Это вам не кино. Писательская распря

Июнь 1986 года был по мнению автора месяцем скучным.
Он настолько погряз в свое время в интригах «Индуськи», что служба в «За рубежом» своей бесконфликтной монотонностью стала его где-то тяготить. Впрочем, он еще не понимал, что внутри общества намечается раздрай.
Политика была больше внешняя. Рейган бросал мяч Горбачеву тот – промазывал. Но мы отчитывались победно.
Сегодняшняя пропаганда из «зомбо-ящика» куда ядовитее. Но автор стар. Антидота наглотался на сто лет вперед.
А тогда?
Месяц начался с массовых арестов в Индии по случаю второй годовщины военного штурма Золотого храма в Амритсаре. Во время демонстрации протеста в индийском штате Пенджаб арестованы 1000 сикхов.
Но что нам Индия. Горбачев жаждет дружбы с голливудским Рони. А тот не жаждет. Старый ковбой – хитрец.

8 июня бывший генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм избран президентом Австрии. Горбачев как раз в это время убеждает Яноша Кадара быть поближе к Австрии и Европе. Хотя ратует за незыблемость Варшавского договора.
Пока еще мы – социалисты и интернационалисты.

В Великобритании некто Патрик Мейджи признан виновным в гибели пяти человек, последовавшей в результате взрыва бомбы в Гранд-отеле, Брайтон (23 июня приговорен к пожизненному заключению).
Тогда еще не было мусульманских террористов и мифического ИГИЛ (запрещенного в РФ).
Однако дальновидный президент Южной Африки Бота объявляет о введении на всей территории страны чрезвычайного положения в связи с угрозой безопасности граждан. Негры  - не мусульманские экстремисты, однако же кто их знает, чего они сделают с белыми женщинами.
Толерантная Европа тут же за негров обиделась, тем более что белые женщины ударились в «лесбос».
Выдающиеся деятели из стран Содружества, призывали к введению экономических санкций против Южной Африки.
А мы  в то время про всякого рода санкции «ни сном, ни духом!» Крым то был НАШ –СОВЕТСКИЙ!
А между тем участники конференции представителей 120 государств в Париже, организованной Специальным комитетом ООН против апартеида, Организацией африканского единства и Движением неприсоединения еще раз потребовали санкций против Южной Африки.
Любят они эти санкции как коты валерьянку.

Но это все дела заграничные. А вот у нас состоялся восьмой съезд писателей СССР.  И снова бунт на корабле… На сей раз под знаменем «инженеров человеческих душ.
Событие это знаменательное.
24 июня 1986 года открылся Восьмой съезд писателей СССР, результатом которого стала рокировка в его руководстве: бывший первый секретарь Правления Союза писателей СССР Г.М. Марков был перемещён на должность председателя Правления, первым секретарём стал В.В. Карпов. Тогда же начались перемены в составе редакций ведущих газет и журналов.
В конце 1985 - начале 1986 г. В. Маркова в "Московской правде" заменил М.Н. Полторанин. В июле-августе 1986 года  Е.В. Яковлев сменил Г.И. Григорьева во главе "Московских новостей". Тогда же на смену А. Сафронову в "Огоньке" пришёл В. Коротич. Не позднее 8 сентября В.В. Карпов передал портфель главного редактора "Нового мира" С. Залыгину . Осенью Г. Бакланов заменил Ю.П. Воронова на посту главного редактора журнала "Знамя" .
 "В первое время, - вспоминает М.С. Горбачёв, - роль "заводил" играли "Огонёк", "Московские новости", "Аргументы и факты".
В.А. Коротич утверждает, что первым, кто предложил ему портфель главного редактора "Огонька", был А.Н. Яковлев, затем - Е.К. Лигачёв, которому, вполне возможно, он был известен как автор романов "Лицо ненависти" и "Ненависть", посвящённых разоблачению буржуазного общества . Кроме того, наведя о нём справки, Егор Кузьмич мог получить информацию, что автор этих романов, живший до этого в Киеве, "сотрудничал с украинскими партийными да и не только с партийными властями".
 Возглавив редакцию "Огонька", В.А. Коротич полностью переориентировался на Александра Николаевича. И, как отмечал В.А. Медведев, "мотивы многих публикаций" "Огонька" были "почерпнуты из бесед с Яковлевым"
  Несмотря на то, что "Огонёк" выходил в издательстве "Правда", возглавив его редакцию, В. Коротич убрал с первой страницы журнала орден Ленина. Это произошло не ранее 12-го - не позднее 20 августа, когда был подписан к печати очередной 34-й номер. Некоторые увидели в этом свидетельство того, в каком направлении грядут перемены. Однако у подавляющего большинства подобные подозрения ничего, кроме снисходительных улыбок, не вызывали.
Другим, тоже поразившим некоторых читателей фактом, было превращение в радикальное издание редактируемых Егором Яковлевым "Московских новостей". Дело в том, что Е. Яковлев был заместителем председателя Советского комитета защиты мира, а "Московские новости" издавались АПН, были ориентированы на заграницу и по этой причине числилась как по ведомству отдела агитации ЦК КПСС, так и по ведомству КГБ СССР.
Поэтому, говоря в дальнейшем о "Московских новостях", мы должны помнить, что "Московские новости" - это не только ЦК, но и АПН, а АПН - не только ЦК, но и КГБ.
А что о переменах думали сами «инженеры человеческих душ»?

Валентин Распутин:
«Союз писателей СССР значил для меня очень многое. Во-первых, это общение с мастерами высокого класса, можно сказать, с классиками советской литературы. Это общение было возможно потому, что Союз писателей устраивал совместные поездки по стране, и заграничные поездки были. Я помню одну из таких поездок. Это 1972 год, когда я только-только начинал в литературе и оказался в большой группе писателей в Алтайском крае. Для меня это была не только честь, но и учёба и опыт определённый. Я общался со многими очень известными мастерами, в том числе со своим земляком Павлом Нилиным. Вскоре Георгий Мокеевич Марков собрал большую делегацию, и мы поехали в Чехословакию. И тоже встречи, и тоже это интересно было. Ну а потом всякий раз пленумы, съезды, когда я уже сам ездил. Это, конечно, учёба, знакомство и вхождение в большую литературу. Ведь в литературу входят не только своим словом, но и братством определённым. Вот это братство было. Оно позже было в Союзе писателей России. И всегда было радостью зайти туда. В ту пору Союз писателей Советского Союза несомненно нужен был».

Василий Белов:
«Судьба меня свела с Союзом писателей. Если бы не было его, как бы я поступил в Литинститут? Меня прочили секретарём комсомольской организации. Я отказался. Сделали вместо меня Марченко Славу. СП в творческом отношении мне очень помогал. Без него я бы не получил две премии. Я общался со многими писателями. К великому сожалению, из-за развала Союза потерял с ними связь ».

Андрей Мальгин, «Письмо другу-литературоведу»:
«Есть железное правило, не знающее исключений. Чем известнее ты, чем активнее участвуешь в литературном процессе, тем труднее тебе будет вступить в Союз писателей. А предлог всегда найдется, если не на творческом бюро, то на приемной комиссии, если не на приемной комиссии, то на секретариате встанет кто-нибудь и скажет: «А, одна книга? Пусть сначала издаст вторую», или: «А, две книги? Давайте подождем третью». Рекомендацию дали известные люди — протекционизм, групповщина. Дали неизвестные — пусть дадут известные. И так далее. <…> Любопытно ознакомиться со списком членов этой приемной комиссии. Состоит там, например, дрессировщица зверей Наталья Дурова. Квалифицированный судья, правда? А кто такие Владимир Богатырёв, Юрий Галкин, Виктор Ильин, Владимир Семёнов? Не знаешь? И я не знаю. И никто не знает».

Артём Анфиногенов:
«Я застал то время, когда пушкинское «Друзья мои, прекрасен наш союз!» с новой силой и по-новому воскресало в особняке на Поварской. Обсуждения «крамольной» повести Анатолия Приставкина, проблемных очерков и острой публицистики Юрия Черниченко, Юрия Нагибина, Алеся Адамовича, Сергея Залыгина, Юрия Карякина, Аркадия Ваксберга, Николая Шмелёва, Василия Селюнина, Даниила Гранина, Алексея Кондратовича, других авторов проходили в битком набитых аудиториях. Эти диспуты отвечали творческим интересам писателей-единомышленников, получали широкий резонанс, формировали общественное мнение по коренным вопросам жизни народа…».

Поскольку автор был несколько отстранен от царивших в то время политических перипетий, равно как и от литературного мейнстрима еще не облекшей свои формы «перестройки», предоставим слово современнику, который знал многое, чего не знал автор.
Предоставим слово современнику этих тектонических событий Юрию Изюмову.

«28 июня 1986 года открылся 8-й съезд Союза писателей СССР. Слово для отчётного доклада было предоставлено первому секретарю правления Георгию Мокеевичу Маркову. Он вышел на трибуну, проговорил несколько минут и вдруг остановился, обвёл зал невидящим взором и начал медленно оседать. Возникла гнетущая пауза. Маркова успели подхватить, он пришёл в себя, его проводили к дежурной медицинской бригаде.
Пока всё это происходило, в президиуме, где сидел и я в тени Чаковского, шло молниеносное совещание (заведующий отделом культуры ЦК КПСС Василий Филимонович Шауро, Юрий Николаевич Верченко,  Владимир Васильевич Карпов)после которого Владимир Васильевич получил текст доклада и без промедления его продолжил.
Этот эпизод предопределил, кто сменит Маркова на посту первого секретаря Союза. Карпов был одним из тех, кем гордилась писательская организация. Фронтовой разведчик, Герой Советского Союза, на фронте вступивший в партию, автор нескольких книг военной прозы, он пользовался уважением в среде собратьев по перу. Возраст для писателя самый рабочий – 64 года, на 11 лет моложе предшественника. К сожалению, политического опыта никакого. А ведь предстояло руководить важнейшим из творческих союзов.
Георгию Мокеевичу искренне сочувствовали. Его сибирская проза была широко известна, имела много почитателей. Ленинская премия за неё воспринималась безусловно заслуженной. И сама личность Маркова, человека независимо и оригинально мыслящего, всему имеющего собственные оценки, органично воспринималась на его нелёгкой, сверх меры перегруженной  чужими заботами и проблемами должности. Но жизнь есть жизнь, всё, что имеет начало, должно также иметь и конец. Он оставил работу в Союзе в 75, положив много сил и здоровья  на общее благо. Многие и многие поминали его добрым словом.
Смена руководства в Союзе писателей, хотя и не преднамеренная, продолжила длинный список кадровых перестановок в партийном и государственном руководстве. С одной стороны они не то что назрели – сильно перезрели. В 70 - 80 лет вести вперёд огромную страну наперегонки с лавиной мирового технического прогресса никак невозможно. Это все прекрасно понимали и никак не сочувствовали отправляемым на пенсию престарелым министрам, руководителям областей и республик, секретарям ЦК. Наоборот, приветствовали замену их молодыми, не вдаваясь в вечные вопросы кадровиков: какой путь прошёл, чем себя зарекомендовал, из какой среды вышел, каковы деловые качества и так далее.
Но!  Самое время было вспомнить популярный некогда спектакль «Смотрите, кто пришёл». Новая горбачёвская команда составлялась из людей, не подготовленных к возложенным на них обязанностям, а подчас вообще не имеющих серьёзного опыта. Я с комсомольских времён знал Галю Семёнову, редактора журнала; Петю Лучинского, секретаря комсомола Молдавии, немного  поработавшего вторым секретарём в Туркмении; Гену Янаева, взятого из ВЦСПС, до того – председателя КМО, Сашу Дзасохова, его  заместителя в КМО, приобретшего небольшой опыт партийной работы в Северной Осетии. Галя – милейший человек, умница; Саша, Петя и Гена – компанейские ребята, признанные тамады в застольях. Наслышан был об Эдике Шеварднадзе, о том, как он делал карьеру. Народная молва разнесла, что министром внутренних дел Грузии он стал, передав через известного художника адекватную этому посту взятку министру внутренних дел СССР Щёлокову. Путь к общесоюзным государственным должностям ему открыл бриллиант мировой известности, преподнесённый  Раисе Горбачёвой.
И вот из этих комсомольских кадров формируется новое Политбюро… Плюс «злые гении»  страны Лигачёв, Яковлев, Медведев. Во главе – первый в нашей истории тандем, Рая и Миша, философ, защитившая кандидатскую диссертацию по теме о развитии художественной самодеятельности в Ставропольском крае, и юрист с крестьянской психологией, усердно прислуживавший стоявшим на постое в их доме немцам во время оккупации. И он, и она с комплексом потомков пострадавших при Советской власти дедов.
Читателям, не жившим в последнее десятилетие ХХ века, трудно понять, как это многомиллионная армия коммунистов, обладавшая неизмеримым коллективным политическим и хозяйственным опытом, могла отдать власть над великой мировой державой такой вот компании. Между тем, всё объясняется предельно просто. Людям поперёк горла стала пресловутая брежневская стабильность, они со скрежетом зубовным переживали «пятилетку трёх п» – пятилетку пышных похорон, как это время наименовали в анекдоте. И готовы были принять хоть чёрта в ступе, только бы не видеть опостылевшие портреты старцев из  Политбюро. Восторг, с каким миллионы приняли пришествие Горбачёва, выражался одним словом: «надоело!».
Однако же история учит, что случайно такие фигуры не выдвигаются. Сошлюсь на выступление Маргарет Тэтчер 1991 году в американском городе Хьюстоне (цитирую по книге А.И. Лукьянова): ««Советский Союз, – заявила Тэтчер, – это страна, представляющая серьёзную угрозу для западного мира. Я говорю не о военной угрозе. Её в сущности не было. Наши страны достаточно хорошо вооружены, в том числе и атомным оружием. Я имею в виду угрозу экономическую. Благодаря плановой экономике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов Советскому Союзу удалось достичь высоких экономических показателей. Процент прироста валового национального продукта у него примерно вдвое больше, чем в наших странах. Если при этом учесть громадные природные ресурсы СССР, то при рациональном ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков. Поэтому мы всегда предпринимали действия, направленные на ослабление экономики Советского Союза и создание у него внутренних трудностей. Причём основным было навязывание гонки вооружений. Важное место в нашей политике занимал учёт несовершенства Конституции СССР.
Формально она допускала немедленный выход из СССР любой пожелавшей этого союзной республики.
Правда, реализация этого права была в то время практически невозможна из-за цементирующей роли компартии и силовых структур. И всё-таки в этой конституционной особенности были потенциальные возможности для нашей политики. К сожалению, несмотря на наши усилия, политическая обстановка в СССР долгое время оставалась стабильной. Сложилась весьма трудная для нас ситуация. Однако скоро поступила информация о ближайшей смерти советского лидера и возможном приходе к власти с нашей помощью человека, благодаря которому мы сможем реализовать наши намерения. Это была оценка моих экспертов (а я всегда формировала очень квалифицированную группу экспертов по Советскому Союзу и по мере необходимости способствовала эмиграции из СССР нужных специалистов). Этим человеком был М. Горбачёв, который характеризовался экспертами как человек неосторожный, внушаемый и весьма честолюбивый. Он имел хорошие отношения с большинством советской политической элиты, и поэтому приход его к власти с нашей помощью был возможен. Деятельность «Народного фронта» не потребовала больших средств: в основном это были расходы на множительную технику и финансовую поддержку».
(http://izyumov.ru/)

(Из записок автора)
Месяцами не веду дневник. Хорошо это или плохо - не знаю. Скорее плохо. Серый что ли месяц.
А меж тем рассказали мне о снятии с должности Игоря Лобанова главного моего «расстрельщика» (кадровик Гостелерадио). Но теперь это уже далеко и особых эмоций у меня не вызвало. Тогда он свое дело сделал. Все они, сделав свое дело, канули в Лету. Хотя  мне оттого не отрадно.
Работа в «ЗР» при Мише Федорове весьма оптимистична. Сколь долго буду в этой редакции знает один Бог. Здесь я по-прежнему чужой.
Серж защитил диплом, но будущее его неизвестно. А впрочем, что мне до его будущего. У чужого костра не согреешься.
Меж тем июнь минул. Самые большие волнения были связаны с отъездом Иришки к бабушке в Тбилиси. Самолетная неразбериха, показавшая, что девочка наша еще ребенок. От волнения едва не сошли с ума, когда маменька сказала мне, что Иришка означенным рейсом не прилетела.
А девочка просто заплутала с посадкой.
Но всё обошлось. В Союзе дети не пропадали.