– Наташа, там сплошь магазины, закусочные. Рядом парк, набережная. Вечером полно народу. Это, кстати, считается приличным местом. Площадка где-то двадцать на двадцать. Покрытие нашёл типа ПВХ.

– Приличное место! Ты с ума сошел! Я, конечно, не такая свежая роза, но пока всё же выступаю в концертах, то да сё.

– Слушай, банда классная! Полный состав! Клавишник Павлик, три гитариста, ударные. Слушай, труба шикарная – Вася! Такая компания сто лет не собиралась, ребятам надо подработать, а ты что, миллионерша? Хотим поехать на море, там барыши больше, но – деньги нужны.

– Вася? Хм-м.. Мне уже сороковник, ты забыл, наверно.

– Мы-то постарше тебя будем!

– Вы музыканты. Чем старше инструмент – тем лучше звучит. Ты уверен, что я вам сгожусь?

– Наташа, в паспорт никто не смотрит. Фигура в порядке, на лице грим. Профессионалка, это главное. Что еще надо! Помоги по-братски подработать! Сто процентов гарантирую успех. Труба шикарная! Васька всё может!

– Ладно тебе. А что вы играть собираетесь?

– Всё. Всё играем. Конечно, то, что нравится людям, популярное. Ты скажи, что нужно, подберём. Наташ, я, конечно, могу и Светке позвонить… Но против тебя она не тянет. Соглашайся, что дома киснуть! Ты артистка или нет?

– Ну ты даёшь. Я соло несколько лет уже не танцую.

– Порепетируй. Я каждый божий день наигрываю.

– Наигрываешь!.. Давай завтра созвонимся, я подумаю.

– Нет, сейчас решай. Реально, хорошее дело тебе предлагаю. Я тебя хоть раз подводил? Я ж не требую весь вечер крутиться, четыре-пять номеров… Ну, шесть.

– Стёпа, ладно, чёрт рогатый. Один раз попробую. Если не пойдёт, то прости. Сами поиграете. Сбрось мне адрес, я поеду посмотрю площадку.

– Вот и ладненько, вот и молодец! Я могу тебя свозить, чтобы ты не искала, хоть сейчас, хоть завтра!

– Завтра в 8.00. Сможешь?

– Люблю тебя за точность.

– Я тебя тоже знаю, давай без опозданий!


Тёплый летний вечер под липами, от машины к импровизированной «сцене» тянутся кабели и провода, разложено покрытие, музыканты обустраивают свои места, пробуют звук. Но на самом деле акустика тут хорошая, Стёпа не соврал, звучать будет прилично, особенно труба. Из подъехавшего авто выбирается танцовщица, слегка растягивается, осматривается. Проходящая публика насторожилась, замедляет движение, смотрит с любопытством.

– Ты что в таком балахоне?

– А где тут переодеваться? Я сразу в концертном. Это сверху накинула.

– Так, с порядком номеров договорились?

– Ты Васе напоминай, он человек увлекающийся.

– Ты тоже напоминай. Моё основное дело деньги собрать.

– Василий, Василий! Привет. Главное, вы смотрите всё-таки на меня, не гоните ритм, чтобы я могла справиться.

– Да, помню. Первым «Маленький цветок».

Сначала инструменты звучали как бы сами по себе, музыканты вслушивались в звенящее эхо, которое расходилось кругами по площади, аллеям, улицам, касаясь слуха каждого, кто торопился куда-то. Музыка выравнивалась, обретала единое дыхание, силу и – тишину. Труба, свободно поднимаясь над всеми звуками города, звала за собой, манила, шевелила в душах мечту, пробуждала желания… И как будто люди шли своей дорогой, но счастье было растворено в вечернем воздухе, счастье жить, слышать музыку, дышать глубоко. А музыка играла человеческой душой, то вызывая непонятную радость, то внезапную грусть, то горечь утраты, хотелось двигаться в такт, подстраивать свои шаги, а то и остаться, не уходить…

Постепенно движение вокруг музыкантов остановилось, уже никто не торопился, охваченный магией звуков, поддавшись их побеждающему гипнозу. И наступил момент, когда как бы из ниоткуда в центре площадки оказалась женщина. Она была хорошо видна в вечернем свете, стояла просто, опустив вдоль тела руки, расслабив кисти. Все взгляды устремились к ней, а музыка развивалась, готовилась, настраивалась на нужный темп.

Её лицо было как будто незаметно. Всё внимание сосредоточилось на тонкой гибкой фигуре в плотно облегающем платье, напоминающем змеиную кожу, серебристом, изумрудно-зеленом, тёмном. И вот руки танцовщицы стали медленно подниматься вверх, скользить по воздуху, едва заметно колеблясь. Они подхватили музыкальный ритм, тело стало покачиваться, раскрываться, подобно цветку, создавая прихотливый рисунок под звуки знаменитого танго. Тело казалось прекрасным! От него невозможно было оторвать взгляд, всё было необыкновенно: поворот плеча, откинутая голова, покачивание бедра, плавные движения ног, рук. Мужчины и женщины, дети, старики не сводили глаз с движущейся фигуры, пытаясь разгадать возникающее перед ними волшебство. Женщина танцевала одна. Нет, она танцевала, касаясь звуков трубы, поющих, ласкающих. Для неё никого не существовало, только ее тело-душа и – музыка. Был ли это танец, в котором что-то повторяется, куда-то движется? Казалось, танцующая фигура волнуется, колышется, легко увлекаемая музыкой, и невозможно вернуть и рассмотреть внимательно то движение, что прошло перед глазами. Остановить мгновение невозможно…

Танец закончился, руки опустились вдоль тела, голова поникла, и женщина исчезла так же неожиданно, как появилась. Наступила тишина, минута тишины. Зрители очнулись, стали робко хлопать, потом сильнее, Степан, продвигался вдоль стоящих людей с открытой коробкой в руках. А музыканты вступили в новую музыку, в новую жизнь. Сон окончился, сон продолжался.

– Наташка, молодец! Не подвела.

– Пошел ты….

Нужно собраться и настроиться, всё-таки давно не танцевала на улице, да ещё и соло. Что ж, думала, будет хуже. Ничего, пойдёт. Дальше «Хабанера», лишь бы Вася не загнал.

Когда танцовщица вновь вышла перед зрителями, её встретили жаркие аплодисменты, уличная публика нечасто бывает щедрой. Значит, ждали, не могли не ждать. В костюме танцовщицы появилась лёгкая летящая юбка, жёстко стянутая на талии. И хотя она оставалась на каблучках, её движения напоминали балет. Темп был высокий, страстный, труба звучала победно и празднично, она ликовала, звала куда-то. Легкая фигура женщины была абсолютно послушна звукам инструмента. Ни тени напряжения! Удивительно, так близко видеть живое чудо зрителям никогда не приходилось. Гибкость и надлом, стремительность и мгновенные паузы, летящие вверх руки и вытянутая на пределе возможного точёная нога! Стоящие большим полукругом люди следили за танцем, затаив дыхание, и, когда последний трубный звук победно прозвучал над площадью, показалось, что он пролетел мгновенно… И снова ожидание, снова надежда на встречу, когда необыкновенная женщина взлетит по велению страстных звуков трубы. «Неаполитанский танец», Керновский «Дым», «Осенние листья», «Либертанго»… Уже в полумраке, когда движения танца только угадывались, а музыка уходила ввысь, подобно мистической молитве, зазвучала волшебная «Аве Мария». Отблески уличного освещения причудливо играли на мерцающем одеянии танцовщицы, серебристые блики порой напоминали движение воды, которую шевелит ветер… Стоящие позади люди стали включать фонарики телефонов, потом они горели в каждой руке, двигаясь за звуками музыки… счастье жизни, благословение цветущему миру… Но всё когда-то заканчивается, особенно хорошее. А зрители долго не хотели уходить, они ждали…

Танцовщица сидела в автомобиле на заднем сидении, она прикрыла глаза, стараясь установить дыхание, мысленно восстанавливая в памяти свои танцевальные движения. Она испытывала самые противоречивые чувства. Успех? Возможно. Что-то не получилось? Да, к сожалению. Она устала, но в душе была радость. А ведь не верила, придумывала пути отхода. А как пела труба… За эти минуты можно всё отдать!

В окне возникла Стёпина голова:

– Ты погоди, не уезжай так. О дальнейшем надо же поговорить. Твои номера просто удались! Как никогда! Ну что, остаёшься? Эта площадка у нас всю неделю. Потом как получится, может быть, придётся искать что-то новое.
– Страшновато как-то. А вдруг завтра будет хуже? И сегодня не всё получилось, замяла кое-что. Но был кураж! Вася – Бог! Молодец, с ним мне легко.
– Ты меня удивляешь. Как дебютантка. У тебя – и не получится? У тебя всё будет супер. Ещё лучше, чем сегодня. Ты гений, и сороковник тут ни при чём.

Когда отзвучали последние композиции, когда музыканты укладывали инструменты, оборудование, загружали в буханку, решили обсудить ситуацию и прикинуть планы.

Доехали до знакомого ресторанчика, уже готового закрыться. Хозяин пустил на часок, пока уборка. Уселись на кухне вокруг огромного стола, конечно, не без коньяка.

Вася высказал веское мнение:

– Для начала неплохо. Собрали прилично. Считаю, что дело выгорит. Не могу не упомянуть: успехом сегодняшнего мероприятия мы во многом обязаны нашей артистке, нашей солистке Наташе. Молодец! Вы разрешите так вас называть?

– Разрешим.

– Не могу не отметить ваш высокий профессионализм и артистизм. Так импровизировать! Ну, лично я такого не встречал. Мы, джазовые музыканты, кое-что в этом понимаем. У вас есть профессиональная подготовка? 

– Училище. Классический балет.

– Где, позвольте узнать?

– Москва.

– Вы работали в театре?

– Да, когда-то…

– В каком?

– Станиславского. Но недолго, лет пять. Потом в основном шоу-бизнес.

– Школа чувствуется, да. Мастерство не пропьешь. Я сам – и музучилище, и консерватория, и симфонический оркестр. И сейчас там служу, как-никак твердый заработок. Но джаз, импровизация! Это жизнь. Наташа, не покидайте наши ряды. Думаю, я высказываю мнение всех присутствующих. Дело не в деньгах, просто открылось новое дыхание!

– Не рано ли судить. Хотя, для улицы, наверно, и неплохо.

– Ладно тебе, «для улицы»! Вспомни, как ты людей завела! Ведь стояли и ждали до последнего. Они что, не достойны искусства?

– Стёпа, давай без пафоса. Все мы достойны искусства. Только бы знать, какое оно. Василий, позвольте и мне сказать, что вы прекрасный музыкант. Ваше исполнение, собственно, меня вытянуло. Под такую музыку можно импровизировать! Все ребята сегодня молодцы. Ну, я уже сказала Степану, что согласна поработать с коллективом. Не будем загадывать надолго. Но июль гарантирую. Выдержите меня?


Глубокой ночью, открыв ключом дверь, тихо прокралась в ванную. Только бы не разбудить сына. Да, оказывается, можно жить! А ведь не далее, как утром не понимала, что же делать со своей непутёвой судьбой. Впустую потратить молодость на какие-то грёзы, наивные надежды. Ничего не добиться, ничего, потерять всякое понимание, что дальше. А сегодня случилось счастье, маленькое счастье. Отчего? Музыка, танец? Не важно, случилось счастье впервые за много лет!

Вчера сын сказал:

– Мама, я хочу быть музыкантом. Как ты на это смотришь?

Он увидел слёзы в её глазах. Да, давно ждала, что он это скажет, и не знала, как ему ответить. Хлеб творчества горький. Музыкант часто голоден и не имеет крова над головой. Он гений мгновения, пока звучит его инструмент. А если нет таланта и удачи? Ради чего тогда страдать?

Она стояла перед дверью, за которой беспечно спал её подросший сын. Как жить без веры в свою звезду? Без веры в свою мечту, судьбу? Особенно ему? Сегодня появилось что-то похожее на надежду и у неё, что и она… имеет право считать себя творческим человеком. Или «профессионалом», как выразился Стёпа. «Скажу завтра сыну: приходи вечером посмотреть уличное выступление на Разгонной. Может быть, найдутся ответы на твоё «я хочу быть музыкантом».