Доматерился

Владимир Илюхов. (В, Коньков.)

Доматерился

Как-то осенью набрал я полную корзину грибов и сижу на станции - поезд жду. Народ вокруг тоже с грибами: кто бутерброд с колбаской жует, кто яичко лупит, кто газетку читает, а кто и просто в небо смотрит - известно, доходы у всех разные. Тут один мужик газетку сложил и ехидно говорит:
- А президент указ издал, чтоб с этого года город Новгород Великим называть.
- А что бы ему сразу не издать указ о том, что Великий Новгород - ещё и Господин Великий Новгород? - отозвался тот, что в небо смотрел.
- Захотел! Все сразу! А что он в будущем году делать тогда будет?
- Эх! - раздался чей-то пьяненький голос. - Всё в игрушки играюют. А людям жить не на что! Хоть душу черту продавай! Ох, я бы продал, да не знаю, куда покупатель-то запропастился...
- Гляди, не болтай! - строго оборвала его старушка. - Этот покупатель всегда рядом. Вот у нас в доме один мужчина сильно забедовал. По специальности его сократили, за что другое возьмётся - всё впустую.
- С меня, - говорит, - не подоходный налог надо высчитывать, а расходный, вот тогда бюджет сразу пополнится.
А мать его успокаивает:
- Ничего, терпи - перемогнемся. Я вон пенсию скоро получу. Будет и на нашей улице праздник!
 Да на голодных детей глядя, где же его наберешься, терпения-то?
Вот тут у него вдруг эта способность и обнаружилась. Стал он вдруг вроде экстрасенса. Кого если матюкнёт, так тому через время - беда. Раньше-то, при нормальной жизни, он мужик тихий был, слова плохого от него никогда не услышишь, а тут костерит всех подряд - и правительство, и президента...
 - Так это через него, видно, президент из болячек не вылезает? - опять съехидничал мужик с газетой.
- А кто его знает, - старушка утерла платочком губы. - Думаю, президенту от всех нас крепко достаётся. Никакой организм такого не выдержит. Ну, не о том речь... Стали люди мужика-то нашего стороной обходить: боялись, как бы он их недобрым словом не зацепил. А он свою выгоду и понял. И обратился к одному бизнесмену; известно, те без таких услуг работать не могут. Так и так, мол, изведу любого твоего противника, только деньги плати. И никакой суд вины не найдет.
- Ладно, - говорит бизнесмен. - Только сначала покажи свое умение вот на этих вот ребятах, очень они мне поперек дороги стоят.
 Мужик дело своё сделал просто: встал на обочине и проголосовал, когда те, неугодные, мимо проезжали. А такие разве остановятся? Если и подвезут, так только на тот свет. Ну, он вслед машине и матюкнулся. Много чего пожелал. Те-то до конца переулка только и добрались - хотели на зеленый свет успеть, да под большую машину заехали. Из кабины-то их частями доставали. Ясно, что бизнесмен матерщинника-то нашего на постоянную работу принял. И зажил тот припиваючи. Теперь его толь¬ко по имени-отчеству величали.
А мамаша от него съехала. Стала жить у одинокой ста¬рушки да всё в церковь ходила, за сына Бога молила, чтоб наставил да простил.А матерщиннику пришло время сына женить. И невесту нашёл - дочь бизнесмена, хозяина своего. Тот и отнекиваться не стал – знал, себе дороже выйдет. И тут перед самой свадьбой снится ему сон: будто сватом у него вроде как не бизнесмен, а сам нечистый. Даёт он будто бы в приданое и дом, и дачу, и машину, и слугу лучшего своего. А слуга, рожа свиная, идти в услужение к человеку не хочет.
- Хоть убейте, - кричит, - а не пойду!
Тогда хозяин велел:
- А тащите-ка его на кумову кровать!
Слуга испугался и тут же согласие дал.
Тут мужик-то наш вроде как спрашивает:
- А что это, сват, у тебя за кровать такая?
- А вот, - отвечает сват, - изволь посмотреть.
И открывает дверь, а там такой жар пахнул, что страшнее представить нельзя...
Проснулся мужик весь в поту.
Молодых в церкви венчали, мода такая уу бизнесменов теперь завелась. И мужик-то наш во время венчания всё ог¬нем горел, да по сторонам озирался, на иконы глаза боялся поднять. А как домой вернулись, говорит:
- Я полежу немного, устал, а вы гуляйте.
Ну, свадьба гуляет, а родителя всё нет. Хватились, а он лежит на диванчике черный как головешка. И главное, костюм на нем целехенек, а человек в том костюме - до тла сгорел...
За синим лесом загудел тепловоз. Старушка быстро повязала платок, ухватилась за корзину и сказала:
- Так что погодите, милые, душу продавать, ещё, вон, не все грибы пере¬велись. Перемогнёмся... Войну вон… - и замолчала на полуслове. – Хотя в войну проще было – знали – враг за линией фронта, а сейчас…

 1993г.