Научный ревизор

Меня направили с проверкой к нашим подрядчикам на физический факультет в один именитый американский университет. Группа из этого университета выполняла работы по созданию радиоэлектроники для наших нужд, их задачей было сконструировать чувствительные датчики магнитного поля. Датчики были частью большого проекта по созданию скважинного прибора, что-то пошло не так, результатов мы не видели, железяку не получили, пришло время собирать прототип, а подрядчики тянули. Я отвечал за эту разработку и полетел в длительную командировку из жаркой восточной страны в прохладный городок в Северной Америке.
Университетские американские городки мне нравятся: чистые улочки, аккуратные домики, студентки и научные работники гуляют туда-сюда. Стоит только выйти за предел городка, как окажешься в обычной Америке с бомжами на улице, грязью и шансом быть ограбленным. Маленькие же университетские городки вполне безопасны и даже приятны. Новогоднее настроение – это то, чего мне не доставало в течении жизни на юге. Согласитесь, зима без снега – это не зима. Улицы были украшены в преддверии Рождества, снежок лежит там и сям, я ходил в куртке, шапке и перчатках. Выдыхал пар и радовался смене обстановки вокруг меня.
Познакомился с принимающей стороной, высокий подтянутый профессор Чжан, декан факультета был очень любезен, показал мне университет, привёл в кабинет, в котором мне предстояло работать ближайший месяц. На деревянной двери моего кабинета железная табличка гласила: «Лорд Трейси подарил этот кабинет факультету физики в 1876 году». За дверью меня ждала небольшая комната, два рабочих стола за одним из которых спал после обеда научный сотрудник, парень-китаец лет тридцати. Он натянул капюшон куртки на голову и отдыхал. Рядом стояла глубокая тарелка с недоеденной лапшой, в маленьком кабинете было душно, чувствовался запах специй перемешанных с запахом книг, солнышко пробивалось сквозь жалюзи. В углу я увидел раскладушку, паренёк спит тут и очень много работает. Знал бы Лорд Трейси, что будет с его кабинетом почти через полтора века, подарил бы он его или себе оставил?
Первую неделю я входил в курс дела, изучал сенсоры, создаваемые студентами, лабораторию и оборудование. В лаборатории всего работало 6 студентов из Поднебесной. Из-за деятельности президента Трампа у них изменились условия визы, если при Обаме визы китайцам выдавали на 10 лет с правом выезда, то теперь они стали «невыездными». Если один из этих студентов покинет территорию США, то их визы аннулируют и им придётся снова подавать документы без гарантий возвращения. Вот и сидят бедняжки годами работая с утра до ночи на худого профессора Чжана.
Однажды ужиная вдвоём с профессором в ресторане недалеко от университета, я спросил, изберут ли, по его мнению, Трампа на следующий срок. Чжан оглянулся вокруг, убедившись в отсутствии «лишних» ушей, вытер рот салфеткой, наклонился ко мне и шёпотом ответил:
- Да, обязательно изберут, у него огромная поддержка среди населения, но вслух об этом не принято говорить.
Мы продолжили ужин, болтая на отвлечённые темы как ни в чём ни бывало. Интересно, на сколько декан сохранил в себе следы одной из древнейших культур Азии, ведь он уже почти 40 лет живёт в Северной Америке, у него есть дом за городом, пара машин, дети практически не говорят на родном языке и давно выросли, ассимилировали. На западе для подобных людей даже есть специальное слово – банан. Снаружи жёлтый, белый внутри.
После ознакомительной работы мы устроили собрание, на котором выступал парнишка-студент лет 25, жилистый с внимательными глазами и острыми скулами. После доклада профессор рассвирепел:
- Почему чувствительность сенсоров не поднимается уже 3 года! Я давно вам говорил, что за бесстыдники! – профессор посмотрел на меня оценивая эффект своей тирады и продолжил ругать студента.
- Я не понимаю, что ты говоришь, живёшь в США и не научился говорить по-английски! Ты в Университете или где? – К слову сказать студент и правда плохо говорил, мало что было понятно. Думаю, паренёк пользовался этим, чтобы ещё хуже можно было его понять и меньше ругать. Чжан снова на меня посмотрел, показывая, как жёстко он может себя вести и обвёл взглядом своё малочисленное научное войско, ребята опустили головы изображая раскаяние и сожаление.
Пока профессор ругался на своих работников, я сидел в кожаном кресле и испытывал тяжёлые чувства, переваривая происходящее. Воспринималось окружающее как спектакль, я не верил профессору, но испытывал симпатию к его студентам, трудолюбивым азиатским коллегам. Да и сама ситуация забавна: русский защищает арабские инвестиции в именитом американском университете от профессора родом из Восточной Азии. Мой работодатель уже три года платит профессору Чжану за разработку, датчики они так и не изобрели и не видно конца и края этим «исследованиям». Потраченных на маленькую научную группу денег хватило бы на безбедную жизнь моего родного института со штатом немногим меньше тысячи человек в Сибири на несколько лет.
Пришла пора мне высказаться.
- Чувствительность ниже порога ошибки нас не устраивает, использовать ваши датчики мы не может, измените конфигурацию, настройте усилители на плате. Давайте соберём стенд заново и проведём тесты на следующей неделе. После собрания я вышел из переговорной, а коллеги остались обсуждать другие проекты.
Паренёк в моём кабинете продолжал что-то печатать, он всегда приходил на работу раньше меня и уходил позже. Попрощавшись, я вышел из опустевшего здания. На улице уже стемнело, я собрал снег с асфальта и слепил снежок. Запустил его в придорожный знак с латинскими буквами «СТОП», ошмётки разлетелись по сторонам вспугнув птицу с дерева. Гуляя по городку, я наслаждался прохладой и едва уловимым запахом морского воздуха.
Через неделю круглолицый студент, отвечающий за радиоэлектронику в лаборатории довольный прибежал ко мне. По его сбивчивой радостной речи я понял, что после настройки усилителя на плате удалось добиться достойного увеличения чувствительности. Без промедления мы пошли в лабораторию. Действительно, показания на вольтметре и кривые на экране осциллографа произвели на меня положительное впечатление.
- Что у тебя с повторяемостью? - спросил я у студента. Тот моргнул и поправил очки на широком носу.
Я пододвинул установку с датчиком на лабораторном столе, показания «поплыли». Поворот датчика менял картину на приборах, тень сомнения пронеслась в моём сознании. Присев, я осмотрел стол, на котором сотрудники проводили измерения и недовольно крякнул. Стол был усилен металлической арматурой. Перед моим мысленным взором появились фотографии из отчётов за прошлые годы работы лаборатории, все тесты проводились на этом металлическом столе. Люди разрабатывают магнитные датчики и проверяют работоспособность на металлической арматуре, наводки и помехи не учитываются. Результат трёх лет изысканий можно смело положить за окошко и подождать, пока их покроет снег. Мне стало смешно и грустно одновременно, расхохотавшись я похлопал по плечу студента.
- Молодец, Вей-вей! Ты настроил усилитель и теперь ваш датчик хоть что-то может почувствовать.
- Спасибо! У нас в университете всё самое лучшее! - Мы кланялись друг другу по-японски и улыбались. Студент думал, что я радостно смеялся от успеха эксперимента, он не знал, что отчёт с критикой методики разработки и оценкой профессиональной пригодности грозит лаборатории лишением щедрого заокеанского финансирования.
По дороге в кафе я пинал ледышки, попадающие под ноги и думал про сложившуюся ситуацию. Трава была поддёрнута инеем, голые деревья протянули ветки к серому небу, двери домов были украшены елочными венками, гирлянды в окнах добавляли оптимизма, католическое Рождество приближалось. Было грустно от отношения наших подрядчиков к своей работе и от того, что ничего толкового от них я не смогу получить, было жалко огромных инвестиций и моего времени, я понимал, что в своей работе я не мог положится на ребят из университета и прототип мне придётся собирать самому. Смешно было от представлений, которые мне устраивали, от званного обеда по случаю окончания семестра с приглашёнными спонсорами, разговоров про профессионализм и надутых щёк. Вообще, этот университет знаменит своими языковыми исследованиями, они тут иностранные языки изучают, а прикладные исследования по физике не основная специализация, - успокаивал я себя. Я уверен, что студенты китайцы смогли бы решить нашу задачу, если бы эксперимент был корректно поставлен, но ошибка управления на начальном этапе привела к потерям, я грешил на руководство лаборатории.
Моя командировка подходила к концу, отчёт по результатам проверки был написан и отправлен в инвестиционный комитет, дальнейшее сотрудничество оказалось под большим вопросом, пришла пора прощаться с командой в прямом и переносном смысле.
- До свидания, профессор Чжан, - я пожал руку американизированному азиату. Рукопожатие было крепкое, чувствовалось, что профессор посещает тренажерный зал, соблюдает ритуалы успешности классического менеджера. За его спиной стояли преданные ему студенты.
- Мы пришлём тебе Ан Хуэй на практику, приезжай ещё к нам! - Студентка рассмеялась и подала мне руку. Я попрощался с ней и другими ребятами, вернулся в отель и приготовился лететь обратно.
Как хорошо, что в авиакомпании, которую я выбрал, подают крепкий алкоголь в эконом классе при трансатлантическом перелёте. Хотелось заглушить неприятное послевкусие от столкновения с дельцами от западной науки бесплатным коньяком.