Соседи

   Владимир Илюхов (В. КОНЬКОВ).

СОСЕДИ.

Эту историю рассказал мне мой приятель, коллега. Сидели мы как-то с ним на кухне, выпивали и товарищ поведал мне историю настолько неправдоподобную, что я и про водку забыл.
Было это в конце 60-х или в начале 70-х. Был мой приятель тогда совсем молод, только что закончил техникум, и звали его тогда просто Сережей, а не как теперь - Сергеем Сергеичем. Приехал он в наш город по распределению, выплатили ему аванс, подъемные, и почувствовал он себя очень богатым человеком. А так как к кутежам его душа никогда не лежала, то вместо того, чтобы поселиться в общежитии, захотелось ему снять квартирку. Сердобольные сослуживцы из отдела, те, что любят обстоятельных молодых людей, быстро нашли ему адресок – отдельный домик на берегу реки и недалеко от работы.
Домик был из комнаты, кухни, коридорчика и удобств. Хозяйка брала умеренно, заверяла его, что будет он в доме полноправным хозяином, так как сама она живет в новой квартире у дочки при внуках. Сергею это пришлось по душе. Огорчало одно: в окошко его комнаты виден был двухэтажный восьмиквартирный дом старой постройки, который мало того, что заслонял живописный вид на реку, но и стоял так близко, что солнце, как понял Сергей, будет отсутствовать в его комнате практически круглосуточно.
… Уже сгущались сумерки, когда Сережа, вооруженный тазом с водой и тряпками, домывал окно своей комнаты. Потом он тёр стекло газетой и наблюдал за веселой свадьбой, что игралась в доме напротив. В одной из восьми квартир наяривала гармонь, и ярче, чем в других окнах, горел свет. На крыльцо подъезда то и дело выскакивали разгоряченные гости.  И когда окно уже было и вымыто и вытерто, Сергей ещё долго сидел, не зажигая огня, и смотрел на чужое веселье. Он сразу же определил и жениха, и невесту по тому, как они держались рядом, хотя одеждой они не отличались от других гостей. Вообще свадьба очень скромна, но как-то не по-нашенски весела: гармонь играет не переставая, молодежь не стесняясь наплясывает и поёт. И пьяных до потери образа не видно.
 Особенно веселилась одна девчонка, видимо подруга невесты, а может и её сестра. Угомону на неё не было. Сергей, забыв всю осторожность, откровенно любовался ею, прильнув к  стеклу. Видимо, заметила его и она: то уперев руки в бока, то помахивая красной косынкой, мелкой плясовой дробью наступала она на темное его окно, манила руками, улыбалась. Сергей чуть было не поддался ее чарам: «Выйти, что ли, покурить, на свежем воздухе?». Но, в конце концов, застеснялся, задернул занавеску, расстелил постели и немного злясь на себя лег спать.   
Утром его разбудил яркий солнечный свет. Он потянулся, радуясь его теплым, весенним лучам, и моментально проснулся.
«Откуда солнце? Ведь соседний дом должен был перекрыть его на весь день!»
Сергей подошёл к окну, отдернул занавеску…
Дома за окном не было! Было много неба, много солнца, был берег реки, сама река, за нею – разрушенная церковь и низкий деревянный город вокруг неё... Ноо дома перед окном не было. На его месте поднимались заросли могучего многолетнего бурьяна…
На работу Сергей ушёл обескураженным, забыв позавтракать.
Сутолока дня, работа, разговоры сослуживцев о близящейся Пасхе, о приготовлениях к этому неофициальному (и не слишком поощряемому Советской властью) празднику выветрили из головы Сергея и вчерашнюю плясунью, и утренние недоумения. И даже вечером, когда он вернулся под свой новый кров, то не сразу обернулся на окно, выходящее на реку. Он с удовольствием возился на кухне и, наверное, уже и не вспомнил бы о вчерашнем курьезе, если б вдруг за стенами дома не запиликала гармошка, не зазвенели девичьи голоса. Сергей кинулся к окну: свадьба выкатывалась из подъезда восьмиквартирного дома во двор перед окнами Сергея. Весело играла музыка и неугомонная плясунья манила его, рассыпая дроби по гулкой утоптанной земле.
Сергей не мог отойти от окна. Он тер виски, глаза, тряс головой, пытался избавиться от наваждения – но виденье не исчезало. Он даже хотел выйти, но в последний момент что-то удержало его.
А плясунья звала его. Слезы стояли у неё в глазах. И он не выдержал, поманил её сам. Вихрем вырвалась она из обезумевшего от пляски круга, и в тот же миг он услышал её шаги в коридоре закрытого на все запоры дома. Он услышал стук в дверь своей комнаты. Но он не помнит, открыл ли он ей дверь или дверь сама распахнулась перед гостьей. Не помнит, кто задернул занавески на окнах, не помнит, как закрывал двери на засовы, не помнит, как уснул, но знает, что когда утром очнулся, то все двери и окна были заперты изнутри, а за окном блестела река, и под тихим ветром шелестели заросли полыни и чертополоха.
Была последняя суббота перед Пасхой, одна из первых нерабочих суббот.
Сергей постоял среди бурьяна и пошёл разыскивать хозяйку своего домика.
Едва открыв дверь и глянув на квартиранта, она всё поняла, засуетилась.
- Ах я, дура старая! Совсем из головы вон! Забыла предупредить. Но ты, парень, их не бойся, они безобидные. Только ты к ним не выходи. Да нынче они и отвеселятся. Завтра – Пасха, так что живи спокойно до следующей Страстной недели.
И хозяйка рассказала все, что знала:
- Была я тогда девочкой, но уже все помню. Это комсомольская свадьба была и в аккурат – на Страстную. А разве ж это можно? Грех! И как родители-то не отговорили, на своем не настояли? Вот весь дом и провалился. Старики говорили – за грехи, а власть сказала – случайность. Под домом озеро было, пещера какая-то... Строители недоглядели. Яму-то под край водой залило. А река-то как на утро пузырями ухала! Как из пушки стреляли. Так что вроде по науке все сходится: в наших краях-то и раньше такое случалось. Но вот как остальное объяснить – не знаю. Я уж молчу… Молчу как папаша наказывал, а то, мол, с места сгонят и дом отберут.
Но Сергей уж больше в ту квартиру не пошёл. Переехал в общежитие и жил в нем до тех пор, пока не женился.