Москва - третий Рим Николай Зернов

Россия и тайна третьего Рима в христианской традиции



Пятнадцатый век и первая половина шестнадцатого века, столь значительные для развития современной Европы, были в равной степени решающими в истории восточного христианского мира. На Западе столетие между 1450 и 1550 годами привело к полному разрыву с прошлым и создало новую Европу, резко разделившуюся на два враждебных религиозных лагеря. На Востоке этот период был переходным от Византии к Российской империи, от Константинополя к Москве, от второго Рима к третьему. Но в то время как Реформация является одним из наиболее изученных предметов, религиозные и политические изменения, произошедшие почти одновременно на Востоке, были почти обойдены молчанием.
Падение Константинополя в 1453 году стало одной из величайших катастроф в истории. Оно остановило на столетия культурное развитие Ближнего Востока, замедлило продвижение христианской цивилизации, а также повлияло на нормальные отношения между Азией и Европой, которые до сих пор не восстановлены в полной мере. Византийская империя служила естественным мостом между Азией и Европой, где Восток и Запад могли встречаться и обогащать жизнь друг друга на основе взаимного уважения и равенства. Это сотрудничество впервые потерпело неудачу при расколе, произошедшем между греко-римскими и семитскими элементами христианства во время монофизитской полемики пятого и шестого веков. Оно подверглось ещё большей опасности, сначала из-за продвижения мусульман, а затем из-за крестовых походов, и окончательно прекратилось в 1453 году. Когда позже отношения возобновились, они приняли новую форму колониального господства Запада над Востоком.
Разрыв отношений между этими двумя частями света, вызванный падением Византийской империи, был, однако, не таким огромным, как обычно предполагается. У Византии была наследница и продолжательница на севере. Российская империя продолжила, хотя и совсем по-другому, дело своих предшественников Рима и Константинополя; она стала новым связующим звеном между Востоком и Западом, расширив свои границы от Атлантики до Тихого океана, от Северного Ледовитого океана до границ Китая, Индии, Персии и Турции, и таким образом вновь объединяя Европу с Азией.

Становление любой великой империи вдохновлялось какими-то доминирующими идеями. Российская империя была основана на вере в то, что она получила от Бога поручение отстаивать истинную веру, продолжать дело, начатое Константином Великим и порученное им Византийской империи.
Чтобы понять, как родилась идея о том, что Москва является наследницей Константинополя, мы должны вспомнить, что на Востоке считалось, что империя, подобно церкви, является неотъемлемой частью божьего плана спасения рода человеческого. Константинополь, второй Рим, был признанной столицей христианской империи, городом, особо охраняемым божественной благодатью и избранным Богом для поддержания православной веры и богослужений. Пока это не произошло на самом деле, казалось невероятным, что Бог может допустить захват турками этого священного города, осквернение его великолепных церквей, уничтожение мощей святых и других сокровищ христианского благочестия и искусства.
Эта катастрофа, сравнимая только с разрушением Иерусалима или разграблением Рима, требовала объяснения, и оно было найдено в отступничестве императора и вселенского патриарха, когда оба предали истинную веру своих отцов в надежде получить военную помощь от Запада. На Флорентийском соборе в 1439 году они вступили в общение с латинянами на основе подчинения православной церкви папству.
Это объяснение Божьего гнева послужило духовным оправданием падения Константинополя, но все еще оставалась проблема, как сохранить христианское откровение без помощи империи.
Казалось, было только две альтернативы – либо эта катастрофа была предзнаменованием приближающегося конца света (которого повсеместно ожидали на Востоке в 1492 году, в семитысячный год от сотворения мира согласно восточной традиции), либо отвержение греков за их неверие было всего лишь временным наказанием, и Бог по своей милости изберет другую нацию, которая восстановит империю и, в конечном счёте, избавит христиан от гнета мусульман. Вторую точку зрения постепенно приняли на всем Востоке, особенно когда ожидаемый конец света не состоялся. Это убеждение создало почву, на которой вера в Москву, третий и последний Рим, смогла пустить сильные корни.
Чувство, что греки предали свое православие и поэтому были наказаны Богом, было особенно сильно в церкви далёкой России, где антилатинские тенденции были очень ярко выражены. Хотя Русская церковь вначале проявляла небольшой интерес к конфликту между Римом и Константинополем и не принимала никакого участия в окончательном разрыве между ними, постепенно она стала считать западных христиан отступниками и к концу XV века опередила даже греков в их осуждении всех западных обычаев и традиций. Флорентийский собор был отвергнут Русской церковью, а Исидор, митрополит Московский из греков, который был одним из ярых сторонников «унии», после возвращения из Италии был немедленно выслан из страны.
Канонические отношения между Константинополем и Москвой были временно приостановлены, поскольку русские не желали находиться в общении с теми, кто, возможно, уже был заражен латинской ересью. Таким образом, русские пришли к убеждению, что они были избранной нацией и что их православие и преданность церкви были выше, чем у их греческих учителей, поскольку они одни оставались бескомпромиссно враждебными Риму.
Такое убеждение укрепилось благодаря быстрому росту Московского княжества, что совпало с постепенным упадком Византийской империи. Итак, в то время, когда все остальные восточные христиане были вынуждены, один за другим, признать суверенитет мусульман, русские завоевали свою политическую независимость, а их князь получил титул «самодержца» или «царя», который принадлежал только императору. Идея о том, что московские князья были наследниками византийских императоров, была подкреплена в 1472 году браком между Иоанном III и Софией Палеолог, племянницей последнего императора Константинополя. После этого Россия приняла византийский герб с изображением двуглавого орла (фото).

Русским казалось, что если греки были отвергнуты Богом за предательство православия, то им самим была возвращена политическая независимость благодаря их преданности церкви. Русский народ был последним оплотом православной веры и, таким образом, унаследовал все привилегии и обязанности христианской Римской империи. Его новая столица Москва должна была занять место Константинополя и стать третьим и последним Римом.
Вера в это не родилась в каком-то одном месте или у какого-то одного человека. Она появилась спонтанно во всех частях восточного христианского мира и вскоре прочно утвердилась как в России, так и за её пределами, получив признание в Греции, в Малой Азии и среди славянских народов Балкан. Первое литературное выражение такой веры мы находим в трудах монаха по имени Филофей [1], который в своём послании к великому князю Василию III (1505-1533) сделал следующее заявление: «Первый Рим пал из-за ересей, второй Рим пал жертвой турок, но новый и третий Рим возник на севере, освещая всю вселенную подобно солнцу». Русский царь был, согласно Филофею, единственным главой всех христиан; все христианские царства соединились в его царстве; он был законным наследником великих римских императоров. «Первый и второй Рим пали, но третий будет стоять до конца, ибо это последний Рим. У Москвы нет преемника; четвертому Риму не бывать».
Но если эта идея об особой миссии России была принята почти сразу, то потребовалось значительно больше времени, прежде чем стало ясно, что русское послание христианскому миру имело свой собственный характер, отличный от послания Рима и Константинополя.
Русское христианство с самого начала своей истории было занято решением задачи освящения всей человеческой жизни и совершенствования искусства христианского богослужения. Русская церковь никогда не могла ни сравниться с Римской в ее видении единства, порядка и дисциплины, ни следовать интересу греков к богословию, но, тем не менее, она стала непревзойденной по красоте своего богослужения и по оригинальности своего подхода к вопросу христианского послушания. [2]
Таким образом, в своей собственной сфере деятельности Русская церковь смогла внести новые дары в сокровищницу христианства, а уникальный характер ее послания оправдал ее веру в то, что Москва может сравниться с Римом и Константинополем в качестве одного из духовных центров христианского мира.
СНОСКИ:
[1] В. Малинин, «Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Историко-литературное исследование», Киев, 1901 год (Примечание Н. Зернова)
[2] Один русский автор времен падения Константинополя поднимает вызывающий недоумение вопрос о том, как император и греческие епископы могли предать православную веру ради латинской ереси. Его главный аргумент против последнего типично русский, поскольку он не является ни доктринальным, ни каноническим, а эстетическим. Он пишет следующее: «Что ты, о, император, видел достойного среди латинян? Они не знают, как даже почитать церковь Божью. Они возвышают свои голоса, как глупцы, и их пение – нестройный вопль. У них нет никакого представления о красоте и благоговении богослужений, ибо они бьют в тимпаны, трубят в рожки, пользуются органами, размахивают руками, топчут ногами и совершают многое другое непочтительное и беспорядочное, доставляя радость дьяволу». (Примечание Н. Зернова)
000
Приведенные выше абзацы взяты книги Николая Зернова «Москва – третий Рим» (страницы 32-37), которая была впервые опубликована в Лондоне, Великобритания, в 1937 году.