Не злите доброту! продолжение Часть 2. Глава 6

Глава 6
Зло побеждает

Мстислав торжествовал.

Он проводил Алевтину до дома. У подъезда привстал на цыпочки и поцеловал её в щёку, в самую ямочку. Ему показалось, что сделал он это красиво и нежно, как того требовала ситуация. Однако Алька расхохоталась:

– Разве так целуют девушку! Эх ты, кавалер! Ладно, в следующий раз я покажу тебе, как надо целоваться.

Добряков ничуть не смутился.

– Конечно, малышка, у нас ещё всё впереди.

– Какая я тебе малышка! Ты меня моложе на два года. И ростом ниже.

Мстислав прищурился, разглядывая складную фигуру девушки. Волосы её, подсвеченные сзади фонарем над подъездом, казались очаровательными. Ещё ему на мгновение почудилось, будто бы на них поблёскивает корона.

– Ростом мы с тобой одинаковы. Просто у тебя туфли на высоком каблуке, – машинально произнёс он, поднимаясь на следующую ступеньку крыльца и оказываясь выше Алевтины. – А что касается возраста, тут можно поспорить. Мне столько лет, на сколько я себя ощущаю.

И в самом деле, Добряков чувствовал себя в эту минуту значительно старше, опытнее и умнее Альки. Она уловила это и смущённо обронила, забегая в подъезд:

– Ладно, пока, Славик!

– Мстислав, – процедил мальчик сквозь зубы ей вслед. – Не Славик, а Мстислав.

Сунув руки в карманы, Добряков не спеша направился домой.

Глядя на звёзды, он механически отметил, что сегодня что-то слишком рано стемнело. Прохожих почти не было. Шаги гулко отдавались в тишине, стены домов выглядели одинаково бесцветными, и казалось, где-то впереди они смыкаются, образуя узкий коридор.

Из глубины памяти у Славы вдруг всплыло воспоминание: он уже где-то видел подобный коридор без конца и края. Может, во сне?

Призрачный свет фонарей отбрасывал причудливые тени. Добряков замер, уставившись на собственную тень. Она явственно проступала на серой стене дома среди грязных надписей и обрывков рекламы. Силуэт его казался скрюченным. Мальчик вытянулся изо всех сил, однако очертания тени не изменились. Волосы на голове Графа зашевелились. Поёжившись, он сделал шаг в сторону и обнаружил, что тень раздвоилась.

Он был не один. Позади кто-то притаился.

*     *     *     *     *

Этот кто-то оказался горбатым незнакомцем в коричневом плаще. Шея и нижняя часть лица его были обмотаны серым шарфом. В ухе чужака блеснула золотая серьга. Добряков вздрогнул, взглянув в круглые глаза, прятавшиеся под чёрной шляпой. Ему показалось, что где-то в глубине этих глаз притаились жёлтые точки.

Горбун кивнул мальчику, словно старому знакомому. И Слава сразу же вспомнил: автобусная остановка, незнакомец, толкнувший его плечом, разбитый телефон на асфальте. И ожидание мамы… Господи, у него же мама в больнице!

Мальчик с ужасом смотрел на приближающееся к нему существо. Оттопыренные губы его шевелились, сквозь них просачивались шипящие звуки:

– Ты наш-ш-ш. Уже наш-ш-ш…

Создание подняло руку и щёлкнуло длинными пальцами перед носом Славы. Пахнуло болотом. Лицо горбуна приблизилось к самому лицу мальчика. Желтые точки в глазах незнакомца расширились и превратились в два огромных пятна. У Добрякова неожиданно закружилась голова. Он медленно сполз вниз, ощущая спиной холодную шершавую стену. И погрузился в темноту.

Резкий сигнал машины привёл его в чувство. В глаза ударил яркий свет фар. Совсем рядом проехал автомобиль. Слава вскочил на ноги, отряхиваясь. Он обнаружил себя возле стены дома в незнакомом дворе. Незнакомца рядом не было. «Уж не привиделось ли мне всё это?» – подумал мальчик.

Неподалёку оказалась детская площадка, освещённая несколькими фонарями. От скамейки отделилась какая-то тень и двинулась к нему. Слава с удивлением узнал в спешащем к нему человеке Геогена.

– Добряков, что с тобой? Ты, кажется, поскользнулся и упал! Не зашибся? – с тревогой в голосе зачастил учитель.

– Где горбун? – выдохнул Граф, держась рукой за холодную стену. – Здесь только что стоял очень странный человек с жёлтыми глазами.

– Тебе показалось, – мягко сказал Геоген, беря мальчика под руку. – Рядом с тобой никого не было. Просто мимо проехала машина с яркими огнями и ослепила тебя, а ты споткнулся. Я провожу тебя до дома – сейчас на улице темно и опасно. Я не прощу себе, если с тобой произойдёт что-нибудь нехорошее.

Слава окончательно пришёл в себя. Он подозрительно посмотрел на старика:

– Вы за мной следите, Георгий Геннадьевич? Что вам от меня нужно? Ведь я уже говорил, что не буду посещать ваш литературный клуб.

Учитель смутился:

– Я живу в этом доме и вышел подышать воздухом. Полчаса назад мне приснился чудной сон, в котором явилось удивительное существо с горбом, начало щёлкать пальцами и что-то бормотать. После этого я пробудился и вдруг понял, что тебе просто необходима помощь. Хорошо, что мы встретились. Нам с тобой надобно поговорить, Слава.

– Мстислав, – поправил мальчик старика. – Думаю, это имя и мою фамилию скоро услышат многие. Я собираюсь стать известным и в будущем изменить весь мир.

Старый учитель сгорбился и провёл сухой ладонью по лицу. Он явно был не в себе: седые волосы растрепались, слезящиеся глаза светились нездоровым блеском.

– Ага! – вскричал старик. – Именно это я и должен помочь тебе сделать! Слушай меня внимательно, Мстислав…

*     *     *     *     *

Посередине слабо освещённой больничной палаты виднелась койка. Если бы не табличка с крупной надписью «Татьяна Добрякова, 38 лет», прикреплённая к спинке кровати, Лида никогда не узнала бы в бескровном лице лежащей на кровати женщины лицо своей мамы. Глаза её были закрыты, губы сжаты, голова туго забинтована. Над кроватью чёрной тенью замерла тётя Роза. Она стояла спиной, и девочка не могла разобрать ; сутулится ли тётка, или это у неё горб. Женщина склонилась над мамой и щёлкнула пальцами, бормоча что-то.

Лида рванулась было в палату, но Черпаков ухватил её за талию и силой вытащил в коридор. Кажется, тётя Роза не обернулась. В коридоре Лёня яростно зашептал:

; Ты что, с ума сошла? А если бы она тебя заметила?

; Там же моя мама! ; выдохнула Егоза, заливаясь слезами. – Эта тётка что-то делает с ней, будто колдует…

; Тс-с! ;зашипел Черепах. ; Кто-то идёт!

Где-то раздался звонок, хлопнула дверь, и из дальнего конца полутёмного коридора послышались приближающиеся шаги. Лео схватил девочку за руку и потащил в сторону. Едва дети успели укрыться за кадками с пальмами, как появилась медсестра в белом халате. Из реанимационной палаты выглянула тётя Роза.

– Это я нажала кнопку вызова, – проинформировала она. – Мне показалось, что моя сестра – Добрякова Татьяна – потеряла сознание.

Медсестра юркнула вместе с ней в палату, а через минуту выскочила обратно. К ней уже спешил дежурный врач.

– Доктор, – срывающимся голосом проблеяла медсестра. – Боюсь, Добрякова из палаты реанимации впала в кому. У неё как раз в это время была родственница.

Дежурный врач, молодой мужчина с бледным лицом с оспинами, взорвался. Потрясая кулаками и брызжа слюной, он захрипел:

– Чёрт знает что! Устроили здесь комнату свиданий! Сколько раз я говорил: никаких посетителей в реанимации! Больная в коме! И это в моё дежурство…

Доктор вместе с обескураженной медсестрой нырнул за стеклянные двери реанимационной. Скоро оттуда показалась тётя Роза.

Лида выглянула из-за кадки с пальмой. По щекам катились слёзы. Она зажимала рот рукой, сдерживая крик. Черпаков делал ей страшные глаза из-за другой пальмы. Он обхватил голову руками и ждал, что их вот-вот обнаружат.

Оставшись одна, тётка медленно повернулась к окну, лицо её стало хорошо видно. Дети содрогнулись, когда увидели, что она улыбается. Розалина погляделась в стекло, как в зеркало и поправила свою нелепую шляпу с искусственными гроздьями винограда.

– Вот так! – с торжеством в голосе прошептала она, щёлкнула пальцами и развернулась на каблуках.

Через минуту в коридоре от неё остался только сильный запах духов.

Ребята выбрались из своего убежища, потрясённые и обессиленные. Выскочив на улицу, они вдохнули воздух полной грудью.

– Что такое «кома»? – спросила девочка сквозь рыдания.

– Наверное, болезнь такая, – пожал плечами Черепах.

На улице темнело, и дети припустили домой.

Всю обратную дорогу Лида повторяла, как заведённая:

– Это всё она! Это из-за неё, этой тётки! Что теперь будет с моей бедной мамочкой!

Лёня крестился и отвечал:

– Господь нам поможет.

*     *     *     *     *

– Итак, – изрёк Геоген, усаживая мальчика на скамейку посреди детской площадки, – У меня для тебя отличные новости. Я предполагал сообщить об этом завтра, но поскольку встретил тебя сейчас…

– Вы не могли бы покороче, Георгий Геннадьевич, – поморщился Добряков, ёрзая на холодной скамейке. – Мне нужно домой, уже поздно.

– Нет! – вскричал старик. – Совсем не поздно! Наоборот: всё только начинается… Что-то подсказывает мне – нас всех в скором времени ждут величайшие события! И ты станешь ключевой фигурой – номером один!

– Я в этом не сомневаюсь, – усмехнулся Граф, распрямив спину. – Это всё, что вы хотели мне сообщить?

Учитель задумался, опустив голову. Глаза его потускнели, он казался страшно усталым и больным. Прошла минута, но он не произнёс ни слова. Слышно было, как поблизости поскрипывают на ветру детские качели.

Добряков потряс худое плечо. Голова старика моталась из стороны в сторону, как у марионетки.

– Вы не уснули?

Геоген встрепенулся:

– Что? О чём я?.. Да-да, дружок, ты становишься знаменитым. Один из твоих рассказов занял призовое место на литературном конкурсе. Завтра я передам тебе приглашение в Большой Кремлёвский Дворец на церемонию награждения. Говорят, награды будет вручать сам президент. Возможно, в этот день прибудут с официальным визитом руководители Соединённых Штатов Америки. Ты понимаешь?

Мальчику внезапно стало жарко. Вытерев пот со лба, Граф задрал подбородок.

– Вот оно! – сказал он худосочному месяцу, неосторожно высунувшемуся из-за облаков. – Начинается! Теперь главное – всё сделать правильно. Я чувствую себя могучим, как никогда! Возникает такое ощущение, что за мной стоит великая сила. – Повернувшись к старому учителю, Добряков взял его за локоть. – Ну, что ещё вы имеете мне сообщить? Говорите!

Однако Геоген снова надолго замолчал. Голова его опускалась всё ниже. Иногда он делал попытку взять себя в руки и что-то сказать, но сил явно не хватало. Казалось, им овладела апатия. Будто кто-то повелевал его волей. Наконец, он пробормотал:

– Они говорят…

– Я не слышу, – произнёс мальчик. – Отвечайте же! Громче!

– Они говорят: действуй по обстоятельствам, – выдохнул старик. Он явно был не в себе, словно им кто-то руководил.

Мстислав вскочил. Закинув руки за голову, он закружился на месте.

– Хорошо! Я всё понял! Пришёл мой час! Теперь я главный…

Не попрощавшись с согнувшимся на холодной скамейке учителем, Добряков быстрым шагом отправился домой.

Он не видел, как за его спиной возле Георгия Геннадьевича появилась горбатая тень в шляпе. Горбун трясся от смеха:

– Ха-ха-ха! Он главный! Ты и не подозреваешь, мальчишка, кто здесь главный! Скоро весь этот мир, полный злобы, будет нашим. А ты просто поможешь нам, как когда-то делали это другие.

Тень склонилась над неподвижно сидящим старым учителем и процедила:

– Как легко повелевать вами, людишками!

Рядом скрипели детские качели, словно их раскачивала чья-то невидимая рука. Вокруг не было ни души. Весь мир точно замер в ожидании.

– Злоба течёт, и спина налива-а-ается тяжестью прия-я-ятной, – хрипло пропело существо, сочно щёлкнуло длинными пальцами и исчезло.

Старик встрепенулся, словно очнувшись ото сна. Огляделся, встал, цепляясь рукой за спинку скамейки, и поплёлся к своему подъезду.

Качели остановились.