Дубль 2

Они познакомились в самом начале лета. Девушка любовалась брызгами фонтана; на лавочке неподалеку замечтался о чем-то молодой человек. Ей надоели селфи, и она попросила его помочь с фото. Дальше они пошли гулять вместе.
Он был высок, чуть сутуловат и немного небрит, она очаровательно улыбалась, и ветер любовно перебирал ее легкие светлые волосы. Сережа и Лика, студенты на каникулах.
Солнце заливало землю теплыми лучами, впереди было целое лето. Они сидели на круглой мягкой лавочке возле крупнейшего в городе бизнес-центра – веселые, молодые, беззаботные, слегка влюбленные – и ели конфеты из встроенных в нее контейнеров.
– "Глобал", – сказала Лика, рассматривая обертку, на которой красовался яркий логотип. – Эти ребята, конечно, сумасшедшие, но как мило с их стороны снабжать прохожих конфетами!
Сережа фыркнул.
– Это меньшее, что они могут сделать после того, как протащили Закон о реплицировании. Сколько было крику – и все же им удалось. Денег, значит, много.
Лика отправила в рот еще одну конфету и пожала плечами:
– Конечно, много, раз у них такие технологии. Да и поздно теперь махать кулаками.
– Да, – рассмеялся он. – А уж я старался. Отсидел 15 суток за митинг...
Она вскинула на него восхищенные глаза.
– Ты участвовал в протестах?!
– Кто защитит неприкосновенность нашей ДНК, если правительство не хочет этого делать?
– Человечество так долго мялось перед этим порогом, а они взяли и переступили его. Клонирование! Смело и неизбежно, как ни посмотри.
– Скоро мы столкнемся с такими проблемами, о которых пока даже не подозреваем.
– Давай больше не будем о проблемах?
– Запросто. Не хочешь ли попробовать еще одну разработку "Глобал"?
С видом фокусника Сережа протянул руку к центру лавочки и нажал какую-то кнопку. Тотчас открылся еще один отсек, наполненный светло-голубыми конфетами.
– Что это? – удивилась Лика.
– Легкий эйфоретик. Ну, там, расслабленность, хорошее настроение, любовь к жизни...
– Наркотик?!
– Абсолютно легальное средство! Скоро появится в аптеках в свободной продаже. А мы можем попробовать прямо сейчас. "Глобал" держит их тут для сотрудников и... ну, для тех, кто знает.
– А это точно безопасно?
– Мой знакомый фармацевт уверяет, что не вреднее аскорбинки.
– Тогда давай. – Лика решительно протянула руку, взяла конфету и положила в рот. Сережа последовал ее примеру.
– Вкусно. Манго...
– Клубника! А если б я захотел шоколад?
Он положил в рот еще одну конфету.
– Не поверишь! Шоколад!
– Ай да "Глобал", – рассмеялась девушка.
Он улыбался, глядя на нее. Ореол ее волос почти светился в солнечных лучах. Она казалась все красивее.
– А знаешь, в этом бизнес-центре прекрасная смотровая площадка. Пойдем?
– Побежали! – воскликнула она и сорвалась с места.
Смеясь, они пронеслись мимо охранника к эскалаторам. Один из них не работал, вход на него перекрывала лента.
– Лови меня! – хохоча крикнула Лика, перепрыгнула ленту и взлетела наверх, игнорируя протестующий выкрик охранника. Сережа бросился за ней. Оранжевое пятно ее футболки маячило впереди, он старался изо всех сил, но никак не мог догнать... Золотые лучи солнца щедро лились сквозь стеклянную крышу.

***

Настал не по-летнему холодный июль. Они уже жили вместе, и Лика готова была признать, что поторопилась. Сережа оказался интровертом, и ей быстро надоели попытки его расшевелить. Больше не было уютных бесед под шум дождя – дни были заняты компьютерными играми и сериалами. Ему было комфортно. Ей хотелось на волю.
– Знаешь, ты самый дорогой для меня человек, – признался однажды Сережа.
Лика не ответила. Ей было жаль его и совестно за растущее равнодушие. Она как раз поймала себя на том, что заглядывается на других парней во время нечастых прогулок.

– Ты слышал, что те конфеты запретили?
– Да. Маленькая уступка обществу. Может, так и было задумано, чтоб немного снизить страсти.
– А может, ты накормил меня наркотиком. Хотя, если честно, жаль. Я б не отказалась еще от одной.
Она запустила очередную серию, игнорируя его тоскливый взгляд.

***

Заканчивался август, холодный и солнечный. Веранда кафе на крыше была залита ярким, но не греющим светом. Лика сидела за столиком, уткнувшись в телефон, Сережа ссутулился на стуле напротив. Небритость, так нравившаяся ей вначале, теперь казалась неряшливой. Под глазами у него залегли круги, взгляд давил тревогой.
Третьим за столиком сидел Сережин друг Саня, изнемогавший от неловкости и бессилия. Эти двое стали частенько звать его с собой, чтобы было кому разрядить гнетущую тишину. Получалось плохо.
– Лика.
– М?
– Ты хочешь десерт?
– Я и так набрала килограмм с начала лета. Сказал бы сразу, что тебе нравятся пухлые.
– Ты очень красивая и знаешь об этом. Я просто хотел, чтобы ты улыбнулась.
– Очень весело быть толстой.
Она даже не подняла на него глаз. Может, и к лучшему: ему становилось холодно от этого взгляда. Она даже цвета стала носить холодные: синий, зеленый... Черный.
– Лика.
– Подожди, – ответила она раздраженно. – Дай пройти уровень.
Когда же все это кончится, думала она.
Сережа резко встал из-за стола и подошел к парапету. Саня последовал за ним.
– У девчонок часто скачет настроение... Просто у нее такой период... Не обращай внимания, – бормотал он.
Сережа не слышал его. Он смотрел вниз, не отрывая взгляда от крохотных фигурок. Как тогда, на смотровой площадке. Лика была рядом, смеялась, и как же он был счастлив! Ее взгляд был теплым, и так хотелось жить. А теперь не хочется. А если – вниз? Просто перегнуться через ограждение и оттолкнуться ногами.
Высота вдруг потянула его со страшной силой, так, что голова закружилась. "Почувствуй, – мысленно просил он Лику. – Подойди ко мне. Ну почувствуй же, что мне плохо".
Не отрывая глаз от бездны, он начал наклоняться. Чьи-то торопливые шаги пробежали по деревянному полу, чьи-то руки обхватили его. Теплое объятие, оранжевые вязаные рукава...
– Все будет хорошо, – шептал Ликин голос. – Слышишь? Я с тобой.
Он обернулся, чтобы встретиться глазами с ее родным, любящим взглядом. Девушка держала его за плечи, словно боялась отпустить. Сережа улыбнулся, поднял руку, чтобы заправить за ухо светлый локон... И наткнулся на ошарашенный взгляд Лики за столиком. Саня непонимающе переводил взгляд с одной девушки на другую.
– Ты кто? – спросил он.

***

Экстренный выпуск новостей. Клонирование человека произошло. Алика Снегирева подверглась несанкционированному сканированию ДНК, вследствие которого на свет появилась ее точная копия. Мы ждем комментариев официальных лиц.

Из интервью главы компании "Глобал":
– Безусловно, это наша ошибка. Мы проводили тестовую проверку оборудования, встроенного в эскалатор рядом с офисом компании. Он был перекрыт, к сожалению, недостаточно надежно. Сканер как раз включили, когда мимо пробегала девушка. Его выключили лишь секундой позже, но было уже поздно.
– Как клону удалось сбежать?
– Благодаря случайности. Я не буду разглашать наши протоколы безопасности.
– Не говорит ли все это о вашей халатности?
– Виновные понесли наказание. Уволены охранники и техник, проводивший тестирование.
– Что будет с девушкой?
– Это внутреннее дело компании. Юридически она наша собственность.

Из интервью бывшего юриста компании "Глобал":
– Это возмутительно. Она никак не может быть собственностью компании, потому что соответствующие документы на тот момент еще не были подписаны. Это сейчас они подсуетились... Закон? А вы его читали? Это же поразительно, потрясающе непроработанный документ! Там толком и не сказано ничего, кроме того, что клонирование человека возможно и разрешено. Что мы и наблюдаем.

Из заголовков СМИ:
"Массовый всплеск эскалаторофобии".
"Тысячи пассажиров отказались выходить из метро".
"Машина подана: резко вырос спрос на такси".
"Лику-2 держат в офисе компании "Глобал".
"Развоплотить нельзя изолировать?"
"Судьбу Лики-2 решит суд".

Из интервью депутата, голосовавшего за принятие Закона о репликации:
– Мы уже готовим поправки. Это наша ошибка, и мы ее не повторим. Клона, разумеется, следует уничтожить. Какая, к черту, девушка? Это существо и человеком-то не назовешь.

Из интервью правозащитника:
– Случай беспрецедентный, и от того, как мы поступим, будет зависеть слишком многое. Кто мы – гуманное общество или сборище мракобесов? Попрошу не забывать, что согласно заключению психологов-физиогномистов, изучивших записи камер, молодой человек собирался покончить с собой. Эта девушка спасла его.

Вопрос психологу:
– Как получилось, что оригинал разлюбила человека, а клон – наоборот? Может ли иметь значение то, что девушка в момент сканирования была в состоянии измененного сознания?
– Все может быть. Хотя я думаю, клон просто стремилась занять место оригинала – вот и раздула в себе чувства, убеждая себя, что имеет больше прав на жизнь. А может, это просто такой характер – стремиться к недостижимому...

Пьяное откровение Лики подруге:
– Она спасла жизнь, которую я чуть не погубила. Не мне ее судить.

***

Перед зданием суда стояли пикеты. Над головами людей раскачивались транспаранты: "Свободу Лике-2!", "Уничтожить дьявольское создание!", "Мы в ответе за тех, кого сотворили!", "У нее нет души!", "Не допустим роста цен на бензин!".
Судья Стрельников был старым, опытным служителем закона. Когда ему предложили решить это дело, он не счел себя вправе отказаться. "При любом исходе я стану козлом отпущения, – думал он. – Ну и пусть. Кто-то должен".

В зале было тихо и малолюдно: прессу, к счастью, не пустили. Судья оглядел потерпевших и обвиняемую.
Лика смотрела в стол. Клон сидела с независимым видом. Сережа перебегал тревожными глазами с одной девушки на другую. Все трое выглядели неважно.
Стрельникову было жаль каждого. Парня, чья личная жизнь внезапно оказалась под микроскопом у всего мира, раздавленного жалостью, заклейменного "слюнтяем" и "слабаком". Девушку, которая вынуждена была нанять охранника из-за угроз "порезать лицо за то, что довела пацана". И, конечно, клона, которая вообще ни в чем не была виновата.
Он должен разрешить эту ситуацию. Как же непросто.

Слушание было долгим. Прокурор апеллировал к традициям. Адвокат взывал к гуманизму. Оба ссылались на общественное мнение. Свидетели мямлили и таращились на клона.
Наконец слово дали обвиняемой. Судья поклялся себе запомнить все, что она скажет, вне зависимости от исхода дела.

– Кажется, компания плохо знает собственное оборудование, – начала девушка. – Они выключили сканер, но не потрудились проверить лабораторию. Чудо, что мне удалось оттуда выбраться. Понимаю, что, захлебнись я в питательном растворе, кое-кто вздохнул бы с облегчением. Но я есть! Я не просила об этом, но теперь существую и хочу жить дальше.
У общества шок, говорите? А вы представляете мой шок? Я появилась со всеми ее (кивок в сторону Лики) воспоминаниями. Только что я бежала по эскалатору и... вот я в какой-то колбе с мутной жидкостью. Никто не приходил – выбравшись, я просидела в той комнате до вечера. Удалось выйти, только когда в помещение въехал робот-уборщик. "Глобал" и впрямь высокотехнологичная компания, на людей им плевать. Какие там протоколы безопасности? Робот меня проигнорировал, я вышла из комнаты и выбралась из офиса. Да, мне пришлось взять чью-то униформу и разбить стекло. А вы думаете, я должна была ждать, пока меня обнаружат? Напоминаю, я считала себя Ликой и была уверена, что меня похитили. Я пошла домой – и увидела, как они вместе входят в подъезд. Он и она.
Тогда я вдруг поняла. Это как стотонная глыба, внезапно рухнувшая на голову. Не хочешь верить, думаешь, что это абсурд, и в то же время – странно, иррационально! – знаешь. Вы можете представить, что я почувствовала? Никогда не сможете.
Так не осуждайте меня за то, что я хотела жить. Я пошла к подруге – по ночному городу, одна. Лика давно с ней не общалась. Я бы тоже не стала, но деваться было некуда.
Кстати (повернувшись к Лике), мы были к ней несправедливы. Она отличный товарищ. Я соврала ей, что меня преследует бывший, и попросилась пожить. Она впустила меня. Кормила. Выручала деньгами.
Она советовала не высовываться... Была права, конечно. Но я тосковала. По своей жизни... и по нему. Все сильнее. Я выслеживала их, ходила по пятам и видела, что он несчастен. Что она не любит его – прости, Сереж. Но я-то любила! Не знаю, почему так, и не желаю разбираться. Когда я увидела, что он вот-вот спрыгнет, я бросилась к нему. Я поставила свою жизнь на карту. Что и кому еще я должна доказать?
Знаю, что у "Глобал" есть дезинтегратор, мне подробно рассказали, что со мной будет при неблагоприятном решении суда. И пожизненную камеру-изолятор тоже показывали. С клоном, знаете ли, не церемонятся. Но я очень устала. Решите, пожалуйста, что-нибудь.

Когда она села, Сережа тихонько что-то ей сказал.

Судья расслышал: "Не бойся. Что бы они ни решили, я пойду с тобой".

Суд удалился на совещание.