Глава 489. Твейт. Пятый концерт

Гейр Твейт
Концерт №5 для фортепиано с оркестром
Королевский Шотландский национальный оркестр
Хавард Гимзе (фортепиано)
Бьярт Энгесет (дирижер)

Zvolinsky: Послушал этот концерт один раз и дико удивился — как я раньше жил без этой музыки?! За два дня переслушал раз пять: Твейт стал частью меня. Во время прослушивания задавался вопросами в виде фамилий: Григ, Барток, Дебюсси, Равель, Сибелиус, Стравинский, Оннегер? Нет, это Гейр Твейт.

musikus: И в самом деле, довольно эклектично.

Zvolinsky: Согласен. Хотя общее впечатление от музыки иное: у Твейта есть стиль, но это больше касается «духа» его музыки, а не ее «буквы». Правда, думаю, что если всерьез проанализировать, то можно и на буквы перенести: характерные обороты, излюбленные ладовые краски (лидийский (так же тон-полутон, целотон, полимодальность и прочее) — часто), фактурные и тембровые решения найдутся, и можно будет некоторые обороты назвать «твейттовскими», даже если не он первый их ввел (как «рахманиновская» субдоминанта: не изобретение Рахманинова, а скорее некое его предпочтение).

musikus: В скрипичных концертах Твейта сразу опознается норвежская интонационная основа (правда — довольно лобовая), во всяком случае — григовская, если, конечно, принять, что Григ это и есть классическое воплощение именно норвежской музы. А в других его, Твейта, вещах это растворяется в эклектике. Скажем, «барток» в быстрых частях как-то совсем неуместен.

Zvolinsky: Ну, знаете ли… А уместен ли Григ или Чайковский в Рахманинове? И что можно сказать о «новостях» в языке самого Чайковского? Большую часть музыки с этой позиции легко причислить к эклектике, просто великие у нас пользуются некоторой «дипломатической неприкосновенностью», и я сам не горю большим желанием выискивать в их творчестве изъяны с целью оправдывать более поздних авторов. Но осознавать инертность и рефлексивность в оценках музыки XX века все-таки необходимо. Можно сколько угодно говорить о ценности языковых новшеств Шёнберга, но я предпочту Рахманинова или того же Твейта, не отнимая заслуг у основного «регламентера» додекафонии.

musikus: Ну, Твейтту далековато до великих.

Zvolinsky: Возможно. Просто мне он оказался очень близок, но я вполне допускаю, что это субъективная оценка (слишком мало пока «прожил» с этим автором) и сейчас для меня как для слушателя вопросы эклектичности и «великости» данной музыки имеют второстепенное значение. Но скажу с позиций страждущего и учащегося: все же упомянуть его в вузовском курсе можно было бы: в изучаемой второй половине XX столетия есть куда более слабые фигуры. Если бы не случайность — о Твейте я бы так и не узнал, а вот к чему мне, скажем, Фернехоу — до сих пор не понятно.

tagantsev: Я этого композитора тоже слышу впервые!  Да он Романтик!!! Редкое явление в наше время.

brenessel: Чертовски хороший концерт!
По идее Твейт должен был стать классиком XX века, а его музыка исполняться везде и всюду. А вместо этого его в лучшем случае знает один человек из тысячи.
Еще отвратительнее тот факт, что виной тому стали антисистемные политические взгляды композитора.
Исповедовать правый радикализм в послевоенной Европе означало для художника автоматическое изгнание из приличного общества.
Был бы он хоть коммунистом или анархистом, так его бы пропагандировали в социалистическом лагере. А так — несчастная творческая и личная жизнь.

precipitato: Послушал начало — мне кажется, что дело тут не только во взглядах композитора.

brenessel: Возможно.
Полагаю, эта музыка совсем не в Вашем вкусе. Если сравнить, скажем, с Вашими концертами (где на первом месте — интеллект и математическая точность), то это Ваш полный антипод.
Но все же в XX столетии мало композиторов писавших искреннюю романтическую музыку без стилизаторства и синтетизма.

precipitato: Мне эта музыка показалась просто не очень качественной, такого в XX веке писалось очень много и повсюду, от СССР до Бразилии.