О Пелевине и эзотерике

О Пелевине и эзотерике: некоторые мысли и наблюдения

Приходилось слышать мнение о том, что чтение одного Пелевина может быть чревато деградацией. Его книги далеко не всегда мирны и духовны. Сравните, например, их с книгами Рерихов, и вы увидите большую разницу. В первых - ирония, а иногда и цинизм [1], во вторых - высокий пафос и духовная устремленность. Так может быть и не нужно читать Пелевина вовсе? Чтобы невольно не заразиться ядом его книг?

Ну во-первых, эти книги содержат в себе не только иронию и цинизм, но и серьезные мысли, философию, а часто и религиозные интонации, отсылки к восточным учениям и не только к ним. Во-вторых, читая их, вы окунаетесь в атмосферу современности, со всеми недостатками и пороками того общества, в котором все мы живем. Вы видите, чем живут простые люди. И вы видите, что не все легко и гладко в их жизни. Им бывают свойственны ошибки, заблуждения, страсти, грехопадения. В книгах Рерихов вы не увидите этих людей, там показаны люди героического склада, которые возвысились над своими слабостями и заблуждениями и идут тропой подвига. В книгах Пелевина, наоборот, показаны «маленькие люди». Полезно будет поразмышлять о причинах и условиях существования как тех, так и других. Тогда только общество может стать понятным для того, кто изучает его по литературе и в жизни. Что касается серьезных философских идей в творчестве Виктора Пелевина, то наличие их в его книгах сближает последние с книгами семьи Рерихов. И хоть Пелевин и говорит устами одного из своих героев, что ему «п...бать на русский космизм» [2], но есть и в его произведения глубокие и светлые идеи поистине космического масштаба...

* * *

В романе В. Пелевина «Смотритель» привлек внимание следующий отрывок. Речь в нем идет об официальном культе Идиллиума - мира, созданного мистиком Францем-Антоном Месмером с помощью сверхъестественных сил.

«Другим интересным нововведением Павла стал Единый Культ, где после Трансмиграции были объединены святыни и идеалы всех религий (что, по счастью, сопровождалось уничтожением большинства религиозных запретов).

У Единого Культа сложная теология, но лучше всего его суть выражает запомнившаяся мне с младенчества фраза из детской книги для чтения:

«Один человек, обращаясь к Богу, скажет “Иегова”, другой – “Аллах”, третий – “Иисус”, четвертый – “Кришна”, пятый – “Брама”, шестой – “Атман”, седьмой – “Верховное Существо”, восьмой – “Франц-Антон”. Но Бог при этом услышит только “эй-эй!” – и то если очень повезет…»

Книга, конечно, хитрила – число «восемь» в Едином Культе считалось счастливым и сакральным. Главным символом Культа стал так называемый павловский (бывший мальтийский) осьмиконечный крест – соединивший в своих раздвоенных лучах христианское пересечение горнего и дольнего с благородным восьмеричным путем последователей принца Сиддхартхи» [3].

Образ «Единого Культа» перекликается с идеей «интеррелигии» Даниила Андреева. Не знаю, как сам Пелевин дошел до этой идеи, может быть, под влиянием «Розы Мира» Андреева, а может быть, и без него, но сходство есть.

«...В этом воссоединении христианских конфессий и в дальнейшей унии всех религий Света ради общего сосредоточения всех сил на совершенствовании человечества и на одухотворении природы Роза Мира видит свою надрелигиозность и интеррелигиозность.

Религиозная исключительность ее последователям не только чужда - она для них невозможна. Со-верчеству со всеми народами в их наивысших идеалах - вот чему учит ее мудрость.
     
Строение Розы Мира предполагает поэтому ряд концентрических кругов. Почитаться пребывающими вне всеобщей церкви не должны последователи никакой религии «правой руки»; те же из них, кто еще не достиг сознания надрелигиозного единства, занимают внешние из этих кругов. Средние круги охватывают менее деятельных, менее творческих из числа последователей Розы Мира; внутренние же - тех, кто смысл своего существования положил в сознательном и свободном богосотворчестве.

Пусть христианин вступает в буддийский храм с трепетом и благоговением: тысячи лет народы Востока, отделенные от очагов христианства пустынями и горными громадами, постигали через мудрость своих учителей истину о других краях мира горнего. Сквозь дым курений здесь мерцают изваяния высоких владык иных миров и великих вестников, об этих мирах говоривших людям. Мирам этим не соприкоснулся западный человек; пусть же обогатятся его разум и душа хранимым здесь знанием.
     
Пусть мусульманин входит в индуистский храм с мирным, чистым и строгим чувством: не ложные боги взирают на него здесь, но условные образы великих духов, которых поняли и страстно полюбили народы Индии и свидетельство о которых следует принимать другим народам с радостью и доверием.
     
И пусть правоверный шинтоист не минует неприметного здания синагоги с пренебрежением и равнодушием: здесь другой великий народ, обогативший человечество глубочайшими ценностями, оберегает свой опыт о таких истинах, которыми духовный мир открылся ему - и никому более.

Розу Мира можно сравнить с опрокинутым цветком, корни которого - в небе, а лепестковая чаша - здесь, в человечестве, на земле. Ее стебель - откровение, через него текут духовные соки, питающие и укрепляющие ее лепестки, - благоухающий хорал религий. Но, кроме лепестков, у нее есть сердцевина: это - ее собственное учение. Учение это не есть механическое сочетание наиболее высоких тезисов различных теософем прошлого: кроме нового отношения к религиозному наследию, Роза Мира осуществляет новое отношение к природе, к истории, к судьбам человеческих культур, к их задачам, к творчеству, к любви, к путям космического восхождения, к последовательному просветлению Шаданакара. В иных случаях отношение это ново потому, что хотя отдельные деятели прошлого говорили о нем, но религией, но церковью оно принимается и исповедуется впервые. В других случаях отношение Розы Мира оказывается новым в безотносительном смысле, потому что его еще не высказывал никто никогда. Это новое отношение вытекает из нового духовного опыта, без которого, вместо Розы Мира, был бы возможен только рассудочный и бесплодный религиозный эклектизм» [4].

Не настаиваю на каких-либо конкретных заимствованиях, вариантов может быть множество: 1. Виктор Олегович мог читать «Розу Мира», 2. он мог читать что-то из теософии, в которой тоже присутствует идея единства религий, 3. он мог изучать веру бахаи, или же 4. мог дойти до всего сам, ничего не читая. С его интеллектом не составит труда самому сгенерировать какую-либо идею без ссылок на чужие источники.

Когда писал о «идеях поистине космического масштаба», о которых он пишет, то имел в виду, кроме всего прочего, данный отрывок из «Смотрителя». Если помните другие подобные примеры из его книг, в которых есть параллели с эзотерической или религиозной литературой, пишите в комментариях. Известно, что у него много буддийских реминисценций [5].

* * *

Кроме Пелевина писателя существует еще Пелевин человек. Что мы знаем о его жизни? Известно, что в 80-е годы прошлого столетия он был участником московской группы «Контекст», которая занималась изучением литературы эзотерического и духовного содержания [6]. В 90-е годы он общается с Василием Максимовым [7], будущим дзенским монахом Мьонг Гонг Сунимом [8] (что находит отражение в его книгах «Чапаев и Пустота» и «Generation П») и китаеведом Брониславом Виногродским [9] (см. роман «Числа»).

С начала нулевых годов писатель «исчезает с радаров». Он перестает давать интервью, не появляется на публике, месторасположение его неизвестно. Ходят слухи, что он живет в Таиланде [10], где предается буддийской практике випассане. Но и здесь толком ничего неизвестно. Впрочем, это и к лучшему, потому что так писатель может не бояться назойливых фанатов и вездесущих СМИ и спокойно заниматься своим творчеством, писать книги.

Судя по содержанию его последних романов «Тайные виды на гору Фудзи» (2018) и «KGBT+» (2022), он интересуется буддизмом Тхеравады. Впрочем, о Махаяне он тоже отзывается с теплом [11]. Что касается эзотерики, то о ней он также не забывает, примером чему может служить его роман «Непобедимое солнце» (2020), который проникнут гностическими мотивами.

Примечания

1. «Ирония, а порой - откровенный эпатаж - суть средства, призванные подчеркнуть, что для постмодернизма нет ничего «святого», нет закрытых для обсуждения или осмеяния тем. Смеяться можно (и нужно) надо всем, что смешно (см., например, «Омон Ра» В. Пелевина)» (Ю.В. Хен. Проблема зла в эзотерике эпохи постмодерна. // Дискурсы эзотерики (философский анализ). - М., 2001, с. 102. / URL: https://www.dropbox.com/s/69mo8y3tcjj003u/diskursi.doc).
2. Виктор Пелевин. Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами. - СПб., 2021. С. 361.
3. Виктор Пелевин. Смотритель. Книга 1. Орден желтого флага. - М., 2017. С. 26.
4. Даниил Андреев. Роза Мира. Метафилософия истории. - М., 1991. С. 29.
5. Д. В. Нечепуренко. О философских предпосылках и цели творчества В. О. Пелевина / Киберленинка [сайт]. URL:
https://cyberleninka.ru/ (дата обращения: 20.08.2023).
6. Сергей Москалев. Контекст Пустоты / Дзен [сайт]. URL: https://dzen.ru/media/chaskor/ (дата обращения: 20.08.2023).
7. Влад Лебедько. Хроники Российской Саньясы: из жизни российских мистиков 1960-х-1990-х. Том 1. / Авторский сайт Владислава Лебедько [сайт]. URL: http://sannyasa.narod.ru/chronicles/vol1/maximov.htm (дата обращения: 20.08.2023)
8. Дзен - Путь к себе [сайт]. URL: https://zendao.ru/ (дата обращения: 20.08.2023).
9. Писатель «П». Попытка идентификации (видео): https://youtu.be/zjgTvPZkcyw
10. Как Mash нашел Пелевина: где сейчас известный писатель (видео): https://youtu.be/Is6ArOBlczM
11. «Есть озарение, свобода и счастье, к которым приходят через практику Большой Колесницы. Есть озарение, свобода и счастье, достигаемые через практику Малой. Как можно ставить одно выше другого? Дерево, выросшее из посаженного Буддой семени, огромно. Крона его не похожа на корни. Но это одно дерево, и целебный для нас плод может оказаться на любой его ветке» (Виктор Пелевин. KGBT+. - М., 2022, с. 103).