Пазл двадцатый

Если нам наносят удар без малейшей причины,
мы должны отвечать самым сильным ударом, на какой способны.
Я в этом убеждена: таким сильным,
чтобы тот, кто нас ударил первым, навсегда закаялся поднимать на нас руку.

Шарлотта Бронте
Джейн Эйр



Пазл двадцатый   

Авва, естественно, не ошибся. Девочка действительно, ждала ее в коридоре. Гостья стояла, прислонившись к стене, откинув-прижав к ней голову, заложив руки за спину. Завидев Стефанию, она чуть смутилась, на секунду опустила очи долу, нервно сглотнула комок в горле. Облизнула губы, явно преодолевая приступ страха. Впрочем, через какое-то мгновение она уже была в полном порядке - во всяком случае, визуально. На пересохших от волнения губах появилась легкая улыбка. Девочка подняла свой взор на женщину в сером платье и встретилась с нею глазами.

Стефания ясно ощутила, что этот ребенок сейчас безмолвно просит у нее прощения за минутную слабость. И только своими особыми, обостренными чувствами Ангелицы она четко услышала-ощутила, как отважное сердечко этой девочки отсчитывает ее шаги… шаги женщины в сером. Шаги исполнителя своего приговора.

Тук-тук-тук...

Один шаг – один стук этого чистого и храброго сердца.

И улыбка. Улыбка, которой эта девочка встречает своего Ангела смерти. Улыбка, которая заставляет ее - ту, которая приближается! - восхищаться безумной отвагой этого ребенка.

Вот она уже рядом с нею. И кладет руку на плечо своей... подопечной.

Да, вот точное слово. Точнее не скажешь. Подопечная, а вовсе никакая не подсудимая.

Кажется, она все же начинает хоть что-то понимать в том, что ей сейчас предстоит сделать. Понимать не ситуацию, не деяния. Понимать ту, кто сейчас, вместе с нею, отправится для...

Не «для», а «куда». С этим самым «куда» Стефания уже определилась. А вот, для чего именно они вместе туда сейчас отправятся, Ангелица еще не решила.

Впрочем, путь туда займет по времени примерно пару минут. Авось, что и сообразится ей там, по дороге.

- Пойдем, Надя! – обратилась Стефания к девочке.

Надо же! Она впервые назвала ее по имени! 

- Да-да! Конечно! - ответила адресат ее жеста, произнеся эти слова с каким-то облегчением в голосе. – Не волнуйтесь, я готова!

- К чему? – голос, которым Ангелица задала этот вопрос, звучал некой отрешенностью и даже усталостью.   

- Ко всему, - девочка ответила ей вполне спокойным голосом. И это больно, это очень больно!

- Я ведь ничего тебе не говорила…

Произнеся эту фразу, Стефания действительно почувствовала себя полной дрянью. Именно из-за того, что этот ребенок подозревает ее...

Нет, сейчас ей вовсе не хотелось читать мысли этой девочки… Впрочем, они были вполне очевидны.

А с другой стороны...

Она ведь сама только что думала, что же ей теперь делать… Да, как ей поступить с эти несчастным ребенком? И пока что она поняла и определилась для себя только в том, чего она, Ангелица, с нею делать ни в кое случае не станет.

Она не станет ее убивать и не станет ее мучить. Ничего из этого. И вообще, ничего плохого. Вот только, что же Ангелице делать с нею там?

Кажется, этот вопрос чересчур откровенно проявился на ее лице. Или она слишком громко подумала… 

- Я же сказала, Вы можете сделать со мною все, что полагается, - напомнила ей эта храбрая девочка, морально уже готовая к неким пыткам и истязаниям. – Я не стану Вам сопротивляться.

Однако…

Впрочем, такая реакция подопечной была вполне ожидаема. Так что…

Время действовать.

- Пойдем, - Стефания приняла на себя деловой вид. Просто для того, чтобы скрыть тот факт, что ей тоже бывает и страшно и... стыдно.

Они прошли по коридору до лестницы – и при этом, всю дорогу, Надя шла с нею рядом, без малейшего принуждения. И лишь подойдя к этой своеобразной развилке, девочка чуть-чуть растерялась. Она попыталась шагнуть к тем ступенькам, что вели вниз. И Стефании пришлось взять ее за локоть и фактически принудить эту девочку следовать рядом с собою – вовсе не вниз, а, совсем напротив, вверх по лестнице. Кстати, Надежда - Стефании теперь хотелось все время называть свою подопечную ее прежним земным именем! – была несколько удивлена этим  фактом. Кажется, она всерьез себя убедила в том, что путь их непременно лежит куда-то в подвал.

Да… Похоже, она действительно вообразила себе, будто Ангелица ведет ее в некую «камеру пыток». Бедный ребенок, запуганный страшилками долгополых святош!

Не хочется думать об этом. Хочется делать.

Хочется схватить ту тварь, что внушила несчастной девочке все эти страшные и отвратительные подозрения, и...

Нет, даже не уничтожить. Это было бы слишком уж мягким наказанием.

Жечь в огне. Вечно. В точности так, как эти отвратительные существа придумали в своих страшилках - тех самых, которыми пугают таких детей.

Вверх по лестнице, выходим на третий этаж… Дальше по коридору, несколько шагов… и сразу же налево. Ангелица открыла дверь в комнату и пропустила девочку вперед. Та смущенно улыбнулась и вошла, подчиняясь ее молчаливому требованию. 

Стефанию на секунду «пробило» на воспоминания. И она поняла, все ее жесты сейчас выглядят так, как будто она сопровождает узницу - и сейчас вот, только что ввела ее в тюремную камеру. Память жестоко подсовывала ей слайды ее же собственных воспоминаний - как это было тогда, в ее прошлой, еще человеческой жизни, там, внизу. В том самом мире, откуда сюда сбежала эта девочка.

Стефании захотелось хоть что-то сделать... Или сказать... Извиниться, пошутить... Объяснить этой девочке, что все не так, как она сейчас себе придумала, что это просто совпадение… Мол, так уж получилось – вот так вот все похоже! – но это просто случайность, и она, Ангелица, вовсе не хотела ни пугать ее, ни совершать в отношении этого ребенка чего-то реально страшного и опасного.

Впрочем, Надя, войдя в комнату, просто застыла в удивлении, едва переступив порог. Она явно не ожидала, что окажется в таком месте.

- Это... – удивленно произнесла, оглянувшись на нее, эта храбрая девочка.

- Это моя спальня, - пояснила Стефания, шагнув в комнату. Она улыбнулась и попыталась обозначить расклад «на позитив». – Надя, пожалуйста, доверься мне. Я все сделаю так, как нужно. Просто выполняй все, что я тебе скажу. Точно и без вопросов. И все будет хорошо.

- Ты говоришь, почти как Симона. Ну... та женщина, - улыбнулась ее собеседница. А потом смущенно спросила:
- Я ведь могу говорить с тобою «на ты»? Мне это дозволено? Ну, раз уж...

Она недоговорила.

Стефания нервно прикусила губу. А потом попыталась хоть что-то ей объяснить. Ну, хотя бы в части их взаимного общения…

- Надя, - сказала она, - если бы ты поступила как-то некорректно, я бы указала тебе на твою ошибку. Не волнуйся, ты все правильно и говоришь, и делаешь.

- Хорошо, - отозвалась ее подопечная.

- Кстати, Надя, - поинтересовалась Стефания, - о какой женщине ты сейчас говорила? Уж, не о той ли, что истязала тебя?

- Не надо так о ней. Она хорошая, - ответила ей Надя – Она действительно хотела сделать как лучше.

Надо же! Девочка ожидает мучительной смерти от ее, Стефании, рук и все же пытается защитить ту, кто в той, земной жизни была ее, Надежды, палачом!

- У нее получилось, - Стефания произнесла эти слова очень спокойно и максимально скептическим тоном. – Вот только с результатами ее, так сказать, «трудов» придется теперь справляться именно мне.

- Это было только мое решение, - тихо сказала ее подопечная. – Она здесь и вовсе ни при чем.

- Она, конечно же, вовсе не желала твоей смерти, - согласилась Ангелица. – Но ты впала в отчаяние именно от ее предательства.

- Неправда, - девочка ответила ей, глядя прямо в глаза. – Я решила, что уйду… еще до того, как она пришла ко мне. Это было только мое решение. Во всем, что случилось, виновата только я.

Стефания несколько секунд смотрела в ее синие глаза, потом отвела свой взгляд в сторону. И сразу, вздохнув, провела по ее плечу - погладила ее рукою, то ли ободряя эту отважную девочку, то ли извиняясь перед нею за то, что не может сейчас ее обнять, или позволить себе с ней какой-либо иной знак условной близости.

- Прости, - сказала она, - я была неправа. Не будем об этом…

Она не стала говорить, что сама когда-то прошла через подобное истязание. И вовсе не сохранила каких-либо чувств... к тем своим былым палачам.

Кроме одного. Желания их уничтожить. По возможности, самым мучительным способом.

И благородство этой девочки казалось ей просто удивительным. Стефания никогда не смогла бы простить своих мучителей. А эта хрупкая девочка сумела. Так кто же из них двоих сильнее и чище? И кому, кого и за что здесь судить и приговаривать?

Стефания снова вздохнула. Пора переходить к делу. На секунду ей подумалось, что та женщина, из-за которой эта девочка оказалась здесь, в ее руках, возможно, тоже терзалась сомнениями, как поступить.

Впрочем, терзания Ангелицы были вовсе иного рода. И, кажется, они еще только-только начинались...

- Тебе нужно раздеться, - сказала она.

- Да-да, конечно же, - с готовностью откликнулась Надя. – Я сейчас.

Стефания деликатно отвернулась, шагнула обратно к входу и прикрыла дверь. Ну, просто, чтобы было удобнее. А потом сразу прошла к стенному шкафу, старинному, из настоящего темного дерева, украшенному медными накладками.

Потянув за изящную витую ручку, Стефания открыла дверцу, потом выдвинула полку, где лежало белье. Нет, подходящего размера она, естественно там не нашла. Но некоторые чудеса бытового плана она освоила уже давным-давно, несколько месяцев назад, еще тогда, когда начинала вести этот Дом. Хотя, наверное, этот Дом был способен и сам подстраиваться под нужды и желания своего Повелителя. Но Стефании все равно было приятно считать это Жилище подчиненным именно ей - пускай даже и весьма-весьма условно.

Ей нужно всего несколько жестов, и совсем немного времени. Сейчас, сейчас...

Одним словом, когда Ангелица, спустя некоторое время, повернулась к своей подопечной - держа в руках то, что нашла и превратила в нечто условно подходящее - Надя уже была вовсе без одежды. Девочка стыдливо прикрывалась, стоя перед своей попечительницей. Та молча подала ей ночную рубашку, белую, с каким-то забавным рисунком на «детские» темы - то ли слоники в бантиках, то ли хрюшки в юбочках, то ли мишки в рюшечках. Девочка немедленно натянула на себя это странное нечто, живо расправила хлопчатую ткань по телу и смущенно улыбнулась. Стефания поняла… вернее, то ли прочувствовала, то ли прочла те мысли, что сейчас промелькнули в голове у ее подопечной - и едва не застонала от отчаяния.

«Все так же, как тогда» - подумала сейчас эта девочка, подразумевая свою земную историю страданий.

«Нет, не так!!! - прокричала в своих мыслях Стефания. Прокричала отчаянно… но, в то же время, ни одна черточка лица не дрогнула, не выдала этот ее безмолвный крик. – Все не так!!!»

Нет, она не высказала ей ничего по этому поводу - ни словами, ни как-то иначе. Просто девочка сейчас все равно не поверит в то, что ее никто и не собирался мучить. Однако, о том, что она сейчас с нею будет делать, девочка все же догадываться не должна, а значит... Ей, Ангелице, предстоит несколько неприятных минут, в течение которых ее будут считать оголтелой мразью...

Впрочем, она с этим справится. Все-таки, это экзамен. Придется терпеть. Хотя это все и больно, очень больно...

- Я готова, - снова произносит эта храбрая девочка. – Пойдемте!

Надя… Она действительно готова и страдать, и даже умереть от ее руки. Кажется, эта девочка, собирается в таком вот виде, сама, без принуждения с ее стороны, идти к месту своего предполагаемого аутодафе.

Зря. Не будет никакого торжественного шествия. Просто здесь и сейчас все совсем недалеко. Да просто рядом.

Стефания подошла к своей собственной постели. Обычная полутораспальная кровать, застеленная неброским жаккардовым покрывалом. Да и вообще, в ее нынешних апартаментах нет ничего такого вычурного или какого-то особенного. Она и в своей прежней земной жизни была скромна и неприхотлива в быту. Эти привычки она оставила за собою и здесь. Поэтому в ее комнате все просто и обыденно. Раве что... Акустическая система с универсальным проигрывателем...

Авва как-то установил это все в ее комнату, расположив колонки так, чтобы они не бросались в глаза. Да и сам многофункциональный музыкальный аппарат расположился в чуть старомодно выглядевшем стеллаже вполне естественно, рядом с этой странной коллекцией самых разных, как Он выразился, «музыкальных консервов». Стефания почему-то полюбила слушать большие грампластинки, которые в ее мире, кажется, уже совершенно вышли из моды. Легкий специфический «хруст» тонюсенькой иголочки звукоснимателя, по пылинкам и микроцарапинкам на поверхности диска, как ни странно, гармонично дополнял кристально чистый звук, который слышался из динамиков. Забавно, что этот странный аппарат сам находил нужную дорожку, когда его включали. И никогда не ошибался, выбирая трек точно под настроение Стефании. Ну, что скажешь, подарок Аввы и не мог вести себя как-то иначе! 

 Стефания молча сняла покрывало с постели, аккуратно свернула и отложила его на стул, что стоял у стены, чуть поодаль. Затем она откинула в сторону аккуратно постеленное одеяло, заправленное в украшенный кружевом хлопковый пододеяльник, и широким жестом предложила девочке лечь. Та была в явном недоумении, но беспрекословно подчинилась этой ее безмолвной команде. Правда, сделала это как-то... странно.

Надя, ее подопечная, почему-то легла вниз лицом, вытянувшись «в струнку» и как-то... покорно протянула вперед руки, обняв-обхватив ими подушку.

- Ты... привяжешь меня? – тихо спросила она.

- Нет, - спокойно ответила Ангелица. Каким-то уж очень спокойным и ровным голосом.

Просто, чтобы не сорваться. Не закричать, не задохнуться от ярости. Даже не выругаться. И не сделать еще чего-нибудь... нехорошего. Прямо сейчас, но... не здесь. Совсем не здесь.

Просто, адресат ее жестокой эмоции - воистину жестокой!- сейчас находится вовсе не в этом Доме, и даже не в Истинном Мире, а там, внизу. Впрочем, Стефания была почти что благодарна той самой женщине, что разгневала ее, Ангелицу. Той, что там, внизу, истязала этого ребенка. Этот короткий приступ гнева все расставил по своим местам, и теперь она точно знала, как ей следует поступить с той, кто все это совершила! 

«Время наказывать! – усмехнулась про себя Ангелица. – Жестоко наказывать. Беспощадно!»

Сейчас она позволила себе чуть-чуть усмехнуться не только в мыслях своих, но и лицом. Ну, так, самую малость. И тут же, эта несчастная, лежащая в покорной позе девочка вся содрогнулась. То ли услышала, то ли увидела краем глаза этот злой смешок на ее губах. То ли просто почувствовала изнутри самоё себя отголосок того, что она задумала. Стефании пришлось срочно взять себя в руки, сменив злобную тональность этой своей улыбки на нечто более... человечное.

«В конце концов, не стоит забывать и о милосердии, - подумала она, чуть запоздало. – Пускай предел наказанию, которое я сейчас исполню, положит именно та, кто пострадала от ее рук. Пускай она сама судит ее и решает, прощать или же нет. Так будет справедливо!»

Потом она подошла ближе к постели
 и опустилась в изголовье на колени. Коснулась губами руки своей подопечной. Надя, видимо, решила, что это прощальная... То ли особая ласка, то ли, своеобразное извинение. То, что Ангелица позволяет себе перед грядущим истязанием лежащей.

- Начинай! – тихо и просто шепнула эта храбрая девочка. Надо же, она еще находит в себе силы улыбаться… и даже сказать… добавить несколько слов, как бы на прощание:
- Я благословляю тебя. Делай, что решила!

Господи, эта девочка сама не знает, что она сейчас творит с душою Ангелицы!

Стефания еще раз вздохнула, взяла себя в руки и почти твердым голосом произнесла:
 – Хорошо! Тогда перевернись. Ляг лицом вверх. Пожалуйста!

- Ты не будешь меня... – девочка была удивлена но, естественно, исполнила ее приказ – причем совершенно беспрекословно, Хотя совершенно не понимала, что же сейчас происходит. Поэтому ее фраза осталась недоговоренной. Но это вовсе не значило, что ее, эту фразу, нельзя было дополнить и разъяснить, так сказать, с другой стороны.

- Ты ложишься спать, - Ангелица сказала ей чистую правду. Естественно, далеко и далеко не всю, а только ту ее часть, что возможно было огласить, как говорится, здесь и сейчас.

– Ты просто ложишься спать, - добавила она, произнося слово «просто» почти без нажима. Почти.

- Значит, все случится во сне, - произнесла в ответ эта странная девочка. А потом… она снова улыбнулась той, кого не без оснований записала в свои палачи:
- Спасибо! Это очень милосердно с твоей стороны.

- Расслабься, - Стефания уже почти что успокоилась, и в ее голосе больше не было слышно прежнего раздражения. – Тебе просто нужно заснуть. Поверь мне, все будет хорошо. Прикрой глаза и просто... не думай ни о чем.

- Да-да, конечно! – ответила ей эта храбрая девочка.

Она вытянула свои ножки, прикрытые по щиколотку этой смешной ночной рубашкой в «зайчиках-слониках» и попыталась исполнить ее требование. Стефания пришла ей на помощь, работая эдакими ласковыми пассами, не касаясь тела своей подопечной, заставляя ее действительно расслабиться. Закончив этот свой странный дистанционный массаж, она мягко, с нежностью прикрыла лежащую в ее собственной постели Надежду одеялом.

Потом она встала и подошла к окну. Чуть сдвинув плотную шелковую занавесь, приоткрыла форточку. Это, конечно, вовсе не обязательно, просто… так будет спокойнее самой Ангелице. Так будет правильно.

Теперь время... нет, не думать. Действовать.

Взгляд в сторону проигрывателя. Кажется, там сейчас стоит какая-то старая пластинка.

Почему бы и нет? Стефания подошла к стеллажу и нажала несколько кнопок на передней панели этого сложного музыкального аппарата.

Он сразу ожил. Пробежались по этим забавным стеклянным окошечкам цветные светящиеся столбики индикации каналов, по которым будут «подаваться» сигналы. Те самые сигналы, что спустя ничтожные доли секунды после генерации, достигнут колонок, висящих на стене, по углам этой небольшой комнаты, и будут преобразованы в звуки. Бесшумно завертелся черный диск, сама собою приподнялась штанга звукоснимателя, и повернулась-направилась к середине пластинки. Несколько раз сверкнула зеленая точка лазера, ищущего выбранную дорожку. Потом головка звукоснимателя опустилась точно на нужное место.

Легкий, мягкий треск-шорох в колонках, висящих по углам комнаты. И вот уже музыка помогает делать то, то задумано…

Зазвучали аккорды и арпеджио электропиано. Стефания усмехнулась. Громкость звучания аудиоцентра как-то сама собою отрегулировалась до оптимального уровня - не громко и не тихо, а так, чтобы в самый раз. И даже чуть резковатый тембр древних клавишных не портил расклад и не мешал той работе, которая сейчас предстояла Ангелице.

Она вернулась к постели, где лежала эта девочка, уже заснувшая в ожидании того, что Авва уклончиво назвал «исполнением приговора». Опустилась на колени у нее в изголовье. Еще раз взглянула на свою подопечную, а потом прикрыла глаза и возложила свои руки, одну на лоб этой девочки, другую на область ее, Надежды, сердца.

А песня... звучала дальше, своим чередом. Сразу после небольшого вступления, послышался этот странный, какой-то свойский, хотя вовсе далекий от утонченного эстетизма классических певцов голос… одного поэта, ни к селу, ни к городу отъявленного на родине Русского языка «фошистом» и «бандеровцем». Все-таки везет некоторым евреям на пикантные прозвища!

Когда окажется вдруг:
Вот-вот замкнется круг,
И день уносится прочь,
И спускается ночь,
Когда уходит Стрелец
И декабрю - конец,
Листает книгу сердец
Наш Небесный Отец.

Когда прозвучали эти слова, Стефания начала работать с этой девочкой. Сейчас она снова читала ее прошлое, как открытую книгу, считывала вероятности, оценивала позитивные и негативные моменты, которые влияли или могли повлиять на ситуацию.

Время льет полночную мглу
Плавно, словно мед по стеклу,
Открывая небо для нас
В свой назначенный час.
Время - твой извечный конвой,
Шаги судьбы за спиной,
Дыханье Бога с тобой
И со мной.

Да, все так. Сейчас ей предстоит работать со Временем. Аккуратно меняя то, что вроде бы уже случилось на то, чему должно быть. Отменяя прошедшие события, давая разрешения и приказы на реализацию позитивных вероятностей.

Когда разгаданы сны
И в небе фаза полной луны,
Мы на мгновенье сыны
Неземной страны.
И есть лишь миг, чтоб узнать:
Время плыть иль время ждать,
Время жечь мосты и взлетать
Или время спать?

Время... Время... Ты не властно над той, кто Служит, и над той, кому она сейчас помогает. Напротив, это ты, Вечное, Безжалостное и Неумолимое, подчиняешься той, которой Свыше дано на сегодня это странное Право, награждать и наказывать.

Словно звук небесной струны,
Словно знак конца войны,
Словно свет далекой весны
Через будни и сны,
В полночь застывают часы -
Это Время выверяет Весы,
В миг затишья после трудов
Меж двух годов.

Точка бифуркации. Вот ее она сейчас должна была определить безошибочно. Так, чтобы все, задуманное ею, сработало так, как нужно. И не только в отношении этой девочки.

И ты узнаешь тогда:
Пройдет любая беда,
И слова нет "никогда",
И все – суета...

Стефании отчего-то было важно затронуть этой своей особой работой не только былую и грядущую жизнь несчастной жертвы земной жестокости, лежащей в ее постели, но также и судьбу ее палача - той самой женщины, кто своим предательством заставила эту девочку сделать там, внизу, свой окончательный выбор.

Видишь, как столетья
Облетают прошлогодней листвой,
Видишь, как секунды
Застывают стрекозой
В янтаре...
 
Интересно, что даже при отмене того омерзительного прошлого, и при изменении вероятностей Грядущего, их линии судьбы все равно остались как-то связаны, и не могли не пересечься. Оно и к лучшему. Вот только теперь будущая встреча с неизбежностью вела их к иному варианту, наилучшему для обеих. Да, ценой этого их общего блага должны были стать страдания той, кто во всем этом виновата. Но это как раз Ангелицу не смущало. Все-таки воздаяние за то, что ей приходится исправлять, должно, пусть и в весьма дозированном варианте, присутствовать в судьбе той, кто могла поступить иначе. Ведь тогда...

А впрочем, что гадать, могло ли быть как-то иначе... Что было, то было. Теперь все случится совсем по-другому. 

Словно звук небесной струны,
Словно знак конца войны,
Словно свет далекой весны
Через будни и сны,
В полночь застывают часы -
Это Время выверяет Весы,
В миг затишья после трудов
Меж двух годов.

Впрочем, все, что будет с ними обеими дальше, теперь зависело не только от них самих, но и...

Да, там было много разных вариантов, но, как ни странно, все они вроде бы выходили в конечном итоге «на позитив». Во всяком случае, каких-либо существенных проблем у них обеих не предвиделось.

Оставалось только реализовать все это. Прорваться сквозь прошлое того мира, что остался там, внизу. Вернуться назад, обратно направлению течения «реки времени». Сделать так, чтобы оно подчинилось ее воле.

Она знала, как это делать. Авва каким-то незримым способом сумел передать ей это знание.

Время льет полночную мглу
Плавно, словно мед по стеклу,
Открывая небо для нас
В свой назначенный час.
Время - твой извечный конвой,
Шаги судьбы за спиной,
Дыханье Бога с тобой
И со мной.

...На этих словах, Стефания начала свою трансформацию. Не открывая глаз, вытянула свои руки вперед. И сразу обхватила-прижала к себе спящего ребенка. А потом сбросила свою телесную видимость, открыв свой истинный облик. И одновременно открыла изнутри себя выход... Нет, не в какое-то особое  пространство. Там было нечто иное.

Не пространство, скорее уж нечто условно на него похожее, но расположенное где-то между слоями Бытия. Там, где отсутствовали любые координаты пространства, времени, вероятностей и иных обстоятельств. Строго говоря, в этом месте-которого-нет, не было ничего, кроме Воли Высшего Существа. Того, Кто создал это средоточие условных координат, задающих рамки существования разных пластов Бытия, специально для тех, кто действует от Его имени. Просто, чтобы они действовали отсюда во Благо и без ошибок. Людям не стоит его искать. Ибо вход туда находится строго внутри Ангельского Сердца. И нет возможности войти туда через какие-то иные Врата. Разве что...

Но это Тайна.

Его Тайна.

Стефания вошла туда легко и просто. «Да свершится Воля Твоя!» - произнесла она там, в гостиной. Теперь, собственно, именно она и вершила Его Волю. А значит, получила, сугубо по служебной надобности, право находиться здесь, с этой девочкой на руках, в истинном облике своем, расправив-развернув серые крылья странного цвета, отливающие синими светящимися искрами, как в толще полированного лабрадорита.

Творить невозможное, менять вероятности, исправлять расклады, спасая достойных. Азы той самой Службы, на которую ее сюда призвали. То, что было ей обещано. Служение самого высшего порядка.

Она сделала все, что от нее требовалось. И сразу почувствовала, что все уже вот-вот случится. Что все у нее получается в точности так, как нужно. И что она уже может выпустить эту настрадавшуюся девочку из своих объятий.

Так она и поступила. Надя повисла перед нею, безо всякой опоры, в этой странной светящейся пустоте. В этом условном пространстве, за гранью невозможного, такое было в порядке вещей.

- Будь счастлива, моя девочка! – с чувством произнесла Ангелица. – Я тебя люблю, и я благословляю тебя. Прости меня, за то, что я не сказала тебе этого раньше. Да свершится твоя истинная судьба! Та самая, которая твоей благородной Душе была предначертана изначально!

Ее подопечная просто исчезла. И тогда, Стефания своими обостренными чувствами, ставшими на какое-то время неким единым целым с эти особым местом, почувствовала, что теперь уже точно свершилось все то, что было задумано Им. В точности так, как Ему было нужно. На нее нахлынула легкая грусть и какая-то непривычная усталость, возникшая где-то там, у нее внутри. И еще, вдобавок, эта запоздалая благодарность Ему за то, что было сделано. Сделано ею, Ангелицей, но все же по Воле Его.

А дальше, Стефания вернулась обратно. Через Врата в Сердце, назад, в то пространство Дома, расположенного в Истинном Мире, куда более привычное для нее. И в свое тело, то самое, которое она сама избрала для своей Службы у Него. Конечно же, с Его молчаливого согласия.

Когда Стефания открыла свои глаза, она по-прежнему стояла на коленях перед собственной постелью. Естественно, никакой девочки с земным именем Надежда, на этих льняных простынях уже не было.

- Да свершится Воля Твоя! – тихо повторила Ангелица.





Кстати, многие Читатели уверены в том, что Авторы существуют за счет чего-то такого... эфемерного.

Типа, материальные условия существования для Авторов никакого значения не имеют.

Увы и ах, это не так.

По этой причине...

Информирую Уважаемых Читателей о важном :-)

http://proza.ru/avtor/tritschen