Экономические провалы Кокорев и Менделеев

Великоруская Культурология и Троица Рублева

Часть 10

Российско-советско-демократические образованческие и экономическо-политические фантазии и великоруская расовая хозяйственно-бытийная культурологическая реальность Бытия

Кокорев и Менделеев

Тип государственного мышления Василия Александровича Кокорева показывает следующий эпизод его социальной деятельности.  Во время заседания Комитета помощи голодающим из-за неурожая крестьянам северных губерний члены комитета долго не могли решить, что сделать лучше: либо оказывать крестьянам единовременную помощь либо систематическую. Спросили совета у Василия Кокорева. Тот пожал плечами и промолвил: -

«Никакие меры из предложенных и никакие миллионы не спасут Север... Единовременная помощь бесполезна, а систематическая – невозможна. На систематическую не хватит денег, от единовременной, если ее не украдут по дороге, мужик забалует»

(а социум, народ либо часть народа, который посадили на наркотическую иглу любых дотаций, либо «безплатных государственных социальных благ», образования либо медицины и т. д., ждет неминуемое нравственное разложение; эти «блага не обязательно могут быть прямыми, многие из них бывают косвенные; например ежегодное, губительное для организации хоздеятельности, списание всех долгов колхозам, хроническое  многолетнее в «ссср» невзыскание долгов ЖКХ жителям многих республик и автономий и т. д.; а вот в русской деревне в ее Общинном расовым культурологическом мироощущении народа того же врача, учителя и священника содержал Мiръ, Община, где для крестьянина их социальная обслуга была безвозмездной; в городе они были платными, но сравнительно доступными всем жителям кроме антисоциальных элементов В.М.).

— Но что же делать?

- А накупите ружей, пороху и дроби - вот и все. Это поправит их лучше всякой помощи».

Этот диалог показывает великий общественно-государственный ум Кокорева. Только поощрением деловой активности народа на местах, где жизнь русского социума протекает «глаза в глаза» Кокорев видел единственную способность системной государственной помощи народу и саму Сущность государственной Великоруской Культурологии. Кокорев был уверен в необходимости скорейшей отмены существовавшей системы великоруского культурологического крепостного права до его отмены Юрьева Дня  и был решительно против губительного проекта «великих реформ». Гармонизацию крестьянского государственного Бытия и восстановление культурологической жизненной связки помещик-крестьянин, похеренной указами о «вольности дворянства» Кокорев изложил в своем меморандуме «Миллиард в тумане». По его убеждению в решение этого застарелого институционального государственного конфликта без финансового органа с достаточной капитализацией проведения всех этапов земельно-правовой реформы, коему доверяли бы крестьяне и помещики, это мероприятие закономерно породило в России целый клубок новых неразрешимых социальных проблем.

 Кокорев публикует статью «Миллиард в тумане», в которой призывает: «прежде всего надобно дать крестьянам общенародные гражданские права сопровожденные государственными финансовыми гарантиями, как общественную нишу в системности государственной жизни и достойное положение масс Русского Крестьянства в области юриспруденции государственного права». В ней же Кокорев разрабатывает практический проект организации выкупа земель для крестьян, для чего предлагает организовать инвестиционный земельный банк, который мог бы пользоваться деловым доверием у помещиков и крестьян.

По мыслям Кокорева, Менделеева денежные средства государства имеют государственный смысл только как инвестиционный капитал и бытийное народное значение вознаграждения за труд. А любой банк России может иметь функции лишь, как страховой, ответственный и инвестиционный орган внутренней жизнедеятельности страны. Внешнеэкономическая деятельность государства должна системой правовых мер работать исключительно на внутренние интересы народа и пресекать любые спекулятивные виды внутренней и внешней финансовой деятельности. Таковые тенденции банковской деятельности противоречили паразитическим устремлениям либеральной «бизнесдеятельности» воцарявшейся в России второй половины XIXвека и инициативу Василия Кокорева естественно общими усилиями либералов западнического биржевого спекулятивного толка отклонили, а «миллиардом в тумане» обозвали в Москве самого Василия Александровича.

Великое стратегическое государственное мышление Кокорева наглядно показывает для Нас с Вами нынешних и то, как страшна была для Русского Народа и любого вида государственности России «социалистическо-коммунистическая» системность типа разлагающих нравственность народа безплатных благ социализма - «холява плиз». А она все так же пропагандируется и сегодня «совками» и «совписами». Целенаправленная человеконенавистническая дьявольщина «безплатных благ социализма», как пародии на них на практике: - медицины в виде советской действительности «поликлиник», вместо института врачебно фельдшерской службы семейных врачей в городе и общественной врачебно-фельдшерской службы в деревне; и «всеобщего» безплатного образования с его иудаистским «марксистско-ленинским» идеологическим конфронтационным политическим уклоном «кто не с нами, тот против нас» и т. д. Все эти вкупе «достижения советской власти» принесли горькие плоды разложения расовой нравственности русского и общероссийского культурного и государственного народного расового Общинного, социального сознания.

Все эти «достижения советской власти» вносили» в дух народа все ту же политическо-идеологическую иудаистскую скверну иудаистской идеологии «новой эры». (ею пытаясь политически подменить прежнюю расовую имперскую культурологическую Сущность Бытия Народов на многовековое совращение их теократическими религиозными «учениями» и социальными «общечеловеческими» теориями

(как экономической теорией того же «марксизма-ленинизма» на русской почве; а начальное совращение того же Русского Народа осуществлялось ересью нововерческой иудохристианской теократии В.М.)

Дьявольская человеконенавистническая цель либералов и не скрывалась. Они вознамерились идеологически образовывать вместо прежнего русского народа с его расовым духом «коллективного безсознательного» великоруской Общинности потребительско-мещанскую массу «совков» и «совписов», этих бездумных «читателей советских газет перед обедом» и любителей советских «киношек». Не менее страшна жизненно здесь для народного Бытия и антикультурологическая Форма подобной государственности.

Культурологические замыслы Василия Александровича Кокорева и Дмитрия Ивановича Менделеева для Бытия Русского Мiра расово неразделимы. Разсматривать мысли и деяния этих Великоруских Гениев должно только в их духовной великоруской расовой связке реализации их изследовательких и общественно-хозяйственных замыслов. Основа изследовательского духа и деятельные интересы Кокорева и Менделеева в народном Великоруском Социуме ценны для Нас с Вами прежде всего расовой оценкой ими функции и границ деятельного ареала «денег» и «капитала» вообще. Анализировать фундаментальную работу Кокорева «Экономические провалы» можно только познакомившись с практическими взглядами по подобной тематике Дмитрия Ивановича Менделеева.

Россия создала свою особую типологическую систему хозяйственной жизни, со своей имперской спецификой. И она заключалась в следующих принципах.

Все виды деятельности в любом государстве и естественно в отдельном регионе государства имеют свою специфику и свою доходность, рентабельность, как и востребованность в данное время. Основная функция государства и есть направляющая и регулирующая деятельность местной власти по запросам общества и обеспечения государственной безопасности, оставляя в ведении тех социально-хозяйственные нужды их регионов. Это есть властные функции поощрения одной деятельности и регулирование другой в налоговой и даже временно дотационной сфере. Именно они обеспечивают стабильность государства и процветание его регионов и первоначальных ячеек народного социума – Семьи и отдельных граждан.

Наш природный Русский Экономический Гений практики хозяйственной жизни России усилиями А.С. Хомякова, В.А. Кокорева, Д.И. Менделеева и иных не упомянутых здесь, теоретически и практически окончательно сформировал ко второй половине XIX века Великоруский Тип предпринимательства, где первичная кооперация предпринимательской деятельности и артельный метод ее организации имели преобладающее влияние. Я уже отмечал, что Кокорев и Менделеев во многом работали в единой экономической связке.

Великий Менделеев в итоге своей изследователько-предпринимательской деятельности создал основополагающий труд организации хозяйственной жизни России в виде работ по внутренней тарифной и внешней таможенной политики страны.

Будущее русской промышленности Д. И. Менделеев видел в развитии общинного и артельного духа. Конкретно он предлагал реформировать русскую общину так, чтобы она летом вела земледельческую работу, а зимой — ремесленную и транспортную, фабрично-заводскую деятельность на своей общинной фабрике. Внутри отдельных местных заводов и фабрик предлагалось развивать артельную самоуправляемую организацию труда. Фабрика или завод при каждой самодостаточной самоуправляемой общине, пронизанной кооперативными связями — «вот что одно может сделать русский народ богатым, трудолюбивым и образованным».

Это принципиальная схема, приспособив которую к современности, можно и нужно строить принципы хозяйственной деятельности России на всех ее этапах исторической жизни. Социальная чушь «построения социализма-коммунизма» в подобном плане наглядна.

Богатство и капитал Д. И. Менделеев считал функцией труда. «Богатство и капитал, — записывал он себе на заметку, — равно труду, опыту, бережливости, равно началу нравственному (!!!), а не чисто экономическому». Состояние без труда может быть нравственно, если только получено по наследству. Капиталом, по мнению Менделеева, является только та часть богатства, которая практически обращена на производительную деятельность, но не на торгашескую биржевую и иную спекуляцию и перепродажу. Выступая против паразитического спекулятивного капитала, Д. И. Менделеев считал, что его разрушительного влияния можно избежать в условиях общины, артели и социальной кооперации их деятельности.

Д. И. Менделеев выступал горячим сторонником протекционизма и хозяйственной самостоятельности России. В своих работах «Письма о заводах», «Толковый тариф…» Д. И. Менделеев стоял на позициях защиты русской промышленности от конкуренции со стороны западных стран, связывая развитие промышленности России с общей таможенной политикой. Учёный отмечал несправедливость экономического порядка, позволяющего странам, осуществляющим переработку сырья, пожинать плоды труда работников стран-поставщиков сырья. Подобный порядок, по мнению Менделеева, «имущему отдаёт весь перевес над менее имущим».

( как и показывает гибельность социальных миражей принципов либерального «рынка», его монетаризма и «свободной конкуренции», которая есть разгул спекулятивного капитала, где больший капитал без труда уничтожает меньшего конкурента В.М.).

Будущее русской промышленности Д. И. Менделеев видел исключительно в развитии общегосударственного общинного кооперативного и артельного духа.

(любая социально-кооперативная расовая форма хозяйственной деятельности, не наполненная соответствующим духом типологического практического содержания, это заведомая гибель любого начинания; как и считал совершенно справедливо Мнеделеев; пока Мы с Вами не изгоним из имперского хозяйства гибельный дух либеральной наживы, спекуляции, ничего хорошего в жизни России Нам с Вами не видать В.М.).

Наличие общинных и артельных отношений придает русской экономике типологический расовый нравственный характер. Русские крестьяне являются коллективными землевладельцами всего почвенного ареала Русского Мiра. Им не грозит полное разорение, ибо земля (и по расовому великорускому мироощущению, как и по тогдашнему имперскому законодательству В.М.), используемая по своему назначению, не может быть отчуждена от них.

Со своей стороны Кокорев полагал, что для улучшения экономики России необходимы три условия: народный кредит, органическая и кооперативно-артельная связь промышленного производства с сельским хозяйством. Здесь же должен быть и стабильный системный государственный денежный курс, как основная задача исполнительной власти государства. Сельское хозяйство, в свою очередь, должно быть согласовано с промышленно-деятельным «винокурением» и введением откупного «питейного сбора».

(то есть иметь государственные преференции уравнивающие его рентабельность с иными видами необходимой государственной хозяйственной деятельности, в том числе с добычей природных ресурсов и машинной переработкой исходного сырья; это было конкретное предложение того времени, как хозяйственного протекционизма; Нам с Вами важно восстановить и сохранять этот имперский принцип, а финансовое наполнение и методы его практического воплощения могут быть различными. Они должны отталкиваться от практических нужд и условий местного общегосударственного хозяйства России В.М.)).

Только после этих мер, по мнению Кокорева, возможно утверждение (целевого, отраслевого, стабильного) «дешевого народного кредита» (в нужных количествах). Далее он говорит, что пока существует частный кабак, то никакие мероприятия экономического плана, никакие дешевые кредиты не принесут желаемого, а обратятся в безпредельную «наживу кабатчиков» и неминуемое разорение народа.

(!!!??? И это не только и не столько «ускользающие доходы», но и в первую очередь антинародное деяние «бизнесбарыг» разлагающее нравственно общественную жизнь; но и здесь Кокоревым указаны меры государства об охране нравственности и здоровья ячейки общества и опоры государства – Семьи В.М.),

Первый Орловский винный откуп Кокорева в короткое время стал приносить договорной доход. Кокореву предоставили в управление еще 23 винных откупа: - от Оренбурга до Рязани и от Перми до Брянска. Со временем благодаря стараниям Василия Александровича казна получила 1800 тысяч рублей чистой прибыли. Проект Кокорева был положен в основу Закона 1847 года под названием «Положение об акцизно-откупном комиссионерстве», который просуществовал 16 лет до его отмены в ходе разрушительных «великих реформ» Императора Александра Второго. Сам Кокорев тогда получил звание коммерции советника, полагавшееся за особые услуги перед отечественной торговлей.

В 1859 году в городе Сураханы в 17 км от Баку был построен первый в мире нефтеперегонный завод. Инициатором строительства и главным его организатором стал Василий Кокорев.

В нефтяное дело он был вовлечен бароном Торнау, сторонником усиления влияния России в Персии посредством широкого развития экономических связей. Николай Торнау был известен в России как знаток Востока, автор ряда исследований по проблемам исламского законодательства, в том числе монографии «Мусульманское право».

Применяемая в первичной обработке и перегонке нефти, получения печного топлива и керосина, немецкая технология была недостаточно эффективна и Василий Кокорев приглашает на завод Дмитрия Менделеева, тогда еще скромного приват-доцента Петербургского университета, который в то время не имел каких-либо значимых работ в области исследования нефти.

За три с половиной недели Дмитрий Менделеев провел целую серию опытных перегонок, результатом которых стала разработка новой технологии очистки фотонафтиля. Впоследствии Дмитрий Менделеев писал: «...Сураханский завод стал давать доход, несмотря на то, что цены керосина стали падать». И еще: «...приемы переработки нефти, употребленные в прошлом десятилетии на Бакинском заводе, очевидно, ни от кого не заимствованные, могли быть поучительными для многих».

Вскоре завод стал производить достаточное количество керосина для осветительных ламп по всей России.

Учредителями Закаспийского торгового товарищества вместе с Василием Кокоревым и бароном Торнау также стали действительный статский советник Николай Новосельский, купцы Иван Мамонтов и Петр Медынцев. Несколько позднее к ним присоединился и предприниматель Петр Губонин, широко известный как удачливый железнодорожный подрядчик.

В мире с применением продукта переработки нефти в виде печного топлива и керосина для освещения началась топливная революция, что привело к резкому сокращению потребления древесины на  отопление. А вот для самой России, как для реального обладателя несметных природных ресурсов, начала нарастать новая глобальная угроза. Угроза насильственной революционной смены политического строя. Замены доселе скрытой формы ее колонизации на террористическое революционное установление колонизации прямой. Это стало реалиями экономических притязаний к России при все нарастающем господстве в экономике государства спекулятивного биржевого капитала Мировых Глобалистов, Ростовщиков прямых претендентов на природные ресурсы и остальные богатства Русского Мiра. И привело в итоге к Февралю и Октябрю 1917 года.

 В 1883 году в одном из своих прошений ко двору Василий Кокорев напомнил, что еще до открытия нефти в Пенсильвании он первый организовал нефтяные промыслы и керосиновый завод в России. Что именно благодаря его инициативе «в настоящее время существует в Баку более 200 подобных заводов. И ежегодно по Каспийскому морю и Волге развозится 36 миллионов пудов нефти. Почти каждая изба крестьянская пользуется более удобным освещением и множество волжских пароходов вместо лесоистребления отопляются нефтью. А снижение цен на нефть дало ежегодную многомиллионную экономию промышленности и казне». К этому остается лишь добавить, что благодаря Кокореву Россия к концу XIX века давала 51 процент всей мировой нефтедобычи.

Создание акционерного коммерческого банка, имеющего всероссийское значение, который опирался бы на провинциальные русские капиталы и удовлетворял торгово-промышленные нужды всей страны, было давней мечтой Кокорева. 24 февраля 1870 года мечта стала явью - Устав Волжско-Камского банка был утвержден российским правительством.

По составу учредителей новый петербургский банк заметно отличался от своих предшественников. Во-первых, здесь не было представителей других банкирских домов, во-вторых, банк изначально стал сугубо национальным предприятием, его акционерами были по преимуществу русские купцы-хлеботорговцы с Калашниковской биржи (огромная пристань на Неве) Полежаевы, московские ситцевые короли Морозовы, Малютины, Солдатенковы, владелец текстильных фабрик в Петербурге и Ростове Великом - Варгунин. В-третьих, у нового образования была чисто торгово-промышленная специфика.

Акционерный капитал Волжске-Камского банка был установлен в 6 миллионов рублей (6 тысяч акций по тысяче рублей). Устав предусматривал его создание в Москве, Рыбинске, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове и Астрахани.

Это было крупнейшее финансовое учреждение России и единственный в Петербурге депозитный банк. Другие банки были активны по преимуществу на фондовом рынке: вкладывали свои средства в государственные ценные бумаги и акции частных предприятий. Волжско-Камский жил за счет кредитов и вкладов населения.

Кокорев в своем итоговом труде жизни «Экономические провалы» подверг беспощадной критике экономическую политику правительства за минувшие 50 лет. Цель книги, по его словам, - объяснить, «как русская народная жизнь искалечивалась, как на нее надвигались тучи бедности и лишений, несмотря на блестящую внешность официальной России».

 (кою также, как и сегодняшние краснюки, тогда все оправдывали «невиданной мощью могучей России», коя в итоге оказалась политическим пшиком; но кабинетное интеллигентское русское общество «людей свободных профессий» было слепо, даже в послереволюционной эмиграции; эти люди сбежавшие от «карающей руки пролетариата», иудаистских сатанистов ЧК, все искали «отдельных» виновных допустивших политико-экономические просчеты приведшие к революционному краху России; как они и сегодня все ищут «отдельные личности» кокретных «виновников» распада псевдогосударственности «ссср» В.М.).

Говоря о глубоком экономическом расстройстве, постигшем страну, Кокорев предупреждал, что «государство дошло до той глубины бездны, где уже редеет дыхание, не освежаемое чистым воздухом». Уничтожающей критике он подверг бюрократическую систему управления экономикой.

Почитаемые нынешними «русскими патриотами» тогдашние кабинетчики славянофилы выдвигали в то время, в лице их лидера Аксакова свои политические программы излагая их в программной работе «Взгляд назад». Фактически ею предлагалось лишь реформировать институциалистику бюрократического управления Россией в духе «великих реформ». Последователи подобных политических воззрений, эта прекраснодушная публика с красными бантами в петлицах восторженно воспринимала «музыку» революции, а потом через короткое время начавшегося «красного террора» в панике бежала от «карающей руки пролетариата» в эмиграцию. Эти люди, несмотря на их политический реформаторский активизм, были политическими антикультурными меринами, кои были не в состоянии оставить никакого своего нравственного культурологического наследия. По смыслу и содержанию их «нравственная» позиция была все той же политической иудаистикой, все теми же идеологическими штампами «новой эры». Политическими прожектами социальных теорий построения «общества всеобщей справедливости». Эти «очаровательные» социальные миражи были «так близки и понятны» и интеллигенции и городскому плебейству, как и сельской непроизводительной части народа, в виде дворни и прочих, что порабощенные «народные массы» охотно приобщались духом к ним.

Василий Александрович Кокорев же не был кабинетчиком, «кремлевским мечтателем», он излагал практическую конкретику своего расового мировосприятия принципов управления в неразрывной хозяйственно-общественной области государственного Бытия, которыми должны были руководствоваться представители исполнительной власти России.

«Экономические провалы» - главное публицистическое произведение Кокорева, его духовное расовое великоруское завещание Русскому Народу, обращенное к тогдашней русской общественности. В ней русский предприниматель призывает отказаться от слепого подражательства Западу и перейти к поиску своих внутренних начал для экономического возрождения России. «Пора государственной мысли, - пишет он, - прекратить поиски экономических основ за пределами России и засорять насильственными пересадками родную почву; пора, давно пора возвратиться домой и познать в своих русских людях свою силу».

Говоря о глубоком экономическом расстройстве, постигшем страну, Кокорев отметил первый «экономический провал» власти России, введение «серебренной монетизации». Так 1 июля 1839 года вошел в силу закон о введении в действие серебряной единицы. Собственно это была первая «привязка» денежной единицы страны, рубля, к спекулятивно биржевому мировому «курсу валюты». И Кокорев, на примере своего Солигача, приводит конкретику «экономического эффекта домино», его катастрофических последствий для жизни народа и государства, кои и вызвал этот «цивилизационно-международный» финансовый закон: -

«Так находившийся в городе Солигаличе солеваренный завод, принадлежавший мне в соучастии с моими дядьями, закрылся вследствие того, что при вынужденном возвышенном для рабочих жалованье солеварение оказалось убыточным. Сто человек заводских рабочих пошли по миру и пятьсот человек дровопоставщиков и извозчиков для перевозки соли в ближайшие села и города потеряли свои заработки. В городе Галиче и селении Шокше закрылись все замшевые фабрики, получавшие оленью кожу для выделки замши из Архангельской губернии (Мезени и Пинеги); а в Костроме закрылись полотняные фабрики Дурыгиных, Угличаниновых, Солодовниковых, Ашастиных и Стригалевых; в Ярославле и Кинешме закрылись известные салфеточные фабрики, и вместе с этим уничтожился спрос на лен, определявший и оживлявший сельский быт в губерниях Ярославской, Вологодской и Костромской.

Обращаясь к костромским фабрикантам, выделывавшим парусину для флота и холст для войск, припоминаю одно печальное, потрясающее обстоятельство. Все фабриканты собрались и поехали в Петербург, еще во время министерства графа Канкрина, объяснять свою убыточность и просить выделанные на их фабриках парусину и холсты принять в казну вместо заготовления таковых в Англии, дабы этим способом ликвидировать свои дела без банкротства. Просьба не была уважена, и возвратившиеся фабриканты в ближайшем времени все обанкротились, а один из старших Дурыгиных (двоюродный мой брат), который орудовал делами своей фирмы, вышел на крышу своего дома бросился на мостовую и умер. После этого страшного события и прекращения рабочих действий на моем солеваренном заводе, я видел в серебряной единице гнев Божий, наказание, превосходящее по убыткам, понесенным во всей России, в несколько раз те потери, какие причинила война 1812 года».

Крупная серебряная единица, спровадив наши империалы и целковые за границу (это было применение либеральной паразитической методологии системного вывода капитала и богатств России «олигархическим экспортом» В.М.), не замедлила привести нас к необходимости приступить к заграничным займам и привела ко второму экономическому провалу.

Но это будет продолжением Нашей с Вами беседы на тему культурологии великоруского экономического обзора.